Глава 5. Берсерки. (1/2)

Бывает такое в кошмаре: вот бежишь ты, бежишь, а убежать не можешь, потому что воздух, как густой кисель, или с места сдвинуться не в силах, или ноги ватные и не слушаются. Примерно так и ощущал себя Савва: он мчался, а за спиной раздавался оглушающий топот двух пар ног и возбуждённо-злой рёв. Местные полубыки оказались совсем не такими, каких он встречал раньше: эти были мощнее, выше и злее, и перед ними все побеждённые им быки казались овечками. Совсем рядом раздался глухой стук секиры об землю, и мальчик поспешно откатился. Несмотря на преимущества в силе, минотавры-переростки были слишком неповоротливы, и это было единственным, что его спасало. Ятаган оказался бесполезен: он сразу же застрял в толстой шкуре седого быка, а тот, похоже, даже не заметил. Другого оружия у Саввы не было, а те приёмы, которые ему показывала Аргента, тоже не работали – минотавры были слишком толстокожими. Мальчик понимал, что спастись он может только одним способом: быки должны были разобраться друг с другом. Вот и петлял он между косматыми двуногими горами, надеясь, что рано или поздно кто-то из них промахнётся и попадёт по ?товарищу?. Савва жалел, что в одиночку побежал в Гавань: тогда ему казалось, что он поступает правильно, по-взрослому, но теперь мальчик понимал, насколько это было глупо. Минотавры теснили его к скалам, которые зубастым кольцом окружали первый уровень логова. Мальчик забегал за них, отходил к центру, где можно было развернуться, и снова петлял между быками. Страх сжался где-то внутри тугой пружиной, но не сковывал, как было раньше, а помогал – спасибо тренировкам с Серебряным драконом. Права она была, когда так его третировала: если бы не Аргента, так долго Савва не продержался бы. Громкий топот слева, гул по земле, словно уронили что-то большое, и шумное фырканье – кажется, что со всех сторон мчатся лошади. Савва покрутил головой, выбирая, куда можно отступить, и остолбенел: никакие это не лошади, а орки, причём целая стая! Большие, в подобии костяных доспехов, с дубинками и шлемами, они мчались на него сплошной серо-сизой массой, растянувшись на всю ширину окружённой скалами площадки. Мысли заметались в голове стаей потревоженных мошек. Отбежать? Некуда. Остановить? Сил не хватит, сомнут и затопчут. Улететь? Хорошо бы, жаль, что крыльев, как у Миленты, нет… Орки приближались с воинственным гулом, от их топота земля дрожала, как в лихорадке. Рядом оглушительно опустилась секира – резкий звук вывел мальчика из оцепенения. Пользуясь тем, что грозное оружие наполовину ушло в землю, он прыгнул на древко, оттолкнулся и клещом вцепился в густую длинную шерсть на широкой спине. Хотел вдохнуть – и едва не задохнулся от вони. От шкуры зверя несло кисло-терпким потом, помойкой и грязью.

Второй бык оглушительно взревел. Савва проворно перелез выше, на шею, и на хребет зверя обрушился ужасной силы удар, за которым последовал неприятный хруст. Вздрогнув всем мощным телом, раненый шумно выдохнул и, грузно развернувшись к обидчику, низко наклонил увенчанную рогами голову. Разогнавшиеся орки врезались в быков, и те не устояли на ногах. Савва успел спрыгнуть с минотавра до того, как он тяжело завалился набок, ушёл в перекат, вскочил на ноги и бросился к большущим деревянным воротам с рогатым черепом наверху.

Ворота оказались запертыми наглухо. Так просто их не выбьешь, даже местным минотаврам такое вряд ли под силу. Стоило Савве подумать о монстрах, как за спиной раздался многоголосый яростный рёв сцепившихся чудовищ. Мальчик поёжился: раньше он никогда не оказывался в окружении подобных существ один, без всякой поддержки, и от близости опасных зверей тягуче сосало под ложечкой. ?Всё, хватит нюнить! – одёрнул себя он. – Как отсюда выбраться? Ворота я не открою, тогда остаются скалы?? - мальчик окинул похожие на шкуру древнего зверя пики. Острые, уступов много, но небольшие. Несильно разогнавшись, он подпрыгнул, ухватился за каменный выступ и чуть не упал: оказалось, скалы были ужасно скользкими, будто по ним кто-то усердно разливал масло или жир; вдобавок к этому, от них тянуло ужасным холодом, отчего пальцы сразу заныли. Внизу утробно зарычали. Покосившись через плечо, он тихо вскрикнул: прямо под ним находился один из минотавров. Окровавленный, слепо водящий мордой, он шумно втягивал носом воздух и время от времени громко фыркал. Второй бык лежал поодаль и не шевелился, рядом с ним валялись орки, чьи доспехи были настолько смяты, будто были сделаны из мягкой глины. Савва удобнее устроил ногу на выступе и подтянулся. Пальцы скользнули по камню и поймали пустоту. В голове мелькнуло, что вот сейчас он упадёт. Долгих несколько секунд мальчик силился удержать равновесие, но поскользнулся на каменном ?языке? и сорвался. Он летел недолго, но приземление отозвалось болью во всём теле. Распластавшись на земле, он тяжело, шумно дышал, ощущая, как всё под ним дрожит и будто перекатывается. Неужто землетрясение? Савва поднялся и едва не навернулся второй раз: оказалось, что он не на землю, а на минотавра упал, повезло, что не на увенчанную рогами голову. Минотавр его чуял, только достать не мог: его руки и голова были не очень подвижными, и быку оставалось только яростно бить копытом в землю и возить рукой по спине в тщетной надежде достать мальчика. Савва на всякий случай крепче обхватил ногами короткую, мощную шею и вжался в густую шерсть. Бык был зол. Он ощущал, что на нём сидит что-то маленькое и досадное – то ли комар, то ли какая другая мошка, а достать не удавалось: мошка была высоко, скинуть её минотавр по имени Угдыр не скинет – шея короткая, голову наверх не поднять. Глаза застилала красная пелена. Как он любил этот цвет и как раздражался каждый раз, когда видел что-то красное! Яркий, по глазам режет, может быть цветом победы, а может и твоего поражения, если кровь твоя. Ещё есть отвратительные тряпки, их таскают с собой глупые герои. Есть огонь Цербера, от него больно. Есть красный на небе – большой жёлтый шар закатывается за полоску, полоска его разрезает, и на небо брызжет горячей кровью.

Больше красного Угдыр не любил только чёрный. Чёрный – это темень пещеры, в ней сидишь и сидишь, голодный, холодный и ждёшь героев, а они не идут так долго, что тебе кажется, будто и нет мира снаружи; это одежда странных сине-серых женщин, они называют себя тёмными эльфийками, дразнят быков и очень больно жалят своими стрелами; это шерсть мелких, противных псов, детей Цербера или прибившейся к нему стаи – кто они, Угдыр до сих не знал, хотя жил в логове уже долго. Чёрными бывают тяжёлые шары орков – они живут дальше, на следующем уровне, - эти шары не поднимай, а то взорвутся в руках, разорвут на куски.

Угдыру нужно было что-то сломать, раз до мошки не дотянешься, и он выбрал ворота. Он их ломал не первый раз, а они – вот досада! – всё равно появлялись. Бык думал, что во всём виноваты кобольды-невидимки, они завсегда рады портить настроение и вещи.

Удар. На дереве осталось две вмятины, в голове зазвенело, а красная пелена перед глазами стала тоньше. Угдыр врезал рогами ещё раз, и ещё и ещё… Красное ушло, и он хватил по воротам секирой. Лезвие вгрызалось в дерево, выхватывало куски, и вот, образовалась большая дыра. Обрадованный бык полез через неё. Позади ойкнуло – мошку задело заострённым куском дерева. Поделом. Угдыр побежал по дороге, вытоптанной сотнями копыт, туда, где слышались крики, взрывы вой и визги. Он давно хотел напомнить оркам, что они здесь не главные, и нечего морду задирать, если у тебя есть чёрный шар в руках или дубинка. Позади громко хлопнуло. Бык знал, что это, и не обернулся: ворота снова были целёхонькие. Мошка вскрикнула: её выросшие из-под земли ворота сильно удивили.*** По каменному серпантину бежал крупный белый волк. Его бока тяжело вздымались, раскрытой пастью зверь жадно ловил тягучий, тяжёлый воздух; шерсть его поднялась на холке дыбом, образуя подобие гребня, в глазах таилась тревога. Он затормозил у обрамлявших ворота толстых столбов с фонарями без ламп, подняв в воздух серо-коричневую пыль, и недовольно зарычал: не хотелось бы тратить время и лезть по скалам, а придётся. Анга уже сделал было шаг к скале, когда в глубине ворот что-то неприятно заскрипело. Он остановился, вернулся к воротам – те открывались медленно, будто створки гигантского моллюска. Из-за них донёсся запах раненой добычи.

?Савва?!? Волк опрометью ринулся между столбов, перепрыгнул через распростёртого на земле орка, быстро завертел головой, высматривая мальчика. Тревога чуть ослабила хватку: Саввы здесь не было, значит, если он и ранен, то не сильно. Или же… От страшной мысли белого волка бросило в дрожь: Аргента обмолвилась как-то, что минотавры, в отличие от своих травоядных собратьев, вполне не прочь закусить подвернувшимся животным или человеком. Рики задрал морду к небу и громко завыл. Савва услышит и ответит, если жив. Если… Резко оборвав вой, волк прислушался. За воротами поменьше, которые находились перед ним, раздался знакомый голос.

?Живой!? - мелькнула радостная мысль. Анга бросился к скалам, на ходу, на лету превращаясь в человека, привычно подпрыгнул, зацепился за камень… Царапнув ногтями до омерзения осклизлую поверхность, он упал. Приземлился на ноги, с недовольным удивлением посмотрел наверх. Ни мха, ни масла, ни жира.

Анга попробовал снова – тот же результат. Рики попросту не мог удержаться на настолько скользкой поверхности. Оставив камни в покое, он подошёл к воротам и с силой ударил, и руку как током прошило. Отскочив, всмотрелся в дерево и успел увидеть слабое голубоватое свечение, которое через пару мгновений совсем рассеялось. Магия, гиена её побери.

?И это – совершенно безопасное для любого опытного воина логово? - мысленно возмутился Анга. – Хоть бы Савва не додумался так ворота таранить…? От размышлений его отвлекло низкое, грозное мычание. Повернувшись, он увидел, что часть скалы отъехала в сторону, а из недр пещеры вылезло два минотавра. Настолько крупных особей он видел впервые. ?Так, если это магический замок, то должно быть условие, которое её снимет. Мне надо победить этих двоих?? Рики вмиг принял волчий облик и бросился к ошалевшим от неожиданной свободы быкам. Выбрав того, что стоял ближе, волк прыгнул ему на загривок и с силой сжал челюсти. Три, два, один… Вопреки ожиданиям, минотавр не упал. Силясь повернуть голову, бык судорожно дёргался. Больно ему, всё-таки, было, но прокусить достаточно глубоко, похоже, не удалось. Разжав челюсти и выплюнув попавшую в пасть шерсть, Анга приземлился и ловко ушёл от удара секирой – оружие врезалось в землю и застряло. Чудовища били сильно. Он бы сказал, даже слишком.

?Как же Савва прошёл?? - Анга снова прыгнул, теперь уже спереди, заскрёб лапами погруди минотавра. На этот раз всё удалось: в пасть брызнула горячая, горьковатая кровь, в зубах хрустнул позвонок – и волк отпустил свою жертву. Минотавр зашатался, подкатил глаза, закрутился вокруг себя – видно, потерялся в пространстве, - налетел на собрата и затих. Второй бык протестующе замычал: рога поверженного монстра вонзились ему в грудь. Убедившись, что второй минотавр повержен, волк потрусил к воротам, но рано он обрадовался: вторая деревянная ?раковина? распахнулась, выпуская целое сборище вооружённых орков, чья синюшная кожа наводила на мысль об утопленниках. Заметив зверя, они ликующе завопи, зарычали что-то на своём странном, нечленораздельном языке, и бросились в атаку. Все разом.

Ангу охватила досада: как же эти гиеновы орки не вовремя вылезли! Не то, чтобы они представляли угрозу, но он время же из-за них потеряет! Выбора, правда, у рики не было: по-другому ворота не откроешь. С вырвавшимся из глубины души боевым кличем-воем белый волк бросился им навстречу.*** Кататься на минотавре – самая ужасная вещь в мире. Так думал Савва, почти что впившийся пальцами в густую шерсть чудища, которое мчалось напролом и преград в упор не видело. Мальчик подскакивал на его холке; пальцы немели от напряжения, и Савва боялся, чтовот-вот отпустит грязную шерсть и улетит вниз. Впереди обозначился обрыв, но бык даже не подумал сбавить скорость. Напротив, казалось, он её даже прибавил. ?Мы же разобьёмся!? В ушах оглушительно свистел ветер, бил в глаза, обдавал запахом хлева, который давно не чистили. Он даже успел разглядеть множество светящихся жёлтых точек перед тем, как его с силой тряхнуло и едва не сбило с минотавра. Морщась, мальчик выглянул из-за рогатой башки и понял, что предыдущая стычка была даже не цветочками. Это место кишмя кишело орками, у многих из них были деревянные щиты, свечи на головах, а за спиной – объёмистые деревянные ящики, доверху наполненные чёрными шарами. Их же держали за спинами гоблины – у этих тоже были ящики, но поменьше. Савва не знал, для чего они, но выглядели эти штуки зловеще. Позади них, у следующих ворот, возвышалось нечто огромное и чёрное, то ли закованное в доспехи, то ли имеющее очень прочную чешую. Завидев чужака, разномастная братия оживлённо заулюлюкала. На них обрушился целый град из чёрных шаров, и бык с поразительным для такого существа проворством побежал от жутковатого вида штуковин прямо на орков. Воздух сотрясло пронизывающим до костей грохотом, который, казалось, был всюду. Мальчику хватило одного взгляда, чтобы понять причину: чёрные шары разрывало изнутри, и во все стороны летели осколки жутких штуковин и пламя. Неудивительно, что минотавр от них убегал: даже его шкура знакомства с подобным не выдержит. Кроме орков и гоблинов, под ногами сновали закутанные в светлые одежды кобольды. Савва слышал о них от Аргенты: эти кобольды пользовались магией, чтобы стать невидимыми. Но вычислить их легко: следы этих кобольдов хорошо видно, да и морок долго не держится, то и дело слетает. Правда, в большом количестве мелкие монстры способны причинить неприятностей не меньше, чем их более крупные собратья – в этом Савва убедился, когда кобольды атаковали быка. Они напоминали собак, прицепившихся к медведю. Как-то сосед взял его с собой на охоту, и Савва целый день провёл в мужской компании. Он ужасно гордился, когда ему дали пострелять из ружья, и получилось попасть в цель, и чувствовал себя совсем взрослым. Сейчас это казалось Савве смешным. Ещё в тот день охотились на медведя – огромного, ужасающе сильного зверя, даже будучи поверженным, хищник казался опасным, и находиться с ним рядом было не по себе. Тогда охотились на медведя, теперь – на Савву и минотавра. Тогда охотниками были обычные деревенские мужики, теперь – кобольды, гоблины и орки. Но что тогда, что сейчас он испытывал странное, щекочущее нервы, однако приятное чувство. Один из крупных орков подобрался слишком близко. Разозлённый мелкими монстрами бык направил всю свою ярость на него: продырявил деревянный щит ударом секиры, нагнул голову и боднул врага. В светящихся жёлтых глазах орка бешеными бусинами заметались зрачки: рога пронзили его насквозь, и когда бык поднял голову, он беспомощно повис в воздухе, как нанизанное на булавку насекомое. Минотавр резко мотнул головой – враг слетел с рогов и врезался в сгрудившихся сородичей. Самые проворные и сообразительные мгновенно бросились врассыпную. Тех, кто не догадался сбежать, разметало в разные стороны взрывом поистине чудовищной силы – рванул сразу весь ящик, прикреплённый к орочьей спине.

Савву спасло то, что его закрывал минотавр, иначе поднявшейся невидимой волной его точно хорошенько приложило бы об скалы. Быка же сдвинуло совсем недалеко и даже с ног не сшибло. Кроме него остался стоять ещё чёрный гигант – этот только лапой закрылся, чтобы глаза защитить. Не дождавшись, пока пыль уляжется, великан приблизился к минотавру и быстро, отрывисто издал несколько неприятных звуков, похожих на скрежет металла или скрип несмазанной телеги, только во много-много раз громче. Бык ответил вибрирующим мычанием, почему-то напомнившим мальчику протяжный звук то ли трубы, то ли охотничьего рога. Великан, в котором Савва с трудом признал сородича хобгоблинов Колдрока, шумно фыркнул и, отвернувшись, взмахнул руками, будто сильно чему-то удивился. У концов длинных когтей собрались чёрно-красные магические заряды. Маленькие шары сплющились, вытянулись и превратились в лезвия, которые возвышались над головой хобгоблина-мага. Лезвия легко вонзились в ворота и, разрезав их на узкие полоски, растворились в воздухе без следа. Великан с достоинством прошёл через горку деревянных огрызков, но ногу не убрал до тех пор, пока минотавр не нагнал его. Как только монстры покинули пределы этого этапа, повторилась уже знакомая мальчику картина: разрезанные деревяшки неведомым образом соединились и вросли в землю, заново образуя ворота.

Место, в которое они пришли, было пугающим: в центре виднелось огороженное частоколом из дерева и костей возвышение, с одной стороны украшенное маленькими черепами – вырезаны они в камне или, наоборот, вплавлены в него магией, Савва судить не брался. Чуть ближе находилось много скелетов – кости лежали так, будто все монстры погибли здесь, и с тех пор их никто не трогал или какой-то чудак опустошил кладбище и приволок всю добычу сюда. В таком месте может обитать кто угодно, мальчик не удивился бы, объявись здесь любитель собирать кости и выкладывать жуткие композиции прямо на земле. На возвышении что-то завозилось, выползая из-под земли, и Савва подумал о большом кроте. В Альтере было много чудных монстров, почему бы не существовать и кротам-переросткам?