Сессия третья. (1/1)

Я ошибся. Ошибся.Ты не погас, ты сияешь. Только ещё чище. Ведь ангелы потому и не демоны, что умеют прощать, летать даже с заляпанными грязью крыльями. Болотная жижа или морская пена, я или святой–мы одинаковы с твоей высоты.Это бьёт ещё больнее. Для таких как ты меня просто не существует. Я один из грешников, что тянут к тебе немытые руки в надежде на прощение. Ты не отличаешь меня в толпе других.Снова полумрак, снова холод стен, будто колющих меня презрительными взглядами. Чёрная кровать, терпящая мои извивания.

Руки в мягких кандалах, пристёгнутых к щиколоткам, я будто упал ниц перед камнем стены. Кожаные штаны неприятно натянуты, во рту алый шарик, не дающий проглотить язык, я не смогу сказать слово «Rot». Ты осознал, что это игра на острие, в которой не существует стоп-слова, ты устал его от меня ждать. Ты понял, где оказался, но простил, расправил крылья и принял свою роль.Ты переродился, чтобы стать ещё чище.Я не вижу в твоих глазах ни стали, ни неба. В них прозрачность хрусталя, жестокая в своём равнодушии.Мне кажется, я влюбился. Моё сердце отбивает пугливые ритмы, будто боюсь признать это. Последний раз я любил ещё в школе, это была зависимость, чёрная цепь, припаявшая меня к нему, саднящие раны и болезненные вскрики по ночам. После этого я будто умер, упал под занавесом самообмана, слушая оркестр, возвещающий конец спектакля.Но взмахом крыла, одиноким пером пальцев в белой перчатке, коснувшимся моего лица, ты воскресил мои чувства. Ты сделал меня своим псом, слугой, заложником, идолопоклонником.

Я жадно ловлю каждое твоё движение, удар кнута, рассекающий кожу, отпечатывается где-то внутри, разливая по телу тепло, заставляя сердце бешено колотиться о рёбра, оно в эйфории от того, что это Твои удары. Это Твоё наказание.Но мне больше не нужно искупление.Мне нужен ты.Твои руки, твои глаза, твой свет.Я видел тебя без перчаток и фуражки. Какое-то злое провидение столкнуло меня с тобой. На улице. Я просто шёл мимо. Ты выходил из кафе, одетый в тёмные джинсы, в тонкой кофте и цепях, чёрные волосы чуть закрывают один глаз. Ты улыбался, так искренне и счастливо, что внутри меня всё запело, я задышал так часто, будто готовлюсь прыгнуть в небо и взлететь.Ты улыбался не мне. Ему.Интересно, ты знаешь, что такое ревность?

Русоволосый парень чуть не вывернул меня наизнанку своим появлением. Он догнал тебя, но я видел, что на самом деле ты ждал его. Ждал так, как вчера я ждал тебя. Но ты сделал вид, будто собирался пройти вперёд.Вы закурили. Смех твоего друга раскатился по всей улице. Простите, но вы похожи на двух недомерков. Парень в клетчатой рубашке напоминает панка, думающего, что кольцо в губе сделает его оригинальным, а ты - обычный эмо-бой.

Но поздно, мой мальчик. Я знаю, что ты Ангел.

До меня долетели слова любви. Вы так легко произносили их друг другу, будто пытаясь самим себе доказать, что она у вас есть.

Но твоя улыбка, адресованная ему, была искренней. Я увидел нового тебя. Одинокого. Для панка ваши чувства только игра, это видно в его картинных жестах, вроде проведения рукой по твоей талии, шёпоту на ухо. Он делает это не для того, чтобы воздух задел барабанную перепонку, и ты смешно сморщился, заливаясь краской. Он делает это из-за статуса возлюбленного, едва склоняясь к тебе, не заботясь тем, что он не шепчет – говорит так, что прохожие оглядываются на пошлости, что воздух ударяет мимо, и ты не краснеешь.

Но ты обманулся и этим. - Откуда в твоём взгляде столько наглости, псина? – бесцветный голос вырывает меня из воспоминаний.Я глупо смотрю в твои глаза, сверкающие лёгким неудовольствием настоящего хозяина. Внезапно осознаю, что вот он, Ты. Ты не через улицу, ты в Темнице, в одной клетке на двоих, в одном со мной мире. - Жалкая шавка.

Удар по спине, жжение. Я скрючился, но не от боли, от ревности. От этого гадкого чувства, которое шепчет старушечьим голосом, что мне не статьдля тебя тем, комуулыбнёшься открыто, преподнося душу. Нет возможности дотянуться, но я вижу, как рядом с тобой появляется силуэт человека из плоти и крови. Такого же, как я, но одаренного твоими чувствами. Посмевшего коснуться тебя грязными руками, рискнувшего сделать то, чего я не смог, опасливо обходя белый огонь, вещающий твоим голосом.Я его ненавижу. Его одежда, волосы, манеры, глаза – ужасны.Потому что нравятся тебе.Я ненавижу вас обоих.Новые удары, я скриплю зубами, выгибаю спину, вдавливая грудь в бархат кровати. Я не могу смотреть на тебя, мне стыдно за свои чувства, за обожание и ненависть, за отчаяние, за возникшее желание оторвать твои крылья.Ведь будь ты человеком, простым мальчиком с глупой эмо-чёлкой, всё сложилось бы по-другому.Или если бы я не чувствовал себя столь жалким, если бы видел себя хоть чуть-чуть равным тебе, достойным твоего взгляда.Но это невозможно. Я такой, какой есть, с грязной душой, с упрямыми помыслами, с кучей зависимостей. И ты такой, какой есть, чистый и одинокий.Ты хлестнул меня в очередной раз, не меняясь в лице, не дрогнувшей рукой. Кожу обожгло. Я в удивлении расширил глаза. Мне больно. Тупо больно! Я весь сжался, стараясь умалить удар, тело конвульсивно дрогнуло.Что я делаю?Такое чувство, будто в душе внезапно отключилась горячая вода и на распаренное, плавящееся в неге тело хлестнуло ледяным потоком.За что?

Ты оттянул мои штаны на заднице, я в ужасе уставился на фаллоимитатор в тонких пальчиках.

Rot! ROT! Красный, твою мать, я сказал! Но мой рот же заткнут, я только жалобно мычу, будто в эйфории от наказания.Наказания?..Внутрь брезгливо проникли твои пальчики, скрытые белой перчаткой. Неловко растянув, освободили место для фалика, ворвавшегося в меня с хозяйской наглостью.Какого хрена?!- Тебе нравится, грязная псина? – равнодушный голос. – Ты жалкий червь, ты заслужил даже большего, чем это.Инородное тело задвигалось внутри, проходя мимо простаты, принося лишь острое желание вытолкнуть, никакого возбуждения, ощущение, будто я на унитазе.Параллельно на спину посыпались удары флоггера, мягкие, несколько хвостов кожи скорее гладят.Внутри всё вскипело злобой, обидой, я покраснел, стискивая зубы. За что?

Чем я заслужил наказание? Почему я достоин презрения?Потому что я простой человек? Потому что я не такой как ты? Не ангел?- Ты ничтожество, mein schmutzig Hund.Кто сказал? – мычу. У кого есть право судить? Я не святой, я грязный, ревнивый, слабый. Но разве кто-то ожидает большего? У меня есть право жаловаться на то, кем я стал сам? По собственной воле, вырастая из яслей, школы, оканчивая университет? Я не такой как ты. Не Ангел. Но больше не буду себя жалеть.Я отчаянно забрыкался под твоим изумлённым взглядом, фаллоимитатор выскользнул на кровать. Ты чуть отодвинулся, после недолгих колебаний снял сбрую с моего рта.

Я хотел крикнуть «Rot!» Прямо тебе в лицо. Но столкнулся с голубыми глазами, напуганными, но ждущими. Я застыл с открытым ртом.Если я скажу «стоп», ты ведь уйдёшь. Ты подумаешь, что некомпетентен, предложишь разорвать контракт. Между нами исчезнет связь пса и Хозяина, будет клиент и работник. - Ничего. – произнёс я. – Я просто кончал.Ты мгновенно сдулся, выпрямил спину, отводя удручённый взгляд. - Ты разозлил меня, пёс. Но наше время и так выходит.Ты хорошо играешь, Ангел. Даже покидая комнату, ты играешь, держишь спину, носишь фуражку так, будто она часть головы.

Я уже не смотрю щенячьим взглядом вслед. Глядя на твои узкие плечи, я хочу их обнять. - Пока. – произношу в след, наблюдая, как ты вздрогнул, прежде чем шагнуть за дверь.