14. Вальс Люцифера (1/1)

Бордовые сумерки постепенно разливались над уставшим за день Мадридом, давая его жителям долгожданное время для отдыха. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, а это значит, что совсем скоро большинство горожан утонет в крепком и сладком сне, чтобы через восемь часов снова встретить рассвет и новый, полный ожиданий и приключений, день.Но если ты грабитель, играющий по-крупному, у которого под боком десятки заложников и большая ответственность, коим являлся каждый член банды Профессора, то сумерки — это всего лишь очередное время перед следующей сменой.Остатки закатного солнца мягко рассеивались в темном кабинете, лаская своими пальчиками диван, на котором клубочком примостились спящие Багдад и Палермо. Они лежали в обнимку, крепко прижимаясь друг к другу, ведь если кто-то из них позволит себе большее, например, вытянуть ногу или развалиться еще больше, то эта шаткая конструкция в момент рухнет, а лежащий на самом краю Берроте мигом упадет на холодный пол.Эта диванная лирика отлично подходит и к их отношениям.Мартин и Алондра были настолько изранены внутренне, настолько душевно больны, что стоит кому-то из них сделать неверный шаг, попросту ошибиться, и все их старания рухнут, так и не успев до конца построиться. Доверие в миг утонет в болоте агрессии, а любовь расколется на десятки осколков, впиваясь в больные сердца.Пара прекрасно это понимала, но поднимать эту тему вслух никто не решался.Рука Палермо, от веса тяжелой головы Багдад, уже давно затекла, по ее венам пробегали маленькие иголочки, причиняя аргентинцу жуткий дискомфорт, но он не торопился убирать ее, чтобы не потревожить и без того неспокойный сон его девушки. Алондра глубоко вздохнула, вяло потянулась и медленно перевернулась лицом к мужчине, улыбаясь ему своей заспанной улыбкой.— Давно не спишь?— Недавно проснулся, — Палермо еле заметно улыбнулся и чмокнул девушку в лоб, обнимая свободной рукой за талию. — Как ты?— Через полчаса заступаю на дежурство вместе с Токио, — Алондра взялась за запястье мужчины и взглянула на его часы. — Мне так ле-е-ень, хочется так и валяться здесь с тобой.Блондинка сладко замурлыкала и уткнулась носом в грудь Мартина, отчего тот игриво улыбнулся и, взяв Рамирес за подбородок, взглянул на нее вожделеющим взглядом.— У нас есть еще целых тридцать минут, — Берроте замурчал в ответ и прикоснулся к женским губам своими.На это девушка широко улыбнулась, схватила аргентинца за ворот его комбинезона и потянула на себя, позволяя мужчине оказаться сверху. Она крепко обвила его талию босыми ногами, а руками зарылась в взлохмаченные русые волосы. Мартин быстро поддержал идею своей партнерши, целуя ее шею и скользя теплыми ладонями по женским бедрам.— После ограбления я хочу уехать с тобой куда-нибудь далеко, — Берроте отстранился и мечтательно посмотрел на раскрасневшуюся Рамирес.— Например? — Алондра довольно улыбнулась, рисуя в воображении счастливые картинки их совместной жизни.— Не знаю. Что думаешь насчет Америки или Аргентины? Мы могли бы жить там.— Ты что, предложение мне делаешь? — Багдад отшучивалась, хоть в глубине души и хотела этого. — Хочешь жениться на мне и завести детей?— Нет, — Палермо мягко засмеялся. — Во всяком случае не сейчас. Я никогда не был в полноценных отношениях и для меня это будет ново. Сейчас я просто хочу наслаждаться свободой вместе с тобой. Но в будущем, возможно, мы могли бы пожениться. Только без детей.Мартин медленно покрывал лицо и шею девушки своими поцелуями, в промежутках проговаривая слова. Его фразы больно врезались в разум, отчего все ее тело начинало дергаться, а возбуждение от получаемых ласк спадать.— Мартин, извини, — блондинка мягко оттолкнула мужчину и попыталась сесть. Ей было неловко и некомфортно. Жар охватил все внутренности.Палермо нехотя отстранился от партнерши и, нахмурив брови, серьезно взглянул в ее бегающий виноватый взгляд.— Что не так?— Все нормально, — Алондра встала с дивана, обмахивая себя ладошками, чтобы привести чувства в норму.— Багдад, что с тобой происходит? — Палермо принял сидячее положение и с непониманием взглянул на стоявшую к нему спиной девушку. — После того разговора с полицией ты сама не своя. Что тебе сказала Алисия?— Ничего, Палермо, правда. Мне нужно заступать на дежурство, — девушка быстрым шагом подошла к лежащей рядом винтовке, но крепкая рука мужчины быстро перехватила ее запястье, несильно сжимая в ладони.— До смены еще десять минут, — аргентинец укоризненно покачал головой. — Что с тобой происходит? Я не смогу помочь тебе, если ты не поделишься.Багдад устало вздохнула и сложила руки в боки. Зря они начали эту тему. Зря она пошутила над предложением и созданием семьи, ведь это никогда не сбудется. Мартин не хочет заводить детей, ему нужна свобода. Девушка беспомощно взглянула на серьезного мужчину.— Они знают, кто мы, — Рамирес говорила несмело, нервно закусывая нижнюю губу. — Они знают, что нас с тобой связывало прошлое. Алисия сказала, что если я не сдамся, то ты можешь пострадать.И вот опять ей приходится врать.В такие моменты Алондра ненавидела себя каждой клеточкой своего тела, но рассказать Мартину правду, о том, что на самом деле Сьерра сказала ей, она попросту не могла. Ведь тогда их и без того шаткие отношения навсегда разрушатся, а Берроте по-настоящему возненавидит ее.— И это все? — Палермо сипло засмеялся и медленно подошел к Багдад, бережно обнимая ее за талию. — Не удивительно, что они знают о нас, Лондра, ведь они же чертовы копы, а мы — преступники. Но поверь, что со мной ничего не случится. Мы вместе выйдем из банка и вместе уедем отсюда куда подальше. Я ведь дал тебе слово.Мартин держался за подбородок девушки и улыбался уголками губ, стараясь внушить ей спокойствие, но, к сожалению, это совершенно не помогало утихомирить ее внутренних демонов, которые так и рвались наружу.— Извини, мне нужно заступать на дежурство.Багдад одной рукой схватилась за рукоятку винтовки и легким движением перекинула оружие через плечо. Виновато пожав плечами, она быстрым шагом направилась к выходу из кабинета и, не оборачиваясь, закрыла за собой дверь.Находиться с Палермо в одном закрытом помещении сейчас ей было невероятно сложно. Каждый ее внутренний орган так и просился наружу от страха за то, что ее небольшая тайна, которую она собирается унести с собой в могилу, может раскрыться.Ей нужно переждать.Выдохнуть, перевести дух и отвлечься от этих мыслей, и шестичасовое дежурство сможет ей в этом помочь. А потом, когда случившееся стихнет в головах обоих, они снова смогут общаться как раньше.Багдад вошла в холл банка, где уже заканчивали свою дневную смену Стокгольм и Хельсинки. Они с благодарностью взглянули на вошедшую блондинку, потому что теперь, наконец, настала их очередь расслабиться и немного вздремнуть.Ночные дежурства среди десятков заложников хороши тем, что большинство из них, от полученных за день эмоций в виде страха и усталости, будут спать крепким сном, не доставляя грабителям особых хлопот. Благодаря этому Токио и Багдад смогут насладиться долгожданной тишиной и подумать о том, что совсем скоро каждый из их команды окажется на свободе.Увидев взлохмаченную Токио, вбежавшую в холл и поправлявшую лямку винтовки, Алондра улыбнулась, — хоть у кого-то из их компании недавно случился хороший секс. Блондинка жестом указала своей коллеге на воротник комбинезона, чтобы та его поправила и скрыла следы недавней бурной страсти.— Спасибо, — брюнетка незаметно улыбнулась и повернулась к готовящимся ко сну заложникам. — Надеюсь, вы не доставите нам с хлопот этой ночью и спокойно проспите до самого утра.На голос грабителя многие дернулись и быстрее начали заворачиваться в красные спальные мешки, стараясь не встречаться с ней взглядами. Рамирес усмехнулась и кивнула, проверяя наличие каждого здесь присутствующего.После того, как заложники отправятся в мир снов, Алондра хотела провести время наедине со своими мыслями: удобно устроиться на ступенях главной лестницы и подумать о том, что происходит в ее жизни и как это можно исправить. Только за последние пару дней произошло столько, сколько раньше у нее копилось несколькими месяцами.— Эй, террористка! — Но вязкий голос одного из охранников, кажется, нацелен нарушить все ее планы. Багдад искривила лицо в усмешке, но продолжила свой медленный путь между рядами заложников, стараясь не обращать внимания на внезапные выпады. — Инсургентка, я к тебе обращаюсь!На последнюю фразу Алондра наигранно вздохнула и закатила глаза, поворачиваясь к мужчине лицом. Она внимательно рассматривала довольное лицо Гандии, который, в свою очередь, не переставал смотреть на нее в ответ. Его нахальный взгляд блуждал по ее телу, акцентируя особое внимание на том, как длинные женские пальцы крепко держат приклад тяжелой винтовки.— Багдад, тебе нужна помощь? — Токио нахмурила брови и с недоверием взглянула на главу охраны.— Чего тебе, Гандия? — Махнув рукой напарнице, что все в порядке, Рамирес начала беседу с вынужденным собеседником.— Я хочу воды, — Цезарь искривил лицо в усмешке, отчего оно стало еще отвратительнее, чем обычно.Багдад усмехнулась, но, все же, подошла к запасам с продуктами и захватила небольшую бутылку с водой для особенного заложника. Она медленно шла между рядами лежащих на полу заложников, неотрывно всматриваясь в эти самодовольные и уверенные глаза.Остановившись в нескольких шагах от мужчины, блондинка открутила крышку и бросила ее на пол. Она хотела помучать его, видя, как его глаза жадно впиваются в долгожданную воду из-за пересохшего горла и понимая, что эта вода ему вряд ли достанется. Подняв пластмассовую бутылку на уровне глаз, Алондра взглянула на нее и отпила несколько больших глотков, наслаждаясь каждой каплей, которая опускалась на дно ее желудка.— Хочешь воду, Гандия? — Рамирес вскинула брови и театрально удивилась. — Как жаль, что у меня всего лишь одна бутылка.— Сука, — мужчина зашипел, плотно сжимая челюсть.— Фу, Цезарь, неужели тебя не учили как нужно разговаривать с девушками?Багдад довольно ухмыльнулась и сделала еще один глоток, продолжая стоять над душой охранника. Она играет в опасную игру, но ведь это такое наслаждение — видеть, как один из ее главных врагов терпит неудачу.— Ты чуть не оставил моего друга слепым, поэтому я хочу, чтобы ты сдох от обезвоживания, — Алондра пожала плечами, продолжая говорить будничным тоном, будто сейчас они беседуют не о жизни и смерти, а о планах на вечер. — Кстати, неплохие кровоподтеки он оставил на твоей мерзкой харе.— А твой дружок знает, что его подруга — конченная шлюха? — Цезарь смотрел внимательно, исподлобья изучая каждую мимику на лице девушки.Рамирес трудно было вывести из равновесия подобными словами благодаря долгому стажу в ЦРУ, поэтому услышанное ее никак не задело. Она могла спокойно реагировать на подобные вбросы в свою сторону, особенно от таких людей, как Гандия, но, ради приличия, все же, надула губки и фальшиво приподняла брови, садясь на корточки перед мужчиной, чтобы не разрывать с ним зрительный контакт.— Как твоя беременность, Багдад? — Склонив голову вбок, Цезарь сделал акцент на фальшивом имени грабителя, прекрасно понимая, что это уколет ее — слышать от людей прошлого, которые знают твое настоящее имя, вымышленное, немного нервозно.— Можешь не переживать, она не подтвердилась, — Алондра была спокойна.— Я рад. Потому что земля, на которой мы ходим, не достойна носить подобных даунов и мразей от случайно залетевшей шлюхи.Постепенно улыбка сходила с лица Багдад, перевоплощаясь в невозмутимое, почти что каменное, выражение. Она глубоко дышала, но при этом старалась не показывать этого. Крепко сжав в руке бутылку с оставшейся водой, блондинка резким движением выплеснула все в довольную рожу Гандии, не оставляя ни единой капли.Это было слишком ожидаемо и неинтересно, поэтому мужчина лишь громко засмеялся, рассматривая плотно сжатые губы и челюсть своей собеседницы.— Что здесь происходит? — Голос Палермо врезался в уши Рамирес.Он стоял у входа в холл, по всей видимости, вызванный Токио, которая понимала, что если не позвать подмогу — может случиться непоправимая ситуация в связи с последними нестабильными событиями и эмоциями в жизни Алондры. А Берроте — единственный, кто может с этим справиться.

— Все в порядке, Палермо, можешь идти.Девушка говорила холодно и отстраненно. Она даже не повернулась на мужчину, чтобы успокоить его.— На самом деле, я глубоко расстроен тем, что ты спишь с другими, — слизывая капли воды с губ, продолжил Гандия. — Я думал, что между нами все было серьезно, а оказывается, что ты обычная потаскуха.А вот это уже запрещенный прием.Цезарь решил сыграть на самом главном в жизни Алондры — ее отношениях с Мартином, которые несколько часов назад раскрылись на глазах не только грабителей, но и заложников, стоя в этом самом холле на виду у всех. Рамирес было интересно увидеть реакцию Берроте, предполагая дальнейшие выяснения отношений, ведь она клялась, что между Гандией и ей ничего не было, но если она обернется, значит, что в этой битве она проиграла.Она не позволит этому сукину сыну разрушить то, что ей так дорого, пусть даже и ценой внутреннего равновесия Палермо.— Серьезно? Мариса настолько не удовлетворяет тебя в постели? — Алондра говорила спокойно, не показывая никаких эмоций. Она знала, что в нескольких метрах от нее продолжает стоять Мартин, поэтому мысленно она посылала ему всевозможные сигналы, чтобы он ей доверился. — К тому же, у нас был всего лишь поцелуй, после которого я еще долго блевала от мерзости. Но мне приятно, что для тебя это было так важно.— Да-а-а, — мужчина медленно протянул. — Кажется, это было в Италии, когда мы встретились, выполняя поручения наших заказчиков. Кого ты тогда убила? Кажется, восемнадцатилетнюю девчонку?Что?Сердце Мартина болезненно сжалось от того, что он только что услышал. Его ноги практически приросли к ледяному кафелю, отчего тело не могло пошевелиться, а горло сдавил огромный ком, от которого невозможно было выдавить и слова. Он стоял рядом с Токио, которая так же молчаливо пошатывалась из стороны в сторону, боясь сделать хотя бы одно движение.Багдад ехидно усмехнулась и рукой потянулась во внутренний карман комбинезона. Через несколько секунд поисков она достала шприц, полный прозрачной жидкости. Девушка влюбленно разглядывала его содержимое, вертя в руке, после чего зубами сняла голубой колпачок и с удовольствием взглянула на острие тонкой иглы.— Кстати, хотел похвалить тебя за последний выполненный тобою заказ: убить своего бывшего во время его же ограбления, а потом занять его место в новом — очень красиво. На самом деле, я думал, что ты не сможешь, ведь ты была той еще размазней, но, по всей видимости, мои уроки не прошли даром.Этого было достаточно, чтобы вывести Алондру из себя.?Ты была той еще размазней?.?Ты не сделаешь этого?.?У тебя не получится?.На протяжении нескольких лет Рамирес постоянно слышала о том, что она — слабая. Размазня, трусиха, неуверенная в себе девчонка. Она слышала это от некоторых своих коллег, то и дело ее высмеивал за это Андрес, а теперь еще и Цезарь.Стрельнув зеленым взглядом в довольное лицо мужчины, Багдад легким движением воткнула острую иглу в шею Гандии, точно попав при этом в сонную артерию — истинно ювелирная работа, до которой обычной трусихе еще очень далеко.— Знаешь, что это, Гандия? — Алондра говорила мягко, легко приподнимая уголки губ. — Это аматоксин — циклический октапептид, один из самых сильных гепатотоксинов в мире. Поэтому, сколько бы ты ни бухал в своей жизни, Цезарь, это ни за что не сравнится с этой прелестью.За спиной девушки послышались шорохи и тяжелые вздохи ее коллег, которые боялись не то, чтобы пошевелиться, а, кажется, что и дышать. Ведь если они сделают хотя бы одно резкое движение — Багдад может быстро выпустить содержимое шприца прямо в сонную артерию Цезаря, а этого они допустить не могли.Палермо молча наблюдал за умелыми действиями своей девушки, чьи секреты так бестактно и неожиданно всплыли наружу несколько секунд назад. Он хаотично прокручивал услышанное в своей голове, пытаясь осознать это и сопоставить недостающие пазлы в этой чертовой мозаике. Ему хотелось кричать и в буквальном смысле убивать, доказывая всем, что все, что только что рассказал Цезарь — было полным враньем.Но если слух еще можно было обмануть, то зрение — никогда.Все ее повадки, ее интонация и манера разговора напоминали Мартину только одного человека. Того, кого он так сильно когда-то любил и теперь пытался забыть.В это невозможно было поверить, так похоже они с ним сейчас были. Будто сам Андрес спустился с небес или, скорее, поднялся из ада, чтобы войти в хрупкое миниатюрное тело Рамирес и показать всем, что он здесь.Но она убила его.— Давай я тебе расскажу, что будет, если ты произнесешь еще хотя бы одно слово или рыпнешься, — Багдад ласково рассказывала своей потенциальной жертве о возможном исходе его неповиновения. Химия — всегда был ее любимым предметом и, если бы девушка не пошла по кривой дорожке, то она вполне могла бы преподавать этот урок в университете. — После проникновения аматоксина в твою кровь, симптомы появятся внезапно: сначала тебя будет неимоверно рвать, на этом этапе ты уже и сам захочешь сдохнуть. Будут дикие боли в животе и диарея, поэтому я настоятельно рекомендую тебе не находиться у всех на виду в этот момент. Вскоре у тебя появятся признаки токсической гепатопатии: увеличится печень, появится желтуха и геморрагический диатез — это когда тебя обсыпает кровавой сыпью. Развивается печеночно-почечная недостаточность, а следом и кома. Прелесть этой штуки в том, что мучиться с ней ты будешь около трех суток. Скажи, Цезарь, стоит ли оно этого? Кстати, учителем ты был откровенно хреновым, мне все приходилось изучать самой.

Цезарь сидел неподвижно. Его глаза наливались кровью, лицо вспотело, а тело дрожало. Он молчал, стараясь кивнуть так, чтобы не сместить угол вколенной в его шею иглы.— Чертова сука, — Палермо шипел, сжимая ладони в кулаки настолько сильно, что побелели костяшки.Аргентинец резко развернулся и быстрым шагом направился по длинному коридору подальше от холла, не в силах больше выдерживать этот цирк. Все, что он только что услышал — правда, и действия Багдад только подтвердили это. Мартин был чертовски зол и теперь ему больше всего хотелось воткнуть шприц с этим чертовым ядом прямиком в шею этой суке.Своеобразная дымка застилала голубые глаза Берроте, его тело было ватным, кружилась голова. Хотелось блевать.Он шел так быстро, как только мог, не обращая внимания на крики Токио за своей спиной. Ему не хотелось видеть никого, тем более эту взбалмошную дуру, из-за глупости и влюбленности которой ему пришлось снова встретиться с Рамирес спустя столько лет. Не случись этого, он бы не влюбился в нее, позволяя ненависти разливаться по его вечно пьяному телу.— Палермо, остановись! — Но брюнетка не отступала и продолжала бежать за мужчиной. — Стой, Палермо!— Какого хрена тебе нужно?!Мартин не скрывал своей злости и кричал настолько сильно, насколько позволяли связки. Его глаза наливались кровью, превращая его и без того изуродованное лицо в еще более устрашающее.— Ты оставишь эту ситуацию на самотек? — Грабитель также не сдерживала своей злости на своего второго руководителя, чье поведение вышло за все возможные рамки.— Что ты предлагаешь? — Палермо смотрел на Токио с нескрываемым отвращением, выжидательно прося ответа.— Она может быть заодно вместе с Гандией! Ты разве не слышал, что он был ее учителем? Она может подставить нас или убить, стоит ему выбраться!Токио была права.Багдад больше нельзя доверять, а эта сцена, которую она разыграла для всей команды Профессора, могла быть лишь для отвлечения глаз. Ее необходимо усмирить и, по возможности, сдать властям за все, что она когда-то сделала.Не удостоив брюнетку ответом, Палермо быстрым шагом направился обратно в главный холл Банка Испании.Висящие на стене картины, закрытые двери кабинетов, все расплывалось в боковом зрении аргентинца, видя перед собой только одну цель — Багдад.Мог ли он подумать, что такое действительно может произойти? Она врала ему, врала Серхио и всей команде, чтобы уничтожить каждого в отместку за то, что когда-то натворил Андрес.Чертова больная стерва.Сука.Мразь.Багдад медленно расхаживала между испуганными недавней сценой заложниками, сон которых мгновенно улетучился от увиденного, оставив потного и заключенного Цезаря продолжать сидеть на полу. Кажется, ее небольшой урок химии пошел ему на пользу, поскольку мужчина молчал, потупив взгляд. Блондинка была бодра и даже частично весела, сумасшедше улыбаясь каждому, кто исподтишка взглянет на нее.Да, Палермо и все остальные участники ограбления услышали то, что с таким наслаждением рассказал Гандия, но она сможет оправдаться и снова выйти сухой из воды. Ведь все знают, что этому сукину сыну нельзя верить.Но это спокойствие было недолгим.Крепкие мужские руки резко схватили талию Алондры, поднимая ее над землей и плотно прижимая к телу. Не ожидав этого, блондинка схватилась за курок винтовки и, выстрелив в воздух, гортанно закричала, пытаясь вырваться.— Угомонись! — Разъяренный крик Палермо, находящийся так близко к уху девушки, оглушил ее. Мужчина тащил ее назад, подальше от холла, сильнее сжимая тонкую талию, но хаотичные взмахи конечностей Рамирес доставляли ему массу хлопот. Она била его по вискам, попадая по ушам, пинала ногами.— Палермо, что ты делаешь? — Багдад не понимала такого поведения аргентинца, отчего ее голос с каждым шагом становился все жалобнее и тоньше. — Отпусти меня! Отпусти!— Прекрати брыкаться, мать твою!Сердце Мартина разрывалось на куски.Ему было невыносимо слышать испуганные вопли своей девушки, которая не понимала, что ее ждет. Он слышал ее плач, ее крики и мольбы остановиться, но он не мог. Испуганные крики заложников, видя все это, только подливали масла в огонь.Остановившись у самого выхода, мужчина отпустил одну руку и зажал ею рот блондинки, позволяя Токио снять с нее висевшую тяжелую винтовку. Алондра почти не сопротивлялась, вымученно наблюдая за тем, как брюнетка безжалостно отбирает у нее оружие, смотря на нее с горячей ненавистью.Когда с тела девушки был снят металлический груз, Палермо вновь схватил Багдад за талию и быстрым шагом унес ее подальше от посторонних глаз.В какой-то момент Рамирес полностью перестала сопротивляться. Ее силы окончательно покинули тело, поэтому она лишь молча наблюдала, как сильные руки ее любимого мужчины несут ее в неизвестность, а по обе стороны от него шли серьезные и молчаливые Токио и Денвер.Они шли достаточно долго. Сначала по прямому длинному коридору, затем поднялись на второй этаж, а после, повернув налево, забрели в один из пустых кабинетов. Здесь был всего лишь один небольшой компьютерный стол, кожаный диван и большая полка со старыми книгами.— Денвер, поставь стул. Токио — веревки, — голос Берроте резко врезался в голосовые перепонки блондинки. Она стояла, плотно прижавшись к телу мужчины спиной, и молча наблюдала за тем, как грабители четко выполняли приказы своего руководителя.После того, как все было готово, Палермо поднес ослабевшее женское тело и посадил его на деревянный твердый стул, позволяя брюнетке привязывать ее ноги к ножкам сидения. От соприкосновения голых щиколоток с толстой колючей веревкой больно жгло, но Багдад молчала, пустым взглядом смотря прямо перед собой.— Нужно перевязать сильнее, — силы Токио так же были на исходе, поэтому затянуть получившиеся узлы она попросила Денвера.— Прости, — кучерявый парень нагнулся над обмякшим телом Алондры и виновато шепнул ей на ухо. Ему было тяжело смотреть на своего руководителя и делать это, но другого выхода у него не было, ведь он думал, в первую очередь, о безопасности всей команды.Справившись с узлами, трое грабителей опустили свои взгляды, чтобы взглянуть в лицо своей новой заложнице.Токио смотрела на нее с презрением и злостью.Денвер осматривал ее с сожалением и разочарованием.И лишь Палермо, смотрящий на Багдад слишком долго и неотрывно, дарил ей хладнокровие и равнодушие, под которыми скрывалась огромная дыра и боль в сердце от всего того, что происходит.Видеть свою любовь связанную и такую беззащитную — очень тяжело.Багдад перевела дыхание и медленно подняла свои болота на коллег. Осмотрев лицо каждого, убийца хрипло хмыкнула и искривила лицо в довольной усмешке.