16. Прощай, красавица (1/1)

Переживание горя?— болезненный и неизбежный процесс в жизни каждого человека. Это цена, которую мы платим за отношения с кем-то близким. Сотни психологов формировали разные стадии принятия неизбежного, но все они, по большому счету, сводятся к одному.В тысяча девятьсот шестьдесят девятом году психолог Элизабет Кюблер-Росс предложила свою модель переживания горя, состоящую из пяти этапов человеческого поведения, которые, так или иначе, чаще всего встречаются в нашем поведении и чувствах. Они помогают осознать и принять собственную смертельную болезнь или пережить потерю любимого.Второй этап?— ?Гнев?.Денвер, что этого сдерживал сильное тело Мартина, в какой-то момент выпустил его из хватки и, яростно рыча себе под нос, силой ударил кулаком о стену. Иногда эмоциональная боль бывает настолько нестерпимо болезненной, что лучшим способом заглушить ее, остается только физическая боль. Казанки молодого парня горели и кровоточили, но, благодаря этому, его эмоциональная боль и злость начинали стихать.Из глаз каждого текли слезы. Грабители не могли оторваться от расслабленного бледного лица Багдад. Такой они не видели ее очень давно: в последнее время, что девушка находилась рядом с ними, была агрессивна и чересчур эмоциональна, и теперь они понимают, почему,?— нести в себе такой огромный секрет на протяжении нескольких лет, который грузом свисал с тонкой шеи, невероятно тяжело. Наверное, ее смерть была единственным спасением от этих грязных чувств, благодаря чему теперь бывшая убийца и грабитель сможет обрести покой.Она уже обрела покой.Мартин стоял на месте, со злобой буравя пол своими потемневшими голубыми глазами. В них бушевал настоящий океан, готовый затопить всю ближайшую местность, уничтожая все рядом с собой. Аргентинец сжимал и разжимал кулаки, готовый избить Найроби и Хельсинки за то, что они не спали его любовь.Он был готов уничтожить самого себя за то, что он убил ее.Медленный шаг Токио по направлению к рации нарушил тишину. Палермо исподлобья наблюдал за несмелыми действиями девушки, не отрываясь от ее дрожащих рук и бледного лица ни на секунду. Переборов подступающую тошноту, Оливейра взялась двумя руками за средство связи и вызвала Профессора на разговор.Даже не смей произносить эти слова, дрянь.—?Палермо? Багдад?От услышанного голоса Маркина по сердцу Берроте заскребли кошки. Они впились в него своими острыми коготками и не давали боли уйти. Подняв голову к потолку, аргентинец снова взвыл.Серхио был единственным, кто не подозревает о смерти Рамирес. Как бы Мартин хотел сейчас оказаться на его месте?— жить с мыслью, в которой Алондра еще жива.—?Профессор, это Токио.—?Токио? Что случилось? Кто там кричит?На несколько секунд Силена запнулась, перебарывая собственный страх перед тем, как произнести эти слова вслух. Брюнетка крепче сжала рацию в ледяных руках.—?Профессор, несколько минут назад умерла Багдад,?— Токио старалась говорить как можно увереннее и тверже, но голос предательски задрожал на последних словах, после чего девушка обессиленно опустила голову и заплакала.—?Закрой свой рот, сука!Разлетевшаяся по всей библиотеке фраза колко ранила сердце Берроте. Он хотел было подбежать к брюнетке и кулаками отхлестать ее мерзкое лицо, но ватные ноги, которые так некстати приросли к деревянному полу, стали настоящей преградой, отчего мужчина обессилено рухнул на колени и забил паркет крепко сжатыми кулаками.Первый удар пришелся прямо по цели. А затем еще один и еще. Костяшки горели, жгли и немели, оставляя после себя кровавые кляксы.Именно это и было нужно Палермо?— заглушить эту чертову боль, которая, словно сорняк, прорастала в каждую клетку его организма, отравляя все внутренности.Через несколько минут после избиения ни в чем невиновного паркета, Мартин вдруг остановился. Он сощурил глаза и притих, заставляя его коллег неприятно поежиться?— такое поведение их эмоционального руководителя не предвещало ничего хорошего.Шумно зарычав, Берроте резко встал на ноги и быстрым шагом направился к выходу из библиотеки.—?Палермо, куда ты? —?Голос Денвера разрезал накалившийся воздух, отрезвляя остальных.Токио, Богота и Денвер поспешили догнать аргентинца, который шел прямо к намеченной цели. Его руки были напряжены, одна из них уверенно потянулась за пистолетом в кожаную кобуру.—?Палермо, что ты задумал? —?Токио судорожно прикидывала возможные варинты, куда мог направиться их командир. —?Стой, Палермо! Не вздумай ни в кого стрелять!Мужчина никого не слушал. Его ненависть, охватившая все тело, выстроила барьер в барабанных перепонках, из-за чего любая фраза пролетала мимо ушей. Он шел быстро, практически бежал, по направлению к главному холлу банка.Перед тем, как войти в просторное помещение с заложниками, Палермо поднял пистолет вверх, совершая первый громкий выстрел, заставляя находящихся внутри людей испуганно охнуть.—?Гандия! —?Мартин опустил дуло пистолета и направил его в сторону привязанного мужчины, который с интересом наблюдал за тем, как один из грабителей бежит к нему. —?Гребаная ты рептилия!Послышались еще несколько выстрелов. Аргентинец пулял их в сторону Цезаря по обе стороны от него так, чтобы не попасть ему в голову, но при этом пули пролетели рядом с ним. Гандия дергался от каждой пули, со свистом пролетевшей рядом с его висками. Его челюсть была плотно сжата, первые капельки пота сбегали по разгоряченному лицу.—?Палермо, успокойся!—?Она умерла из-за тебя, кусок говна! —?Но мужчина даже не пытался слушать грабителей, которые бежали за ним. —?Она умерла!Денвер, охваченный адреналином, смог первым догнать неугомонного Палермо и схватить его за руки, прижимаясь к полному ненависти аргентинскому телу.Гандия внимательно смотрел на свирепое лицо грабителя, пытаясь понять, кто, все-таки, умер. Его глаза бегали от одного грабителя к другому, постепенно выстраивая пазл в голове. Когда мысли соединились в одну картинку, Цезарь пытался сорвать с себя оковы и, словно бешеный пес, накинуться на руководителя операции.—?Что ты сделал, шавка одноглазая?! —?Гандия кричал, не щадя голосовые связки. Он выплевывал свои слова вместе со слюной и ядом, которые могли отравить каждого присутствующего в банке.—?Из-за твоего ебаного трепа она умерла, слышишь меня? Умерла!—?Успокоились оба! —?Грозный крик Найроби пытался перекричать сцепившихся волков, которые норовились порвать друг другу глотки в ту же секунду, как их расцепят оковы, с одной стороны, металлических цепей, а с другой, мужских рук грабителей.—?Я убью тебя, хренов медвежатник! Убью! Что ты с ней сделал?!Послышался еще один выстрел в воздух, который на мгновение смог утихомирить двух врагов. Они тяжело дышали, пытаясь найти виновника. Хельсинки быстрым шагом направлялся к Палермо, чтобы собственными глазами взглянуть в его ужасающие, полные ненависти, голубые глаза.—?Она умерла, Палермо,?— серб не сдерживал своих слез, смотря на аргентинца прямо в упор. Он держал его за плечи. —?Багдад умерла и убийством другого человека ты ее не вернешь. Тебе нужно оставаться сильным ради нее, слышишь? Багдад не хотела бы, чтобы ты разрушил свою или еще чью-то жизнь.Берроте долго бегал глазами по взволнованной мордашке бородатого грабителя. Постепенно его гнев смягчался, впуская на смену отчаяние и бесконечную скорбь.—?Я уже разрушил жизнь! Я отнял жизнь у нее! —?Мартин выдавил из себя хриплый рев и закрыл глаза пальцами, пытаясь сдержать снова накатившие слезы.—?Ты не хотел этого, и мы все это понимаем,?— Хельсинки по-медвежьи обнял мужчину и чмокнул его в висок. —?Пойдем, Палермо. Тебе нужно отдохнуть.Токио и Денвер, что стояли позади мужчин, облегченно выдохнули, виновато смотря на то, как Гандия пристально провожает злобным взглядом Палермо и Хельсинки.Он убил Алондру.Четвертый этап?— ?Депрессия?.Берроте молча сидел на столе, держа в дрожащих руках говорящую рацию. Его мозг отключился, а слух перестал пропускать через свои двери любые звуки, доносящиеся со всех сторон. Он смотрел на свои черные пыльные ботинки пустым взглядом, не набираясь смелости, чтобы взглянуть на свою девушку.—?Ты слышишь меня, Палермо?Десятый за одну минуту настойчивый вопрос Профессора смог вытащить разум аргентинца из вакуума, в который он забрел. Опомнившись, Мартин тяжело вздохнул.—?Я убил ее, Серхио. Убил.Мужчина не мог говорить других слов, будто он пытался достучаться сам до себя, чтобы осознать то, что теперь он?— убийца. Человек, который без спроса забрал чужую жизнь. Нет, не чужую, а родную жизнь своего близкого и любимого человека. А это, пожалуй, худший сценарий, который только мог случиться.Он не думал о том, что теперь его срок возрастет в геометрической прогрессии и, скорее всего, он может остаться за решеткой до конца своих дней. У него больше не было будущего и не было жизни, ведь он умер вместе с Алондрой, только вот оболочка, его грязное и мерзкое тело, осталось существовать.?—?Мартин, а вот и ты,?— внезапный голос Андреса раздался в голове мужчины. —?Познакомься с моей прекрасной новой знакомой. Ее зовут…Перед глазами Берроте увидел миниатюрную девушку с длинными светлыми волосами и глубокими зелеными глазами, которые в испуге бегали то по серьезному лицу Мартина, то по довольной ухмылке Андреса. Она забилась в угол, спиной впиваясь в книжную полку одной из библиотек Палермо.—?Алондра… Меня зовут Алондра?.Мужчина усмехнулся, ведь когда он впервые увидел Рамирес несколько лет назад, ему было абсолютно все равно. В тот момент он был больше заинтересован в их с де Фонойоса подготавливаемом плане ограбления, который по итогу он реализовал с ней.В девушке не было ничего привлекательного по мнению Мартина. Она была красивой, бесспорно, точеная фигура, бархатная молодая кожа, но ее наивность и чрезмерное доверие к окружающим раздражали его.Но чем больше аргентинец узнавал Алондру, тем сильнее возрастала его симпатия к ней. Он любил ее звонкий смех, лучезарную улыбку и искренность, которые постепенно угасали в ней с каждым новым ударом, который наносил Андрес в ее сердце.Она была необычной и противоречивой во всех смыслах: такой по-детски наивной, но в то же время недоверчивой. Такой эмоциональной, но в то же время равнодушной. Она была доброй, но в то же время бесконечно жестокой. Если она любила, то всем сердцем, если ненавидела, то каждой клеточкой.Часто Мартин, общаясь с Алондрой, чувствовал себя сидящим на пороховой бочке?— она была непредсказуема. Могла кинуть в него подушкой, а через секунду тяжелой фарфоровой кружкой. Могла подшучивать над ним, а сразу после этого оскорблять. Могла крепко обнять его, но не успевал мужчина опомниться, как ее кулаки летели в его лицо.Из-за такого противоречивого характера, из-за такой эмоциональной нестабильности, Андрес не мог доверять ей. Ему было скучно, ведь разница в их возрасте была слишком большой, а от ее любви, которая разливалась по всему ее телу, было невозможно дышать и чувствовать свободу.Постепенно это начало убивать ее.Огонек в зеленых глазах девушки затухал, открывая двери новому чувству?— обиде, которое вскоре переросло в злобу и агрессию.?—?Нам нужно расстаться. Я встретил прекрасную женщину, с которой хочу провести свою жизнь. Извини. Серхио отвезет тебя в аэропорт, когда ты будешь готова. Удачи, дорогая.—?Ненавижу! Ненавижу!?Палермо отчетливо слышал в своей голове эти беспомощные сиплые крики, которые открывали в сердце Алондры режущие раны, заполняя их искренней ненавистью.Он пытался успокоить ее. Пытался сдержать ее всеми силами.А ведь он знал.Он знал, что Андрес давно встречается с другой женщиной, но, почему-то, позволял их отношениям с де Фонойоса быть выше их отношений с Рамирес, скрывая эту горькую правду от девушки.Это он позволил Алондре стать такой, ведь если бы он сказал об этом раньше, если бы их чертов план по ограблению Банка Испании и личные мотивы не были выше чего-то человеческого, они бы смогли этого избежать. Тогда бы и Андрес и Алондра были бы живы.Это он допустил их смерть.После расставания с Андресом, когда этот мужчина покинул жизнь Алондры и Мартина, между ними впервые произошла близость, о которой они даже никогда не могли подумать. Это был настоящий акт ненависти к самим себе и надежды на хотя бы минимальное исцеление с помощью друг друга.И, что самое удивительное,?— это было приятно.Алондра стала первой девушкой, которая нравилась Мартину как женщина, полностью удовлетворяя его потребности. Ему было с ней хорошо.А потом эти чувства, которые так некстати заполонили сердце Берроте. Он влюбился. По уши.Если любовь к Андресу была больше похожа на любовь фаната к своему кумиру, то Алондру Мартин любил как женщину. Как дорогого и родного человека, который мог родить ему ребенка.У них мог бы родиться ребенок.Говорят, что если во время похорон погода на улице располагает своей теплотой, значит, человек, который отправляется на тот свет, был хорошим.Мадрид был залит ярким солнцем, согревая своих жителей знойными лучами и щекоча их кожу теплым ветерком. Толпа, поддерживающая грабителей, продолжала стоять у кордона и ругать продажную власть, как вдруг двери Банка Испании медленно открылись.Это привлекло внимание абсолютно всех, включая Национальную гвардию, удерживающую людей, и сотрудников полиции, которые тут же вышли из палатки.В какой-то момент на площади у входа в здание впервые за долгие часы повисла гробовая тишина. Все взгляды были прикованы к главному входу, чтобы понять, что их ждет.Из двери вышло четверо мужчин во главе серьезного и опустошенного Цезаря Гандии. Они шли по ровной траектории, держа на своих руках самодельный деревянный гроб и смотря четко перед собой, не обращая внимания на первые эмоции наблюдателей.На гробу белыми буквами было написано имя грабителя и даты ее жизни, под которыми нарисовано неряшливое милое сердечко, а внутри, помимо покоившейся девушки, лежали засушенные розы, которые Палермо откопал в одном из офисных кабинетов банка.?Багдад.1988?— 2019?После того, как охранники окончательно покинули стены здания, металлические громоздкие двери закрылись, оставляя внутри себя заложников и грабителей.Толпа внимательно наблюдала за похоронной процессией, освобождая место для идущих мужчин. Даже полиция, во главе с Тамайо и Сьеррой, напряженно отошли на несколько шагов назад, задумчивым взглядом провожая их.Несмотря на сложившуюся страшную ситуацию, похороны Алондры были прекрасны. Сотни людей провожали ее своими печальными взглядами, а охранники с особой ответственностью уносили ее как можно дальше от этого места, чтобы теперь у нее был новый дом, в котором девушка останется навсегда.В это время банда Профессора стояла возле больших панорамных окон третьего этажа и пустым взглядом провожала своего руководителя в последний путь. Они держались вместе, обнимая и держась за руки друг друга.Ничто не объединяет сильнее, чем смерть кого-то из команды.И лишь Мартин, отдавшись во владения одиночества, молча сидел на полу длинного коридора, спиной опираясь о холодную стену. Он отрешенно смотрел в одну точку.Внутри аргентинца больше не было абсолютно ничего, но слезы сами собой скатывались по его пыльному окровавленному лицу.Алондра ?Багдад? Рамирес умерла.