19 Echo Always Lies PART 3 (2/2)

Я сейчас сам тебя завалю, курица.- Давай, я сам буду решать, какие мне друзья нужны, а какие – нет? – вежливо ответил Ханси, пытаясь не показывать вспыхнувшую внутри него злость.- Да ты все время сам решаешь… нет, ты решай, но я хочу как лучше! Андре – плохой друг, это явно видно. Хороший не стал бы вот так за глаза оскорблять своих друзей.- Друзья бывают разные, — неопределенно ответил Ханси и, не дожидаясь ответа Андреа, пошел дальше. Кайзер торопливо пошла за ним.- И ты даже не хочешь поговорить об этом? Ханси, этот Андре…- Нет, — отрезал Ханси. – Я сам с ним разберусь.- Ах, вот как. А с чем же ты еще сам разберешься? – с холодком в голосе спросила Андреа, и Ханси явно услышал в этом предложении некий подтекст.- Ну, у меня есть личные дела, с которыми я разберусь без твоей помощи, — ровным голосом ответил Кюрш, решив подыграть Кайзер (хотя та об этом и не знает).- Личные дела? Какие такие личные дела?- Они на то и личные, чтобы я не разглашал их тебе.- Ну… понятно, — Андреа явно напряглась и замолчала, думая, что бы сказать дальше. Ханси шел, хмуро глядя перед собой (в то время как на самом деле очень хотелось улыбнуться).- А что… Что ты делал в тот день, когда твой друг утащил тебя с собой, сорвав наше свидание? – так же напряженно спросила Андреа, впившись взглядом в Кюрша.Смотри, я тоже хороший актер.- Наше… свидание?.. А, да, — Ханси растерянно почесал затылок и смущенно улыбнулся. – Ну, я как и говорил, пошел за книжкой к… Ну, к Маркусу. Да.- Точно? К Маркусу? – переспросила Кайзер чуть дрожащим голосом.- Ну да, к нему самому. Хороший он чувак, кстати…- Тогда почему ты ушел так надолго? – с истеричными нотками в голосе набросилась на него Кайзер. – Где ты пропадал, Ханси?! Мне казалось, что пойти и взять книгу – дело пяти минут! А в кафе я сидела полчаса!Ага, ври мне больше, как же.- Андреа, я должен был пойти поближе к дому Маркуса, а он находился достаточно далеко, — если Андреа и правда была тогда в парке, то Ханси ожидал соответствующей реакции. И она последовала незамедлительно:- Ах, к дому Маркуса? А Маркус сам не мог подойти к кафе или куда-то поближе? Что-то попахивает враньем,– прошипела Кайзер и вцепилась Ханси в плечо. Тот, поморщившись, стряхнул ее руку.- Прекрати, Андреа. Нет, Маркус не мог подойди ближе. И какой мне смысл тебе врать? Все, хватит об этом.- Но, Ханси…- Хватит! Ты цепляешься ко мне из-за какой-то фигни, как будто я провинился перед тобой, и теперь обязан отчитываться за каждое движение! — взорвался Ханси, на самом деле испытывая какое-то странное веселье. – Надоело мне! Если тебе нужен человек, который будет отчитываться перед тобой за каждый вздох, то поищи кого-то другого. А я уже сказал, что личные дела – это личные дела. Все.Андреа наконец-то замолчала, но было видно,с каким трудом ей это удалось. Казалось, что еще чуть-чуть, и она либо не сдержится и начнет говорить все, о чем думает, либо просто лопнет. Но время шло, и она пока что держалась молодцом, и Ханси позволил себе немного расслабиться.По правде говоря, он понятия не имел, зачем тащил Андреа в кафе. Это было спонтанное решение, потому что Кайзер надо было быстро уводить от Андре, пока эти двое действительно не подрались. А раз у них едва не дошло до драки, то становилось понятным то, что Андре сказал Андреа что-то действительно серьезное и обидное (но Ханси, разумеется, не верил в то, что Ольбрих оскорблял его и Кайзер).Ну, а говоря об Андре…Ханси взял с собой кулон с птицей случайно. Он уснул, лежа на этом кулоне, а когда проснулся среди ночи от боли в боку, куда впилась наглая птица, то спросонья сунул цепочку в карман джинсов, которые валялись возле кровати, где Кюрш их всегда оставлял. Ну, и наутро он надел эти самый джинсы и пошел в колледж.Преподавательница истории решила по доброте душевной отпустить их с половины третьей пары, мотивируя это тем, что ?лучше бы вам пойти готовиться к экзамену?. Ханси, конечно, готовиться не собирался, а вместо этого сбегал в общежитие, плотненько так покушал, и черт его за ногу дернул пойти прогуляться возле колледжа (а может, все-таки и не черт). День был не ахти, чтобы прям хороший – все-таки дождь прошел, одни лужи кругом, грязь и все такое, но Ханси просто не видел своим влюбленным взглядом всю мрачность этой зимней погоды. Вообще, он просто хотел побыть наедине с самим собой, наедине со своими мыслями об Андре, о том, как заставить Андреа увидеть все эти ?улики? Ольбриха, и о том, что будет дальше. И тут, волею судьбы или еще какой-нибудь фигни, Ханси, прогуливаясь, неожиданно заметил очень странную картину маслом: Андреа и Андре неспешно идет рядом друг с другом, беседуя явно о чем-то важном (?прямо как два сударя? — не преминул подметить Кюрш).О птице он вспомнил сразу же, как глянул на Андре, а рука его невольно потянулась к карману джинсов и — о чудо, — там лежал этот самый кулон. Конечно, Ханси быстро понял, что он сам же его и положил туда ночью, и даже поблагодарил себя в прошлом. Потом Кюрш встал неподалеку от остановившихся Андре и Андреа — Кайзер стояла к нему спиной и, конечно, не могла видеть, но зато его мог увидеть Андре, и пару минут спустя, когда Ханси заметил, как на лице Ольбриха стала появляться злость, он решился его отвлечь — и не как-то, а показав этот самый кулон.Когда выражение лица Андре резко сменилось на изумленное, то Ханси радостно улыбнулся, чувствуя, как быстрее застучало его сердце. Все-таки он был прав, был прав! Тут и гадалкой быть не надо, чтобы понять, почему Ольбрих так удивился. Все шло по плану, и это было просто отлично.И вот, теперь они перлись в кафе. Ханси, по правде говоря, взял с собой не очень-то много денег, но на чашечку кофе (о эру, как он ненавидел кофе) или чая должно было хватить.- А что ты делал там, Ханси? – робко нарушила тишину Андреа. – Вряд ли искал меня, мы ведь не собирались никуда идти… И куда мы идем?- Нас с пары раньше отпустили, я гулял, — коротко ответил Ханси. – В кафе идем, куда еще? Чем еще можно заняться в субботний пасмурный день?- А, в кафе. Да, в кафе можно и сходить, — Андреа чуть улыбнулась и, подбежав ближе к Ханси, обняла его руку.- У меня мало денег, — быстро закатив глаза, предупредил Кюрш.- Ну, у меня тоже есть немного. Вместе скинемся и уж купим что-нибудь этакое.Ну, неужели! Что-то раньше ты об этом не говорила!Нет, конечно, Андреа иногда платила за себя, и совсем редко — за Ханси, и то тогда, когда он несколько раз оставлял дома все свои накопленные деньги (один раз он оставил их специально).- М-м… хорошо, Андреа.Они пришли в какое-то кафе, в котором, насколько припоминал Ханси, они как-то сидели на дне рождения у одной из подруг Андреа. Кюрш узнал это кафе потому, что, во-первых, оно все было оформлено в какие-то розово-голубо-желтые цвета, которые сразу запоминаешь, а во-вторых, и тогда, и сейчас ему первым делом в глаза бросилась небольшая сцена, на которой музыканты исполняли живую музыку. Миленькая тут атмосфера.Ханси сел за какой-то столик неподалеку от сцены, а Андреа, протрещав что-то про чай и пирожные, забрала у Кюрша всю его заначку и убежала затариваться ?обедом?.Пирожные – это хорошо. На пирожные можно и потратиться, — рассеянно подумал Ханси, и, подперев лицо рукой, уставился на сцену и играющих на ней ребят. Они были примерно возраста Ханси, некоторые, может, старше. Играли они вроде неплохо и гармонично, но какую-то фигню. Но хотя, что тут удивляться – кому будет приятно слушать в подобном миленьком и романтичном заведении какой-нибудь метал?..Андреа вернулась быстро, неся поднос с двумя чашками чая, четырьмя разными пирожными и несколькими маленькими шоколадками. Ханси, хоть он и был сыт, сразу же обрадовался и взбодрился при виде сладостей (которые были его слабостью).- Приятного аппетита, любимый, — Андреа улыбнулась и смачно поцеловала Ханси в щеку.

- Спасибо, тебе тоже, — закивал Кюрш, уже хватаясь за пирожное.- Какой же ты сладкоежка, — Кайзер захихикала, а от этого смеха у Ханси волосы поднялись дыбом… ну, поднялись бы, если бы не отрасли почти до шеи.- Это моя врожденная способность – поедать все сладкое.- Да, я заметила.Ханси в блаженном молчании покончил с одним пирожным, затем, отпив немного чая, уже взял другое, как Андреа, проведя рукой по его волосам, снова заговорила:- Ханси?- Ммм? – промычал Кюрш в ответ, откусывая немного пирожного, и по-прежнему не сводя взгляда со сцены. Что-то уж больно знакомым ему показался сейчас вокалист. Где он мог его видеть?..- Тебе не кажется, что пора стричься? – поинтересовалась Андреа.Ханси от такого вопроса даже перевел взгляд на Кайзер.Нет, конечно, Кюрша призывали постричься и мама, и Дамиан, и еще невесть кто, но он, конечно, всем одинаково отвечал отказом. А теперь ко всем ним присоединилась еще и Андреа.Вот что за фигня? Ему хотелось отрастить длинные волосы, а все окружающие его люди так и стремились ему в этом помешать. Нечестно! Тем более, вот пройдет пара лет, и длинные волосы у парней точно войдут во всеобщую моду, и тогда на Ханси никто даже не взглянет. И это тоже было нечестно.- Зачем? – поднял брови он, строго посмотрев на Кайзер.- Чтобы выглядеть, как парень, — терпеливо ответила Андреа.- А я как выгляжу? Только не надо говорить, что как девчонка.- Как девчонка, Ханси! Парни не должны ходить с длинными волосами.

- Кто это такое сказал?- Кто… Да откуда я знаю? — опешила Кайзер — Это просто не общепринято!- А вот я не собираюсь следовать дурацкому мнению общества, — уперся Ханси, и снова принялся за пирожное. – По этой логике девушки не должны ходить с короткими волосами, но твоя Ингрид же ходит.- Она девушка! У девушки может быть любая прическа… Кроме лысой башки – вот уж что действительно смотрится отвратительно. Как и длинные волосы у парней.- То есть, я отвратительный?- Что? Нет, конечно! Но тебе не помешало бы постричься.- Не буду я стричься, даже не надо уговаривать.Андреа замолчала, однако отчаянное выражение ее лица говорило о том, что это ненадолго, но Ханси продолжил спокойно есть пирожное.Вот только этого не хватало – какая-то дура будет мне говорить, с какой прической мне ходить. Да как так то?!Ханси даже не знал, что бесило его больше – замечание Андреа по поводу длины его волос или то, что стадо каких-то баранов решило, что длинноволосые парни – это плохо.И геи – это тоже плохо, потому что так решили все те же бараны.- Ты не прав с таким отношением к жизни, Ханси, — подала голос Андреа. Ханси ужасно захотелось выбить из ее руки пирожное, а потом вылить на Кайзер чашку горячего чая, и гордо уйти из кафе.Хотя, конечно, на самом деле это выглядело бы ужасно и совсем неприемлемо для такого примерного мальчика, как Ханси Кюрш, который стал однажды невольным свидетелем (а потом и участником) того, как его кузину Элли ударил ее одноклассник за какое-то неверно сказанное слово в его сторону. Ханси тогда встрял и устроил серьезные разборки с этим пареньком, а потом пообещал сам себе, что никогда и ни за что не будет бить девушек. Это низко, очень-очень низко.Но, мать вашу, Андреа Кайзер иногда начинала себя вести так скверно, что Ханси просто не мог и думать ни о чем другом, кроме как о том, как будет быстрее ликвидировать Кайзер – ударом по лицу или пинком под жопу? Наверное, когда-нибудь он не сдержится и все-таки сделает что-то из этого, и уже перестанет быть пай-мальчиком.- Не тебе решать, прав я или нет,— отозвался Ханси, с трудом переборов свою злость.- Я твоя девушка, — твердо сказала Андреа тоном, не допускающим возражений.Это мы скоро исправим.- А я твой парень, и хочу попросить тебя прекратить лезть в мою личную жизнь.- Что значит прекратить лезть в твою личную жизнь?! – взвизгнула Андреа, и несколько посетителей, сидящих за соседними столиками, с удивлением обернулись.- Я – и есть твоя личная жизнь, — чуть тише сказала Кайзер, придвинувшись ближе к Ханси. Тот недовольно поморщился и отодвинулся в сторону.- Моя личная жизнь – это моя личная жизнь, и ты по определению ей быть не можешь. Ты можешь быть ее частью и только, — тихо ответил Ханси, стараясь не смотреть Андреа в глаза, и вызывая у нее тем самым еще больше подозрений.- ?Ее частью и только?? Что это значит, Ханси? – севшим голосом спросила Кайзер, наклонившись к Кюршу.О эру, разве человек может так адски тупить?- Ох, ну подумай, — пожал плечами Ханси и целиком засунул в рот остатки пирожного.- Ханси… Зачем ты так делаешь?.. — голос Андреа стал надрывным, и Ханси, даже не глядя на нее, сразу понял, что она пустила в ход одно из страшных оружий (которым пользовался даже Андре, к сожалению) — слезы.- Что я делаю не так? – устало спросил Кюрш, все-таки медленно повернувшись к Кайзер. Она сидела с опущенной головой и прикрытым рукой ртом – этакая поза страдалицы. Да только страдалицы в чем?! В своей тупости и дурости?- Ты стал каким-то грубым… и как будто что-то не договариваешь мне!- А, по-моему, это ты себе накручиваешь, а я таким был всегда.- Нет, Ханси, ты был добрее и открытее. Может, у тебя что-то случилось? А может, я тебе разонравилась?! – Андреа снова чуть ли не кричала, и Ханси, пытаясь избежать любопытных взглядов окружающих, заставил себя обнять Кайзер.- Успокойся, Андреа, у меня все нормально, — пробормотал он, неуклюже похлопав Андреа по спине.- Ты меня любишь? – всхлипнула Кайзер, прижавшись к нему.- Ага.- Нет, Ханси, скажи, что любишь меня, а не ?ага?.- Я люблю тебя, — с хмурым видом сказал Ханси. Не люблю, совсем не люблю.- Тогда давай, у нас все будет хорошо, а? И ты не будешь таким…- Андреа, я нормальный.- Ох, Ханси… — глубоко вздохнув, Андреа выбралась из его объятий и, вытерев слезы, стала пить чай. У Ханси не было желания продолжать разговор, поэтому он, открыв шоколадку, отломил от нее одну дольку и отправил в рот, где она стала медленно таять. Пока Кайзер молчала, Кюрш мог спокойно послушать игру выступающих парней, и заодно пение вокалиста. Пел он действительно хорошо… и на лицо еще сильнее показался знакомым Ханси. Где он мог его видеть? Где?Неожиданно на Ханси снизошло, где он мог видеть этого паренька (и видел), и он, чуть ли не подскочив на месте, повернулся к Андреа. Та с надеждой поглядела на него.- Андреа, а этот чувак, который поет на сцене – это не Томас Келле... Ну, короче парень твоей Ингрид?- О, он… — Андреа явно разочаровалась, но, прищурившись, посмотрела на вокалиста на сцене. – Да, это он. Томас Келленерс.- А они с Ингрид разве еще не расстались? – поинтересовался Ханси без особого интереса, припоминая, что сама же Андреа как-то говорила ему, что отношения Ингрид и Томаса заметно ухудшились после концерта арабеск.- Нет, они помирились и сейчас у них все хорошо, — Андреа вздохнула и положила голову Ханси на плечо. – Я думаю, все пары проходят через такой период ссор, но потом все нормализуется, и они даже начинают любить друг друга еще сильнее.Она типа сейчас намекнула, что и у нас такой период?Судя по внимательному взгляду Кайзер, все именно так и было.Как ты меня достала, как ты меня достала! Почему ты, женщина, имеешь такое идиотское свойство видеть то, чего нет? Как ты можешь видеть мою любовь к тебе? Любовь, которой нет! Как ты можешь верить, что наши отношения продержатся больше года, учитывая, что на самом деле они не проживут и года! Как, как?! Почему ты в упор не замечаешь, что Андре для меня — не просто друг?! Это заметил даже Дамиан, хотя он тот еще кретин! Хватит уже быть такой слепой, раскрой глаза!Жаль, что он ей не может высказать все это прямо сейчас. Надо было ей еще показать улики Андре – не зря же Ольбрих так старался.- А давно этот Томас заделался вокалистом? – непринужденно сменил тему Ханси, закинув в рот еще одну дольку шоколадки.- Не знаю. Может, с начала этого года… Какая разница?- Просто интересно.- Ох… — Кайзер, внимательно глядя на Ханси, погладила его по щеке. – Ханси, почему ты не брился?- Не хочу.- Надо бриться.- Мне нравится щетина.- Ханси, да что же это такое! – Андреа нахмурилась. – Тебе так сложно хоть что-то сделать ради меня?- А ты бы ради меня перестала красить волосы и лицо? – поднял брови Ханси, посмотрев на Андреа. — Мне, например, нравится натуральная красота.- Ну… Я слишком привыкла к светлым волосам, а если я перестану красить лицо, то девчонки меня просто не поймут. Мне надо хотя бы подводить глаза, потому что без подводки я буду выглядеть ужасно!- Вот видишь, ты тоже не стала бы ради меня что-то менять.- Так, ладно. Тогда ты не мог бы одеваться нормально?- А что тебе не нравится в моей одежде? – вопросом на вопрос ответил Кюрш, снова повернувшись к сцене. Сейчас парни исполняли песню “Take It Easy” группы Eagles, и Ханси про себя отметил, что ему даже нравится, как они ее исполняют. А этот Томас… У Кюрша появилась кое-какая идея, и он был намерен привести ее в исполнение, как только выступающие закончат эту песню.- Ну, вот эти футболки с рок-группами, эти вечно грязные джинсы и потертые кроссовки. Возникает ощущение, что ты какой-то бездомный паренек, а не студент Крефельдского коммерческого колледжа!- Скажи еще, что тебе стыдно со мной гулять.- Иногда бывает и стыдно!- Тогда не гуляй, — бросил Ханси и, стряхнув голову Кайзер со своего плеча, скрестил руки на груди. Что ж, может, замечание Андреа по поводу одежды и было справедливым, но Кюрш предпочел его не брать сейчас во внимание. Ему не хотелось хорошо выглядеть для Кайзер. Может, для кого-нибудь другого… но не для нее.- Опять ты начинаешь.- Я и не заканчивал. Знаешь, Андреа, мне моя мама говорит, что если ты любишь человека, то принимай его таким, какой он есть, а не пытайся изменить под себя. Так что, будь добра.- Я не пытаюсь тебя изменить… — растерялась Андреа, но Ханси не пожелал ее слушать: парни на сцене закончили играть песню, и Кюрш, опасаясь, что сейчас они возьмутся исполнять другую, вскочил с места.- Куда ты?! – воскликнула Кайзер удивленно, но Ханси только махнул рукой и побежал к сцене.

В этот короткий перерыв парни на сцене стали переговариваться друг с другом, шутить и обсуждать, какую песню будут исполнять следующей. Воспользовавшись заминкой, Хансиподошел к сцене вплотную и позвал Келленерса:- Эй, ты! Томас! Который Келле.Ребята с непониманием взглянули сначала на Ханси, а потом на Томаса, а тот, пожав плечами и вздохнув, спросил:- Да, что?- Ты меня еще помнишь?- Как тебя не помнить, — буркнул Келленерс и посмотрел куда-то вперед, вероятно, на столик, за которым сидела Кайзер. – Помню и тебя, и Андреа – подруга Ингрид.- Да-да, ты как никогда прав. А теперь спустись на две минутки, и поговорим, — предложил Ханси.- О чем? – сразу же насторожился Томас.- О тебе.Снова вздохнув, Томас посмотрел на своих друзей, а затем спрыгнул со сцены.- Что обо мне говорить? Это как-то связано с Ингрид или Андреа?- Нет, конечно! Причем тут они вообще? Я же сказал, что хочу поговорить о тебе. Давно ты поешь?- Я… Ну, так, с лета, — Келле пожал плечами и недоверчиво поглядел на Ханси. – А что? Тебе понравилось?- Ну, да, скажем, ты неплохо поешь. Ты поешь только в этом кафе или в группе? – не отставал Кюрш.- В кафе. Я тут как бы подрабатываю.- О, отлично! А у тебя много свободного времени?- Когда как. Чего тебе от меня надо-то?- Мне в группу нужен вокалист, и я думаю, что ты неплохо бы подошел на эту роль, — радостно возвестил Ханси, ожидая в ответ не менее радостную реакцию. Но Келле только вздохнул.- У меня не так много свободного времени, чтобы тратить его на группу.- Ой, Том, ну прекрати-ка. Ты ведь даже не пробовал!- Как будто, если я попробую, то что-то изменится в моей жизни…- Конечно, изменится! Потому что в жизни нужно пробовать все. Ну, мы договорились, да? – Ханси схватил своей рукой руку Тома и принялся от души трясти ее. – Спасибо за понимание, Томас!- Но подожди, я не…- Можешь не беспокоиться, я узнаю твой номер у Андреа, и позвоню тебе. Обычно репетиции моей группы проходят во вторник, среду, четверг и либо в пятницу, либо в субботу, но это как получится. Не переживай, короче. И давай, иди на сцену, тебя уже заждались.- О боже… В каком вы хотя бы жанре играете? – выдернув свою руку из руки Ханси, спросил Томас.- Ну, там что-то между трешем, хэви-металом, хард-роком и бич бойз. А так, по настроению, — с усмешкой ответил Ханси и, не дожидаясь дальнейшей реакции Томаса, развернулся и вразвалочку пошел обратно к столику, где одиноко сидела Андреа, поедая пирожное.Андреа, конечно же, сразу набросилась на Ханси с вопросами, на которые он опять нехотя отвечал. Ох, как же он уже устал от Кайзер, от ее вопросов, от ее глупых разговоров ни о чем. Вот обычно, когда я общаюсь с новыми людьми, то и получаю от них что-то новое, какой-то опыт… Но что я получил от Андреа?! Да ничего, кроме того, что теперь мне все девушки кажутся какими-то ужасными стервами, которые требуют от своих парней денег, которые закатывают регулярные истерики и выносят мозг! Какой это, блин, опыт? — сердито размышлял Ханси, пока Андреа рассказывала ему какую-то чушь про своих однокурсниц,про Ингрид, и еще невесть про что, но Кюрш даже и слушать не желал. Ну, а зачем? Лучше подумать о чем-то своем.Вот за все это время общения с Андреа, Ханси ни разу не ощутил от нее ни какой-то поддержки, ни какой-то особой любви и внимания. Да, он мог с ней обниматься и целоваться, но не получал от этого ровным счетом ничего. Просто оставался таким же черствым и бесчувственным. Когда-то Кюрша это всерьез пугало — ну, то, что он вообще никого не сможет полюбить, что всегда будет таким пофигистом к своей паре… до тех пор, пока он не поцеловал Андре. До тех пор, пока он не осознал, что вот они – настоящие чувства, а не какая-то хрень, которая творится между ними с Кайзер. И теперь, с каждой минутой, проведенной с Андреа, Ханси все чаще и чаще думал о том, что хочет бросить ее, послать к черту, потому что их отношения – это не отношения вовсе. Ему хотелось к Андре, его ужасно тянуло к Андре, но вместо этого он наоборот отдалялся от него все дальше и дальше.

Но теперь пора все изменить. Пора.******Что бы ты мне не говорил, явижу, и я знаю, ты считаешь меня сукой и ненавидишь. Но все взаимно, Андре, все взаимно.С того самого момента, как Ханси рассказал ей о том, что он познакомился с ?очень классным, добрым и милым парнишкой по имени Андре?, Андреа насторожилась, но слишком большого значения этом Ольбриху не придала. Как ему вообще можно было придавать хоть какое-то значение? Он никто. Тряпка, пустое место, тупой забитый подросток, никак не вписывающийся в общую картину их группы, их колледжа. И вот, он стал каким-то образом другом Ханси! Андреа никак не ждала этого от Кюрша, и время от времени ненавязчиво попрекала его за такие странные знакомства, но Ханси всегда отвечал ей грубо. И она терпела. Терпела, зная, что ее время когда-нибудь придет, и это она будет затыкать Кюрша. Ханси, конечно, был не таким слабым, как Ольбрих, и даже наоборот, но при определенном общении с ним, его можно было непременно подчинить к себе. И начать Андреа решила с того, что сначала заставит Ханси избавиться от Андре. Но только тогда, когда представится удобный случай.Случай долго не представлялся, но Андреа решила не торопиться. Всему свое время. Тем временем она пыталась получше узнать Ханси.Ханси, Ханси… Такой сложный человек. Хоть и ведет себя иногда как ребенок, но он до ужаса трудный ребенок, с которым непросто найти общий язык. Непросто, но возможно. Андреа не раз спрашивала себя – зачем она вообще с ним связалась? И ответ приходил быстро… После Кристофа (да, Кристофа, а не какого-то Адриана, о котором она наплела милую сказочку Ханси в их первый день общения) у нее еще не было таких необыкновенных парней. Необыкновенных в плане мышления, увлечений, стиля жизни… В этом Ханси и Кристоф были похожи. Но только в то время как Ханси больше любил дурачиться, то Кристоф был более серьезным и уравновешенным. Однако, может, с Ханси было даже интереснее — если его разговорить, то он мог разговаривать обо всем, как заведенный. Жаль, конечно, что такое случалось редко.Андреа сама себя считала необыкновенной девушкой, хотя люди и видели в ней только милую и застенчивую студентку (а некоторые люди знали ее, как самую настоящую стерву и командиршу). Но она была на самом деле другой. А потому и парень ей нужен был не какой-то мямля, а самый настоящий мужчина. Умный, храбрый, добрый и такой, чтобы другие девчонки ей завидовали.

Ну, вот в случае с Кристофом, ей и правда завидовали: когда они встречались (а это было еще в школе), то Тайссен представал перед людьми как высокий голубоглазый блондин, учащийся в последнем классе средней школы, всегда хорошо и модно одетый, небрежно глядящий на окружающих, и окруженный самыми крутыми парнями школы, крутость которых на его фоне блекла, и стайками девчонок, которые пускали на него слюни. Родители Кристофа были состоятельными личностями, чем и объяснялось то, что Тайссен всегда одевался во что-то дорогое и недоступное обычным школьникам, да и объяснялась его ?крутая? репутация в целом. Андреа сначала не очень нравился этот странный парнишка, потому что ей казалось, что он на самом деле и есть тот мямля, который без родительских денег был бы никем и ничем. Однако она ошибалась. Как-то раз ей довелось поговорить с этим загадочным Кристофом, и как она удивилась, что помимо дорогой одежды, у него присутствуют еще и мозги! Он разговаривал вежливо,и говорил о действительно важных вещах – каких, этого Андреа уже не помнила. Но это было неважно. Важнее было то, что, наверное, после того разговора она и влюбилась в Кристофа.Потом, конечно, произошло много чего другого, но в итоге они встречались, однако не очень-то долго. Но за этот короткий срок Андреа поняла, что ей нужен только Кристоф… или кто-то такой же, как он. Может, даже необязательно, чтобы он был старше Кайзер (Тайссен, кстати, был старше ее на два года). Главное, чтобы он был таким же обаятельным, умным и необычным.И вот, спустя два года, полными неудач на личном фронте, Андреа встретила Ханси.

Он не сразу показался ей таким же классным, как Кристоф, но ей все равно хотелось узнать Кюрша получше, что она и сделала. Да, Ханси оказался дурашливее, одевался он не так богато, как Кристоф (а даже совсем небогато), но что-то в нем такое цепляющее было… И Андреа, наверное, снова влюбилась. А может, и нет. Но в любом случае, она и так с трудом пережила потерю Тайссена, и переживать это снова она не собиралась, а потому предпочла крепко держать Ханси возле себя. Бросить она его всегда успеет.

У Ханси она была первой – это было видно невооруженным глазом, а потому Андреа могла спокойно пользоваться его неопытностью во благо себе. Так сказать, пока Ханси не созрел, она решила ?слепить? из него такого мужчину, которого бы хотела видеть рядом с собой в виде мужа. Кюрш был, конечно, неглупый, но он ничего такого не замечал, однако вот, что не нравилось Андреа — так это то, что Ханси все равно волей-неволей сопротивлялся ей. Он был слишком замкнут, иногда слишком груб, и явно вел себя не как влюбленный парень. Ну, ничего. Кристоф тоже не был заботливым и понимающим парнем, поэтому для Кайзер это было не в новинку. Она еще влюбит его в себя… ну, или просто заставит остаться рядом.Андреа хотела сначала предстать перед Ханси глупой и наивной пташкой, чтобы тот почувствовал себя… ну, истинным самцом, настоящим мужчиной, самым умным, самым классным и так далее. И опять-таки Ханси был не так прост, как другие парни Андреа (за исключением Кристофа), и вместо того, чтобы возгордиться, почувствовать себя выше Кайзер, он просто… вел себя как обычно. Кажется, его это вообще не трогало. Его не тронуло и то, что Андреа однажды разделась перед ним, и даже напротив — он вежливо послал ее куда подальше. Тогда Кайзер серьезно на него обиделась, потому что такого в ее жизни еще ни разу не было. У нее даже промелькнули мысли типа ?а может, он гей??, но потом она быстро от них отказалась. Нет, такой, как Ханси, не может быть геем. Скорее всего, он просто слишком якобы порядочный и слишком скромный. Кристоф таким не был точно. И это ей, кажется, даже нравилось. Ей нравилась идея о том, что она может соблазнить такого скромнягу, как Ханси. Эта идея ее даже… возбуждала. Отчего Андреа порой очень хотелось переспать с этим чертовым Кюршем. Хоть он наверняка и девственник (в отличие от Кайзер), она все равно очень желала его.Со временем Андреа добилась все-таки кое-чего, хоть какого-никакого прогресса. Да, Ханси не влюбился в нее, но он привязался к ней. Как дети привязываются к своим игрушкам, так и Кюрш привязался к ней. Конечно, Андреа не нравилось такое сравнение, но оно было единственно верным. Да и неважно. Теперь она могла начинать им управлять, потому что он будет страшиться ее потери, и ему придется ей подчиняться. Сначала понемногу, а потом все больше и больше… о да, все получится.А потом появилось серьезное препятствие. Сначала Андреа думала, что препятствие – это друзья Ханси, но потом поняла, что нет. Не друзья, а друг. Андре Ольбрих.Она не могла объяснить, как именно он влияет на Ханси, но знала то, что после встречи с Ольбрихом Кюрш становится радостным, как никогда и… и счастливым. От какого-то друга, а не от нее, Андреа! Тогда она уже стала планировать, как избавиться от Андре, но никаких идей, кроме того, как поссорить этих двоих у нее не было. А поссорить их было невозможно.И тогда она решила втереться Ольбриху в доверие. И это тоже, мать его, было трудно! Андре был недоверчив, и Андреа видела, как он глядит на нее. С ненавистью, с презрением... Этот червяк не имеет права так на нее смотреть! Так хотелось высказать этой тряпке все, что Кайзер о нем думает. Но нельзя. Еще рано.Андреа обратилась к нему с просьбой поговорить с Ханси, потому, что она подозревает его в измене. На самом деле, она совсем его не подозревала, однако некая правда в ее словах была: Кюрш действительно стал тогда больше проводить с ней времени, они больше разговаривали о том, о сем, он даже стал не таким грубым и замкнутым. Но Андреа видела в этом свою заслугу: видать, малыш стал наконец-то поддаваться ?дрессировке?.Но она ошиблась. И это была серьезная ошибка.И осознание ошибки к ней пришло вместе с Ольбрихом. Он, невинно хлопая ресницами, сообщил, что видел Ханси с какой-то другой девушкой, и в первую секунду Андреа решила, что он ее либо разыгрывает, либо врет. Она изо всех сил вглядывалась в его бесстыжие карие глаза, ожидая увидеть там хоть какой-то намек на ложь, но это было безрезультатно. И оставалось только два варианта: либо Андре все-таки врет, но очень умело это скрывает (Андреа в этом сомневалась), либо Ханси ей изменял.

А после того, как Андре ей как-то сказал, что видел Ханси с губной помадой на щеке (как смешно!.. хоть в тот момент ей было и не до смеха), она решила проверить правоту его слов сама, потому что ей все еще казалось, что он лжет.

Надо ли говорить, насколько ее шокировала находка некой записки и какого-то длинного темного волоса? Конечно, в лучшие времена Андреа бы не приняла волос за весомую улику, но не теперь. А это записка… Может, если бы Кайзер не поддалась ярости и панике, то заметила бы всю юмористичность написанного. Щекастенький пупсик, соскучилась по твоему другу, тупая блонди… Разве девушка может так общаться с парнем? Но нет, гнев ослепил ее. А после того, как некоторые ее знакомые туманно интересовались, как у них там с Ханси дела (господи, неужели даже они знают, что Ханси мне изменяет?!), она всерьез начала доверять Ольбриху, решив, что этот дурачок все-таки будет безобиден и полезен. Ну, а что он такого мог ей сделать?

Андреа, узнав, что Андре и Ханси поругались, обрадовалась, но радость ее омрачалась тем, что, возможно, Ханси вышел из-под контроля, и теперь милуется с какой-нибудь шлюшкой. Это было просто ужасно, и Кайзер решила во что бы то ни стало все узнать и исправить. Ханси принадлежит только ей. Она первая его приметила, она, блин, в конце концов уже его девушка, и никто не посмеет его у нее отнимать!С целью разузнать про измену Ханси побольше, она пошла за ним и его тупым другом, который нагло утащил Кюрша (а Ханси даже не сопротивлялся) со свидания, в местный парк. Ханси, кстати, сегодня сказал, что он тогда ходил к дому какого-то Маркуса, и Кайзер едва сдержалась, чтобы не заорать ?Что ты врешь!?. Там, в парке, к нему подошла какая-то темноволосая мымра (как и говорил Ольбрих), и стала приставать к Ханси, который даже не сопротивлялся. Андреа не видела лицо Кюрша, но была уверена, что он доволен. Когда мымра ушла, Ханси сказал что-то еще, но Андреа уже не слышала – плач рвался из ее груди, и все силы уходили на то, чтобы его сдерживать.Она испытывала настоящее потрясение – Ханси изменяет ей! Действительно изменяет, Ольбрих не врал! Это было ударом, больным ударом, но Андреа все равно не была намерена сдаваться. Сначала она должна была разобраться с Ханси.После этого случая она встретилась с Ольбрихом и рассказала ему все, чуть-чуть приукрасив. Она не знала, почему пошла именно к Андре… Наверное потому, что жаловаться своим подругам было стыдно (они и так постоянно подшучивали над тем, что она встречается с Ханси), а вот Ольбрих ее всегда выслушивал, даже несмотря на то, какой он идиот. Но пока она изливала ему душу, ей оказалось, что у Андре в глазах мелькнула… насмешка? Радость? Этот червяк тоже забыл свое место, как и Ханси?!Андреа вновь рассердилась. Чертов Ольбрих, его радует то, что Ханси ей изменяет? О, ты поплатишься за это, милый. И она даже знала, как заставить его поплатиться. Она надавила на больную точку – на Ханси. Андре часто спрашивал о нем, и Андреа решила сама начать говорить о Кюрше. Реакция была удивительной: Ольбрих сразу прекратил насмехаться или что-то еще, он стал предельно серьезным и внимательным. Значит, переживает о Ханси. Очень переживает. И Кайзер воспользовалась этим… что ж, да, может, как последняя тварь, но это уже не имело значения. Раз с крючка соскользнул Кюрш, то она подденет на этот же крючок Ольбриха, как приманку, ну, а дальше, как получится.Получалось поначалу блестяще. Андре верил любому ее слову про Ханси, и Ханси верил любому слову про Ольбриха. Кюрш явно расстроился и встревожился, когда Андреа рассказала, что Андре его якобы оскорбляет, и это принесло Кайзер какое-то удовольствие. Да, Ханси, помучайся. Помучайся, пойми, что у тебя хреновые друзья, а потом иди ко мне.Сегодня к Андреа сам подошел Ольбрих, и она решила наплести ему милую сказку о том, что Ханси его презирает. Наплести-то она ее наплела… Но все вышло из-под контроля. Снова вышло из-под моего контроля!Ольбрих не поверил. Это точно. Более того, он первый начал атаковать ее. Никто не может атаковать меня первым, да еще так! Такая размазня, как Андре просто не могла ей говорить такие слова. Слова, которые целый день крутились у нее в голове, заставляя то пускать слезу, то ужасно сильно сердиться.

Надеюсь, что в скором времени и Ханси бросит тебя, лживую суку, ради кого-нибудь получше.Очень хотелось ударить Андре. Нет, даже убить его. Медленно и мучительно. Она доверилась этому дурачку, а он вытер об нее ноги. Это было непростительно. Андреа еще никогда не злилась так.Ольбриху она отомстит, о да. Это он пожалеет, что встал на ее пути. Тупая скотина. Но до ссоры он подсказал Андреа кое-что полезное.Поискать улики у Ханси в комнате.***Из кафе они с Ханси вернулись ближе к четырем. Этого дебила Дамиана в комнате не было, к счастью (?Дам уехал домой, кстати…? — пробормотал Ханси), поэтому никто не помешает ей осмотреть комнату. Зайдя в ванную, Андреа принялась нервно мыть руки, стараясь совладать с собою. Если она сейчас найдет хоть что-то подозрительное… О, если это случится, то разговор с Ханси неизбежен. Кайзер ужасно боялась, что разговор этот примет нежелательный оборот. Вдруг, Ханси ее бросит. Сознается, что изменял и бросит.Вернувшись в комнату, Андреа посмотрела на Кюрша, который с невинным видом сидел на кровати и читал книгу. Это, конечно, хорошо, что он много читает, но как он уже достал Кайзер с этими книгами. Придет она обычно к нему в гости, а он утыкается носом в книги и напрочь игнорирует ее. Надоело.Ну да ладно. Сейчас надо было выгнать Ханси.- Милый, ты не мог бы погреть чай? – сладким голосом спросила Андреа. Эх, вот зря она не пошла в театральное училище – слишком хорошей она была актрисой и ей ужасно это нравилось.- Ты только что его пила, — ответил Ханси, не отрываясь от книги.- Ханси, пожалуйста, не вредничай и погрей чай, — с нажимом повторила Кайзер. – Я замерзла и хочу пить.- Ну, тогда ты поищи конфеты к чаю… они лежат где-то в комнате. Не помню, где. Может, в тумбочке, может в шкафу… — тяжело вздохнув, Кюрш положил в книгу закладку, поднялся с места и молча ушел на кухню. Наверняка там поставит чайник на газ, и станет читать, и настолько зачитается, что не заметит, как из чайника испарится вся вода. Ну и пусть. Чем дольше его не будет, тем лучше для Андреа.Как только за Кюршем закрылась дверь, Андреа почти сразу же медленно опустилась на пол и заглянула под кровать, потому что едва Кайзер вошла в комнату, то сразу ей в глаза бросилось что-то…Презерватив. Использованный. Андреа видела это невооруженным глазом, и резинку даже не надо было доставать на свет. Рядом с презервативом валялась блестящая упаковка.Сердце у Кайзер быстро колотилось, но она не спешила отчаиваться. Может, этот презерватив кинул сюда Дамиан – кто знает? Она не должна паниковать. Да и Ханси ведь не мог уже переспать с кем-то другим…Андреа, быстро дыша, распахнула тумбочку Ханси и диким взором стала осматривать ее. Но ничего такого там не было. Все вещи принадлежат Кюршу. К счастью.Но это было еще не все. Поднявшись с пола, Андреа, даже не отряхивая колени, залезла на кровать Ханси и почти сразу же заметила какой-то серебряный блеск на подоконнике. Сглотнув, она медленно отодвинула занавеску, уже страшась, что там может быть.Страшилась не зря.На подоконнике лежал серебряный кулон с птицей в полете. Цепочка его была порвана (в порыве страсти, да?!). Андреа дрожащей рукой дотронулась до кулона. Нет, господи, он точно не принадлежал Ханси. Ни Ханси, ни Дамиану… Да он же девчачий! Кулоны с птичками носят только девчонки!Взяв кулон, Андреа быстро запрятала его в карман джинсов. Ей не хотелось развязывать скандал, когда Ханси вернется, но на всякий случай…Невольно всхлипнув, Кайзер быстро вытерла потекшую по щеке слезу. Надо было проверить еще кое-что, а плакать она успеет потом. Сейчас мог вернуться Ханси.Откинув половину покрывала с кровати Кюрша, Андреа медленно ощупала одеяло. Она понятия не имела, что тут можно найти, но на всякий случай надо было посмотреть. Кайзер убрала было подушку, чтобы потом убрать одеяло, но резко остановилась.

На месте убранной подушки лежала аккуратно сложенная бумажка. Конечно, на ней могло быть написано что угодно – какая-нибудь лекция, которую Ханси заучивал перед сном, список дел, безумные идеи, которые Кюрш как раз иногда записывал на бумажку… Но Андреа не верила этому. Какое-то внутреннее чувство ей подсказывало, что там написано совсем иное.Она взяла записку и стала читать.****** Ханси не слишком торопился возвращаться в комнату. Хоть он и ушел с несколько раздраженным видом и даже прихватил с собой книгу, то на самом деле он не мог даже усидеть на месте. Слишком волновался. Он сказал Андреа, чтобы та поискала конфеты, и это должно было послужить толчком для того, чтобы Кайзер случайно наткнулась на улики… Хоть бы она их нашла! Хотя и не найти их было затруднительно: например, кулон с птицей Ханси, пока Андреа была в ванной, специально положил прямо на подоконник, где уж точно нельзя не заметить лежащие на нем предметы. В какой-то момент Ханси вспомнил про записку, которую оставил под подушкой и испугался за ее сохранность, если Андреа как-то ее найдет. Эта дура могла что угодно выкинуть от злости, Ханси был уверен. Но теперь уже поздно думать об этом. Чайник нагрелся уже давным-давно, но Ханси все равно волновался, что когда он зайдет, то Андреа будет либо в процессе поисков (хотя, может, так и лучше), либо она даже за них не принималась, а просто наткнулась на какие-нибудь бабские журналы, которые коллекционировал Флатер из-за своих любимых актрис, и стала читать их.Но надо идти. Он и так слишком задержался. Когда Ханси вошел в комнату, неся в обеих руках чашки с горячим чаем, то Андреа неподвижно лежала на кровати, глядя в одну точку. Как воспринимать это Кюрш не знал. Может, она задумалась о смысле жизни, может, заснула с открытыми глазами, а может, ей просто взгрустнулось. Поставив поднос на стол, Ханси присел на кровать рядом с Кайзер и помахал рукой у нее перед глазами.- Эй, ты тут? Я чай принес.- Неужели. Долго ты его нес, — хрипло ответила Андреа, даже не посмотрев на Ханси. Тот насторожился.- Я читал, — беспечно ответил он и огляделся. – Ты нашла конфетки?- Конфетки… — Андреа мрачно усмехнулась и посмотрела на Ханси. – Нет, я не нашла конфетки, но нашла кое-что еще.Сердце у Ханси разом подпрыгнуло, но он, не показывая своей непонятной радости, недоуменно и, чуть улыбаясь, спросил:- Что? Ты нашла мою заначку? Или порно-журналы?.. Если что, они принадлежат Дамиану. Я такой бред не читаю. А ты, случайно, не находила мою футболку с квин? Я ее где-то потерял…- Ханси, — перебила его Кайзер, медленно садясь на кровати. – Ханси, ты мне изменяешь?В комнате повисло молчание. Ханси специально выжидал минуту, нервно глядя на Андреа. Якобы нервно. На самом деле он сейчас ничуть не нервничал, им наоборот овладело какое-то странное ледяное спокойствие.- Почему ты так думаешь? – поинтересовался Ханси, прекратив улыбаться.- Не притворяйся. У меня много причин так думать.- Давай же, приведи мне хоть одну. Мне не нравится, когда на меня просто так клевещут, — холодно сказал Кюрш.- Я не клевещу на тебя просто так! Я сказала, что у меня есть причины, Ханси! – повысила голос Андреа. Глаза ее истерично блестели, но это совсем не пугало Кюрша. Он уже давно предполагал, что Андреа немного того.- Давай. Мне. Причины.- Ты так этого хочешь? Отлично! – Кайзер вскочила с кровати и безумно рассмеялась. Затем, подхватив свою сумку с пола, достала из нее записку – но та была из другой бумаги, не из той, на которой писал Андре.- Все началось, дорогой, с того, что этот твой тупица Андре сообщил мне, что ты гулял с какой-то темноволосой шлюхой. Я ему не верила, Ханси. Я верила тебе. Потом этот даун заявил, что ты пришел на одну из репетиций со следом помады на губах. И я не поверила ему опять. Это ведь было слишком нелепо, не правда ли?Андреа снова хохотнула, и стала бродить по комнате, на ходу разворачивая листок.Умница Андре. Малыш Андре... Он ведь все так тщательно продумал.- Я доверяла тебе, и чтобы убедиться в том, что Андре врет, я просто ради интереса осмотрела твою куртку. О, Ханси, ты готов? Ты готов узнать, что твоя девушка не такая тупая, какой ты ее видишь?- Готов, — спокойно ответил Ханси.- Тогда смотри, — Кайзер со злостью кинула ему в лицо листком, а Ханси, тяжело вздохнув, стал читать. Его сразу же едва не разобрал смех, но он сдержался и, прочитав до конца (щекастенький пупсик!),с каменным лицом отдал записку обратно Андреа.- По чужим курткам лазить неприлично. Порядочные девушки так не делают, — заметил он.- Порядочные парни не изменяют своим девушкам, Ханси, — прошипела Кайзер и с яростью разорвала записку на мелкие кусочки, а потом выкинула их на пол. – А теперь скажи, куда ты сваливал с нашего свидания тогда, с Томеном? Говори честно!Ханси явно услышал в ее голосе какие-то командные нотки, и нахмурился. Что ж, честно, так честно. Тупая сука.- В парк.- Ах, теперь в парк?! – взвизгнула она, все-таки заставив Кюрша вздрогнуть. – А недавно ты заверял меня, что ходил к дому Маркуса.- Я не хотел тебя огорчать. А зря.- Да, Ханси, зря. Зря ты вообще впутался во все это дерьмо. Я была тогда в парке. Я все видела, — медленно сказала Андреа так, словно это должно было повергнуть Ханси в шок и депрессию. Но тот кивнул и просто ответил:- Я знаю.- Чт… Что? – опешила Кайзер и даже отступила на несколько шагов назад. – Ты знал, что я была там? Откуда?- Это неважно. Но ты была за деревом.- Это тебе сказала твоя шлюха, да? Она меня видела? – заорала Андреа так, что у Ханси даже зазвенело в ушах. Ох, долго он так не протянет, и наверняка оглохнет.- Давай свои доказательства дальше, — поторопил Кайзер Кюрш. – Только сбавь чуть-чуть тон.- Это все, что ты можешь сказать? – теперь блондинка уже просто давилась рыданиями, которые рвались из ее груди. Но Ханси было ее ничуть не жалко. Может, он был слишком черств к ней… А может, суки должны страдать.- Я не собираюсь отрицать факты. Да, я был в парке, и меня там поцеловала и полапала девушка. Давай дальше.Опершись рукой о стол, Андреа громко разрыдалась, прижав одну руку ко рту, а второй залезла в карман джинсов и бросила Ханси кулон с птицей. Тот поймал его на лету и безо всякого интереса осмотрел. Интереса не было потому, что он уже видел эту птичку раньше.- Явно не т-твой кулон, а, Ханси? – сквозь плач выдавила Андреа.- Не мой, — согласился Ханси и снова перевел взгляд на девушку. – Что-то еще?- Блять, прекрати так спокойно смотреть на меня, словно тебя это совсем не трогает! – снова завопила Андреа, рассчитывая этим воплем хоть как-то повлиять на Ханси. Но он даже не моргнул. Слишком был спокоен.Андре, какой ты умничка, Анди. Я не мог пожелать лучшей и эффектной развязки.- Меня это не трогает, — невозмутимо отозвался Кюрш.

- Да ты… Гад… Бабник… — бормотала Андреа сквозь слезы. На самом деле картина получалась не очень-то приятная: из-за слез тушь девушки растеклась, лицо некрасиво покраснело и немного опухло, а дрожащие губы иссохлись. Но Ханси все равно был непреклонен. Если он сумел тогда выдержать слезы Андре, то слезы Андреа его уже не трогали.-Наверное, м-мне еще не стоит спрашивать, что под твоей кроватью д-делает использованный презерватив?!

- О да, пожалуй, не стоит. Что-то еще?

- Хватит повторять этот вопрос, идиот! Тупица! Кретин! – прорыдала Кайзер одновременно колотя кулаком по столу. – Я н-никогда не думала, что ты можешь быть таким бесчувственным… О боже…

Ханси молчал и ждал. Давай же. Ты ведь нашла что-то еще.Немного успокоившись, Андреа снова засунула руку в карман джинсов и на этот раз вытащила оттуда еще одну записку. Вот эта теперь точно была от Андре.Но она не сразу отдала ее Ханси. Сначала Андреа развернула записку, а затем стала долго вглядываться в нее… Пока что-то не поняла. Сразу прекратился ее плач, и даже Ханси немного удивился. Что она там такое увидела? Читала, вроде, не в первый раз.- Ханси… — медленно сказала она, словно ей открылась какая-то истина. Кайзер перевела взгляд сначала на клочки бумаги от другой записки, которые теперь валялись на полу, а потом снова на записку Андре. – Ханси… В этих записках два разных почерка.Кюрш задумчиво склонил голову набок. Интересно, это было предусмотрено Андре или он даже не думал об этом? Скорее второе, но… уже неважно.- Да, — согласился Ханси, наконец.- Первую записку тебе точно написала твоя шлюшка. А кто написал эту? – Андреа уставилась на Ханси, а потом крикнула: — Кто?! Признавайся, Кюрш!Ханси резко поднялся на ноги, и, учитывая его рост (который в начале учебного года составлял 1,79, к слову сказать), это выглядело эффектно.- Не смей на меня орать! – рявкнул на Андреа Ханси. Та вздрогнула и даже как будто сжалась. Но отступаться она не желала.- Тогда говори. Говори, кто тебе это писал, — прошипела Андреа, однако было явно слышно, как дрожит ее голос. – Я твоя девушка и…- Заткнись, — коротко бросил Ханси. Кайзер едва не задохнулась от возмущения, но Кюрш еще не договорил.- Это писал Андре. Эта записка – от Андре, — сказал он.Андреа вообще перестала дышать, и просто смотрела на Ханси вытаращенными глазами. Он спокойно смотрел на нее в ответ.- От Андре? – совсем тихо переспросила она.- От Андре. От Андре Ольбриха. И нет, это не розыгрыш и не шутка.Кайзер снова замолчала. Такого поворота она явно не ожидала никак, и теперь понятия не имела, как реагировать. Но заминка продлилась не слишком долго. Сначала глаза Андреа быстро забегали туда-сюда, а потом включилась типичная для Кайзер реакция. Но Ханси уже был готов.Когда Андреа вытянула руки с запиской, чтобы порвать и ее, Ханси ловко вырвал бумагу из рук Кайзер, и одновременно с этим пихнул Андреа плечом в бок. Та не удержалась на ногах и с криком отчаяния полетела на пол. Грохнувшись, она неслабо приложилась головой об линолеум, но хоть и не потеряла сознание, все равно замерла, уставившись в одну точку. Ханси, тяжело дыша, стоял над ней, сжимая в руке немного порванную записку. Дорогую ему записку. Он бы не простил Кайзер, если бы та порвала ее полностью.Андреа закричала, вперемешку с новой порцией рыданий.О эру, к нам же сейчас сбежится вся общага.Сев рядом с Кайзер на корточки, он закрыл ей рот рукой, а затем тихо сказал:- Хватит орать, Андреа. Ты заслужила все это. Заслужила своими кознями, интригами и сплетнями, — переведя дух, Кюрш заговорил снова: — Глупо было надеяться, что у нас ей будущее, потому что я не люблю тебя. И никогда не любил. Но я полюбил Андре… И, кстати, лучше тебе хранить это в тайне. Иначе тебе несдобровать. Это не угроза… А дружеское предостережение.Убедившись, что Андреа больше кричать не собирается, Ханси убрал руку от ее лица, и уже более мягко добавил:- Мне жаль, что все так получилось. Я мог бы давно сказать, что не люблю тебя, да вряд ли бы ты это поняла. Но теперь, я уверен, ты поняла точно. Конечно, мне не хотелось на тебя орать, не хотелось кидать тебя на пол… Да, за это прости.Андреа молча смотрела на него затуманенным взором, и Ханси показалось, что она вообще не воспринимает ничего. Может, у нее сотрясение мозга или еще что…- Я тебя ненавижу, — выдавила она, когда ее взгляд наполненных слезами зеленых глаз сфокусировался на лице Ханси. – Чтоб ты сдох. Чтоб сдох твой тупой Андре.

- Я не желал тебе сдохнуть, Андреа. Это невежливо, — Ханси покачал головой. – Я не ждал от тебя такой грубости.- Я не ждала, что ты окажешься такой тварью. Такой свиньей. Ты не мужчина! – последнюю фразу Андреа попыталась выкрикнуть, но голос у нее уже сел. Наверное, она хотела причинить этими словами боль Ханси, но он боли не почувствовал.- Я мужчина, — твердо ответил Кюрш. – Это ты поступаешь как змея, а не как женщина. А я тебе ничего не делал, кроме того, что толкнул. И я за это извинился.

Взяв Андреа за руку, он потянул девушку наверх, помогая подняться. Сначала она просто безвольно повисла, но затем с трудом встала на ноги. Из ее глаз снова хлынули слезы.Как бы она не извивалась, все равно она самая обычная девушка со своими слабостями, — подумалось Ханси, и он невольно посочувствовал Андреа. Ему было жаль ее, даже несмотря на то, что она пожелала ему сдохнуть. Маленькая, несчастная и обиженная жизнью змейка Андреа Кайзер. Но она точно не пара для Ханси. Ему не хотелось жить все время в каких-то интригах, под каким-то контролем… Тем более, женским контролем!- Ну ты и мразь, Ханси. Я тебя ненавижу. Ненавижу! — голос Андреа снова взлетел, а затем она плюнула прямо Ханси в лицо.Так.Спокойно.Спокойно, Ханси.Кюрш тяжело вздохнул, затем, сглотнув, стер слюну Кайзер со своего лица рукавом толстовки.- Уходи и больше не возвращайся ко мне, — бесстрастно сказал Ханси. Андреа не двинулась с места. – Не заставляй меня применять силу. Выйди в дверь и забудь сюда дорогу.- Ханси… — прошептала Андреа слабо. – Ханси, мне жаль.- Уходи вон, Андреа.- Ханси, мне правда очень жаль, я не хотела! Господи, Ханси, да что же это такое? Я люблю тебя, Ханси, зачем ты делаешь все это? – заплакала Кайзер и вцепилась Кюршу в плечи. – Пожалуйста, Ханси…Отцепив руки Андреа от своих плеч, Ханси рывком распахнул дверь (за которой, к его удивлению, даже никого и не было), а затем своим телом выпихнул Андреа к выходу.- Адьё, — попрощался Кюрш и захлопнул дверь прямо перед носом Кайзер.Адьё, Андреа. Адьё, несчастная и неудачная любовь, если это вообще можно было назвать любовью. Первый блин комом…******Ханси очень любил свой родной город Мербуш. Этот город был для Кюрша буквально пристанью покоя и удовлетворения от жизни, и этого так не хватало ему в Крефельде, хоть тот находился и не очень далеко. Но, конечно, главной причиной, по которой Ханси был готов плюнуть на общежитие и вернуться домой, была его мама.

Добродушная, приземистая и немного полная женщина немного старше сорока лет, по имени Инга Кюрш, была самым любимым для Ханси человеком на всем свете. Ханси иногда думал, что не сможет найти во всем мире такую же замечательную женщину, как его мать, и теперь, после стычки с Андреа, почему-то убедился в этом еще сильнее. Андреа еще ни разу не поддержала Ханси в трудных жизненных ситуациях. Ни разу. А мама Ханси была готова помогать сыну даже в том случае, если бы он прибежал к ней среди ночи. Ну, может, она бы немного поругала его, но все равно бы выслушала и помогла.Это был вечер воскресенья, уже следующий день после расставания с Кайзер, и Ханси с мамой и псом Клаусом гуляли по Ланк-Латуму (собственно, району города Мербуш), на который уже давно опустились холодные сумерки. Маленькая компания шла по широкому и пустому тротуару, а справа по дороге время от времени неспешно проезжали машины, которых было здесь немного. Фонари неярко освещали мокрую от прошедшего дождя улицу, а Ханси, глянув на темное небо, застланное тучами, подумал, что дождь прекратился ненадолго. Стало быть, надо немного поторопиться.Погулять он позвал свою маму не просто так: Ханси хотелось слишком многое рассказать ей, но он понял, что не сможет говорить, сидя на одном месте и пялясь на одну точку. Слишком тяжелым для него представлялся разговор… Он даже сейчас не решался его начать.Когда они подошли к какому-то магазинчику, мама попросила Ханси постоять на месте, вместе с Клаусом, а сама зашла в этот магазинчик. Вскоре она вышла оттуда с тремя хот-догами, чем вызвала немалую радость Ханси, который сегодня вообще почти ничего не ел из-за переживаний.Один хот-дог Инга вручила Ханси, второй – Клаусу, и, откусив кусочек от своего, обратилась к сыну:- Итак, я купила волшебную штуку, которая тебя обычно всегда заставляет радоваться и много говорить. Поэтому, давай, дерзай.- Только пообещай, что ты не будешь смеяться и осуждать меня, — смущенно попросил Ханси, глядя на хот-дог. Он казался ужасно аппетитным, но от волнения желудок у Кюрша ужасно сводило.- Если я сделаю это, то ты можешь с чистой совестью потребовать с меня вдвое больше денег на карманные расходы, чем обычно. А мне, поверь, совсем не хочется давать тебе больше, маленький транжира, — мама негромко засмеялась.- Эй, вообще-то я не транжира! – возмутился Ханси. — У меня до сих пор сохранились деньги за ноябрь!

- Я думаю, что это чудо… Ну, так ты поведаешь мне свою историю?- Поведаю, — вздохнул Кюрш и, собравшись с мыслями, принялся рассказывать.Он понемногу рассказывал матери обо всем, что произошло. О своих отношениях с Андреа, о том, что то, между ними происходило так и не стало любовью. Говорил об Андре, о том, что он – самый лучший друг на свете… И на этом Ханси застрял. Он не знал, надо ли говорить матери о том, что он влюбился в парня, хотя это, вроде как, был ключевой момент всей этой истории. Ханси, конечно, был уверен, что мама сможет принять это более-менее спокойно, но все равно боялся ее разочаровать. О эру, как было страшно ей признаваться!- Чего такое, Ханси? – озабоченно спросила мама и, остановившись, пристально поглядела на сына. Ханси боялся глядеть ей в глаза, а потому молча отвернулся куда-то в сторону.- Ханси, это что-то серьезное? Что у тебя случилось, милый? – немного помолчав, снова ласково спросила мама. – Не держи это в себе. Лучше выговорись мне. Я ведь обещала, что никогда не буду тебя осуждать.- Ты не обещала, — нервно хихикнул Ханси, по-прежнему не глядя на мать. Ее ласковый тон расслабил его, и он почти приготовился признаться, но все равно что-то мешало.- Разве? Может, я не обещала этого сегодня, но я, по-моему, обещала это когда-то раньше. Ну, да неважно. Если тебе станет спокойнее, то я клянусь, Ханси, что не буду тебя осуждать. Ты – мой сын, мой юный мужчина, но каким бы взрослым ты не был, я знаю, что тебе необходима моя поддержка. А ты должен знать, что я всегда тебе эту поддержку окажу, и никогда не стану смеяться.-Я знаю, мама, — медленно ответил Ханси и взглянул матери в глаза – такие же карие, как и самого Кюрша.Еще немного помолчав, Ханси прикрыл глаза и, глубоко вздохнув, вымолвил:- Кажется, я влюбился в парня.- В Андре? – последовал тут же вопрос.- Да, в Андре… — распахнув глаза, Ханси виновато поглядел на маму. – Прости меня, пожалуйста, прости. Если я тебя разочаровал. Я знаю, что ты хочешь, чтобы у меня была девушка, а потом у нас была бы семья, и…- Ханси, просто прекрати тараторить и дай вставить мне слово, — перебила его мама. Кюрш тут же замолчал. – Вот так-то лучше. Ну, итак, что я хочу сказать по этому поводу… Ты не слишком сильно меня удивил.- Что? – вырвалось у Ханси. Такой ответ зато удивил его.- Да-да, милый, у меня глаза на месте, да и мозги еще соображают, — мама чуть улыбнулась. – Каждый раз, когда ты приезжал на выходные, то слишком много ты рассказывал мне про Андре, и совсем чуть-чуть – про Андреа. Да и говорил ты про них разные вещи: про Андре только хорошее, а про Андреа… Ну, ты сам понимаешь. Короче говоря, мама у тебя не дура.- Да я и не… — начал было Ханси, но Инга снова перебила его.- Дай я договорю, милый мой. Да, я давно заметила твое странное поведение относительно Андре. Я много думала об этом, и, в конце концов, пришла к выводу, что если ты все-таки и любишь его, то я не вижу в этом ничего страшного. Хоть это и считается отклонением от нормы… Но нормы какой? И кто эту норму принял? Я считаю, что у каждого человека должна быть своя норма. И моя заключается в том, что каждый человек должен любить другого человека – и уже неважно, какого тот другой человек пола. У нашего сердца нет пола, Ханси, как и у души. И я не настолько старомодная, что отношусь к гомосексуалистам, как каким-то проклятым. Помнится, у твоего отца был такой друг… Ну, просто друг, конечно. И ничего, отличный был человек.- То есть, ты ничуть не разочарована во мне? – затаив дыхание, спросил Ханси. – И в том, что у тебя, возможно, не будет внуков…- Ничуть, — подтвердила Инга. — Ну, а внуки – это уже дело другой области, и, как я считаю, тебе еще рано об этом думать.- Просто я… Прости меня, мама. И спасибо. Спасибо, что ты меня понимаешь. Ты самая лучшая, мама… — со слезами на глазах прошептал Ханси и стиснул мать в объятиях. Та негромко засмеялась и похлопала сына по спине.- Ну-ну, давай эти нежности потом. Я так понимаю, что это еще далеко не все, да? — спросила мама, выбравшись из объятий Ханси. Тот кивнул.И затем, с уже облегченной душой, он стал рассказывать все остальное. Первый раз мама перебила его, когда он рассказал о том,как у них с Андре все понемногу завертелось, но быстро оборвалось из-за дурацких принципов Ханси.- Господи, Ханси, я не думала, что ты способен создавать себе проблемы сам! – воскликнула Инга, заставив Ханси смущенно заулыбаться. – Если ты почувствовал себя счастливым, то зачем было отказываться от этого счастья?- Ну, из-за группы…- Это не повод. Совсем. Одно другому не будет мешать. Разве вы собрались целоваться на сцене или еще что-то?Этот вопрос смутил Ханси сильнее прочего и он, покраснев, отвернулся.- Нет. Нет, я не собирался.- Тогда в чем проблема? – мама пожала плечами. – На сцене вы обычные парни, а ваша личная жизнь уже не должна никого касаться. Тем более, если для тебя это так важно, но первое время можно будет попытаться скрывать ваши отношения.Скрывать… Ханси невольно подумал о том, что не далее, как вчера, он прямо сказал Андреа, что любит Андре, а Андре любит его. Он велел ей молчать, но это же, блин, Андреа! Кюрш очень сомневался, что она будет молчать. Ну, ничего, с этим он разберется позже.- Ну… Может, ты и права, мам, — признал Ханси, почесывая затылок. – Но тогда это показалось мне серьезным препятствием.- Не лги себе, — Инга строго взглянула на сына, а тот невольно вздрогнул. Он уже слышал эти слова. Вернее, видел, и не совсем их, а немного другие слова, но с тем же смыслом… в записке Андре. Прекрати убегать и скрываться от самого себя.- Не лги, Ханси, потому что преградой было кое-что другое – ты сам, — закончила мама.- Да, я знаю, — согласился вдруг Ханси. Может, он и правда скрывался от самого себя, но теперь пора уже было выйти из укрытия. Время пряток прошло. – Потому что еще одной причиной было то, что я боялся отношений с Андре. Мало того, что он парень, так и отношения с ним были бы серьезными! Не то, что с Андреа. У нас было бы все по-настоящему, и я боялся этого! И боюсь… — с отчаянием проговорил Кюрш, стараясь не глядеть на маму. Слишком он стеснялся своих собственных слов. Ему даже вообще не верилось, что они сейчас говорят с матерью обо всем об этом: о чувствах Ханси к Андре, об их возможных отношениях…- И это вполне естественно, милый. Тебе еще только восемнадцать, и, понятное дело, тебе не хочется думать о серьезных вещах, — посмеиваясь, Инга покачала головой, и Ханси пришлось недоуменно взглянуть на нее – чего это она смеется?- Почему ты смеешься, ма?- Да потому, что ты боишься ответственности, так же, как и твой отец. Ну, подумать только! Он и детей-то из-за этого заводить не хотел. Но понимаешь, Ханси… — мама задумчиво поглядела на Клауса, который, виляя хвостом, обнюхивал руки Ханси, которые пахли недавно съеденным хот-догом (свой хот-дог Клаус умял в два счета). — Если ты испытываешь по-настоящему сильные чувства, если человек тебе очень-очень дорог, то ради него ты станешь и ответственным, и открытым, и каким угодно! Главное – начать. Хоть это и самое трудное.Как же мама права, ну просто удивительно. Эти проблемы, которые тогда казались Ханси неразрешимым и тяжким грузом, теперь вмиг стали легче перышка и проще пареной репы. И как он сам не додумался, как их можно решить? Наверное, еще слишком молод. Слишком глуп. Если бы не тупил, то действительно не создал бы себе столько проблем!Кюрш стал рассказывать дальше. Про то, как они окончательно рассорились с Андре, про то, как он пытался быть добрее к Андреа, и что из всего этого вышло: Ольбрих явно из-за ревности (а может, еще из-за каких-то личных мотивов) придумал просто супер-гениальную миссию (о ней Ханси рассказывал матери с особым восторгом, и, кстати говоря, Инге затея Андре тоже очень понравилась и повеселила ее). Андреа велась на его ложь и подделанные улики, и, плюс ко всему, еще и сама пыталась рассорить Андре и Ханси. А в итоге все это и привело к тому, что случилось вчера.- Ну, я не хотел, чтобы все так заканчивалось. Я хотел разойтись с Андреа мирно, но она не мирный человек, — подытожил Ханси, разведя руками, в одной из которых сжимал поводок Клауса. – Конечно, я не думаю, что на этом все с ней закончится – она ведь та еще заноза… Но, по крайней мере, официально между нами больше ничего нет.- И ты не страдаешь?- Ничуть!- Уверен? А то, мало ли, вдруг через пару дней впадешь в депрессию или еще что, — мама негромко хихикнула.- О да, непременно. Кто же будет тратить теперь мои деньги?!- Вероятно, Андре.- Андре не такой, мам! Он… — горячо стал возражать Ханси, но мама закрыла ему рот рукой.- Успокойся, я пошутила. Конечно, он не такой, иначе ты вряд ли бы полюбил его, — миролюбиво ответила она.- Ну вот, да… — неуклюже согласился Кюрш, убрав руку матери ото рта. – А ты не думаешь, что с Андреа я поступил слишком жестко или еще что?- Нет, я думаю, ты поступил так, как она того заслужила. Конечно, на пол ее кидать не стоило – это, наверное, было больно… Ну, зато будет знать, — мама хитренько улыбнулась, заставив Ханси рассмеяться. Ой, хоть его матери и было уже сорок девять лет, но все равно порой она себя вела, как юная девчонка. Наверное, у всей его семьи был такой заскок… Не стареть душой. Хотя это и заскоком не назовешь, а скорее, положительным качеством. Это ведь замечательно — быть вечно молодым в душе! Ханси и сам хотел не стареть душой никогда.- А Андре знает о том, что вы поругались? – поинтересовалась Инга несколько позже, когда троица, прогулявшись по рыночной площади, развернулась и пошла обратно, только уже другой дорогой – подлиннее, чтобы можно было так же спокойно договорить. Уже окончательно стемнело и стало еще холоднее, а черные грозовые тучи нависли над Мербушем, как какой-то ужасный монстр, желающий пожрать целый город. Как дракон! – немного радостно подумал Ханси, вспомнив переписку с Андре.- Нет, пока не знает. Он уехал домой, и я не знаю, когда скажу ему. Думаю, что звонить ради этого будет глупо. Я хотел бы встретиться с ним с глазу на глаз.- И что ты ему скажешь?- Я… я не знаю.И это было чистой правдой. Он понятия не имел, что скажет Андре при встрече, но это было не самым страшным. Он не знал, что будет дальше с ними вообще.- Скажи ему все, что думаешь. Хватит уже скрывать все, — ответила мама, когда Ханси высказал ей свои опасения.- Я не могу сказать ему все, что думаю.- Ой-ой, я даже не буду спрашивать почему. Ты боишься.- Я боюсь, мама! – с отчаянием воскликнул Ханси, а Клаус подтвердил это своим громким воем, который эхом разошелся по улице.- Вот тут тебе придется бороться со своим страхом самому. Страх – это такой враг, который сможешь победить только ты.

Они остановились, и Ханси сверху вниз поглядел в карие глаза матери, ища в них поддержку, спасательный круг, который не даст ему утонуть в собственных сомнениях. Инга смотрела на него понимающе, потому что, как подумал Кюрш, она сама оказывалась в подобных ситуациях, и в глазах ее Ханси видел любовь. Простую, обыкновенную, но, вместе с тем, самую сильную и великую любовь матери к сыну. И это согрело и успокоило его. Наклонившись к маме, он нежно чмокнул ее в губы, а затем сжал в крепких объятиях, невольно думая об Андре и его матери.Поддерживает ли она его так? Выслушивает ли его переживания? Дает ли советы? А как бы она отреагировала на признание Андре, что он гей?О, эру, на первые три вопроса – нет, конечно, а на последний – она бы просто отказалась от него. Послала бы собственного сына к черту.И Ханси как никогда ощутил наваливающуюся на него печаль, которая заставляла плечи поникнуть, от которой запершило в горле, а глаза стали влажными. Бедный, бедный, бедный Андре! Для Кюрша было загадкой, как Андре вообще пережил все то время их разлуки, и, подумав об этом, Ханси буквально возненавидел себя. Хотел как лучше для них обоих, а в итоге заставил всех страдать, даже тех, кто не вовлечен в их отношения! Придурок. Идиот.Но продолжить разговор Ханси с мамой не успел, потому что дальше произошло несколько вещей: сначала оглушительно залаял Клаус, следом за ним где-то недалеко шандарахнул гром, и почти сразу же разразился ужасно сильный ливень, вставший перед троицей плотной стеной.- Итак, сейчас мы бежим домой, и если кто-то утонет, то это только его проблемы! – крикнула Инга, отчего Ханси рассмеялся. Но мама, кажется, не шутила. Что ж, пусть так!Домой они добежали быстро и никто, к счастью, не утонул, однако луж на их пути встретилось немало и, кажется, к утру они превратятся в одно большое море. Море Ланк-Латума, или Мербушевское Море, или вся земля Северный Рейн-Вестфалия станет одним огромным морем, под которым затонул город, и котором барды будут слагать легенды… Короче говоря, Ханси промок насквозь, и ужасно замерз, а потому в голову ему лезли самые невероятные идеи. И даже потом, переодевшись, закутавшись в плед и обняв чашку чая, он все равно не мог согреться и перестать думать о всякой ерунде. Но мама быстро вернула его с небес на землю.- Ну, ты ни о чем больше не хочешь поговорить? – спросила она, тоже попивая чай. Русые с проседью волосы матери от дождя стали темными, как у Ханси, в то время как у самого Кюрша они казались вообще черными.

- О чем… Я не знаю, — пожал плечами Кюрш. — Я уже спросил у тебя и так много… Хотя стой, нет! Есть кое-что еще!- Что же? Что-то важное? – Инга с тревогой посмотрела на сына.- Да, очень. Мам, мне правда не идут длинные волосы? – взволнованно спросил Ханси.Несколько секунд мама молча глядела на него, а потом, тяжело вздохнув, прикрыла лицо рукой.- Мой сын – дурак.- Мама! Это серьезно! – возмутился Кюрш, а Клаус, с усталым видом лежащий на полу, подтвердил слова Ханси негромким лаем.- А что в твоем понятии тогда несерьезно? – усмехнулась мама. – Ладно-ладно, угомонись ты. И ты, Клаус, тоже! Тебе идут длинные волосы. Но почему тебя волнует мое мнение? Если тебе нравится, то отращивай их хоть до задницы, а то и ниже.- Ну, просто Андреа сказала, что ей не нравится, — стесненно ответил Ханси, и в порядке компромисса, отпил немного сладкого чая. — Мне, конечно, на нее плевать, но что, если не понравится и… кому-нибудь еще?- Например, Андре, — с улыбкой сказала Инга.- Мама!- Ну чего?- Ну да, ладно, например, Андре! – с обиженным видом пробурчал Ханси. – Ну, даже если и так, то что с того?- Что-что, Ханси… Сколько я раз должна тебе повторить, чтобы ты понял одну истину? Будь собой. Ты должен быть самим собой. Ты будешь привлекать людей своей оригинальностью, а не своей штампованностью.- Да… Да, я знаю это. Но иногда трудно быть оригинальным!- Это ничуть не трудно, если ты прекратишь обращать на идиотов внимание. Твой отец же не обращал, хотя такие идиоты имелись. То им не нравилось, как он одевается, то не нравилось, что он встречается со мной…- Такое было? – искренне удивился Ханси.- О, милый, много чего было! Просто главное – даже не смотреть в сторону этих слизней, которые только и делают, что лезут в чужую жизнь. А как эти слизни поймут, что ты не уделяешь им ни капли внимания, так они и отстанут сразу же. Все просто.Инга замолчала, а Ханси с задумчивым видом вертел горячую чашку в руках. На самом деле, он не очень-то переживал по поводу того, что кто-то там думает об его внешности. Действительно, зачем было обращать внимание на идиотов? Но почему-то мнение Андре было для него важно, хотя Андре, вроде бы, никогда и не возражал против длинных волос.Ох, милый-милый Андре. Ханси понял, что ему становилось все труднее дождаться того момента, когда он сможет подойти к Ольбриху и сказать ему обо всем: о том, что они с Андреа расстались, о том, что он был полным идиотом, когда решил променять свои настоящие и искренние чувства к Андре на непонятно что, что Ханси чувствовал к Кайзер. Ханси просто хотелось признаться Андре в любви… хотя он все еще и не был уверен, что это любовь. И это страшило Кюрша.Что будет у них дальше? Ханси боялся отношений, боялся окончательно и бесповоротно запороть этими отношениями всю их с Андре дружбу, но в то же время боялся и отказаться от этих отношений, потому что другой шанс попробовать себя в них может и не представиться. Может, Андре его уже разлюбит к тому моменту, когда Ханси ?созреет?, а может, жизнь их просто раскидает, и потом, в будущем, им будет уже не друг до друга. Все могло случиться.- Ханси, — обратилась Инга к сыну, когда тот, допив чай, встал с дивана и направился к себе в комнату.- А? – отозвался Ханси, все еще пребывая мыслями где-то далеко.- У тебя со вторника экзамены, да?- Какие экзамены?Молчание растянулось секунд на пятнадцать, пока до Ханси не дошло.Экзамены! Черта с два! ЭКЗАМЕНЫ! С послезавтрашнего дня!- Со вторника, — сглотнув, ответил Ханси.- Ты готов? – поинтересовалась мама, перелистывая страницу книги, которую она взяла почитать.- Я… Ага, конечно… — дрожащим голосом сказал Кюрш. Как он мог забыть про экзамены? Как? Как, мать вашу?!- Оу, кажется, кто-то теперь не будет думать о любви и романтике, — тихо хихикнула Инга, а Ханси, отчаянно завопив ?ненавижу эти тупые экзамены!?, стал биться башкой об стену. Клаус вскочил на лапы и, завиляв хвостом, стал радостно лаять, вторя глухим звукам ударов головы Ханси.Какой-то дурдом, не иначе.Ну, или один из обычных воскресных вечеров в семье Кюрш.