Часть IV (1/1)

По дороге в императорский дом Рим не произнёс и слова, что удивляло и радовало Яо. Он просто плёлся следом, ведя коня под узду. Решив идти через парадный вход, Яо спешно прибрал волосы, пригладив вихры, и отряхнул как мог грязное ханьфу. У ворот во двор императорского дома дежурил маленький отряд солдат. Завидев незнакомца, они хватились за оружие, но в присутствии Китая атаковать не решились.— Всё в порядке. Это Римская Империя. С этого момента он наш гость, ему нужно к императору, ару, — важно сказал Китай, ожидая прохода.Солдаты все, как один, поклонились, хором приветствуя господина, и отошли с дороги, позволяя Риму с Китаем пройти. Проходя мимо этой охраны, Тит чувствовал себя крайне неуютно. Воины смотрели с недоверием, готовые в любую секунду сорваться в атаку.Как только страны ступили на территорию дворца, к Яо начали подбегать разные слуги и невнятно что-то лопотать. Но Ван всех отправлял обратно, только велев забрать коня и позаботиться об измученном животном. Рим в это время с интересом оглядывался вокруг. Широкая дорога, ведущая к дому, была выложена светлым камнем, а вся остальная территория была покрыта коротенькой травой, украшенной разнообразными цветами и деревьями. Кое-где стояли каменные фигурки драконов или тигров. Совершенно другая атмосфера царила в этой стране, и Рим это сразу же подметил.Войдя внутрь дома, Тит в первую очередь почувствовал сладковатый аромат благовоний. Они были расставлены по углам большой комнаты, на противоположной стороне которой стоял широкий императорский трон, дорого украшенный и завешанный лёгкими шторами. В этом зале было мало света, преобладала умиротворяющая тень. На самом краю комнаты было видно дверь, ведущую вглубь дома. В ту же секунду на пороге этой двери показался император.— Приветствую дорогого гостя, — он поклонился и мягко обратился к Яо: — Тебе не следовало выходить из дома, за оградой полно опасностей.— Простите, - Китай низко поклонился, - но было необходимо встретить нашего гостя, это Римская Империя, у нас с ним тесная торговля, — выпалил Ван на одном дыхании, а Рим только усмехнулся такой наглой лжи. Встретить дорогого гостя? Как же!— Вы проделали долгий путь. Я надеюсь, Вы останетесь, — обратился император к Риму, — Китай, я хочу, чтобы ты лично позаботился о госте. Все дела лучше перенести на завтра.— Д-да, слушаюсь, — неуверенно ответил Яо, недовольно косясь на Тита. — Прошу за мной, — обратился к нему Китай.Совсем скоро они оказались в просторной купальне, выложенной серым камнем, с небольшим горячим бассейном. Возле бассейна стояли деревянные скамьи, на которые можно было положить вещи.— Если понадобится помощь, я позову слуг. Сейчас принесу чистую одежду, — бесцветно сказал Китай и тут же вышел из купальни. Риму оставалось только раздеться и забраться в воду.Вся эта ситуация раздражала Яо, он должен был заботиться о непрошенном госте, хотя мог вообще его выгнать за неожиданный визит. Поэтому из всех имеющихся ханьфу он выбрал самое, на его взгляд, непривлекательное: из довольно грубой ткани грязно-серого цвета. Чтобы неповадно было без приглашения наведываться. Решив не медлить, чтобы побыстрее отвязаться, Китай быстрым шагом направился в купальню. Зайдя в неё, он невольно оторопел и растерялся. Рим стоял по пояс в воде полностью обнажённый и плескал на себя воду. Взгляд Яо пополз от воды по сильной спине вверх к широким плечам, но тут мужчина обернулся, почувствовав чьё-то присутствие. Ван всё так же заворожённо разглядывал воина — теперь уже крепкий торс и грудь, могучие руки. По одной из них стекала струйка крови. Китай вздрогнул, как будто очнулся ото сна и, быстро положив вещи у бассейна, спешно направился на выход, бросив напоследок:— Не стой как истукан. Нужно обработать твою рану, ару.А сердце меж тем сходило с ума. Каждый удар чувствовался всем телом. Руки лихорадочно потрясывало. Больше от стыда, нежели от чего-то ещё. И что он окаменел перед этим римлянином?! Это просто неприлично! Так и хотелось провалиться сквозь землю. Но Рим красив, тело его натренированное, сильное и… Китай встряхнул головой, отгоняя навязчивые мысли, заставляющие его краснеть и корить самого себя.Комната для гостя была в пару раз меньше, чем у Яо, и не имела выхода во двор. В ней вообще практически ничего не было, кроме маленького столика и шкафа. Постель для Рима была уже готова, и Ван только вооружился тканью для перевязки и миской с отваром из трав, для обработки раны. Тит пришёл из купальни крайне довольный и сделал вид, будто не заметил, как Китай демонстративно от него отвернулся, замачивая тряпочку в отваре. Рим завалился на свежую постель и, мыча от удовольствия, потянулся.— Сядь, — почти приказал Яо.Скорчив лицо обиженного ребёнка, Тит уселся, предоставляя раненную руку Китаю. Поставив на столик миску с отваром, Ван отжал тряпку и осторожно наложил её на рану как компресс. Тот даже бровью не повёл, только внимательно следил за движениями Яо.— Рана опухла. Идёт воспаление, — сообщил Китай.— Твоя природа не сильно гостеприимна, — усмехнулся Рим и потянулся здоровой рукой к свисающим на лицо волосам Китая, — но она красивая.Яо мягко отбил руку, прежде чем пальцы коснулись тёмной прядки.— Ты же знаешь. Природа — отражение наших душ. Делай выводы, - холодно сказал Ван.— Тогда кто на севере от тебя? — заинтересованно изогнул бровь Рим.— Я не был там, оттуда веет холодом. Скорее всего, там никого нет, а если и есть, то он не страна и даже не человек. Зимой он завывает, и ко мне летит холод, такой резкий, что кожу жжёт. Возможно, там край мира, ару, — задумчиво сказал Китай, перевязывая руку как можно крепче.— Значит, у Парфии душа сухая и не интересная. И когда я его одолею, я схожу на север и посмотрю, кто же там. Ау! — Рим вздрогнул от боли, когда Ван затянул повязку крепче, чем надо.Сам Яо сидел с выражением абсолютного недовольства.— Твоя самонадеянность просто смешна. Может, с возрастом это пройдёт. Размышляешь, как подросток. Хотя почему «как»? — задал риторический вопрос Яо, поднимаясь из-за стола с посудкой и грязными перевязками. Продолжать беседу он был больше не намерен, поэтому направился на выход из комнаты.— Китай! — окликнул его Рим. Тот нехотя обернулся.— Оставайся со мной, — тише сказал Тит, широко улыбаясь и намекая присесть рядом с ним.Но, оскорблено нахмурившись, Яо рывком отвернулся от него и с гордым видом скрылся за углом.Утром, проснувшись от ярких лучей солнца, светящих в глаза, Китай решил посвятить время тренировкам ушу. Только на тренировку Яо мог себе позволить надеть обыкновенные штаны и свободный кафтан, как у крестьянина. Этого права когда-то для него добился его старый учитель.Седобородый старик был чрезвычайно уважаем в империи, но сам он был прост и никогда не выделял себя среди обыкновенного народа. Обучая боевому искусству, он часто говорил, что это всё не для войны, а тот, кто обучается ушу, чтобы убивать, никогда не станет по-настоящему сильным. Однако, как и у любого обычного человека, его жизнь не была вечной. Уже несколько столетий учителя не было рядом, но Китай не переставал его вспоминать. «Печально быть страной, ты видишь смерти близких, много смертей, которых в будущем будет ещё больше, пока не наступит и твой черёд. Только предугадать, когда это произойдёт, для тебя невозможно», - говорил старый учитель, и эти слова вызывали у Яо только удушающую грусть.

Утро было уже не ранним, всё вокруг проснулось и жило полной жизнью. Слышался звон бубенчиков, которые Китай сам повесил на ветки деревьев, растущих вдоль ограды. Песни ветра. Каждый раз они звучали по-разному: в ненастную, бурную погоду бубенцы разносили агрессивный, прерывный звон, а когда было спокойно и солнечно — звонили едва слышно, и это была одна из самых прекраснейших песен природы.Яо обвёл взглядом двор и увидел в сторонке толпу придворных девушек, что-то бурно обсуждающих в своём кругу. Кокетливо смеясь, они прикрывали широкими рукавами ханьфу свои лица и иногда отходили в сторону, чтобы унять своё смущение. Тогда-то Ван и понял, в чём дело. В центре их круга что-то с интересом рассказывал Рим. Активно жестикулируя, он то и дело смешил девушек, порой заставляя их краснеть. Китай невольно поморщился и хотел уже было уйти незамеченным, но его окликнул Тит.— Стой, Китай! — Рим подбежал к Яо. — Твои девушки такие милые, — сказал он, махая тем рукой и подмигивая, от чего девушки ещё больше хихикали и смущались.— Кажется, ты обещал уехать, — без каких-либо эмоций напомнил Ван.— Но я хочу посмотреть эту местность! Когда я здесь ещё появлюсь? Вот покажи мне юг Китая, и я точно уеду, — еле поспевая за Яо, который спешно пошёл на тренировочную площадку, уверял Тит.— Я не могу туда ездить, ару! — отрезал Ван.— Тогда своди меня вон в те горы, мне кажется, там очень красивый вид, — Рим поймал Китая за руку, чтобы тот остановился, и указал на возвышающиеся горы вдалеке.— Я не могу выходить за пределы этого замка! — повысил голос Яо, уже глядя Риму прямо в глаза для большего понимания.

Тот опешил. Несколько секунд он просто не знал, что сказать. Ему было странно такое подчинение страны своим правителям. От девушек он узнал, что жизнь императора не сладка, что он играет роль лишь красивой картинки, которая обязана просто украшать дворец и трон, выезжать куда-либо ему не позволено, а власть по факту ему не принадлежит. Видимо, такая жизнь и у Китая, а тот ведёт страусиную политику, стараясь не думать о том, что ничего не значит и живёт в тюрьме.— Эй, ладно, не злись, — мягко сказал Рим, чуть нагнувшись к Китаю, чтобы быть примерно на одном уровне. — Хорошо, я уеду. Но когда-нибудь я свожу тебя в Рим. Серьёзно! И никакие твои люди этому не помешают. Так что увидимся ещё! — Тит добродушно улыбнулся и пошёл в сторону ворот, чтобы там ему привели коня и проводили до границы.Отчего-то Яо стало немного стыдно. Не стоило так срываться, даже если Рим ему не по нраву. Всё-таки тот не сделал ничего плохого этим утром. Напротив, он на удивление спокоен. Такой Рим даже вызывал симпатию. Странный парень. Грубо вышло. Однако Китай не решился пойти попрощаться, чтобы как-то исправить своё положение. Несмотря на внутренний дискомфорт, он поспешил на свою тренировку.Обещание Рима долго не выходило у него из головы. Почему-то оно его не разозлило, на душе, напротив, стало теплей, но вместе с тем закралось вязкое беспокойство. Сердце участило удары, не имея на это никаких причин. Ведь и так очевидно, что всё это путешествие невозможно, по сути. Яо не мог ослушаться. Та даль пугала. Сколько бы он об этом ни думал, всё сводилось к тому, что он не может так безрассудно поступать, будучи великим государством. Тем более, что Рим его раздражает. Но эта мысль всплыла у него в самую последнюю очередь, заставив беспокоиться ещё больше.Время пролетело совсем быстро, вечер наступил незаметно для самого Китая. Он летал где-то между реальностью и своей фантазией, не замечая, как повсюду начали скапливаться вечерние тени, а небо загорелось заревом уставшего солнца. Красно-оранжевые разводы на небе постепенно стирались наступающей тьмой с востока. Природа и небо всегда умиротворяющее действовали на дух Яо, но не в этот день. И почему каждая встреча с чёртовым римлянином заканчивалась эмоциональной встряской? Яо знал ещё только один способ скинуть этот груз, который тревожил его сердце.Ночью, когда весь дом уснул и всем вокруг овладела темнота, Китай тихонько выскользнул из своей комнаты. Осторожно ступая босыми ногами по прохладным дощечкам пола, он направился в императорский зал, где он мог повидать своего единственного друга.Зайдя в тёмный зал, он увидел, как на стене сверкнули красные рубины глаз каменного дракона. Заправив получше небрежно завязанное ханьфу и откинув назад длинные распущенные волосы, он церемонно сел перед драконом на колени и с надеждой долго разглядывал его.— Пожалуйста, поговори со мной, — тихо проговорил Яо, комкая ткань широких рукавов.Везде стояла по-настоящему звенящая тишина, так что даже этот шёпот казался непозволительно громким. Но ответа Китай так и не получал. Именно в такие моменты он начинал ощущать всю тяжесть своего одиночества, ведь такое происходило очень часто.Ему только оставалось печально смотреть на каменно изваяние дракона. Однако через пару минут он увидел, как в глубине рубинов глаз дракона затаились маленькие огоньки, которые разрастались и заряжали своим свечение всю статую. Золотой свет разливался по каменному изображению завораживающей аурой, и уже через какие-то мгновения стало видно, как свечение оживало, и из каменной оболочки вылез настоящий дух золотого дракона. Поистине большой, так что и зала для него едва хватало. Величественный зверь обогнул помещение и остановился перед Китаем. Он внимательно взглянул красными глазищами на Вана, от чего тот зябко поёжился.— Я вижу, твой дух неспокоен. О чём ты хотел поговорить со мной?Яо тяжело вздохнул и, расслабившись, уселся на полу поудобней, свободно растянув ноги.— Ты видел? Нет, я знаю, что ты видел. Не могу понять, из-за чего мне так неспокойно, ару, — на выдохе пожаловался Ван, устало закрывая глаза.— Всё потому, что в твоём сердце появилась надежда, — не двигаясь, прошипел дракон.Китай, приоткрыв глаза, изогнул бровь и усмехнулся:— Надежда? На что?— Быть может, в глубине души ты хочешь иной жизни, новых ощущений. Но я напомню тебе, что ты не так уж юн для этого. Не ведись на этого подростка, который вынужден был повзрослеть скорее, чем должен, из-за прихоти его правителей. Его жизнь сильно отличается от твоей. Он никогда не познает покоя при жизни, он, как мятежная птица, в конце концов разобьётся о скалы, среди которых обычно скрывался, — дракон приблизил клыкастую морду к Яо, убеждая.— Пф, что ты несёшь, ару?! — вскинул руки Ван, поднимаясь на ноги. — Ни на что я не надеюсь! — возмутился он. — Мне нравится моя жизнь. Мне не нужны другие страны, все эти связи. Они совсем другие, я это знаю. И, кстати, я ещё не старый, это ты — старик!— Однако ты бунтуешь как неразумный юнец, — возразил дух, —и не спорь со мной! Твоё сердце жаждет чьей-то близ…— Нет, тебя понесло!— воскликнул Китай, хватаясь за голову. — Это просто смешно!— Ты меня вообще слушать собираешься? — дёрнул усами дракон. — Только не говори, что уже… Не доверяй этому парню, даже если душа просит. Он как ядовитая змея укусит тебя, яд создаст временную иллюзию счастья, но чем дальше, тем ближе будет твоя погибель.Яо залился хохотом, но тут же заткнул себе рот рукой, вспомнив, что все в доме спят, а привлекать охрану не хотелось.— Да я терпеть его не могу!— Тебе кажется, — гордо отвёл взгляд дух.— Ну, знаешь ли… Не это я хотел от тебя услышать, — нахмурился Китай. - Но знаешь что, я не считаю, что Рим опасен. Он просто придурок, это его беда. А твои намёки на мои чувства… нет ничего и не будет, ару! — он развернулся и пошёл к двери.— Учись слушать старших, Китай! Не будешь уметь этого делать — и тебя в будущем никто слушать не будет! — раздражённо фыркнул дракон ему вслед и, взлетев над полом, скрылся в своём каменном изображении на стене.Это так в их духе: поспорить и разойтись. Но эта дружба была единственной отдышкой для Яо, после которой он мог спать спокойно. Ведь никто не знал Яо так хорошо, и никто не был так ему предан как этот дух.