10. Fire! (2/2)

— Да уж, — он всё же отстранился – мне показалось, что переносить мои прикосновения для него всё ещё было пыткой, поэтому я не стал настаивать.

Отойдя к раковине, Нико наконец посмотрел на себя сам. Зажмурился. Открыл глаза и вновь уставился в зеркало. Задрал голову, увидел несколько синяков на шее и рассечённую скулу и немного истерически усмехнулся. — Что? – я шипел от боли и воевал с крышечкой от перекиси водорода, но никак не мог её открыть. Пальцы просто не гнулись и распухли в тех местах, где кожа свисала полосками. Даже без чувства боли мне казалось, что я управляю руками робота, но никак не своими. — Мама всё ждала, когда я начну прятать от неё засосы, а в итоге – вот, — Нико покачал головой и отпустил край футболки, упираясь ладонями в раковину. – Йоэль, как ты думаешь… Когда всё это закончится? Неужели так будет теперь всегда?

— Не будет, — мрачно заключил я, открыв бутылочку зубами и выплюнув колпачок куда-то в сторону. – Я возьму биту Йоонаса и запихну её Мики в жопу. Посмотрим, как он попляшет после этого. — Ты так налетел на него. — Он выбесил меня. — Я хотел помочь тебе, — тихо сказал Нико.

— Я знаю, — ответил я, хотя и не знал. – Я виноват. Это из-за меня мы пошли раньше, чем парни приехали. — Вовсе нет, — выдохнул Нико. – Я тоже вдруг расхрабрился. Зря.

— Ладно, былого уже не вернуть, — посмотрев в его глаза, сказал я. – Брось жалеть. Больше мы им не попадёмся. — Хотелось бы, — грустно усмехнулся Нико. – Тебе помочь?

— Да я сам, — я попытался смочить перекисью ватный диск, но ни хрена не получалось. — Я вижу, — скептически отозвался Нико.

Не слушая мои недовольные возгласы, он забрал у меня и перекись, и вату, а после сел рядом на край ванной.

— Как голова? – спросил он наконец, немного неловко сжимая мою правую кисть и начиная водить по пальцами ватой без всякого отвращения. — Болит, — как само-собой разумеющееся заключил я, проведя по затылку левой рукой. Мне повезло, и даже крови там не было. Но череп болел нехило, и лишний раз двигать головой мне не особо хотелось.

— Играть ты в ближайшее время всё же не сможешь, — вдохнул Нико и, словно задумавшись, осторожно согнул пару моих пальцев. – Больно?

— Противно. Он принялся искать что-то в аптечке, которая лежала на моих коленях. В его взъерошенных волосах всё ещё оставалась парочка сухих листиков, и я поднял ладонь, чтобы убрать их. Нико замер на мгновение, но после достал из аптечки пластыри и принялся осторожно приклеивать их таким образом, чтобы я, видимо, мог при желании разогнуть и согнуть пальцы.

— Ты останешься? – вдруг спросил я, когда он приклеил последний пластырь и перевернул мою ладонь. — Не знаю. — Йоонас будет не против. — Да, но…

— Пожалуйста, — тихо сказал я. – Я не очень хочу, чтобы ты сейчас был дома один. Они могут вернуться. — Я понимаю, просто мне кажется, что я могу переборщить его гостеприимством, — тихо сказал Нико. – И мне надо подумать обо всём. — Я не буду тебя тревожить, если ты об этом. — Нет, я… — А на счёт переборщить… Мы как-то с Томми здесь ошивались три дня, пока Йоонас с родителями во Франции был, — я фыркнул. — Ну, это вы, — он ухмыльнулся. — А ты – один из нас. Ладно, не отвалятся мои пальцы, — я потянул руку на себя, хотя касания ладоней меня даже успокаивали. – Давай приведём тебя в порядок и пойдём на кухню, а то парни подумают, что мы уснули здесь. Нико ничего не успел сказать, как я выхватил полотенце из стопки на полке сбоку от нас, и сунул его край под кран в ванной. Смочив его прохладной водой, я убрал аптечку обратно в шкафчик и подсел к Нико чуть ближе.

— Я сам могу, — тихо заметил он. — Я тоже мог сам, — хмыкнул я и провёл влажной частью полотенца по его щеке, стирая красные разводы. – Подними голову. Чуть выше. Да, вот так.

Он вновь закрыл свои пронзительно зелёные глаза, оставляя мне возможность смотреть на его лицо. Я всё так же осторожничал, стараясь не причинять ему боль, и мог честно сказать, что даже сейчас Нико выглядел не таким испуганным, как раньше. Даже наоборот, он словно расслабился в моих руках. — Он слишком хорошо дерётся или я слабак? – вдруг спросил он, всё также не открывая глаза. — Он умеет драться, — я вновь смочил полотенце и вернулся к его лицу. – Потому что он живёт этим. — А я?.. — У тебя просто не поставлен удар, — честно сказал я. – Это не делает тебя слабаком. Просто не хватает опыта. — Я никогда не дрался. — Причин не было, наверное, да? – вздохнул я и провёл полотенцем по его носу. Как визуально было ясно – он не был сломан, но всё равно опух, и под глазами пролегли тени. — Не было… Да и сам я себя научить не мог.

— Я тебя научу, — тихо сказал я и провёл влажным краем полотенца по его шее, стирая последние красные подтёки. Нико открыл глаза так внезапно, что я на секунду замер и только после кинул окрашенное кровавыми разводами полотенце на край корзины для стирки белья.

— Зачем?

— Всю жизнь не получится быть пацифистом, — вздохнул я, поворачиваясь к шкафчику и хватая оттуда упаковку с пластырями. – Жизнь такая сука, Нико. Если не эти твари, так кто-то другой.

— Но я не хочу. — Никто и не говорит, что ты будешь после этого обязан пиздить каждого на своём пути. Приятно знать, что ты можешь врезать в ответ, даже если никогда в жизни такой ситуации не представится. Замри, пожалуйста. Смотри вбок. Да, вот так.

Смочив остатками перекиси ещё один ватный диск, я провёл им по ране на его губе и скуле. Нико непроизвольно облизнулся и тут же поморщился, заставляя меня улыбнуться. Как ребёнок.

У меня никогда не было родных братьев. Вот таких упрямых мальчишек, которые бы задавали бы мне глупые вопросы и приходили зализывать раны, чтобы родители не увидели. У меня никогда не было родных братьев, за которых бы я мог каждый день заступаться и открывать перед ними жизнь. В каком-то смысле, я бы почти также одинок, как и Йоонас. Это меня очень сильно привязывало к Томми, Олли и самому Порко. Только вот на моего младшего брата походил именно Нико. В тот момент, пока я клеил пластырь на его ссадину на скуле, а он тихо шипел сквозь зубы, я вдруг осознал, что хотел бы провести с ним детство. И не против него, а на одной стороне с ним. Как сейчас. — Тебе нужно приложить лёд. Мой затылок требует того же, — криво ухмыльнулся я. – Пойдём. На этот раз разговор с парнями почти не клеился. Они явно жалели, что не успели нам помочь, поэтому сидели очень хмурые. Нико это явно заметил и тоже помалкивал, у меня же не было сил ни на что. Я просто прижимал к себе замотанное в полотенце что-то, что Йоонас достал из холодильника, потому что весь лёд он отдал Нико, и курил уже третью сигарету. Мешать обезболивающее с пивом парни мне не позволили, поэтому я хмуро смотрел, как они пьют. Нико, по той же причине, что и я, сидел только с сигаретой. Мы разошлись, когда Олли начал зевать так часто и так утомлённо, что едва не опрокинул бутылку на себя. Йоонас тут же подскочил и начал всех разгонять спать, поэтому все медленно пошли на второй этаж, а мы с Нико при этом бросили приносящий облегчение лёд. — Так, Томми, Олли, вы у меня будете, а ты, Йоэль, наверное, с Нико вместе в комнате для гостей. Если хотите – там диван в гостиной, оккупируйте что понравится. Я сам вырубаюсь.

— Если что – будите пораньше, — вместо прощания сказал Томми, тоже борясь с зевотой, и они вместе исчезли за одной дверью. — Я могу пойти в гостиную, если хочешь, — тут же предложил я, повернувшись к Моиланену.

— Как тебе удобнее, — пожал плечами Нико, привалившись к стене. Он всё ещё просто хотел спать, я увидел это в его глазах.

— Ладно, пойдём, — по какой-то неизвестной даже мне причине, я не смог заставить себя уйти.

Нико сонно поплёлся следом и почти сразу упал на кровать, только потом стаскивая штаны. Он специально лёг на другой край двуспальной кровати, и я решил последовать его примеру. А конце концов, это не Йоонас, с которым я засыпал вместе даже в чужой ванной, набросав на её дно полотенец, чтобы было хоть немного мягче.

Постель была холодная и я поёжился. К моему удивлению – Нико лежал лицом ко мне. Смотрел на меня и в глазах его были отблески уличных фонарей.

— Йоэль?

— Мм?

— Я бы хотел, чтобы у меня был брат. Такой, как ты. — А теперь у тебя их четверо, — я усмехнулся, чувствуя, как тепло стало на душе. Он будто прочитал мои мысли. — Да, — выдохнул Нико, и я увидел, как он улыбнулся, но эта улыбка быстро покинула его лицо. – Я бы никогда не подумал, что всё так будет. — Я тоже, — подтянув одеяло, признался я. – Больше я такой тупости не допущу. — Это не твоя вина. — Ещё как моя. — Послушай меня. Прекрати на себя взваливать всю тяжесть мира, — вдруг резко сказал Нико. – Ты хороший человек и я вижу это. Я знаю… Знаю, что ты однажды очень сильно ошибся. Просто все мы ошибаемся, потому что живём всего один раз, и никто не знает, где верная дорога. Все мы натыкаемся на тупики: я, ты, каждый, кого мы знаем. Но это не стоит того, чтобы валить на себя все эти ошибки. Иногда ты выигрываешь, а порой – проигрываешь.

— Так странно слышать эти слова именно от тебя. — Кто-то же должен был тебе это сказать, — сонно улыбнулся он. — Спасибо, — искренне отозвался я. Нико уткнулся было носом в подушку, но потом вздохнул и, перевернувшись на спину, закрыл глаза. Он всё ещё выглядел как потрёпанный воробей, потому что его каштановые волосы топорщились в разные стороны. Я ещё долго смотрел на него и даже поймал тот момент, когда его дыхание выровнялось, и он затих.

Вздохнув, я перевёл взгляд на свои пальцы. Костяшки распухли и плохо сгибались, но я не очень страдал от этой боли. Наоборот, я жалел, что не сделал Мики больнее. Мой дискомфорт на фоне того, что я натворил, казался сущей мелочью. Я знал, что теперь он не оставит меня в покое. Сто процентов. Я труп для него, и теперь всё будет совсем иначе. Провожать Нико домой больше было небезопасно. Если раньше они выслеживали только его, чтобы ?поиграться?, то теперь Мики будет мстить. Даже не за пару выбитых зубов – за унижение перед своими.

Мики обычно редко вступал в игру. Только когда знал, что жертва уже не даст сдачи. Ему нравилось кружить вокруг, издеваться, гадко посмеиваясь. Но всю грязную работу он оставлял остальным. Мне, Марку, другим парням, с которыми я почти не пересекался. Кому-то нравилось это делать, кому-то – нет. Были, как мне кажется, и такие, как я. Случайно забредшие к нему души, потерявшие свой путь, и наставленные им на травлю других. Мики никогда не лежал на асфальте. Его никогда не били, не пинали, не издевались над ним в ответ. Я сделал то, что при мне не осмелился делать никто. Было ли мне страшно теперь? Я задавал себе этот вопрос раз за разом, пока не пришёл к одному единственному ответу. Безумно.

Я не хотел храбриться и бить себя пяткой в грудь, что совсем не боюсь встречи с ними в тёмной подворотне. Да и в светлой тоже. Мне было, что терять. Вполне ведь неплохая жизнь – друзья, девчонки, мои мама и папа, да и учился я неплохо, вполне мог в будущем найти нормальную работу, может быть, даже такую, которая бы не стала грузить меня с восьми утра до восьми вечера, чтобы мне хотелось просто спиться от неё. Но теперь всё это стояло под угрозой. Парни, вероятнее всего, тоже. Мне было неприятно от этой мысли, но ничего поделать я не мог.

Поэтому я просто сгибал и разгибал пальцы, пока от боли не защемило где-то в висках. Закрыв глаза, я вздохнул и повернулся на бок, едва не перетянув на себя одеяло. Нико тихо сопел, подложив под голову руку. Я потянулся к нему пальцами, но коснуться не посмел. Душу грело лишь одно – он почти перестал меня бояться.

Может быть, я даже не такое говно, каким кажусь… С этой мыслью я опрокинулся в бездну из которой, как мне показалось, меня в ту же секунду и вырвали, но это было не так. За окном ярко светило солнце, перебравшееся через верхушки парочки низких деревьев, и било своими лучами прямо в мои глаза. Надо мной же нависал Йоонас, его волосы были взъерошены, а через плечо – переброшено полотенце. Он держал во рту зубную щётку и выглядел достаточно сонным. — Фтафайте, — невнятно сказал он.

— Какого хрена, Порко? – я попытался закрыться от солнца, недовольно морщась, но послушалась меня только одна рука. С другой стороны какая-то тяжесть не давала мне повернуться, но голова раскалывалась так, что я решил не проверять свои теории. Казалось, что это просто убьёт меня. — Пофти дфенафать, — он пожал плечами, но почему-то гаденько улыбнулся. – И ефо рафбуфи. Это фам.

Указав на два стакана и пару таблеток, что лежали на прикроватной тумбочке, а затем, тыкнув пальцем на другую половину кровати, он развернулся и вымелся из комнаты для гостей. Я недовольно взвыл, но подняться всё же попробовал. Йоонас сам будил всех только в одном случае, которому противиться не мог никто. Видимо, сегодня его родители решили вернуться в родное гнёздышко.

Повернув, наконец, голову, я с немалым удивлением обнаружил рядом Нико. Одна его рука лежала на моём животе, абсолютно расслабленная — я даже чувствовал прикосновение пальцев к своей коже, потому что за ночь моя майка задралась почти до самых рёбер. Руку его я не стал убирать и попытался повернуться на бок, тут же почувствовав, что и одно его колено было заброшено поверх моих гудевших от боли ног.

— Эй, Нико, — тихо прошептал я, стараясь поворачиваться как можно медленнее, неизвестно почему, правда. Тревожить его сон всё равно бы пришлось. – Нико.

Он что-то сонно промычал и попытался потереться лицом о моё плечо и край подушки, на котором лежал, но видимо почувствовал боль и только сильнее обхватил меня за талию. Я улыбнулся и кашлянул в кулак свободной руки.

— Нико, пора вставать.

— Я не… — что он ?не? услышать мне не удалось, его голос сошёл на шёпот, и он продолжил сопеть.

— Нико… Вчерашний лёд всё же спас ситуацию, и выглядел Нико не так плохо. Только тени под глазами и слегка распухшая переносица напоминали о том, что он получил по лицу. Пластырь на скуле так и остался, как и множество мелких, но уже затягивавшихся царапин. Повинуясь какому-то внутреннему инстинкту, я провёл внешней стороной кисти по его щеке. Будь на его месте Томми или Олли – я бы уже применил самый лучший будильник под названием ?добро пожаловать на пол?, но с Нико так поступать не хотелось.

Он, наконец, открыл глаза. Секунду сонно смотрел на меня, явно ничего не соображая, но уже в следующий миг он широко распахнул глаза и подскочил на месте, словно его ударило током. Меня это рассмешило, как и румянец, которым тут же вспыхнули его щёки. — Прости, — пробормотал он, ещё сильнее взлохмачивая свои волосы и стараясь отодвинуться от меня подальше. – Я случайно. — Нашёл из-за чего извиняться, — я всё ещё лыбился, как идиот, но тоже сел на кровати, хоть и с большим трудом. Перед глазами поплыли светлые пятна.

Нико ничего не ответил и поднялся на ноги, всё ещё не смотря на меня, но когда он наклонялся за штанами, я заметил, что его щёки просто алого цвета.

Смеяться я не стал. Просто перевёл тему. — Йоонас таблетки принёс. Выпей.

— Хорошо, — тихо отозвался Нико, но перед тем как обойти кровать, он всё же выждал момент, когда я выпью свою дозу обезболивающих на сегодня.

— Родители Йоонаса возвращаются, — зачем-то сказал я, наверное, просто для того, чтобы перевести тему.

— Надо драпать побыстрее? – криво ухмыльнулся Нико и всё же подошёл к тумбочке. — Нет, обычно он заранее всех поднимает, чтобы не собираться и бегать тут с головой вместо третьей ноги… Но медлить всё же не стоит, — я улыбнулся. – Как ты себя чувствуешь?

Нико пожал плечами и допил воду из стакана. Поморщился от горечи таблетки.

— Растворилась прям на языке, фу, — его передёрнуло, и я отдал ему свой стакан, из которого сделал всего пару глотков. – Спасибо.

— Ну, так что?

— К зеркалу подходить не хочу, по ощущениям – выгляжу, как тыква, которую кинули с крыши. А ты как? – он взял оба стакана в руки и отошёл от кровати, давая мне возможность подняться.

Я откинул одеяло и громко зевнул, потягиваясь с уже привычной болью в боках. Когда-нибудь я точно смогу встретить утро не чувствуя, как какая-то часть моего тела пытается отвалиться, но… Видимо, к тому моменту я уже состарюсь и отваливаться что-то будет всё равно. — Не переживай, всё не так плохо. По крайней мере, я же не бегу от тебя с воплями, верно? – я попытался рассмеяться. Нико посмотрел на меня с лёгким укором, и мне пришлось поражённо приняться за джинсы. – Я за последние пару недель вообще не помню, чтобы встречал утро нормально, но всё в порядке. Выживем.

— Куда денемся, — кивнул он и снова покраснел. – Ты извини, что я…

— Да брось, мы здесь за такую хуйню не паримся. Йоонас однажды всю ночь проспал лёжа на мне, пока мы дрыхли в ванной, — признался я. — Оу… — Мы немного буйно живём. По нам пока этого не скажешь, но… Всё ещё впереди. Пойдём.

На кухне уже пахло чем-то очень вкусным, и я ощутил, как мой желудок недовольно заныл. У плиты стоял Томми, а Олли сидел на подоконнике и мотал ногами, покуривая сигарету и листая что-то в телефоне. — Ого, какие вы красивые, — не отвлекаясь от готовки, сообщил Томми, немного повернув голову в нашу сторону. – Йоэль, как голова?

— Были б там мозги – пострадала бы сильнее.

— А я всегда говорил, что ты чмо безмозглое, — на кухню зашёл Йоонас и уставился на Олли. – Твою мать, Матела, подоконник отмывать сам будешь. — От чего? – тут же возмутился Олли. – Я в отличие от тебя пеплом на три квартала вокруг не сорю! — Соришь! — Заткнитесь, — я плюхнулся на стул и притянул к себе тарелку с чем-то, что оказалось омлетом. Йоонас зыркнул на меня, но тему перевёл: — Нико, Йоэль, мы тут поговорили немного и решили, что вам теперь лучше по улицам не шляться. Вообще. После вчерашнего… У Мики будет только одна цель.

— Да, я знаю, — я подтолкнул вторую тарелку с омлетом к Нико и начал разливать сок по стаканам, что хаотично стояли на столе. Один из нас всегда утром готовил на всех, и я был рад, что сегодня настала очередь Томми. Он обычно не заморачивался и готовил вкусно, в отличие от Матела, который запаривался слишком сильно и мог часа полтора выпекать что-то в духовке, а потом убеждать нас, что всё в порядке. Йоонас обычно просто заказывал что-то из быстрой доставки на дом. Как и я, впрочем.

— Вы прислушайтесь, — Томми поставил последнюю тарелку на стол и выключил плиту. – Мы всё же не хуйню вам втирать пытаемся. — Я знаю, — снова повторил я. Нико же молча ковырял вилкой омлет. Он терпеть не мог доставлять неудобства. — Нико, а ты-то как себя чувствуешь?

— Всё хорошо, — он постарался улыбнуться. – Спасибо.

— Вот же они твари всё-таки… — Ладно, не будем о грустном, — снова встрял Йоонас, который судя по всему успел, как и Олли, не только позавтракать, но ещё и привести себя в более-менее надлежащий вид. Его чёлка уже была зачёсана на одну сторону, а в правой мочке болталось колечко от тоннеля. Второе он держал в пальцах и пытался раскрутить. Моиланен порой смотрел на это с плохо скрываемым интересом, мы же с Томми больше уделяли времени омлету и не желали разделять его страдания. — Иди сюда, — наконец, не выдержал Олли. Йоонас сдался и вручил тоннель ему, который Олли мгновенно рассоединил и, притянув Порко к себе, принялся вставлять кольцо в его мочку.

— Какой пиздец, — заключил Лалли. – Вот делать вам нехуй всё же.

— Знаешь, что нехуй? Растягивать. Это пиздец как больно! — пожаловался Йоонас.

Олли цокнул языком. Именно он надоумил Йоонаса проколоть уши, как раз в тот день, когда я сделал первую татуировку. Буквально через месяц-два он снова прилип к нему с этой темой, но уже предложил свою помощь. Порко долго ходил с трайблами для растяжки тоннелей в ушах и матерился на каждого, кто имел наглость тянуться к ним ?грязными лапами?. Олли, впрочем, как куратор этой темы, имел доступ к его неприкосновенной башке почти круглосуточный.

— Так, собираемся и я развожу всех по домам, — покрутив серёжку в ухе, напомнил Йоонас.

Все дружно закивали и покидали стаканы и тарелки в посудомойку. По крайней мере, в доме Порко не было необходимости торчать перед раковиной, как в моём.

— Не хочешь сегодня остаться у меня? – спросил я Нико, когда мы вернулись за вещами. Он всё же посмотрел в зеркало и грустно вздохнул. — Нет, спасибо. Я хотел сегодня сходить с матерью в кино, но видимо… Накроется этот план медным тазом.

— Хочешь я тебе очки дам? – крикнул из соседней комнаты Йоонас. — В доме я их всё равно не надену, — Моиланен рассмеялся.

— Ой, ну скажешь, что тебе светло слишком сильно, — отозвался Порко и пошёл вниз. — Точно не хочешь? – на всякий случай переспросил я. Нико улыбнулся, глядя на меня. Секунд десять мы стояли и молча смотрели друг на друга. — Ты классный, — наконец сказал он.

— …но я так не могу, ты же просто мой друг! – воскликнул я, передразнивая фразы из дешёвых комедий про фрэндзону. Нико на секунду затупил, но потом засмеялся в голос. — Господи, какой ты идиот! Я остался довольным собой и пошёл вниз. Нико спускался вслед за мной и всё ещё посмеивался.