5. Another Sun (2/2)

— Да уж... — Нико вытянул руки и положил локти на колени. На нём по-прежнему была только футболка Йоонаса и бельё. Чистые волосы высохли, пока он спал, но выдавали, что и для него это время не было спокойным — они спутались и распушились. Всё это предавало ему чудной вид, и я даже улыбнулся, пока не вспомнил, как выгляжу сам. — Я какого-то хрена умираю с голоду. Не хочешь присоединиться?

— К голодающим? — хмыкнул Нико, поднимаясь. — К налёту на кухню Йоонаса. Мне льстило лишь одно — со мной он вёл себя не так скованно, как с Йоонасом. Да, он опасался, и недоверие было в каждом его движении, но, по крайней мере, он не прятался за маской полнейшего неприятия, как мог бы, или не смущался, как рядом с Порко. То, что произошло между нами, всё же установило для нас совершенно иные рамки. Мне кажется, сам Нико это понимал. Я был для него привычнее, чем мои ребята. Хотя бы пока что.

Из холодильника я выгреб всё то, до чего дотянулись мои неслушающиеся руки и поставил на стол перед Нико. В отличие от меня, есть он хотел не так уж сильно, поэтому медлил и просто косился то в окно, то на мой левый локоть. Это он так пытался избегать взгляда глаза в глаза, как мне довелось подумать. — Нико? А ты действительно чего вскочил? Может, тебе обезболивающего дать?

— Нет, мне уже Йоонас принёс перед сном стакан и пару таблеток, до сих пор не знаю, что это было... Я мало сплю. Правда. Можно сказать, организм решил, что пора вставать.

— Нихрена себе. И мало — это сколько? – я удивился, но всё же почувствовал, что он просто слукавил. — Часа четыре, порой — пять. Знаешь, я сидел там и думал... — О чём?

— О тебе.

— Такая себе тема, — я поковырял вилкой в салате и вздохнул. Ответ на вопрос, почему среди ночи он сидел на ступеньках начинал прощупываться.

— Я просто понял, что ничего не знаю о тебе кроме твоего имени и места учёбы. Совсем. У тебя же должна быть какая-то жизнь в этом мире, верно? — он усмехнулся, словно рассуждал внутри своей головы, а не вслух. — Ну... Я не знаю, что тебе рассказать. Мне почти двадцать, у меня есть своя группа... У группы этой нет названия, толковых выступлений и даже материала, но я всё равно её люблю. — Йоонас и остальные... Они в ней состоят, да?

— Да. Мы все на одном курсе. Томми играет на барабанах, он самый рассудительный из нас. Ходят легенды, что если его выбесить — даже Чак Норрис будет ходить под себя от страха. Олли на басу играет. Он очень добрый малый и почти всегда заявляет, что вот-вот свалит из-за наших очередных экспериментов, но это лишь фарс. Он единственный из нас изначально учился на классическом отделении и искренне уверен, что музыка работает не так. Йоонаса ты чуть ближе узнал... Он всегда такой. Взбалмошный, но добрый. Их в принципе трудно вывести из себя.

— А ты в группе, получается, вокалист? — поинтересовался Нико.

— Да… Йоонас тоже был, но мы так и не нашли гармонии, так что всё, что мы делаем – сплошной бардак, — я усмехнулся.

За свою группу я на самом деле болел душой и сердцем. Каждый свой вдох я готов был посвящать этим парням, откликнувшимся на мой зов. Ведь на самом деле – они бы единственными, кто в своё время захотел быть рядом со мной. А я предал их. Какое же я говно… Наступила тишина, и я решил попробовать тоже пойти в наступление. — А ты? Ты тоже учишься в нашем колледже, я знаю. — Да, я на курсе классического вокала. То ещё дерьмо, если честно, — он едва-едва улыбнулся уголком губ. – Но маму радует. Я только с ней живу, поэтому приятно делать для неё что-то в таком духе. На самом деле, я просто всегда считал, что классика – не для меня.

— Олли думает наоборот.

— Но он же в группе?

— Да, но у него нет выхода, — я рассмеялся немного фальшиво и тут же заткнулся.

На самом деле у меня в горле стал ком. Есть больше не хотелось от одной мысли, что его действительно некому было защитить всё это время. — Ты куришь? – этот вопрос Нико резко выдернул меня из потока собственных мыслей. — Да… Только у меня с собой ничего нет. Сейчас, — я с трудом поднялся с места и медленно проковылял к ?заначке? Порко. Осталось меньше, чем полпачки. Уверен, что Йоонас бы их добил, если бы не свалил спать – нервничая, он дымит как паровоз. Курили мы молча. Первая сигарета у обоих растворилась в ночи. Глаза Нико были на удивление ясными и, чёрт возьми, такими живыми. Я завидовал этой жизни внутри него. Мне было не под силу так сиять.

— Почему стая, кстати? Ты сам сказал, что я теперь в вашей стае, но я немного не понял, о чём ты, – вдруг произнёс он, вытаскивая вторую сигарету. Щёлкнуть доисторической зажигалкой Йоонаса у него никак не получалось из-за пореза на ладони, который явно доставлял дискомфорт. Я молча забрал её из его пальцев и помог зажечь огонь. Он отразился в его глазах и на секунду наши взгляды пересеклись, отчего я едва не забыл вопрос. Он не просто сиял. Он горел, как тысяча солнц.

— Ну... – я стряхнул пепел, давая себе время на раздумье. – Мы очень давно вместе и случайно нашли друг друга, но так и не разошлись. Мы глобально не ссорились ни разу, пиздились так от случая к случаю… Но ничего серьёзного.

— Йоонас тогда сказал, что вы были друг против друга, — заметил Нико. — Пиздит, — я всё же рассмеялся, — просто я хотел быть гитаристом, а он меня попер на микрофон. А на счёт стаи... Мы все здесь как братья, понимаешь? Мы друг за друга. Всегда. Поэтому они сразу приняли тебя. — Из-за пореза? — Клятвы. Из-за клятвы, Нико. Я пообещал тебя защищать и исправить свою ошибку, ведь ты дал мне этот шанс. Это наша с тобой клятва. Кровь на крови. Такую нельзя нарушить.

— У тебя с ними тоже клятва?

— Да.

— Какая?

— Что мы будем защищать друг друга. Во что бы то ни стало. Только вот сдаётся мне, что я нарушил не клятву, а что-то более глубокое и древнее… — Они не будут винить тебя, — Нико прижался виском к холодному оконному стеклу. — Почему ты так решил?

— Если бы они хотели что-то сделать, они бы сделали это сразу.

— Ты не знаешь их так долго, как я. — Но я знаю людей в принципе. Многих. Думаю, им просто понадобится время. Возможно, уже утром всё будет в порядке, возможно – годы пройдут, но… Если уж вы клялись друг другу, думаю, что кто-то догадается, что защищать нужно не только друг друга, но ещё и каждого от себя самого. Я не считаю тебя монстром, Йоэль, — тихо сказал он. – Но мне тоже трудно принять всё это. Клянусь, я всё ещё не могу поверить, потому что буквально вчера ты был одним из моих ночных кошмаров, а сейчас я просто стою с тобой рядом. И действительно не могу в это поверить…

— Я очень сильно виноват перед тобой, — не глядя ему в глаза, сказал я. — Просто это было нечестно. — Я знаю. — Я был один. — Да. — Это действительно больно и так унизительно.

Я закрыл глаза и крепко стиснул зубы. Давняя привычка, позволяющая совладать с резко накатившими эмоциями. — За что? – наконец спросил он. Этот вопрос явно сидел в нём с момента самого первого удара и теперь больше всего на свете он хотел докопаться до правды.

Я не смог ответить. Но он хотел услышать ответ. Выжидающе смотрел на меня, и сигарета тлела между его пальцев. Ещё чуть-чуть и начнёт обжигать кожу.

— Скажи честно. Уже нечего скрывать. Просто – почему я? Что я сделал не так? – его голос почти сорвался на этом слове, но я не понял, что это была за эмоция – злость или просто недоумение.

— Я не знаю, Нико, я не знаю! – неожиданно для себя воскликнул я. – Я думаю об этом постоянно. — Просто так не бывает, — откликнулся Нико, немного стушевавшись от моего голоса. – Ничего не бывает без причины.

— А вдруг?

— Нет, — он покачал головой. – Спасибо, что не… Не пошёл у них на поводу. Чёрт возьми, ты сам понимаешь, о чём я. Они бы сделали это. Это наверняка перед Вселенной тебя оправдает.

— Но не перед тобой?

— Мне сложно, потому что я не понимаю тебя, — он вновь посмотрел в мои глаза. – Ты быстро меняешь решения. В один день ты вкладываешь мне в ладонь стекло, во второй – загораживаешь меня своей спиной, но что тобой двигает – я без понятия. Вдруг уже завтра всё изменится и клятвы на крови для тебя окажется мало?

Я понуро опустил голову.

Он помнил про стекло. Он знал, всё это время знал, что это был я. Мне захотелось провалиться под землю и стало тяжело дышать. Хотелось кричать от боли и одновременно замолчать совсем. Сигарета выпала из пальцев в пепельницу, и я больше не смотрел на Нико. Смотреть, слушать и говорить казалось уже лишним. Только желание перестать существовать жило внутри меня.

— Я не хочу быть чудовищем, — сказал я совсем тихо. – Но видимо уже поздно.

Слова мои были услышаны только стенами – Нико из кухни ушёл.