Глава 5 (1/1)

Акт 5. Сцена 1. Мы просто сидели в тишине.В комнате было тихо и тепло. Лекарь, сделав все нужные процедуры, ушел и должен был вернуться только через несколько часов. Рана не была опасной, но пока Элея бежала до лазарета, а потом обратно, Фердинанд потерял много крови, однако, несмотря на это, оставался в сознании до появления доктора. Элея же находилась рядом, пока не закончился пир. Конечно, Короля и Королеву оповестили о неудавшемся покушении на принцессу, но покинуть залу они не могли.

Фердинанд уже к утру пришел в себя, но пока не мог нормально двигаться и соображать. В его голове был странный туман, за которым он ничего не видел, хотя прекрасно слышал, что творится в комнате. Сначала Король и Королева что-то обсуждали, Элея в этот разговор вставила от силы несколько слов. Потом говорила только принцесса, видимо, рассказывала, что произошло. После они увидели, что принц открыл глаза и начали спрашивать что-то у него, но он не мог им ответить, так как совершенно не воспринимал поступающую информацию. Ему безумно хотелось спать. Вот такими отрывочными эпизодами и помнит все произошедшее Фердинанд.

На ноги он встал дней через десять, а все то время, что он провел в постели, рядом всегда сидела Элея. И выражение ее лица почти не менялось, оно всегда было грустным. Виноватым. Когда принц наконец заговорил, она бросилась ему на шею, рыдая и извиняясь. Говорила, что это она во всем виновата. Что если бы не остановилась, то они успели бы дойти до комнаты, и тогда Фердинанда бы не ранили. Принцесса плакала долго, навзрыд, словно до этого специально накапливала слезы. Он не знал, как ее успокоить, поэтому просто чуть приобнял за талию, а сам откинул голову назад – силы вновь покинули его. Осознавать, что не можешь просто сидеть дольше трех минут – чудовищно. Особенно, для Фердинанда. Он прирожденный воин, и никогда не думал, что эта царапина будет иметь такие последствия. Ему казалось, что он жалок.

В ночь перед тем, как встать на ноги, Фердинанду приснился сон. Нет, в нем не было прекрасных дев, не было сумасшедших битв, не было крови или любви. Казалось, что это просто… пустота. Темно и тихо. И тепло. Тишина навалилась на принца всем своим весом, но спустя мгновение после сокрушительного удара, Фердинанд почувствовал себя небывало счастливым от того, что ничего не слышит. Странно, не правда ли? Но ему было приятно. Он знал, что не один в этой темноте.Когда принц смог спокойно встать на ноги, самостоятельно одеться и привести себя в порядок, весь замок еще был погружен в ночную тишину. Фердинанд прекрасно выспался за десять с лишним дней, поэтому сейчас тенью бродил по коридорам.

По странному стечению обстоятельств именно сегодня не спалось и принцессе Элее, но она решила обосноваться в каминной зале. Это было небольшое помещение, вместившее в себя маленький стол, два кресла и целых три камина. Но сейчас из них горел только один, потому что принцессе хватало и этого огня. Она сидела в одном из кресел и смотрела на танцующие языки пламени. Говорят, что танец огня всегда полон страсти, но сейчас он таковым не был. Все движения, вздохи и музыка пламени были спокойны, как никогда. Не было резких выпадов или же слишком яркого света. Нет. Огонь не потухал, но и не разгорался, так и оставаясь на одном уровне. Двигаясь в одном и том же ритме. Делая одни и те же движения. Элея смотрела на этот огонь и чувствовала себя бесконечно уставшей, словно камень, который столетиями лежит на дне реки и все это время не сдвигается с места. Необычные мысли для юной девушки…

Неожиданно скрипнула дверь. Но принцесса даже не повернула головы, она уже знала, кому еще не спится этой ночью.

Фердинанд шагал тихо, почти бесшумно, как кошка. Он не брал с собой ни меча, ни доспехов. Сейчас принц стал похож на человека. Обычного, живого человека. Длинные светлые волосы спадали на плечи, в глазах отражаются языки пламени, темная одежда скрывает его фигуру. Элея же, обычно ни чем не выделяющаяся, кроме необыкновенно доброй ауры, сейчас была чем-то неземным. Тяжелые пряди волос лежали на плечах и спине, усталый взгляд сияющих глаз, белая фарфоровая кожа, тонкие руки, лежащие на подлокотниках кресла. Словно ночью, пока все спят, к ним в замок спустился ангел. Хотя, она всегда была похожа на него. Светлая, добрая, венец небесного творения.Они были почти как близнецы, и в то же время полные противоположности. Словно белый и черный. Но, по сути своей, Фердинанд не был воплощением зла. По крайней мере, не был настолько порочным, насколько Элея невинной. Принц сел рядом, на соседнее кресло.И они оба почему-то молчали.А за окном бушевала стихия: бешеный ветер, бесконечные потоки дождя итеплая осенняя ночь. Ночь кричала, взрывая тишину раскатами грома, небо плакало, низвергая из глаз своих, облаков, нескончаемые слезы, а земля впитывала всю эту грусть, отданную небесами. Только огонь тихо посмеивался, медленно вальсируя у себя в теплом камине. И необычно молчаливо сидели брат и сестра, словно их не волновало буйство стихии, словно они в своем собственном мире, в котором нет жителей, кроме них самих.

Фердинанд прикрыл глаза и неожиданно протянул Элее руку. Так же ничего не говоря, принцесса вложила свою ладонь в ладонь брата и тоже закрыла глаза. За окном дождь. За окном ветер. За окном безумие. А брат и сестра в совершенно другом мире, закрытом от окружающих. В мире, который некоторые назвали бы раем, а другие адом, но для них это было единственное место, где души могли беспрепятственно сливаться воедино. Но они, тем не менее, просто держались за руки. И молчали.Мысли Фердинанда.Это так… по-детски – радоваться, просто видя перед собой человека. Радоваться… как ребенок. Хочется прыгать от счастья, но, кажется, мои ноги приросли к земле и тело не хочет двигаться. Но и просто сидеть тоже приятно. Все же я был прав – она удивительная девушка. Неповторимая. Я поворачиваю голову и что же вижу? Ее глаза. В них стоят слезы. Неужели моё присутствие столь давит на тебя, Элея? Или же во всем виновата твоя усталость? Нет, только не надо плакать. Я не хочу видеть твоих слез, мне хочется, чтобы ты улыбалась. Ты удивленно вскидываешь брови, прочитав мои мысли. Да, потому что улыбка идет тебе больше, чем боль или грусть. Возможно, это эгоистично с моей стороны, но улыбайся, Элея. Я ведь знаю, что тебе нравится, когда все вокруг счастливы и веселы, почему я должен быть исключением.Ах, что за мысли, Фердинанд! Пускай делает что хочет. Приди в себя! Хочешь видеть ее улыбку, так уйди восвояси. Хочешь, чтобы она смеялась, найди хорошего шута. Ты не подходишь на роль ее спутника жизни. Ты черен, как самая темная ночь. Ты жесток к себе, а значит, будешь жесток и к остальным. Зачем ангелу тиран? Но… тиран ли? Может ты просто мальчишка, который убежал в детстве от родительской ласки и любви, а сейчас не знает, что же делать, и забивается в угол, строя из себя холодного и неприступного взрослого? Может, а, может, и нет. Я уже и забыл, кем был раньше.Слышишь, Элея (как ты вздрогнула на моих словах!), слышишь, я не смогу тебя любить. Никого не смогу. Я уже забыл, что значит любить. Само это слово не вызывает у меня никаких ассоциаций, понимаешь? Мотаешь головой? Конечно, что ты можешь понимать… ты еще совсем юная. А я чувствую себя старым. И уставшим. Да, бесконечно уставшим. И это раздражает. Безумно раздражает. Но ты все смягчаешь. Слишком светлая, слишком невинная, слишком добрая. Ты ведь боялась меня, все детство боялась, но на пире ты заступилась за меня. Почему? Потому что добрая. Но поверь, Элея, если будешь так добра ко всем, кто-то обязательно воспользуется этим. И еще… я не хочу, чтобы ты умерла. Я чувствую, что ты нужна этой стране. Нет. Даже не так. Я знаю.

Мысли Элеи.Я не понимаю тебя, Фердинанд. Совершенно не понимаю. Почему ты думаешь о таких мрачных вещах? Ты говоришь, я – ангел. Но ведь… О, небо, зачем ты все так запутываешь. Юная? Возможно, но даже я знаю, что люди не могут без любви, и ты тоже любишь! Любишь мать и отца, любишь жизнь, потому что, если бы это было не так, ты бы не стал так бороться за нее. Насчет меня… я знаю. Знаю, что не полюбишь. Но… думаю, что тебя я полюбить смогу. Не усмехайся. Ты ведь живой, Фердинанд! Ты знал, что всегда улыбаешься, когда танцуешь? А когда сражаешься, твое лицо превращается в холодную маску. В течение этого времени я наблюдала за тобой, думаю, как и ты за мной. До этого я всегда думала, что ты …эмм… как мертвая статуя, понимаешь? Без чувств, без эмоций, ты был похож на фигуру высеченную из камня. Уже гораздо позже я поняла, что ты все это время делал. Что же? Конечно, добивался своей цели. Ты хотел стать воином – ты стал им, хотел стать генералом – ты стал им, хотел стать сильным – посмотри на себя! Ты просто пытаешься приписать себе те качества, которыми не владеешь. Жестокость, что за нелепица?! Хотя не мне судить, какой ты на поле боя, ибо я считаю, жестокость проявляется именно там, где сталкивается жизнь и смерть.Ты долгое время ходишь по лезвию ножа, разве не так? Смотри, твоя рука дрожит. Почему? Потому что я теплая? Ерунда, ты тоже теплый! Тогда почему? Потому что я права, и тебе страшно? Или же ты никогда не испытываешь страха и не допустишь его? Но ведь ты сам пытаешь погубить в себе все человеческое! Страх, любовь, ненависть – это все чувства, что делают человека человеком!Фердинанд! Не пытайся разжать руки, у тебя не получится, потому что я знаю, ты не хочешь отпускать. Сейчас, глядя тебе в глаза, я и вправду чувствую себя несмышленой малышкой перед старым, познавшим жизнь дедом. У тебя в глаза седина, брат. Но знаешь, иногда даже опытного старика может чему-то научить несмышленая малышка. Ты запомни мои слова, и поверь, ты – обычный человек. А значит, и любить и бояться ты тоже можешь. Я знаю это, потому что уже будто бы люблю.Конец POV-a.За окном уже светало. Закончился дождь. Перестал завывать ветер. И уже не гремел раскатистый гром. В комнате все также сидели брат и сестра – молчаливо, не разжимая соединенных рук. Вот только принц едва заметно дрожал, а принцесса почему-то плакала… и улыбалась одновременно. Фердинанд сжал ее ладошку еще крепче, чтобы через минуту отпустить. Чтобы через минуту встать и пойти к выходу. И так и не выйти. Элея продолжала сидеть на месте, вытирая бегущие по щекам слезы. Она никак не могла успокоиться. Рука, которую только что держал принц, горела, а в голове не было ни одной связной мысли. Видимо, у Фердинанда тоже наблюдалось временное помутнение рассудка, или же он сделал это из-за переизбытка эмоций. Он подошел к ее креслу, поднял заплаканное лицо за подбородок и, слизнув соленые дорожки, поцеловал. Это было легкое прикосновение губ, но даже после того, как за Фердинандом закрылась дверь, и стихли его шаги в коридоре, она чувствовала соленый привкус на губах и прикосновение, холодное, как лед, но обжигающее, как пламя.