Глава 4 (1/1)

Акт 4. Сцена 1. Попытка ужиться.Учителем танцев был немолодой мужчина с легкой сединой, подтянутый и подвижный. Фердинанд сначала просто наблюдал за стремительными движениями сестры. Она, безусловно, была талантлива, одарена к танцам. С ее лица не сходила улыбка, в глазах радостные искорки. Сейчас Элея танцевала в легком платье, и на поворотах оно красиво развевалось, чуть обнажая стройные ноги. На данный момент девушка могла себе это позволить, но на официальном балу одежда будет слишком тяжелой, так что принц не обращал на это внимания. И она красивая, ничего пугающего под платьем не прячет.Фердинанд, не смотря на открывающийся ему вид, никак не мог спокойно сидеть, но никто не замечал его волнения - внешне принц сохранял невозмутимость. В общем, его тянуло танцевать, ему хотелось закружить Элею в Мелегейском танце, не давая ей кружиться по зале одной. Неужели учитель танцев не мог составить ей пару? Чтож, так даже лучше.- Почему Элея танцует одна?- О, ваше высочество, я уже и не гожусь ей в партнеры для этого танца. Она слишком быстра.- Тогда пару ей составлю я, иначе она никогда не научится танцевать с партнером.Преподаватель удивился, но, ничего не сказав, знаком остановил музыку, чтобы Элея начала танец заново, но уже в паре с братом. Принцесса же догадывалась, зачем остановили музыкантов. Она всегда думала, что танцует немножко лучше, чем очень плохо, не замечая насколько талантлива. А она – гений!Но вот только Фердинанд ей об это пока сообщать не собирается. Ему нравилось, с каким выражением лица к нему подошла Элея: опустив глаза в пол и с легким румянцем на щечках, то ли от смущения, то ли от долгого танца.И так, сначала легкий поклон. Потом встать в классическую для выбранного танца стойку: одна рука Фердинанда на талии принцессы около бедра (Элея сразу залилась краской уже по понятной всем причине), вторая за спиной; Элея же одну ладошку положила брату на плечо, а сама откинулась назад, отведя вторую руку в сторону. Принц заметил, что она мелко дрожит всем телом, но эффект чтения исчез, и он не знал, что с ней происходит. И вот музыканты заиграли вновь, и мысли в голове потекли совершенно в другую сторону.Они стремительно кружились, на миг останавливаясь, чтобы поменять направление. Пара двигалась по квадрату, красиво застывая на углах воображаемой фигуры. Потом Фердинанд развернула партнершу, прижимаясь грудью к ее спине и, пустив в ход и вторую руку, обхватил Элею за талию. После такого движения стали резче и еще быстрее. Было похоже на то, что принцесса вырывается из объятий брата, но танец оставался Милегейским, но только в более страстной форме, нежели оригинал. Такой вариант не подходил для исполнения в парадной одежде, но сейчас все было отлично. От слишком стремительных движений и поворотов юбка принцессы приподнималась, и шлейф ее был похож на крылья бабочки.

Принц постоянно пытался словить ее взгляд, но поднять его она осмелилась только в конце, когда музыка уже начала стихать и замедляться, а рука брата вернулась на прежнее место за спиной.Но знает небо, Элея пожалела, что не подняла глаза раньше. Фердинанд впервые просто улыбался, не ухмылялся, а именно улыбался! Нет, далеко не открыто и не широко, уголки тонких губ всего лишь чуть заметно изогнулись, зато глаза лихорадочно блестели, и чуть тряслись руки.Можно сказать, Фердинанд чувствовал себя по-настоящему счастливым. Живым.

Тем временем музыка совсем стихла, и принц вспомнил про тренировку. Он усилием воли заставил себя убрать руку с ее талии:- Мне уже пора. Вы хорошо обучили ее, - обратился он к преподавателю, который стоял, глубоко пораженный увиденным, - раз она так хорошо танцует.- Ох. Нет, что вы! – ожил учитель. – Если бы у нее не было такого таланта, вряд ли бы она смогла так танцевать.Фердинанд сдержанно кивнул и, поправив доспехи, направился на арену для тренировочных боев. Элея присоединилась к нему через полчаса, сменив платье.***

Элея вдрагивала из-за каждого вскрика. Фердинанд с легкостью побеждал одного противника за другим: кому подсекал ноги, у кого выбивал оружие (что в настоящем бою было равносильно смерти), кого бил по груди или по голове… Все это совершалось деревянным мечом, иначе без человеческих жертв не обошлось бы. Неожиданно среди ругани и криков послышался звучный, громкий голос:- Стоп, стоп!

Некто вышел из тени, откуда наблюдал за боем, и продолжил:- Что же вы за воины, если толпой не можете победить одного единственного аристократичного хиляка, а?!

Принцесса ошарашенно таращилась на человека, неожиданно вышедшего на арену. Невысокий, крепкий, наглый и уже седой мужчина в обычной серой военной форме без каких-либо доспехов и с небольшим боевым топориком на поясе. На эти оскорбления Фердинанд ответил совершенно не так, как от него ожидалось. Он неожиданно встал на одно колено, поставив меч перед собой, направив острие в землю и склонив голову.- Здравствуй, старик-наставник. Вы как всегда, - и ухмыльнулся.Тот в знак приветствия похлопал принца по плечу.- Встань! Я приехал ненадолго, только для того, чтобы посмотреть насколько вырос маленький Ферди.Принц дернулся, он ненавидел эту сокращенную форму его имени, а когда заметил, что Элея прыснула в кулачок, то и вовсе вскочил и приготовил меч.- О, мне нравится твой настрой, Ферди! Но деревянный меч… Ладно, надеюсь, ты помнишь все мои уроки?- Меня с пятнадцати лет учил не ты, а война. Приготовься, я покажу, чему меня научили бесконечные походы.Все ожидали долгой борьбы, когда ни один из противников не желает сдаваться, но все длилось несколько секунд. Фердинанд не стал использовать классическую форму ведения боя, сразу идя на хитрости и замысловатые приемы. Наставник по оружию сначала слегка опешил от его быстрых и точных ударов, но потом вошел в азарт. Их движения были почти незаметны, а через несколько секунд наставник внезапно оступился, и сразу же деревянный меч опустился ему на голову, а потом уколол в грудь. Топор валялся за территорией арены. Мужчина замер, а над ним навис Фердинанд. Какое страшное было у него лицо! Холодная каменная маска, глаза – мутное голубое стекло, губы сжаты в тонкую линию.Потом он выдохнул и отвел меч в сторону, протянув руку поверженному наставнику, и только после этого движения Элея заметила кровь, текшую из-под наплечника брата. Но, как ни странно, принц даже не поморщился, когда с помощью раненой руки поднялся его противник. Возможно, рана и не была серьезной, но принцесса впервые увидела столько крови за раз и потому покачнулась и села бы на землю, если бы один извоинов не подхватил ее.

- Ваше Величество, что с вами? Вам плохо?- Брату… надо в лазарет. Рана… на плече, - она от резкой слабости даже не могла нормально говорить, шепча отдельные слова, но ее и так все поняли. Когда Элея оказалась в тени, а на арену вбежал лекарь, суматоха, поднявшаяся было после неожиданного происшествия, утихла.Когда старый лекарь осматривал рану на плече Фердинанда, вокруг нее уже прыгали черные искры. Это была его магия, не дававшая ране стать более серьезной.- Все в порядке, - успокоил лекаря принц, - не обращайте внимания на искры. Они ничего вам не сделают.Что ж, врач сделал свое дело и, кряхтя, удалился обратно в лазарет. Тогда к раненому с виноватым выражением лица подошел наставник.- Прости, Ферди. Я увлекся.

- Хм… Я виноват сам. Это был честный поединок, и даже деревянный меч может быть грозным оружием в умелых руках. Это моя ошибка, что ты достал мое плечо. Так что не думай больше об этом, у меня были раны и посерьезнее.- Не сомневаюсь, - быстро ответил наставник и, поклонившись наследнику, тоже ушел.Фердинанду здесь делать было нечего, поэтому и он встал и направился к замку, сестра же, заметив это, поспешила сделать то же самое. Так они вместе и пошли.

***Так прошло два месяца. Брат и сестра понемногу привыкали другу к другу. Они вместе обедали и ужинали, танцевали в паре и почти все время находились рядом. Но что главное, у Фердинанда начала развиваться способность читать мысли Элеи и даже иногда предсказывать будущее. Он видел некоторые мелкие события, а более важные просто… чувствовал. Это были расплывчатые видения, чаще всего приходившие во сне. Принцесса же все чаще ловила себя на мысли о том, что ее брат перестал быть таким холодным и отрешенным.Она замечала, что ему нравится из вещей или занятий, например, танцы. Он обожал их, казалось, что принц готов танцевать вечность, если не дольше. Фердинанд начинал словно светиться изнутри, когда полностью погружался в мир танца. В общем, они начали потихоньку сближаться. То, что происходило между ними, было похоже на медленное разрушение стены. Толстой, но такой одновременно хрупкой. Медленно, камень за камнем, препятствие между этими двумя исчезало.Канун празднования столетнего мира с Южным царством.Дневник Элеи.Фердинанд говорил с утра, что что-то должно произойти. Я спросила тогда, с чего он взял. На что брат ответил – мне больно.

Это было странно. В тот день он не отходил от меня ни на шаг, как верный телохранитель, он все время держался за рукоять меча, словно все в замке внезапно стали для него врагами. Когда я снова спросила, зачем Фердинанд меня преследует (это начинало раздражать), брат отвечал – я чувствую.На его лице сохранялась холодная маска, прямо как тогда – на арене. Ни одного лишнего слова, ни одного ненужного движения – все доведено до совершенства. Что доведено до совершенства? Конечно, его навыки. Он прислушивался, как хищная кошка, принюхивался, как боевой пес, видел остро, как птица. Откуда мне это известно… наверное, я чувствовала все это… сердцем. Иногда мне кажется, что я с Фердинандом одно целое. У нас общие мысли, одинаковые действия, одинаковые чувства. Это страшно. Чувствовать, что сливаешься с другим человеком. Но есть в этом какое-то счастье. Просто осознавать, что сердце у брата все же есть, иначе, что же бьется в его груди?Я чувствую брата. Я знаю, что ему было больно.В честь праздника состоялся грандиозный пир. Но Фердинанд сидел в глубокой задумчивости, и я не могла веселиться, видя его состояние. На протяжении почти всего пира он что-то высматривал в разношерстной толпе. Его глаза так и бегали от одного человека к другому, будь это «высокий» стол или обычный люд. А потом его взгляд неожиданно изменился. Словно почернел. Я тогда так и не поняла, что случилось, но вот только через несколько минут он взял меня за руку и утащил из залы. На это обратили внимания только Король, Королева и несколько гостей, сидящих ближе всех. Фердинанд не останавливался. И я неожиданно четко поняла, насколько чудовищной была его боль. Она плескалась в глазах василькового цвета и не находила выхода, потому что брат никогда не плачет, тем более, от боли.

Мы шли по коридору третьего этажа, видимо, направляясь в мои покои. Он шел быстро, буквально таща меня за собой. Фердинанд больно сжимал мне руку, я не успевала за ним, а потому с усилием, но вырвалась и остановилась. Как оказалось, эта маленькая остановка привела к большим последствиям. До покоев мы тогда не дошли.Брат рванулся ко мне. Чуть-чуть не успел развернуться. Некто всадил нож ему в грудь, но промахнулся. Лезвие вошло не глубоко и намного правее сердца. Почему-то я могла трезво рассуждать, хотя Фердинанд был ранен, хотя передо мной стоял несостоявшийся убийца, хотя я тогда должна была умереть, но вместо этого на пол капала кровь брата. Через секунду неизвестный нападавший уже лежал на полу и захлебывался собственной кровью. Фердинанд облокотился об стену и тяжело дышал, зажимая рукой рану. Я не помню, как смогла добежать до лазарета и прибежать обратно уже с лекарем. Не помню, как мы дотащили брата до моих покоев (они были ближе) и уложили на кровать. Я помню только, что перед тем как заснуть он неожиданно прошептал: Не плачь, Элея. А я все равно плакала. Потому что умирала вторая половинка моей души.