88. Промах (1/1)
?В этом нет ничьей вины?, — сказал он.И слова были ложью.Зодиак ещё раз взглянула в зеркало, надеясь – но надежды не оправдывались уже которую неделю – не увидеть в собственном взгляде жгучей ненависти.Расследование дела в остатках бара, где нашла свой покой Вента, поручили, несмотря на вопящий о глупости голос здравого смысла, именно ей. Ей, состоящей в той же гильдии, что и погибшая; ей, приведшей молодую девчонку в ледяные когти смерти – она сама об этом рассказала; ей, самой безжалостной из всех придворных палачей, самой огненной, вспыхивающей от собственного огня.Ей, теперь люто ненавидящей себя за чужую смерть.Аккайо замер: что-то изменилось не только во внешности боевой подруги, но и в чём-то, что было намного глубже: может быть, в самой душе. Вместо синих прядей в её светлых – или уже седых, кто бы разобрал – волосах были уже золотистые, и это было странно: Зодиак всегда ненавидела жёлтый цвет и все его оттенки, на золочёные элементы своей формы смотрела с отвращением и изредка – чтобы было не слишком подозрительно – пыталась от них избавиться.
— Я виновата, — говорит Зодиак тихо.— Хватит, — клирик обрывает её сразу же, едва только заслышав первые буквы болезненно знакомого слова. Он, может быть, и сам поверил бы в её виновность, но волшебница не сделала ничего из того, что могло бы привести Венту к смерти. Только указала место. Только…Но по её щекам катятся слёзы. Впервые за долгие полтора десятилетия, ведь даже узнав о смерти Венты, она смогла сдержать эмоции. Но не сейчас, не здесь, когда рядом только человек, из-за которого Зодиак всё ещё остаётся… собственно, здесь.По её щекам катятся слёзы, а с улицы тянется странный и очень знакомый запах, который сложно с чем-то перепутать: дым, густой и горьковатый, словно огонь выжег поле пряных трав.
Аккайо смотрит на волшебницу так, словно впервые её видит.На самом деле, ему кажется, что это правда, и что это не она; в самом деле, не стала бы Зодиак – пусть и вспыльчивая, необузданная и опасная как пожар – ничего поджигать в городе, нет… нет же?Но она смотрит в пол с таким виноватым видом, что не верить в происходящее уже невозможно.— Дура, — шепчет Аккайо, вылетая на улицу.И застывает. Огромный столб дыма висит над городом где-то вдалеке, где-то неподалёку от Южного порта, но воздух затянут чем-то туманным так сильно, словно огонь пожирает землю прямо под ногами на каждом квадратном сантиметре выстланной камнем дороги.Зодиак выходит следом. На недоумевающего клирика смотрит уже совершенно другим взглядом – ни капли вины, только уверенность… и что-то, отчасти похожее на сожаление.— Уходи, пока можно, — говорит она, и её голос больше не звучит как раньше. Он не был таким ни несколько минут назад, ни в любую другую минуту за всё время, что её можно было услышать… как будто подменили человека внутри, оставили только внешнюю оболочку. — Ты не заслуживаешь такой несчастной смерти.— А остальные, значит, заслуживают, — произносит Аккайо, и в его голосе слышны опасные нотки; если бы словами можно было убить, от волшебницы осталась бы горстка пыли.— Что ты творишь вообще?!Она не отвечает вслух – быстро идёт вперёд, плавно взмахивая руками, и по обе стороны от неё из-под земли вырывается огонь, вырывается – и тут же кидается на ближайшую цель, которую можно выжечь, оставив кучку пепла с горьким запахом.
Отвечает не словами, а делом, наглядно и злобно: смотри, глупый клирик, что я могу, смирись с тем, что тебе это не остановить, и беги уже, спасай свою бесполезную жизнь.?Сжигаю?, — думает она.И это тоже ложь.Мощная волна магической энергии ощущается очень ярко, особенно когда ты всю жизнь положил на борьбу именно с этим видом магии, одним из самых разрушительных и беспощадных. Цеп покоится на поясе, но Аккайо медлит, не решаясь им воспользоваться. В конце концов, пиромант стоит к нему спиной, она одна, а он сильнее… был когда-то. Да и оставлять ей возможность сжечь всё к драконовой матери нельзя.Но жить тоже очень хочется, и совет уходить подальше отдаётся в голове эхом, стучится о черепную коробку изнутри, выдирает из реальности и навязчиво требует и в самом деле уйти. Остаться одним из немногих, кто переживёт эту бурю, и вернуться уже с помощью…Когда Зодиак оборачивается, клирика нигде нет. Она выжидает, хоть ярость внутри и требует выпустить наконец весь огонь, сжечь всех – короля и его зельевара, кажется, давно пора навестить – и всё, устроить локальный апокалипсис для одного конкретного города.Зодиак обманывает себя тем, что выжидает, давая самому близкому человеку время на побег, но себя, в самом-то деле, нельзя обмануть: ей просто хочется, чтобы пожар внутри затух и затих хотя бы ненадолго, лучше – навсегда, чтобы не пришлось отбирать жизни у совсем уж невинных.Но мечты и желания имеют свойство не сбываться.О том, что в Небесной гавани не осталось ни единой живой души, Аккайо узнаёт только через несколько дней, когда возвращается в город с подмогой из Колдрока. Спасать и нечего, и некого – что могло сгореть, то сгорело, что не могло – обрушилось.
А потом приходят вести – король выжил, кто-то успел его предупредить, и он успешно свалил в Снежный Хребет, укрывшись у клириков.И пока все радуются тому, что хоть нового правителя искать не придётся, Аккайо сидит у тела волшебницы – она и себя не пожалела, то ли собственной магией убилась, то ли ядом, не огнём точно – и думает, что всё это было зря.?Сгорела в боли?, — шепчет он.И это правда.