96. Шаги (1/1)
Подскочив среди ночи, от неожиданности разбросав книги и незажжённые свечи, Морхильд даже не надеется притвориться несуществующим: тот, кто проник в библиотеку и разбудил его своими гулкими шагами, не мог не услышать шума.Громко топая, Морхильд переступает валяющуюся на полу книгу и оглядывается, надолго задержав взгляд на темноте прохода, ведущего к выходу из библиотеки.Свет не пробивается ни через единую крохотную щель - значит двери и окна надёжно заперты. Подвальный люк уже несколько лет придавлен массивным шкафом с кучей тяжёлых во всех смыслах книг, а других путей в библиотеку нет и не было никогда.
Но каменные стены продолжают отражать звук размеренных шагов.
В темноте что-то есть.В темноте всегда что-то есть.***— Начитался своих книжек, бредишь теперь, — высказывается Исхадиаль и тут же получает подзатыльник от Вольферта. Тот любое проявление неуважения к чужим страхам старается наказывать.— Приходи перед закрытием, — говорит Морхильд, пожимая плечами, — посмотрим. Может, и в самом деле брежу.Исхадиаль не боится ни темноты, ни того, что может в ней обитать, но слова отступника – пугающе равнодушные – вспоминаются ближе к вечеру, когда солнце уже почти не освещает улицы, и каждый угол переполнен тенями – странными, страшными, несуществующими материально, но всё же…Гладиатор устало отмахивается от мыслей о том, что нечто подобное – невозможное, не из мира живых – всё же может существовать.Чтобы побыстрее дождаться темноты и не умереть со скуки, Морхильд предлагает почитать – Исхадиаль сначала отмахивается, но уже спустя полчаса разглядывание одинаковых шкафов с книгами совсем надоедает, и ему приходится согласиться. Морхильд хмыкает, доставая маленький томик с описанием событий почти пятидесятилетней давности, и гладиатор смотрит на него с укором и подозрением – буквально несколько дней назад Райо, занимающийся его обучением, едва не запустил в него огромной книженцией, большая часть страниц которой была посвящена…Исхадиаль в очередной раз видит в тексте слово ?дракон? и едва не плюётся: драконов ему и без того предостаточно, ещё бы в книжках о них читать.Морхильд только плечами пожимает: извини, дружище, детских сказочек здесь не водится.Исхадиаль уверен, что над ним издеваются, и любого несогласного готов избить книгой.Окно прямо перед столом Морхильд закрывает последним: фонари с улицы дают хоть какой-то свет, воздух какой-никакой, а шума нет…Но у него и с закрытыми окнами что-то странное творится.Исхадиаль, пока на него не смотрят, заинтересованно разглядывает аккуратные строчки рукописного сборника ?примет плохого?, написанного неким А., если верить дате, почти две сотни лет назад. Страница, на которой остановился Морхильд, повествует о приходящих ночью призраках людей.Исхадиалю не смешно.Ночью ничего не происходит – только мелкий дождик глухо стучит по крыше, и Морхильд устало морщится: запах сырости он терпеть не может. Сейчас ещё ничего не чувствуется, но утром он снова будет задыхаться.Утром?Морхильд ловит себя на мысли, что не хочет, чтобы эта ночь заканчивалась. Дождь ему ничем не мешает, и в библиотеке невероятно тихо – никаких шагов того, кого не должно здесь быть, никакого ощущения чужого присутствия.
***— Сам видишь, нет никаких призраков, — ворчит Исхадиаль утром, но не особо яростно: спать хочется просто невероятно, он готов был прямо в библиотеке распластаться где-нибудь за самой дальней полкой, но кое-кто вполне ожидаемо не разрешил.— Может, и в самом деле брежу, — медленно повторяет Морхильд свои же слова.
Действительно начитался всякой жути, и показалось, что слышал какие-то звуки? Придумал их сам себе? Или всё же действительно что-то было, но только для него, без свидетелей?…это так сходят с ума?Морхильд задумывается над этим надолго, машинально расставляя возвращённые книги – и даже на мерзкий сырой запах из открытых окон становится как-то наплевать.
Трусливая мысль позвать кого-нибудь переночевать в библиотеке приходит спустя пару часов после закрытия, но такой возможности явно нет: в доме гильдии пусто, даже Райо, торчащий там безвылазно, куда-то ушёл.
Морхильд поднимается на второй этаж, идёт медленно, надеясь пропустить хотя бы самую малую часть этой ночи в трезвом уме и не свихнуться от случайного шороха; дверь в спальню Ваэллион не заперта, а на столе записка – как и всегда. Где-то в мыслях отступник замечает, что было бы очень забавно взять эту записку, увидеть, что она пустая, и окончательно понять, что это всё – один сплошной кошмар, который уже никогда не закончится.Но она не пустая – ровные буквы на маленьком листке складываются во что-то, что, наверное, можно было бы понять, если бы туман перед глазами не стоял. Морхильд задыхается вовсе не от сырости, а глаза у него слезятся не от аллергии – вокруг него всё как обычно, только с примесью тошнотворного страха перед чем-то несуществующе-неизвестным.Единственное слово, которое удаётся разобрать, бьёт по нервам стальным прутом. ?Утром?. Очевидно, что ушли куда-то все вместе, может, опять счастья с фениксом пытают, и вернутся… утром. Утром, дожить до которого, не сойдя при этом с ума, кажется чем-то невозможным.В доме гильдии пусто.Но Морхильд отчётливо слышит чьи-то шаги.