15. Обмани меня (1/1)

Ежегодно в автокатастрофах на территории Испании гибнет более трех тысяч людей. Основная причина?— травмы, полученные при столкновении. Откуда она это знает?Потому что это её работа.Она?— бывший агент ЦРУ, а ныне профессиональный киллер, который с легкостью отнимет жизнь у неугодного вам человека.Приятно познакомится.Её зовут Алондра Рамирес, и её наняли, чтобы уничтожить Миэль Сандерс.Возможно, сама Миэль не смогла бы ответить на вопрос, кому она насолила настолько, что они наняли её?— лучшую убийцу на этом побережье.Возможно, она насолила такому большому количеству людей, что они скинулись.Потому что стоит она недёшево.Но, в любом случае, факт остаётся фактом. У Алондры появилась новая цель, за которую неплохо заплатят, а остальное не имело значения. После её разрыва с Андресом де Фонойоса вообще мало что имело для неё значение. Порой ей даже казалось, что этот мужчина был первым, кто смог по-настоящему разжечь в ней пламя чувственности и страсти, но оно прогорело слишком быстро, оставив после себя лишь пепелище, на котором уже ничего не вырастет. Мертвая земля. Абсолютная пустота. И лишь тлеющие огарки былых чувств, которые нет-нет да вспыхивали с новой силой, когда она вспоминала Андреса, но вовсе не как отголоски былой любви.Это была чистая, ни чем не замутненная ненависть.Ненависть подобная дремлющему вулкану, который внезапно пробуждается от спячки из-за одного случайного напоминания и извергает из себя потоки кипящей лавы, уничтожающей все живое на своём пути.Ненависть подобная чистому спирту, который обжигает горло, калеча голосовые связки, выжигает кровавые язвы в желудке и заставляет ослепнуть из-за чересчур высокой концентрации этила.Да, ненависть ослепляет.А в её работе нужен трезвый рассудок. Поэтому каждое новое утро Алондра начинает с медитации, чтобы не позволить Андресу-чтоб-его-де-Фонойоса испортить ей жизнь ещё и сейчас, когда падать ниже уже, в принципе, некуда.Алондра сидит в наполненной до краев ванной в своем гостиничном номере, сжимая тонкими пальцами колени и пытается сосредоточиться на дыхании. Она чувствует себя страдалицей, хотя ей, по сути, и не о чем жалеть. У неё отличная жизнь. Она свободна от всего?— от своего бремени, от дурацкого сгустка чувств вместо человеческого сердца, которые, словно кость в горле, мешают дышать и жить. Это ведь лишнее. Она это прекрасно знает, но вот Андрес бы с ней не согласился. Поэтому из них двоих только он спокоен и безразличен, а её бьет крупной дрожью каждый раз, когда она думает об этом. Старается улыбнуться, рассмеяться, но шутка набила оскомину. Шутка такая несмешная, что хочется выжечь сигаретой глаза, лишь бы не заставлять себя смотреться в зеркало.Как же сложно быть просто собой, когда ненавидишь каждый волосок, каждую веснушку, каждую точку и каждый вздох. Лучше вообще не дышать, не смотреть, не слышать. Она спускается по краю ванной ниже, погружается в воду с головой. Задерживает дыхание?— воздух кончается. Смотрит на себя сквозь мутную воду. Ноги худые и белые. Руки жилистые, тонкие. Живот скручивает болью, а грудь начинает гореть. Алондра выныривает, втягивает воздух в легкие, кашляет. Хватает сигареты с пола и закуривает. Сидит долго, пока пепел не обжигает ей пальцы.Вроде, помогло.Но это лишь временное послабление. Так, эффект плацебо. Она прекрасно понимает, что это зараза засела слишком глубоко и ее уже просто так не вытравить простым отчуждением. Она по глупости связала себя с этим ужасным мужчиной, сплела красной нитью их судьбы, а теперь медленно чахнет и увядает от того, что Андрес каким-то мистическим образом высасывает из неё все силы. Алондре паршиво от одной только мысли, что с каждым днем ее сердце разрывается на части, терзаемое ненавистью и злобой, в то время как Андрес живет себе припеваючи и наверняка давно уже позабыл о ней, целиком и полностью отдав всего себя новой пассии.Возможно, сердце Алондры перестанет болеть, только когда остановится сердце Андреса.Возможно, только так и можно разорвать эту чертову связь.Возможно… Только возможно.Это всего лишь предположение. Теория. Гипотеза без доказательств. Поэтому и смысла загоняться по этому поводу нет. Лучше сосредоточиться на том, кого она может и должна убить.***Ей несказанно повезло, что её заказ совпал с тем временем, когда Миэль Сандерс как раз подыскивала себе нового телохранителя. Алондра приходит на собеседование и едва только успевает зайти в рабочий кабинет своей ?цели?, как сразу же столбенеет, как громом пораженная.Конечно, она видела ее фото, и ещё тогда что-то нехорошее и давно забытое поднималось в ее душе, подобно первой волне перед началом шторма, но увидев эту женщину вживую и в непосредственной близости от себя, мысли путаются, а сердце заходится в яростном аллюре, так и норовя выпрыгнуть из груди.Она слишком похожа на Андреса.Похожа настолько сильно, что Алондре хочется сразу с порога выпустить в неё всю обойму, но она вовремя берет контроль над эмоциями.—?Безусловно, когда твоя задача обеспечивать чужую безопасность, то способность сливаться с окружающей обстановкой очень ценна,?— начинает хозяйка кабинета насмешливо, и ее губы расплываются в ухмылке. Такой чужеродной и одновременной такой до боли знакомой ухмылке. —?Однако спешу тебя расстроить, я тебя уже заметила, так что ты меня очень обяжешь, если перестанешь стоять столбом и подашь наконец хоть какой-нибудь признак жизни. У меня мало времени.?Верно,?— думает Алондра,?— времени у тебя даже меньше, чем ты предполагаешь.?—?Сеньорита Сандерс, я… —?начинает было девушка, но ее тут же обрывают на полуслове.—?Прошу, просто Миэль,?— говорит она, и ее голос полон доброжелательности, но одна эмоция тут же сменяет другую, и Сандерс едва заметно морщится. —?Ненавижу свою фамилию.—?Тогда почему просто не сменить ее? —?Алондра решает пойти с козырей и отвечает нагло, потому что, если верить тому, что ей рассказывали, Миэль Сандерс любит окружать себя неординарными и безбашенными людьми.—?Потому что она противна мне настолько, что я хочу, чтобы тысячи других людей тоже испытывали к ней отвращение,?— хмыкает девушка, но что-то в ее взгляде заметно меняется. В нем появляется заинтересованность.Совсем как у Андреса, когда он узнал, кем она работает, в той треклятой библиотеке, где они впервые встретились.Алондре кажется, что она абсолютно точно помешалась. Потому что видеть своего бывшего в девушке, которая совершенно с ним не связана?— это, как минимум, очень странно.Но она просто не может остановить поток своего воспаленного сознания. Не может перестать чувствовать. Не может не ненавидеть эту манеру говорить и держать себя, эти чертовы аристократические пальцы, которые постоянно находятся у чувственного рта, этот изгиб бровей и чарующий обволакивающий голос.Они беседуют долго, но Алондра не замечает этого, полностью загипнотизированная этой девушкой напротив.—?Так, как ты сказала тебя зовут? —?неожиданно спрашивает Миэль, хотя это совершенно без надобности?— перед ней на письменном столе лежит полное, пускай и немного преукрашенное, досье, которое она же ей и прислала.—?Алондра Рамирес.—?Ало-ондра… —?тянет англичанка, словно пробуя новое имя на вкус, а потом на ее лице появляется хитрое лисье выражение. —?Думаю, мы с тобой споемся, дорогая.***Алондра с убийством медлит. Она старается успокаивать себя тем, что сначала ей нужно втереться в доверие, чтобы не вызвать подозрений, но на деле ей до ужаса интересно, что же связывает Миэль Сандерс и Цезаря Гандию.С последним она пересекалась пару раз и прекрасно помнит его холодный, пробирающий до костей нечеловеческий взгляд. Этот образ навсегда отпечатался в её памяти и он поразительно не вяжется с тем, что она видит сейчас.Если бы кто-то хотя бы полунамеком попробовал пошутить над прошлой версией Цезаря, то он бы уже давно кормил рыб на дне какой-нибудь реки, но сейчас мужчина сам на себя не похож. Даже сейчас, когда он припер её к стене, до боли сжимая рукой её плечо, он не вызывает былого трепета. Возможно, потому что Алондра сама очень изменилась за то время, что они не виделись. Возможно, дело в его повреждённой руке, которая болтается на перевязи. Пальцы, кажется, сломаны.—?Какого хрена тебе здесь надо, Рамирес? —?зло шипит он ей в лицо, опаляя горячим дыханием губы.—?Я теперь здесь работаю, если ты не заметил,?— сухо отвечает она, изо всех сил пытаясь подавить гимасу боли, потому что мужчина слишком сильно сжимает пальцы здоровой руки на её плече.—?И с каких это пор ты подалась в телохранители? —?подозрительно спрашивает он, скривив губы, и сканирует её своим изучающим взглядом. —?Помнится, ты говорила, что ни в жизнь не будешь подобным заниматься.—?Отчаянные времена требуют отчаянных мер,?— невозмутимо произносит девушка, и сверкает своими болото-зелеными глазами. —?Людям свойственно меняться. Ты, как я погляжу, тоже изменился.—?Не понимаю, о чем ты,?— безразлично бросает он и отстраняется. —?Я все ещё могу свернуть тебе шею одной рукой, если будешь много возникать.—?Неужели,?— тянет Алондра с притворным сожалением и обидой в голосе. —?Убьёшь меня после всего, что между нами было?—?А что между вами было? —?голос Миэль Сандерс раздаётся совершенно неожиданно. Она стоит, лениво привалившись к дверному косяку, рассматривая свои ногти, и спрашивает об их совместном прошлом как бы между делом, словно ей совсем это не интересно. —?Не поймите меня неправильно, но между вами явно чувствуется какое-то сексуальное напряжение… Так что у вас было?—?Ничего такого, чем можно было бы похвастаться,?— саркастично говорит Алондра, косясь на Цезаря. У них действительно не было ничего такого, просто поцелуй по пьяни и все, но она совсем не понимает, зачем Сандерс этим интересуется. Не очень-то она похожа на девушку, которая любит собирать сплетни.—?Цезарь? —?Миэль переводи взгляд на мужчину и выжидательно смотрит. Алондре на секунду даже кажется, что этот взгляд страшнее взгляда её знакомого убийцы. Цезарь фыркает, закатывает глаза, но все же отвечает, внося немного конкретики.—?Один поцелуй.—?О,?— только и произносит Сандерс, забавно искривив рот, а потом просто разворачивается и уходит, потеряв к ним всякий интерес.***Цезарь Гандия и Миэль Сандерс спят, в этом Алондра абсолютно уверена. Она классифицирует их отношения именно так, потому что называть их парой язык не поворачивается. Чтобы считаться в отношениях, по мнению Рамирес, мало простого животного влечения. Нужна, если не любовь, то хотя бы привязанность.Алондра не уверена, что Миэль способна на обычные человеческие эмоции в строгом смысле слова. Она испытывает ярость, злость, нужду, бывает жестокой или спокойной. Качественные характеристики. Ни одна из них не эмоция. Все не связаны с конкретными обстоятельствами, продукт её жизни, отчасти её безумия, как рефлексы у животных. Все просто так. Человеческие эмоции почти всегда объяснимы?— печаль и радость, восторг и любовь, все мотивированы, обоснованы. У Сандерс же нет объяснений. Спонтанная рефлексология. Безумие без оправданий.Миэль Сандерс любит смех и веселье. Но для этого ей не нужны хорошие шутки. Её смех бывает беспричинным. Иногда он вызван ситуацией или мыслями, но почти всегда не контролируем, как бы она не хотела доказать обратное.Алондра понимает, почему Миэль не может любить Цезаря. Не только потому, что любовь?— бесполезная эмоция, на которую эта женщина неспособна.Она не может любить Цезаря ещё и потому, что их отношения до одури напоминаю Алондре её собственные, а там не было и толики той любви, о которой пишут в книгах.Алондра не может понять, как Цезарь из хладнокровного убийцы, волка одиночки, превратился в домашнего цепного пса, который беспрестанно лежит подле хозяйских ног и выполняет функцию ?подай-принеси-уйди-не беси?. Она шпыняет мужчину почём зря, издевается, постоянно делает акцент на его травме. Говорит, что он теперь для неё бесполезен. Так, обработанный материал да и только. Но далеко от себя не отпускает, потому что иначе негатив спускать будет не на кого.Киллера это злит. Её это бесит до зубного скрежета и разноцветных кругов перед глазами, но она до последнего не хочет признаваться самой себе в том, что эта злость вовсе не иррациональна, а вполне себе обоснована.Цезарь напоминает ей саму себя, когда она была одержима Андресом, когда денно и ночно ждала его, а он все никак не приходил и от этой безысходности хотелось выть на луну.Смотреть на себя со стороны очень неприятно.И Алондре немного жалко Цезаря, потому что даже невооружённым взглядом видно, что он Миэль любит. Но никак не наоборот.Они слишком разные, чтобы действительно подходить друг другу. Единственное, что их по-настоящему объединяет,?— мозги набекрень, высшая степень психопатии, параллельная реальность. Беда в том, что хоть они и не в одной вселенной со всеми остальными, совершенно необязательно, что они пребывают в одной и той же реальности. Скорее уж в противоположных по смыслу.***Алондра не может ничего с собой поделать. Ей кажется, что чем больше времени она проводит в этом треклятом доме, тем больше она сходит с ума. Ей не по себе от того, что она находится так близко к женской версии Андреса, он словно сжимает в своих руках её сердце снова и снова, не давая свободно вздохнуть.С этим пора заканчивать. Спектакль и так уже затянулся. Она убьёт Миэль Сандерс и сделает одолжение всему миру, себе самой и, возможно, Цезарю.Однако убить эту женщину оказывается не так-то просто.Сначала Алондра думала пойти по старому проверенному пути. Стрихнин?— безотказное средство. Вот только загвоздка в том, что Миэль практически ничего не ест, только яблоки грызёт время от времени, насмешливо поглядывая на Рамирес из-под полуприкрытых век.Потом она решает сменить тактику и отравить алкоголь, но и тут коса находит на камень. Миэль словно оберегает сам Дьявол, потому что по-другому объяснить то, что она берет именно отравленную бутылку и предлагает Алондре выпить с ней, никак не получается.—?Я не пью на работе,?— вежливо отказывается девушка, сглатывая ком в горле, и смотрит на янтарную жидкость на дне протянутого бокала.—?Будь проще, птичка,?— беззаботно фыркает она, а затем подносит бокал к своему лицу, любуется как виски переливается на свету и бьётся о кромки, на затем ставит на стол, так к нему и не прикоснувшись. —?Если ты не будешь, то и я не буду. Пить в одиночестве?— жуткий моветон.Миэль переводит взгляд на Алондру и усмехается. Что-то недоброе кроется в этой ухмылке.—?В чем дело, птичка? —?спрашивает она и обходит девушку со спины. —?Ты какая-то напряжённая.Алондра чувствует, как чужие руки с тонкими цепкими пальцами откидывают её блондинистые волосы и ложатся на её напряжённые плечи, слегка масируя. Миэль прижимается к ней слишком тесно, опаляет горячим дыхании её ухо.—?Сеньорита Сандерс…—?Тц,?— цыкает она недовольно и поправляет:?— Просто Миэль, я же просила.Алондра не может сделать лишний вдох, её грудь словно сдавили стальными тисками. Что, черт возьми, эта сука делает?! Она же не хочет…Ответом на невысказанный вопрос Алондры становятся тёплые губы на ее шее и руки, переместившиеся с плеч на талию. В голове девушки происходит взрыв. Она не знает, что делать, как лучше поступить. Образ Андреса встаёт перед глазами как по волшебству и убийце на секунду кажется, что это он дарит ей эти поцелуи. Алондру буквально половинит на части, потому что она не знает, чего она хочет больше?— убить эту сволочь или вновь ощутить тот небывалый подъем, который она ощущала, когда была с ним.Алондра машет головой из стороны в сторону и вырывается из обьятий, больше напоминающих попытку удушья, делает несколько шагов назад, не глядя, и спотыкается. Падает в кресло.—?Что-то не так? —?насмешливо спрашивает Миэль, закусив ноготь на указательном пальце, и эта насмешка в купе с этим до дрожи знакомым жестом только поливают масла в уже и без того бушующее пламя. —?Тебе не понравилось?Алондра не отвечает, только дышит тяжело и глубоко, прикидывая варианты, а потом вдруг спрашивает, сама от себя такого не ожидая:—?А как же Цезарь?—?А что, Цезарь? —?безразлично спрашивает Миэль, пожимая плечами. —?Он мне наскучил, вот и все.Вот и все. ?Нам нужно расстаться. Я встретил прекрасную женщину, с которой хочу провести свою жизнь. Извини.?

На лице Андреса тогда не дрогнул ни один мускул, его мимика оставалась неподвижной. Казалось, что он уже давно готовил эту короткую речь, адресованную Алондре, и нисколько не сомневался в своем решении.И Миэль Сандерс делает то же самое.Чёртова сука.Как же ей хочется её прикончить.Волна ненависть окатывает Алондру с ног до голову, и она на удивление похожа на злое лихорадочно возбуждение.—?Тогда чего ты ждёшь? —?спрашивает девушка и шире разводит колени в приглашающем жесте. Сандерс криво ухмыляется и медленно подходит к убийце, а затем также медленно опускается на её колени, седлая их. Она нежно берет Алондру за подбородок, очерчивает большим пальцем линию скул и ласкового проводит им по чужим губам. Вторая рука оглаживает внутреннюю сторону бедра девушки, и Алондра против воли чувствует, что возбуждается.Чёртов Андрес. Чёртова Миэль.К чёрту все.И прежде чем ее мысли успевают вернуться из далеких странствий, руки Миэль уже обвиваются вокруг нее, уверенно и крепко, как целую вечность тому назад делали руки Андреса. И Алондру захлестывает беспомощность, она чувствует, что сдается, почва уходит из-под ног и что-то теплое обволакивает ее, лишая воли. А бесстрастное лицо Миэль Сандерс расплывается и тонет в пустоте. Она запрокидывает ей голову и, сжав шею, целует её?— сначала нежно, потом со стремительно нарастающей страстью, заставляющей убийцу прижаться к девушке, как к своему единственному спасению. В этом хмельном, качающемся мире жадный рот Миэль раздвигает ее дрожащие губы, по нервам бежит ток, будя в ней ощущения, которых она раньше не знала и не думала, что способна познать с другой женщиной. И прежде чем отдаться во власть закрутившего ее вихря, она с ужасом понимает, что тоже целует Миэль в ответ.И как только это происходит, Сандерс отстраняется, наваждение спадает, тает, словно изморозь поутру. Миэль смотрит на растрепанную и задыхающуюся Алондру, слегка склонив голову на бок.—?И передай своим бывшим работодателям… —?неожиданно холодно говорит Миэль. —?Что ты теперь работаешь на меня.—?Каким работо… —?непонимающе начинает Алондра, но прерывается на полуслове. Сложно возражать, когда в межреберное пространство упирается дуло Браунинга L9A1, прицельная дальность которого около трех тысяч двухсот футов.Шансы выжить при выстреле в упор равны ноль целых одной десятой процента.И то, если крайне повезет.—?Как скажете.—?Хорошая птичка,?— хмыкает Миэль и принимает вертикальное положение, буднично поправляя свой костюм, словно ничего не произошло. Алондра прикладывает пальцы к горящим губам и с непониманием смотрит на девушку. Она знала, она с самого начала все знала. Просто хотела поиграть. Как же Алондра была слепа. Ненависть действительно ослепляет.—?Почему я все ещё жива?—?Убивать жаворонков плохая примета,?— скалится Миэль, а Алондра хочет расхохотаться в голос и побиться головой о стену в тупой истерике.Алондра. Жаворонок. Так её имя переводится. Хорошая шутка.—?Лети, птичка, пока я не подрезала тебе крылья,?— хмыкает Миэль. —?И больше мне не попадайся, а то я могу быть уже не такой благосклонной.Алондра сглатывает и послушно встаёт, идя на негнущихся ногах к двери. Но у самого дверного проёма она вдруг останавливается и решается задать последний вопрос.—?Почему ты меня поцеловала?—?Я просто забрала назад то, что принадлежит мне,?— отвечает девушка, холодно смотря на несостоявшуюся убийцу.Так вот в чем дело. Их с Цезарем поцелуй. Возможно ли… Нет, это уже не имеет абсолютно никакого значения.***Алондра старается убраться из этого проклятого места как можно быстрее, но её внимание привлекают голоса в одной из комнат.—?А вдруг они не сростутся.—?Сростутся. Нормально все будет.—?А вдруг сростутся, но неправильно?—?Сандерс, не нервируй меня.—?Это ты меня нервируешь! За каким хером ты туда полез?! Я, может быть, переживала. А ты, гад бесчувственный, такую опасную хрень творишь.—?Добро пожаловать в мой мир.—?О, заткнись.Алондра удивлённо моргает несколько раз и неосознанно подходит ближе к источнику звука. Это определённо Миэль и Цезарь, но вот только их общение совсем не похоже на то, что она видела до этого. Алондра заворачивает за угол и упирается взглядом в большое зеркало, висящее в коридоре на стене, которое отражает происходящее в комнате.Цезарь сидит, вальяжно развалившись в углу дивана и закинув здоровую руку на его спинку, а Миэль устроилась у него под боком, забравшись на сидение с ногами, и нежно проводит подушечками пальцев по искалеченной руке, а затем неожиданно берет её и… На этом моменте Алондре отчаянно хочется протереть глаза из-за невозможности происходящего.Миэль целует чужие переломанные пальцы.—?Хватит нам и одной калеки в семье,?— ворчит она, на что Цезарь только закатывает глаза и прижимает её к себе теснее.Алондра молча разворачивается и уходит, с силой сдерживая злые слезы. Даже в этом Миэль Сандерс её обманула. Алондре отчаянно больно и обидно до дрожи, потому что даже эти двое, два прожженных психа нашли в своих сердцах дно.Дыра в сердце Алондры?— бездонна.