Сессия вторая. (1/1)
Темница поглощает меня. Засасывает. Холодом стен, мягкостью бархата, бессердечностью стали.Я жду тебя, Мой Господин. Как верный пёс, я пришёл раньше, чтобы ждать.Меня грызёт изнутри, выжимает. Какой ты будешь, когда скрипнет дверь, когда полумрак ляжет тенью на белизну твоих скул?Я стал таким, не потому что люблю боль. Я не испытываю радости от созерцания собственной крови, кожаные ремни создают неудобство. Я презираю таких. Презираю шлюх, рабов и псов.Поэтому это лучшее искупление. Стать одним из них.
Но это я могу показать только тебе. Только ты и эта комната знают меня таким. Впитывают моё чувство неполноценности, ненависти к себе, ужаса от осознания собственной ничтожности.Долгожданный скрип, я вскакиваю с кровати.Первое, что замечаю, твои глаза. Они такие же чистые, непорочные, они принадлежат ангелу.Мгновение, ты столкнулся со мной взглядом. В голубой глади блеснула жалость. Её тут же сменило равнодушие. Ты научился.Грустное браво и новый укол совести. -Раздевайся. – стальной голос, на кровать шмякнулась пачка ремней.Я послушно стянул штаны, замер под твоим приказным взглядом. Бледные, тонкие пальчики вцепились в чёрную кожу, чуть позвякивающую застёжками. Ты умело застегнул на мне сбрую, как будто не на живом человеке, а манекене.Деловитый взгляд твоих ледяных глаз – последнее, что я увидел, прежде чем мои глаза оказались во тьме повязки.Но ты знаешь, я всё-равно вижу тебя. Мне не нужны ни слух, ни зрение, чтобы видеть. Ты сияешь передо мной, как статуя святого, а я корчусь в углу, чёрный и уродливый.Как хищник, нашедший жертву, но столь привлекательное мясо расположилось у костра, он слепит глаза, пугает.Я хочу подойти ближе, мне болезненно важно добраться до тебя, но чистота огня гонит прочь. Будто кто-то на ухо кричит «не трогай своими грязными руками!» И так я мечусь, на границе света и тьмы, слишком порочный, чтобы посметь коснуться тебя, и слишком слабый, чтобы развернуться и уйти.Мягкий, но хозяйский толчок в грудь, холод кончиков пальцев запечатлелся на коже.Я оказался опрокинут на бархат кровати.Ты поднял мои сцепленные руки, звякнула цепь, приковывающая к спинке.
Лёгкое колебание воздуха, ты зажёг свечу?Что ты приготовил для меня? Воск?Внутри что-то затрепетало от ожидания наказания, оно поможет забыть о том сумраке, в котором я брожу.Горячие капли коснулись кожи на животе, заставляя мышцы напрячься, я позорно заскулил.Твои руки коснулись члена, даже через перчатки я почувствовал дрожь пальцев. Я попытался забрыкаться прикованными конечностями, червём заметался по мятому бархату.Зачем? Перестань! Перестань ласкать меня! Тебе же противно! Я же чувствую! Тьма перед глазами дала мне новый мир, полный ощущений и звуков, ноздри задрожали, втянув разлитый в воздухе страх. Твоя аура блекнет, ты пачкаешься об меня!- Отпусти!..Повязка намокла от влаги, набухшая плоть победно выпрямилась.- Я не давал разрешения говорить. – холодный голос.- Перестань! – я не узнаю свой скулящий тон. – Тебе же противно!На миг твоя рука застыла.
Стук моего сердца зазвучал в удушающей тишине. Неожиданно живот ожгло кнутом, по слуху резанул свист его кожи. - Молчи, пёс. – я расслышал в голосе злость.Воск закапал на набухший орган, заставляя забыть о сомнениях, утонуть в боли, смешанной с наслаждением. Меня заколотило, твои движения всё вернее, ты учишься, прячешься, бежишь от себя, глядя на моё израненное тело, затянутое в ремни, мой соски, скрытые под слоями воска, который ты периодически сдираешь аристократичными пальчиками. Иногда я слышу, как ты меняешь перчатки на чистые, слышу, как меняется твоё дыхание, когда заносишь арапник.
Темница душит меня, боль – освобождает. Ты – окрыляешь.
Мне начинает казаться, что этого места не существует. Это фантом, игра разума, и тебя нет, не существует, это противоречит самой сути мироздания. Ты слишком чист, чтобы быть на самом деле. Но тогда был ли тот манч? Тот самый, где мы заключили контракт. Или он тоже мой бред? Может, это был бал Сатаны. Тот самый. А я заключил сделку с самим Люцифером. С тобой, мой бескрылый.Ты всё-таки гений. Я забыл о ноющем чувстве вины, мне приятно. От твоих прикосновений, мимолётных, через ткань перчатки, я дрожу, вскипаю, мой орган выделяет смазку, как собачка Павлова – желудочный сок.Зачем ты затеял эту игру? В контракте не было указано сексуального подтекста. Хотя и не было запрещено. Ты хочешь сломать себя?Но зачем? И почему мне так важно это знать?Мы только Господин и Слуга, у нас нет имён, нет жизней, мы воплощаемся в этой комнате, чтобы в ней же и раствориться потом, когда срок действия контракта иссякнет.Твои слова «ничтожество», «плесень», «животное», «mein schmutzig Hund» всё бесцветнее, ровнее.Новый удар плетью, я чуть не заорал, кожа случайно прошлась по опалённому воском соску. Одновременно на кожу плеснулось семя. Но не взрыв оргазма заставил меня забыть дышать.Твоё дыхание… не изменилось.Ты умер. Ты погас, огонь больше не отпугивает меня, его нет.Меня начало рвать изнутри.Ты снял с моих глаз повязку, чтобы я увидел твоё лицо, миловидное, бледное, с голубыми глазами, в которых больше нет неба. Там сталь. Там поверхность цинкового гроба, там бездушность статуи.Я задрожал, в груди всё сжалось в гадкий комочек, нанизывающийся на вертел Вины. Я загубил тебя. Я.Странно, когда я ещё не знал тебя, уже чувствовал вину. Неосознанную, скребущую. Но у неё не было видимых причин. Я достаточно успешен, у меня есть друзья и любовники, я часто вижусь с родителями. Поэтому никто из них не мог понять моей вины. Я сам не мог. До этого дня.Может, я предчувствовал тебя? Или… ждал?Ты развязал меня, проследил, как я неуклюже расстегнул ремни и поспешил влезть в кожаные штаны. Я снова залюбовался твоей формой, отливающей лаком в полумраке, чёрными волосами, не достающими до плеч. Ты отвернулся к выходу, оставляя ласкать глупым взглядом узкую спину, которой так пошли бы крылья.Mein Angel. Mein gefallen Angel.- До завтра, mein schmutzig Hund. – ответил так, будто расслышал мои мысли.Хлопок двери.Раньше я не знал, в чём моя вина, хоть и чувствовал её.Теперь причина – ты. Твои глаза, изменившие цвет.