Призраки прошлого (1/1)

?Вы двое?? Почему такая странная формулировка? Да откуда вообще Ториэль могла знать хоть кого-то из книгочеев?!Папирус переводил взгляд с Рэда и Эджи на Ториэль и обратно. Несколько секунд женщина смотрела на братьев с удивлением и какой-то тоской, но только она отвернулась, как голос подал Фриск:—?Вы нас знаете? Откуда?Эджи настороженно кивнул, показывая, что и он интересуется этим. Ториэль вздохнула.—?Я же была директрисой вашей библиотеки, мальчики.—?Много лет назад! —?нетерпеливо возразил Эджи.Ториэль продолжала смотреть вниз и немного в сторону. Она старалась контролировать свои эмоции, но тень печали, видимо, от старых болезненных воспоминаний, все равно скользнула по ее лицу. Ториэль не хотела продолжать разговор, почему Фриск и Эджи не понимали этого? Папирус был в растерянности: он тоже хотел узнать ответы, но не мог смотреть на боль этой женщины. Ища поддержки, маг света стиснул руку Санса?и тут же ощутил, как пальцы брата стали гладить тыльную сторону его ладони.—?Я еще какое-то время поддерживала общение с Азгором,?— ответила женщина и выпрямилась, окончательно обуздав эмоции. —?Узнала о вашем поступлении. Вы же весьма хорошие маги, способные.Но Эджи этим ответом не удовлетворился.—?Зачем, уйдя из библиотеки, вы продолжали общение…—?Эджи,?— перебил брата Рэд, и тот в миг осекся. —?Разве так поступают с гостеприимными людьми? Засыпают вопросами? Ни тебе здрасьте, ни до свиданья!Старший, посмеиваясь, по-дружески пихнул Эджи в плечо, но маг огня послушался. Было немного непривычно видеть, что именно Рэд останавливает брата, а не наоборот.—?Да! —?тут же поддержал Санс и обратился к Ториэль:?— Прошу прощения, мадам, Эджи у нас нетерпелив и порой слишком прямолинеен. В его оправдание скажу, что никто не ожидал здесь встретить бывшую главу нашей библиотеки! У нас немного шок, и это, согласитесь, не то состояние, когда в первую очередь делаешь книксен. Или я должен, учитывая нашу специализацию, сказать ?книгсен??Он смешливо фыркнул, явно довольный шуткой. Папирус сурово посмотрел на брата. ?Серьезно? Ты не удержался от глупой шутки даже сейчас???— говорил его взгляд, но как будто Санса это хоть капельку заботило! Но, к изумлению Папируса, Ториэль шутке улыбнулась.—?Такие приветствия?— пережиток прошлого,?— рассмеялась она. —?Может быть, пару веков назад за такое бы дали червонец. Хотя в нашем случае чернилец!Санс вскинул брови, а затем одобрительно кивнул. Тут же подключился Рэд:—?Какое вопиющее незнание для книгочея! Санс, тебе стоит подтянуть историю культуры, чтобы не попасть впросак нечаянно. То есть,?— маг ехидно улыбнулся,?— книгочейянно.Папирус и Эджи одновременно взвыли.Их братья же дружно рассмеялись, и Ториэль тоже не смогла сдержать улыбку. Что же, хорошо, что она радуется таким шуткам. Но если честно?— это полная безвкусица. Папирус заметил на лице Флауи растерянное выражение. Юноша посмотрел магу в глаза, и они обменялись недвусмысленными взглядами.?И часто так?? ?К сожалению?. ?Сочувствую?.Фриск выступил вперед и откашлялся.—?Простите за вторжение, но мы пришли не просто так. Флауи привел нас сюда, сказав, что здесь мы можем какое-то время пожить.Ториэль удивленно моргнула и немного растерянно посмотрела на Санса и Папируса. Почему она все время обращается именно к ним? Папирус привык, что в глазах других?— да и на практике?— лидером является Эджи.—?Что-то случилось с библиотекой? —?встревоженно спросила Ториэль.—?Вовсе нет,?— ответил ей Санс. —?Скорее, что-то случилось с нами.Ториэль насторожилась еще больше, а маг лазури примирительно вскинул руки.—?Ничего криминального! —?солгал он и показал на Фриска. —?Видите этого человека? Он упросил руководство на самостоятельную практику вне библиотеки. Жить самому, работать и запечатывать книги.—?А ведь он первокурсник,?— подключился Рэд. —?А мы вчетвером?— выпускники! Да еще и друзья этого молодого человека. Так что Гастер отправил нас следить за ним.Санс кивнул и продолжил:—?Именно! Но, знаете, невозможно сразу устроиться на работу, особенно с нашей-то специальностью, по крайней мере так, чтобы хватало и на еду, и на жилье, а еще ведь нужно время на книгочейское дело.Что они несут?—?Вот мы и попросили помощи у Флауи. А он добрый малый, сказал, что поможет.—?К тому же, ему известно о магии и всяком таком.—?Мы не задержимся здесь! Только найдем источник прибыли.—?Да-да, а еще можем отрабатывать нахождение тут. Наверняка в приюте пригодится несколько новых пар рук.—?Но вот просьба, не могли бы вы не рассказывать Гастеру?—?Да! Ну знаете, не хочется на корню губить светлые начинания новичка.—?Вы ведь знаете Гастера, не дает ни права на ошибку! Он же запретит любые эксперименты, если узнает, что мы не справляемся на сто процентов.—?Вы, может, так поможете в открытии новой методики, которая…Папирус громко цыкнул и сделал шаг вперед.Санс и Рэд тут же замолчали. Ториэль посмотрела на мага света, и тот смог различить в ее глазах тоску. Но Папирус решил подумать об этом позже.—?Пожалуйста,?— с надеждой попросил книгочей,?— нам нужна помощь. Гастер в ярости, потому что мы?— беглецы, и я не знаю, что он может с нами сделать.За спиной раздалось два чуть слышных вздоха Санса и Рэда.Еще несколько секунд Ториэль смотрела Папирусу в глаза, и маг этот взгляд выдержал. Он видел, что бывшая директриса с трудом решает, как поступить, и понимал, что ложь могла быть убедительнее. Но Папирус не хотел врать человеку, который собирался бескорыстно помочь. У Папируса не осталось ни лживых предлогов, ни красивых слов, только надежда.И Ториэль это поняла.—?Ясно,?— ответила она со вздохом и перевела взгляд на остальных,?— я положила жизнь на помощь другим, на помощь детям, и вы для меня?— все такие же дети.Женщина слабо, но доброжелательно улыбнулась, как, наверное, родитель может с нежностью улыбаться, когда ребенок просит помощи.—?Я оставлю вас здесь. Рабочая сила в приюте не бывает лишней, и я не смогу помочь вам с обустройством на оплачиваемую работу, но у вас будет кров и питание. Я лично позабочусь, чтобы ни у одного из вас не возникло, эм, аллергии. Скажите мне, когда обустроитесь, если у кого-то непереносимость лактозы или что-то другое, хорошо?Папирус благодарно улыбнулся. В глубине души он знал, что Ториэль его поймет. Книгочей повернулся к Эджи?— лучший друг уже долгое время молчал, это немного беспокоило. Фелл молчал только в двух случаях: либо ему грустно и тоскливо, либо…Присмотревшись, Папирус заметил, что Рэд сжимает руку брата в своей. Маги стояли достаточно близко, чтобы этот жест не бросался в глаза. Возможно, только Папирус и заметил.Второй случай, когда Эджи чувствовал себя спокойно: он ощущал поддержку кого-то близкого. ?Спасибо, Рэд,?— подумал Папирус, отворачиваясь. —?Прости, что пытался вас разлучить?.***Им выделили отдельную комнату с шестью кроватями. Лучше, чем ничего, но Рэд все равно чувствовал себя немного некомфортно. Он больше не сможет ночью спрятаться и сдаться под натиском депрессивных мыслей и чувств, не сможет перебраться к брату и целовать его, целовать, целовать. К тому же, судя по размеру этих кроватей, Папирусу и Эджи придется спать, поджав ноги.Рэд бросил свою черную куртку на одну из кроватей, мол, занято. Ему надо было срочно поговорить с Ториэль, как бы Рэд ее ни боялся. Инстинктивный страх?— она дала понять лишь ему ясными намеками, что осведомлена о сущности всех студентов, за исключением Фриска. И теперь предстояло обсудить ?аллергии?. Всем четверым братьям нужна чернильная еда из книг, которая не должна попасть остальным. Хватило того случая, когда Фриск съел предназначавшееся Эджи яблоко. Малого наверняка потом чернилами тошнило.Следовало поторопиться. Санс какого-то черта прицепился к Ториэль, сказал, объяснит все тонкости про аллергии. Проклятье! Он ничего не понял. Не мог понять. Рэд уже собрался выходить, когда почувствовал прикосновение к своей коже.—?Брат,?— тихо позвал Эджи,?— прошу, останься.Рэд повернулся, и его чернильное сердце пропустило удар. Эджи, кажется, опять становилось не по себе. Бедный мальчик, боролся со страхом реального мира и безумия как мог, даже не осознавая этой борьбы, которая высасывала из него силы.Но… Ториэль…—?Конечно, Папс,?— Рэд мягко улыбнулся, отпустил ручку двери и обнял младшего. Тот сразу уткнулся лицом в его волосы.Рэд закрыл глаза. Так объятия казались правильными?— зачем ему видеть мир вокруг, если он чувствует тепло своего брата? Эджи положил руки старшему на спину, еще крепче прижимая к себе.—?Мой хороший,?— прошептал Рэд, поглаживая колючие волосы Эджи. —?Что ты хочешь?—?Полежать. Все остальные разбрелись, а я почему-то так устал.Устал сдерживать дикое чудовище внутри себя.—?Понимаешь теперь, почему я люблю вздремнуть днем? —?усмехнулся Рэд и отстранился. —?Давай полежим.Ему надо поговорить с Ториэль. Но с другой стороны, зачем ему многолетний опыт обмана и подтасовывания фактов и вещей? Рэд мягко сжал руку брата и повел его к кровати, Эджи безропотно последовал за ним. Плохой знак, даже в спокойствии маг огня не был таким покорным. ?Если такова цена жизни без Гастера, я не согласен,?— решил Рэд. —?Первостепенно благополучие моего брата, а свобода?— это уже потом?.Книгочей сел на край кровати, протянул руки к Эджи и, когда тот его обнял, упал на спину, утянув брата за собой. Эджи беззлобно фыркнул.—?Так не очень удобно.—?Какая жалость,?— посмеиваясь, ответил Рэд,?— ложиться иначе я не намерен.Пробурчав что-то неразборчивое, Эджи скатился на бок и устроился рядом с братом. Кажется, он хотел почувствовать себя защищенным, и Рэд дал ему это: аккуратно обнял брата и, стянув резинку, принялся гладить по длинным волосам.Эджи расслабился. Закрыл глаза, начал дышать тихо и размеренно, в его позе перестало чувствоваться напряжение. Рэд, не переставая гладить, чуть-чуть отстранился и посмотрел на брата. Ох, какой же он еще ребенок… Расцвели фальшивые воспоминания о детстве, когда братья еще не были книгочеями. Память рисовала Эджи тощим, каким-то острым, словно сделанным из спичек мальчишкой, с вечно сжатыми губами, грязью на лице и решительно-отчаянным взглядом. Ребенок, которому почти нечего терять, который сражается за каждый прожитый день, уставший, находящий покой лишь под крылом старшего брата. И сейчас Эджи был таким же. Не внешне, теперь его тело стало атлетичным, лицо?— чистым, с белым кривым шрамом, темно-бордовые глаза были закрыты. Но в нем осталась та детская невинность, порой вырывающаяся из глубин покрытого металлом сердца в моменты отчаяния или покоя.Знал ли Гастер об этой черте своего создания? Не похоже на то. Но тогда… откуда эта мягкость? Осталась от далекого прообраза?— настоящего Папируса?После долгой тишины Эджи вновь заговорил:—?Все изменилось, не так ли?—?Ага,?— ответил Рэд, проводя рукой по волосам брата,?— жизнь теперь кардинально изменится.?И я не знаю, хорошо ли это,?— мысленно добавил он. —?Не знаю, как исправить это?.—?А знаешь… ведь больше всего изменился Папс.Рэд удивленно посмотрел на младшего. Эджи уже открыл глаза и, заметив непонимание брата, продолжил:—?Ты этого не увидел? Вспомни, он сначала стал перечить Гастеру, затем прервал ваши с Сансом байки. Раньше он так не делал. Папирус… возмужал.Возможно, это и так, но поразительнее было видеть гордость на лице Эджи. ?Злая ирония,?— подумал Рэд. —?Ты всегда хотел сделать Папируса храбрее, но в итоге больше всего помогло твое отсутствие?. С другой стороны, еще неизвестно, что бы случилось, не встреться Эджи и Папирус вновь. Рэд невольно подался ближе и ласково погладил брата. Воспоминания о состоянии младшего во время отсутствия Папируса заставляли сердце мага света сжиматься.—?Папс, милый, тебе бы поспать, не болтать.—?Хочешь сказать, это все не так уж и важно?—?Вовсе нет,?— книгочей нежно улыбнулся,?— но ты же истощен. Когда ты последний раз спал?Эджи смутился. Обычным персонажам не требовался сон, своих книгочеев же Гастер прописал так, чтобы они, поддерживая иллюзию своей человечности, спали, но все-таки многие, особенно самые активные, в число которых Эджи входил, могли провести одну-две ночи без сна и даже не заметить этого. Их память пропускала это, восприятие искажалось, и никто не задумывался о своей поразительной выносливости. Эджи сейчас, возможно, действительно не мог вспомнить, когда спал последний раз. Рэд ненавидел себя за использование этого крючка, напоминавшего об их судьбе, но сейчас это был лучший способ убедить брата отдохнуть.—?Вот видишь,?— он погладит Эджи по щеке тыльной стороной ладони. —?Сейчас тебе необходимо поспать.Если брат заснет достаточно крепко, Рэд может сбежать и поговорить с Ториэль…Эджи улыбнулся так нежно, так искренне, что старший забыл, как дышать. Затем маг огня обхватил руку брата, чуть-чуть согнул ноги и, закрыв глаза, прижался к любимому.Гори оно все, Ториэль никуда не денется.Рэд обнял Эджи свободной рукой и, когда младший уснул, позволил задремать и себе.***В кабинет зашли двое: Папирус?— тот, что получил прозвище Свап,?— и Тэмми, оба из книги Underswap. Свап был таким же, как обычно?— усталый, осунувшийся. Из него словно высосали все соки, а худоба и высокий рост только подчеркивали это ощущение. Глаза, как всегда полуприкрытые, смотрели понуро и безэмоционально. Хроническая усталость даже скрывала страх. А страх безусловно был, таким прописаны абсолютно все персонажи библиотеки. Тэмми казалась более оживленной. На губах девушки играла хитрая лисья улыбка, чуть прищуренные светло-голубые глаза смотрели с интересом, пышные, черные, как смоль, волосы удерживал ободок с кошачьими ушками. Тэмми любила интриги?— как плести, так и раскрывать. По крайней мере, конкретно эта Тэмми, самая способная из всех ее сестер из других книг.—?Мы всех привели,?— доложила волшебница.Гастер пододвинул к себе штатив с несколькими пустыми пробирками и строго посмотрел на подчиненных.—?Уверены, что абсолютно всех?—?Дважды пересчитали,?— ответил Свап своих хрипловатым, уже немного прокуренным голосом.Гастер кивнул. Конечно, он бы и так отмечал каждое имя в списке, но если какая-то неполадка и предстояла, пусть это всплывет как можно скорее.—?Свободны,?— ученый махнул рукой, но тут же осекся. —?Хотя нет. Ты,?— он указал на Свапа,?— останься. Вторая пусть передаст тем троим спуститься к подвалу. Внутрь не входить!Тэмми чуть поклонилась и быстро выбежала?— она почти всегда перемещалась тихой легкой трусцой. Свап проводил ее взглядом, затем опустил глаза. Он предпочитал не смотреть на Гастера, если в этом не было необходимости.—?Подойди и активируй экслибриум.Книгочей повиновался. Он знал, что Гастер сделает, поэтому сразу протянул руку. Ученый грубо схватил персонажа за запястье и специальной иглой проколол палец. Свап поморщился.Из пальца потекла ?кровь??— красные чернила. Гастер тут же подставил пробирку с особым фильтром и стал выдавливать кровь. Проходя через фильтр, чернила приобретали оранжевый цвет, окрашивались в настоящий цвет Свапа. Цвет храбрости. Это была причина, по которой Гастер не прописал Свапа знающим о своей сути. Не хватало еще храброго подручного. Нет, его проинформированные марионетки должны бояться.Гастер выдавил чернил достаточно, чтобы пробирка полностью заполнилась, и закупорил. Свап тут же отдернул руку и наклеил на палец пластырь. Это был не первый на его руках.Это не забота Гастера.—?Можешь идти,?— бросил ученый, закрепляя пробирку на подставке,?— скажи остальным заходить по одному.Коротко кивнув, Свап попрощался и вышел. Гастер достал следующую пробирку и посмотрел на первого зашедшего студента?— Напстаблук. Даже сейчас из его наушников, которые он не осмелился оставить в ушах, была слышна музыка?— современная, по-глупому ритмичная. Гастер поморщился. Прежний Напстаблук такое не слушал бы.—?Экслибриум,?— бросил ученый, и персонаж повторил действия Свапа.Через полчаса Гастер собрал все чернила с каждого персонажа Underswap, в том числе у вернувшейся Тэмми. И все равно его невероятно злили пять пустот на подставках: два Папируса, два Санса, один человек. Что же, он знал, как исправить это упущение.Выйдя из своего кабинета и заперев дверь, Гастер стал плавно спускаться по винтовой лестнице. Чернильное тело скользило по ступенькам, словно ученый парил над поверхностью. Пусть Гастер уже давно, больше полувека назад обратился в тень, он все еще тосковал по своей прежней физической форме. Звук шагов, раздающееся от них эхо в этой башне-колодце раньше позволяли думать. Теперь же?— тишина. Лишь едва слышное шевеление чернил. Хотя… стоит признать, у тени есть свои преимущества.Решив не тратить время, Гастер перемахнул через перила и понесся вниз. У самой поверхности придал телу форму двух гигантских крыльев, взмахнул один раз и аккуратно приземлился на пол. Подумать только, раньше крылья у него были настоящие, сотканные из голубой магии. Выпрямившись и снова сделав тело антропоморфным, ученый запоздало заметил, что невольно создал крылья точной копией своих старых, книгочейских. Ох, воспоминания…?Не время для сантиментов?,?— одернул себя Гастер и повернулся ко входу в подвал. Отпер дверь?— первую, что разделяла нижний этаж башни и коридор к хранилищу книг. Его тут же встретила тень Бессмертная, и Гастер ощутил щемящую боль в груди. Нет, без воспоминаний сегодня не получился.—?Не пускай тех, кто придет, внутрь,?— сказал он и прошел дальше.Бессмертная понимающе кивнула и выбралась из коридора, перегородив единственный вход. Гастер же отпер вторую дверь, но сразу не открыл. Ему потребовалась пара секунд, чтобы решиться.Затем он быстро пробрался внутрь и сразу столкнулся с Шестью Костями. Двуликая тень оторвалась от ползания по шкафам и с любопытством уставилась на Гастера. Вытянутая маска слабо улыбнулась.—?Здравствуй,?— прошелестел голос Шести. —?Какие новости?Гастер не смог заставить себя ответить и решительно направился к одной из книг. Он использовал ее так редко, что она бы запылилась, не относись Шесть бережно к каждому фолианту.—?Нам же интересно,?— настаивали Шесть. —?Расскажи нам, пожалуйста.?Ох, во имя всего святого,?— подумал Гастер, чувствуя, что не может сопротивляться. —?Они меня так ненавидят??Нет, вовсе нет. Шесть все еще любят его. Ненависть исходит от самого Гастера, от его совести.Шесть Костей приблизились и с интересом взглянули на белую маску ученого. Тот болезненно поморщился и отвел взгляд.—?Кое-кто сбежал,?— тихо ответил Гастер, затем вздохнул и добавил:?— Вообще-то, сбежали лучшие. Фелл, Папирус, Санс, Рэд. Все из-за человека, Фриска. Все пятеро сбежали.Еще пару секунд Шесть Костей смотрели на Гастера, затем перевели взгляд на книгу.—?Сбежали, значит. Все начинает выходить из-под контроля, не так ли? Тебе это не напоминает…—?Нет! —?в ужасе воскликнул ученый, чувствуя озноб. —?Нет, не напоминает, это совсем другое!Шесть чуть дернулись назад, и боль в груди Гастера усилилась.—?Простите,?— прошептал он и протянул чернильную руку к тени.Он хотел бы добавить что-то еще, но понял, что не имеет права оправдываться. К счастью, Шесть не имели привычки обижаться на Гастера и подались ближе, коснулись протянутой руки. Они с таким доверием посмотрели на ученого, что тот невольно улыбнулся?— грустно и устало.—?Уверен, что до этого дело дошло? —?спросили Шесть, указав на книгу, которую Гастер собирался распечатать. —?Тебе он никогда не нравился. Ты говорил, это только на крайние меры.—?Сейчас и есть крайние меры. Пять сбежавших студентов, один из которых?— настоящий человек.Если честно, к крайним мерам следовало прибегнуть еще давно, когда беглецов было только два. Но Гастер не смог себя заставить пойти на такое. Он надеялся, что Фелл, Санс и Рэд смогут уладить конфликт своими силами. Теперь же они присоединились к бунту. Гастер медлил, потому что не хотел навредить живому человеку и, что уж таить, не хотел навредить Папирусу, пусть тот и был лишь копией его племянника.Копия получилась такой похожей…—?Тогда желаю удачи,?— ответили Шесть и уползли за книжный шкаф. Видимо, не хотели видеть появление этого персонажа.Гастер вновь тяжело вздохнул. ?Когда появится время, надо изучить аналогию нервной системы у теней и понять, какого черта мне так больно?. Он раскрыл книгу и позволил ей исторгнуть единственного персонажа.Первое мгновение темная, пепельная толстовка и серый капюшон скрывали искаженные черты лица. Затем персонаж вскинул голову, являя Гастеру маниакальную улыбку и нечеловеческие светящиеся глаза: один красный, второй с голубыми всполохами на радужке. Гастер хорошо знал этот жаждущий крови взгляд?— благодаря одному из беглецов. Новый персонаж поднялся и сверкнул глазами, звериный оскал превратился в сдержанную ухмылку. Хотя книгочей и пытался сосредоточиться на тени, было заметно, что его взгляд постоянно блуждал, словно следуя за парящим невидимым предметом. Странный сбой, который ученый все никак не мог опознать и исправить.Гастер положил на место книгу Dusttale и повернулся к этой жуткой версии Санса. Он именовал его Дастом.—?Сбежали пять студентов. Тебе нужно их вернуть.Даст оскалился.—?Живыми или как получится?—?Живыми! —?воскликнул ученый. —?Среди них есть человек. И не стоит недооценивать противников. Оставшиеся четыре?— идеальная команда. Один ты с ними точно не справишься.—?Один я и не буду,?— книгочей загадочно улыбнулся.—?Верно. С тобой отправятся еще трое.?Или он о ком-то еще?? Поэтому Гастер и не любил использовать эту марионетку?— Даст с самого начала был безумен. Пару раз Гастер заставал его разговаривающим с пустотой.—?За мной,?— велел Гастер и развернулся.Засунув руки в глубокие карманы, Даст последовал за создателем. Краем глаза ученый следил за безумцем?— не хотелось оставлять это чудовище вне поля зрения.—?Тебе запрещено показывать свою суть,?— добавил он. —?Никто не должен узнать, что ты персонаж.—?Конечно-конечно! —?ответил Даст и почему-то после паузы хихикнул.Гастер заставил себя не реагировать на это. В конце концов, он специально создал этого монстра?— исправлять самые серьезные проблемы, когда даже Фелл бессилен. Ищейка. Монохром. Братоубийца.Гастер ненавидел в этом персонаже особенно последнее, но только так мог наделить его пятью цветами?— теми самыми, что не дались настоящему Сансу. Если Папирус получит только черный, а Санс?— остальные четыре и… Гастер поморщился. Он не думал, что вернется к этому способу из самой первой книги. Проклятье, он не думал, что вообще вспомнит о ней, но вот уже второе напоминание за день!?Так я сам сойду с ума?,?— подумал Гастер и вышел из подвала.Бессмертная поджидала его. Рядом с тенью уже стояли те трое, кого он поручил позвать: Андайн из Underfell, работающая в библиотеке учительницей физкультуры, а также братья из Swapfell, Блэк и Свелл. Лучшие бойцы, что у Гастера остались. Эти не будут задавать вопросов.И вместе с Дастом они вернут беглецов. Не могут не вернуть, потому что иначе все рухнет. А этому не бывать.