Глава четвёртая (1/1)

Верда, так звали её брата. Расследование его убийства, ведомое немногими старейшинами клана аль-Рубит, признавшими за Зор титул верховной Идущей-За-Солнцем, не привело ни к чему. Рано или поздно мудрые старики докопались бы до истины, однако вскоре прошёл слушок, что Верда убит якобы собственной сестрой. Мотивом была названа зависть к силе, а ложь о несчастном случае во время эксперимента приписали, опять же, Зор. Соклановцы были уверены, что это не так, однако общественное мнение это изменить не могло. А в это время рядовых магов, способных разве что подпалить кому-нибудь задницу, прижимали всё крепче. Вскоре полуофициальные гонения перешли в настоящую этническую чистку, и маги в страхе оставляли города. Это коснулось не только магов, но и всех иейсат как этноса. Даже те из них, кто никогда не носил шрамы и даже не помышлял о магии, взялись за оружие. Первого числа семидесятого месяца эта наскоро собранная армия под предводительством Камиля аль-Кали двинулась на Тедад, но из-за численного превосходства врага и плохой строевой подготовки была оперативно разбита ещё на дальних подступах. Бежать удалось немногим, большинство были убиты или взяты в плен. Сам верховный Идущий-За-Солнцем погиб. Чтобы окончательно закрепить свою победу ещё и в идеологическом плане, эмир Бахрус?— правитель Тедада и главный сторонник ?сдерживания магической агрессии??— предложил мир и обмен пленными. Неизвестно, что конкретно вело его, но в обмен на всех взятых им пленных он запросил всего одного?— Зор аль-Рубит, главу единственного клана, ещё не рассеянного по пустыне. Зор оказалась слишком злой, чтобы жить на положении почётной пленницы и слишком незаметной, чтобы хвастаться ею. Всё больше раздражаясь своей бессмысленной затеей, эмир в конце-концов поручил Зор своему палачу. Много разных криков слышал этот хмурый человек, но ещё никто в его пыточной не кричал ?ещё!?. Короче, даже пытать её не выходило. Кроме того эмир понимал, что с магами ещё не покончено, и, чем сильнее он третирует Зор, тем больше вероятность создать мученицу, за которой могут прийти ещё раз. Как пленница Зор была бесполезна, её содержание накладывало риски, а сама виновница торжества при виде любого, подошедшего ближе двух метров брыкалась, царапалась, кусалась, изрыгала отборную ругань и вообще вела себя отвратительно. Зор ещё раз выдохнула и села на ледяной песок. Следующий шаг ей был известен: для этого надо было сосредоточиться и… слово ?успокоиться? для пути Кнута и Пламени вообще слабо подходит, поэтому нужно ей было из состояния взведённой бомбы перейти в состояние тонко гудящего меча, по ошибке откованного из перенапряжённой стали. Эмир Бахрус вырос на романах эпохи расцвета Бернштайнфельдера* и мечтал хотя бы раз воплотить романтичный сценарий взятия благородного пленника в жизнь. Зор очень его разочаровала. Обозлённый, он приказал зарезать её, как свинью. Последним его утешением стал герб дома аль-Рубит. Увлечённый позаимствованным из Янтарных Полей искусством геральдики, он хорошо изучил его. Девиз он всерьёз не воспринял, и не подумал, что будет, если убить Зор не удастся. Вместо этого он прилежно штудировал блазонирование, взяв личный герб Зор за очередной учебный материал. ?На ромбовидном щите в чёрном поле червлёная кайма; по центру?— золотая чаша с лазурными языками пламени; слева от щита мордой к нему изображён атакующий чёрный бык с красными глазами; справа от щита мордой к нему изображён атакующий скорпион…? Единственным хорошим в этой ситуации было то, что громко разнёсшаяся весть о гибели Верды открыла расположение его тайной лаборатории. Известно оно стало, конечно, не только ей, но это всё равно радовало. Оставшись без дома, Зор была вынуждена отыскать хотя бы его остаток, чтобы привести себя в порядок и собраться с мыслями, а тайну Верды надо было узнать любой ценой?— тем более, что уж теперь-то он точно не мог ей запретить. У Зор забрали всё, включая её любимую семихвостку, но израненная ладонь настраивала на нужный лад, так что войти в транс было легко. Вскоре она уже могла видеть пустыню так, как видят её Железнобокие, только гораздо чётче. Её наитие оказалось верно: бьющий в небо ровный луч золотого света, отмечающий присутствие аль-Изандера, а вместе с ним?— и весь Саошьянт, был виден прямо впереди. Луч не двигался, да и не должен был?— подготовить сетсеке-городовоза к переносу города на новое место?— задача не из лёгких, и выехав оттуда около полутора суток назад, Зор не видела признаков приготовлений к переезду. Сориентировавшись, она восстановила в памяти рассказы о местоположении лаборатории и поняла, что находится почти рядом с ней. Очевидно, Басир и Али, считая Зор затуплённой, решили, что оставлять её всего в пяти километрах от лаборатории безопасно. Не исключено, что это было скрытое телепатическое влияние кого-то из Ищущих-Солнце, всё ещё верных ей. Собрать клан по крупицам было основной задачей, но действовать нужно было по порядку. Вернувшись к обычному зрению, она поняла, что нужно спешить: образовавшаяся вокруг неё метровая проталина, обугленные трупы и следы на снегу вскоре наверняка наведут кочевников на определённые мысли. Бросив ещё один испепеляющий взгляд в сторону Саошьянта, Зор развернулась на восток и зашагала быстрым шагом. Ледяной ветер немного успокоился, и теперь у входа в грот стало немного теплее. Двое людей с нетерпением ждали, когда солнце взойдёт достаточно, чтобы скрывающая их тень рассеялась, и можно было хотя бы чуть-чуть согреться на солнце, от которого раньше приходилось прятаться. Пока их пост у входа был лишь немногим теплее, но эти люди получили неплохую сумму за охрану экспедиции и готовы были потерпеть. Эмир Бахрус выделил достаточно золота и Пыли, чтобы снарядить этот отряд и заставить всех причастных помалкивать. Позади полукругом стояли несколько шатров, в которых квартировали в общей сложности ещё десять наёмников. Не очень много, но эмир, не хотел поднимать лишний шум, посылая своих людей в лабораторию ?погибшего по неосторожности? мага. Наёмники топтали песок не первый день и прекрасно осознавали эти сами собой разумеющиеся кавычки вокруг слов ?погиб по неосторожности?. Было скучно. Магов уже давно разогнали, лезть к лаборатории других дураков не было, только вот работа у людей эмира не спорилась?— они никак не могли открыть дверь. Темы для разговора закончились уже давно, но ситуацию спасла тёмная фигурка вдали. Она быстро приближалась. Переглянувшись, наёмники стали молча наблюдать. Им был дан приказ стрелять на поражение, но ленивое любопытство удерживало их. Через несколько минут фигурка стала отчётливее. Человек двигался быстрыми широкими шагами, немного наклонившись вперёд, и этим напоминал бегущего быка. Вскоре стали ясно видны худая девичья фигурка и густая иссиня-чёрная копна волос. Лица было ещё не разглядеть, но две точечки ярко-оранжевых глаз были видны почему-то особенно чётко. Будь глаза карими и держи их обладательница голову прямо, особо впечатлительный наблюдатель сказал бы, что это самые красивые и тёплые глаза, которые он когда-либо видел; но глаза напоминали угли и смотрели исподлобья, что вкупе с походкой скорее напрягало. Настораживало наёмников ещё и то, что девушка смотрела прямо на них. Один из наёмников наложил стрелу на тетиву: —?Не будем рисковать. С молчаливого согласия коллеги он отпустил стрелу. На излёте стрела вспыхнула. Девушка всё ускорялась и уже переходила на бег. Человек увидел её оскаленные зубы, хорошенькое личико, искажённое звериной яростью, и тонкий узор шрамов. —?Шоб я обанкротился, маг! —?человек резко натянул тетиву. Для многих это будет открытием, но основной метод пути Кнута и Пламени это не боль, а эмоции. Боль?— лишь наилучший способ вызывать их, и заодно?— напоминать адепту о бренности материального мира. Подходят любые эмоции, условие одно?— это должны быть эмоции максимальной силы, возведённые в абсолют. Что же касается боли, то уже давно обнаружено, что отрицательным, а точнее?— ?тёмным? эмоциям человек поддаётся гораздо легче. Прилежный адепт отводит много времени работе с этим, и вскоре в его эмоциональном спектре не остаётся ни полутонов ни даже чего-то, хотя бы отдалённо напоминающего середину. Нет радости?— есть ликование; нет грусти?— есть скорбь; нет понимания?— есть сострадание; нет злости?— есть ярость. Зор всегда была прилежным адептом. —?Нет покоя?— есть страсть. Страсть?— сила. Сила?— власть. Власть?— победа. Победа?— свобода*,?— Зор шепчет мантру, за неимением лучшего раздирая плечи ногтями. Кровь на пальцах тихо шипит. Чем дольше накручивать себя перед боем, тем легче пойдёт дело. Точку входа отмечает укол стрелы в плечо. Мало когда и мало кому удаётся войти в состояние ?Потока?, когда ты едина со всем миром, когда Пыль течёт сквозь твоё тело и душу, рождая что-то неописуемое, что ощущается как боль только в грубом материальном плане бытия. Рассказывают, что в Поток можно войти и другими способами, но Зор признаёт только этот, и только тогда считает переход успешным, когда мир накрывает красный туман. Невидимая сила помогает её ногам, швыряя Зор в воздух. С пятнадцати шагов она запускает себя, как стрелу, объятую голубым озоновым пламенем, и швыряет оземь, где ставшие удивительно медленными наёмники только-только успевают поднять глаза, бросить луки и начать двигать грязные пальцы в направлении рукоятей мечей. Взрыв. Ошмётки камней. Над остекленевшим песком медленно опускается облако пепла. В глубине грота уже видно людей эмира. Наукой в Тедаде всегда занимались маги Нового Пути, ставшего очень популярным благодаря сущей нелепице под названием ?техника безопасности?. Их трое. Эти люди?— Зор не может разглядеть их как следует?— на самом деле довольно умелы и могут стать опасными противниками, но только если успеют подготовиться. Эти?— не успели. Горячая волна отбивает Зор обратно к выходу. Тело отзывается взрывом восхитительной боли, одежда?— в этом Зор не уверена?— сгорает. Их разделяют считанные метры. Неясное пятно золотого света на красном фоне?— так сейчас она видит противников?— смещается и уплотняется, трое встают ближе. Двое по краям пытаются наколдовать щит, пока человек по центру поднимает посох для нового залпа. Вскочив на четвереньки, Зор бросается вперёд и вправо, как это делают дерущиеся койоты. Стрела воздуха, уплотнённого до состояния металла, с громким хлопком уносится мимо, выбивая камни из свода пещеры и уносясь дальше в пустыню. Так, в два прыжка она сближается с магами и кидается на них. Использовать сырую энергию Пыли в ближнем бою не то чтобы невозможно, просто неразумно. По крайней мере?— для тех, кто не следует пути Кнута и Пламени. Когда с магами покончено, Зор чувствует приближение наёмников. Только чувствовать и остаётся: глаза залиты кровью и ещё не привыкли к темноте пещеры, а в ушах гремит так, что ничего другого не слышно. Вставая над растерзанными и обожжёнными телами, Зор медленно оборачивается. В другой ситуации долго не навещавшие городов наёмники вполне оценили бы, как тонкие вереницы символов и плавные линии ритуальных кругов опоясывают стройное смуглое тело, но они всё-таки достаточно умны, чтобы оставить смакование женской красоты до лучших времён, развернуться и побежать.