95. (Не)правильные выводы (1/1)
Ашгат просыпается от навязчивого стука – негромкого, монотонного, похожего на попытку выстучать из кого-то остатки мозгов. Но выстучать пытаются не мозги – это становится очевидно, когда она, нехотя выбравшись из кровати, спускается на первый этаж; в три часа ночи кто-то в гости пришёл.Ашгат прокрадывается на кухню, вытаскивает из-под стола своё копьё, и, так же тихо подойдя к входной двери, аккуратно её открывает, готовая броситься в атаку.В дом заглядывает Герант.Ашгат открывает рот, собираясь спросить, какого чёрта ему тут надо в три часа ночи, все нормальные люди спят, вообще-то, но он такой взъерошенный и промокший, что задать вопрос защитница не решается.— Заваливаться сюда посреди ночи – это что-то новенькое, — комментирует она спустя несколько минут, наблюдая, как Герант пытается высушить волосы.— Там дождик идёт, — жалуется дракон и в который раз роняет полотенце.?Дождик?, — ухмыляется про себя Ашгат. На улице-то ливень вовсю хлещет.
— Ладно, я спать, — говорит она. — Диван в твоём распоряжении.— Стой, погоди, — Герант аж подскакивает, хватая её за локоть. — Слушай… а Вэл тут?— Вэл?.. А, Ваэллион? Тут, конечно, дрыхнет… — Ашгат осекается, и смотрит на ночного гостя самым подозрительным взглядом, на который способна. А потом начинает смеяться. — А, понятно. Ночь, дождь, кроватка…С каждым её словом Герант ощущает, что ничего в этой жизни не понимает, потому что слова мелкой букашки – это просто слова, но она явно вкладывает в них какой-то непривычный смысл, но спрашивать – это ведь ниже достоинства золотого дракона.— Да я же не… — растерянно мямлит он, но защитница перехватывает его руку и перебивает:— Пойдём.Ашгат приводит его к Ваэллион, которая, скинув одеяло на пол, довольно обнимает во сне подушку и тихо несёт какую-то невразумительную чушь про жареных гоблинов.
Оставив золотого дракона ?наслаждаться зрелищем?, защитница сваливает к себе.Герант закрывает дверь и усаживается на край кровати спиной к спящей эльфийке. Ситуация странная, хочется спросить, что он должен делать – но Аргента всё ещё где-то у эльфов, а Ваэллион рядом, конечно, но будить её себе дороже: можно получить шикарную пощёчину. Ногой. Несколько раз. Потому что Ваэллион спать любит больше, чем жить.Он и сам сейчас спать хочет больше, чем жить, поэтому просто тихонько заваливается набок, надеясь, что успеет проснуться и уйти раньше, чем его присутствие заметит хоть кто-нибудь ещё из сильверов.
Потому что, если не успеет, коллекция сильверовских шуточек, за которые нельзя убить, точно пополнится какой-нибудь похабщиной.Засыпая, Герант устало думает, что даже не знает, что такое ?похабщина?.***— Что ты тут делаешь? – вежливо интересуется чей-то голос, и Герант лениво приоткрывает один глаз. А узнав обладательницу голоса, резко просыпается, где-то в мыслях отмечая, что проспал — судя по освещению, уже почти полдень.
— Сплю, — осторожно отвечает золотой дракон, пытаясь придумать наиболее правдоподобный вариант того, как он здесь оказался. Правда звучит почему-то очень глупо.Ваэллион, закутанная в одеяло по шею, вздыхает и заваливается обратно.
Герант переворачивается на спину и поворачивает голову к эльфийке, и они едва не стукаются носами.— Ты ещё и издеваешься, — возмущённо пищит Ваэллион, прячась в одеяле так, что видно только глаза и кончик острого уха.— Я не специально, — говорит Герант. — Ночью дождь начался, и я сюда пришёл, а потом меня эта ваша малявка к тебе отвела… И ещё она что-то такое странное говорила, я не очень понял. Про ночь, дождь и кровать.Ваэллион закрывает лицо руками и скрывается под одеялом полностью и уже там начинает смеяться. Разглядывая хохочущий комок одеяла, Герант невольно вспоминает что-то про коконы и бабочек и аккуратно тыкает пальцем по ткани в том месте, где, предположительно, находится плечо эльфийки, и та затихает.— Я её прибью, — сообщает одеяло приглушённым голосом Ваэллион.
— За что?— ?Ночь, дождь, кровать? в её понимании – это очень романтическая обстановка, — объясняет эльфийка, высунув растрёпанную голову из одеяла. — Понимаешь?Герант не понимает.Ваэллион, тут же позабыв о смущении, принимается объяснять смысл романтики. В ход идут все известные ей примеры и аналогии, но у золотого дракона взгляд становится всё более непонимающим, и спустя несколько минут эльфийка наконец сдаётся.— Тогда не знаю, — говорит она, задумчиво разглядывая лицо Геранта. — Ну, или… Это как другой уровень объятий: вроде одно и то же, но…— О, объятия… это знаю, — перебивает золотой дракон, и обхватив эльфийку руками, подтягивает к себе — то, что она закутана в одеяло, делу очень помогает. — Аргента рассказывала, что у людей это очень удобный способ показать своё хорошее отношение.Ваэллион не пищит только потому, что боится, что на её голос сбегутся все сильверы, и обнимать её Герант перестанет. Почти не дышит тоже поэтому. И думает, что Аргента на них сейчас просто наорала бы, но сама виновата – не надо было про человеческие отношения трепаться. И что вот так внаглую ещё никто обниматься не лез, а тут внезапно Герант. А ещё Ашгат, пожалуй, надо бы поблагодарить.
Удружила.В самом хорошем смысле.— Вэл?— Я и тебя прибью.— А меня за что?..— За то, что раньше так не делал.Герант осмысливает услышанное и приходит к выводу, что попадать под дождь стоит почаще.