56 - Карты на стол (1/2)

В воздухе пахло сомнительными шансами на выживание(Т. Пратчетт)

Лис замерз утром. Он проснулся, и еще не открывая глаз, знал, что за окном пасмурно, и, возможно накрапывает дождик. Он перевернулся на другой бок, что было не так-то просто в тесном цинковом гробу. Гроб он привез некогда еще из Легиона, и с тех пор порою использовал как место отдыха. По крайней мере, когда ему хотелось побыть одному. Вернее, когда ему случалось бывать одному. Обычно-то он спал подле напарника, опасаясь, что у того в любой момент сорвет крышу. Однако сейчас это не была его проблема, и потому не было необходимости спать на полу, на футоне и постеленном сверху спальнике. На кровати рыжему доводилось спать еще реже, впрочем, окружающим он обычно говорил, что это полезно для осанки.В доме не было ни капли взрывчатки.

Он не работал сейчас. Не брал заказов, не давал объявлений, не искал приключений на свою и чужие головы. Словно бы выключился из жизни на какое-то время. Такие фокусы он проделывал уже не раз – наемнику не впервой было инициировать свою смерть. Однако для того обычно была причина, заключающаяся в рабочих обстоятельствах, или, проще говоря, в выкрутасах очередного приключения. Отсутствие Волка Лис бы приключением не назвал. На самом деле он вообще ничего никогда не называл приключением. Слово это казалось наемнику не совсем верным. Приключение – это то, что с вами приключается. Однако все, что с ним происходило, он «приключал» самостоятельно. Следовательно, это не события в жизни были его приключениями, а он был приключением в жизни.

Рыжий вяло толкнул крышку и сел. Вокруг было то же, что и вчера – голые стены с отсыревшей штукатуркой, узкое оконце под самым потолком и холодный бетонный пол.Лис подтянулся на локтях, принял более вертикальное положение, и кое-как выполз из своего уютного места отдыха. Лениво пошевелил пальцами ног, решил, что ему не нравится стоять босиком на такой холодине. Он принялся обуваться – его старые, сбитые и разношенные берцы аккуратненько себе стояли тут же, у гроба. Закончив, он пошарил по карманам, отыскал там ириску, которая годилась бы ему в бабушки, и задумчиво откусил уголок. Это, судя по всему, придало ему сил и уверенности. Возможно, осознание ветеранистости ириски, а возможно то, что она столько пережила в кармане его штанов…

На самом деле у Лиса не было своих вещей. Футболка ему некогда досталась от Это СеКрета, он лишь дорисовал на ней смайлик и кости. Камуфляжные штаны он честно спионерил у товарища по Легиону, чему оный не обрадовался. Впрочем, Атрей всегда отличался редкостной прагматичностью… И даже знаменательные полосатые гетры не были его выбором. Они тогда только начинали работать с Волком в паре, как наемники. И асассин тогда узнал, обратил внимание, как часты растяжения мышц на лодыжках у чересчур прыгучего и непоседливого напарника. Озаботившись решением этого вопроса, он вышел в ближайший магазин, и взял первые же попавшиеся гетры, которые теперь рыжее несчастье не бережно хранило. У Лиса и прочих, не одежных, личных вещей не было -таких, какие можно было бы звать своими. Он вообще никогда не ценил вещи. Есть они, нет их – какая, по сути, разница? Дома, машины, деньги, оружие – это все игрушки, это просто средства, это просто то, что нас окружает, а не предметы поклонения или стремления.Он поднялся из подвала вверх, на кухню, и принялся лениво там шуршать, разогревая вчерашний суп. Попробовал, чуть-чуть досолил и накрыл крышкой. Опустился на табурет, поглядывая в окно. Там отдаленно шумел большой мир, такой сейчас далекий…

Лис опустил взгляд на пол, уставившись себе под ноги. Мысли пошли по накатанной колее.Волк. Как быть. Как его вытянуть. Никак. Лаола умнее его. Она все предусмотрела. Он не может нарушить этот договор. Иначе белобрысому не жить. Лаола никогда никого не щадила.

-Лис бы тебя побрал… - прошептал он, и, осознав какие слова произнес по привычке, хмыкнул. Губы сами растянулись в улыбке. Лис не мог не улыбаться. Он жил улыбкой и смехом, считал их лучшими лекарствами от совершенно всех болезней и бед.

Мысли сделали синхронный реверанс, и, взявшись за руки, снова побежали по знакомому пути.Он сейчас один в этом огромном пустом доме. Может делать, что заблагорассудится, и именно поэтому ему не хочется ничего. Он бросил вчера немытую посуду где-то перед телевизором, не спустил воду в ванной, и зашвырнул берцы под кухонный стол, только бы протестовать против устроительства вселенной, и…Стоп.Наемник внимательно вгляделся в собственные ноги. Если он вчера зашвыривал обувку так далеко, то каким же чудом она оказалась сегодня у него под гробом, аккуратно составленная пятками и носками?!Он вскочил, опрокинув на пол кастрюлю, но не обратил на то никакого внимания. С грохотом, достойным стада слонопотамов, взлетел на второй этаж, пронесся по коридору до угловой комнаты и распахнул дверь, буквально повиснув на ней. Улыбка его стала не только широкой, но и искренней.За рабочим столом сидел и трудился высокий худой человек, чьи длинные седые волосы, собранные в косу, едва не подметали пол.Он быстро что-то строчил, и не обращал внимания ни на что.

-Я знал, что ты меня не бросишь… - покачал головой рыжий, входя – Меня и мои берцы. Как ты сбежал?Вонтола отложил перьевую ручку и обернулся на голос. Лис за столько лет уже порядком привык к его специфической внешности, и не находил нужным каждый раз пугаться этого изуродованного лица. Но от взгляда привычно продрал мороз по коже.

-Ведь не бросишь же?..-Это нецелесообразно – был ему вечный ответ и Вонтола вернулся к своей работе. Лис тихонько закрыл дверь и на цыпочках спустился вниз. Ему предстояло вытереть суповую лужу на кухне и завоевать мир…*****************************

Иногда количество дел, окружающих человека, превышает его скромные возможности. Эта мысль периодически посещала товарища Нацуме, особенно когда его по уши заваливало событиями, так и норовящими произойти одновременно. Ох уж эти события…

Вероника ему вчера все уши прожужжала о странных явлениях в лесопосадке под городом, и настаивала на поиске данных по похожим случаям. Геннадий и сам был не дурак порыться по этому вопросу, и львиную долю времени утра следующего дня – часов эдак до одиннадцати – ковырялся в интернете. Его в результате выбросило на чьи-то рапорты, помеченные длинными цифровыми кодами, которые он сначала прочел, а потом понял, что- как ни странно – теперь понимает еще меньше, чем до прочтения. Случаи были похожие, но некоторые моменты противоречили сами себе.

Геннадий вздохнул и послал запрос. Его, к его полному удивлению очень быстро подхватили, пошла обработка, затем телефонистка на проходной обрадовала его сообщением, что по счастливому стечению обстоятельств сегодня в четыре часа дня через Донецк будет идти транзитный поезд, на котором едет сотрудник ИПЭ, участвовавший в написании отчета. Они могут отправить ему команду сойти на станции, но тогда Донецкому штабу придется его потом отправлять самим, а то документы не успевают оформить, билеты там и все такое… С билетами не было никаких проблем, ради вожделенной информации Геннадий готов был выписать билеты хоть на Марс, хоть в Хогвартс – только бы ему дали пообщаться с интересным источником данных. Он дал добро, Вероника поскакала на вокзал встречать этого проезжающего транзитом, а он самотправился на конспиративное место встречи.Все прошло без сучка и задоринки – ведьма встретила агента и довезла его до места встречи, где его с рук на руки принял зав отделом аналитик.

Агент оказался приятным, начинающим полнеть товарищем чуток за тридцать, с обаятельной мордахой плюшевого медвежонка, улыбкой до ушей, и крепким рукопожатием. Если бы еще у него все пальцы не были в уголовных наколках, цены бы ему не было…

-Федор Сторуков – представился товарищ, изображая шутливое козыряние – можно просто Федя-Геннадий Петрович – вздохнул аналитик, не любивший с порога подпускать людей слишком к себе близко – Вы, как я понял, один из авторов отчета?-На самом деле я автор подшивки отчетов по региону – огорошил его собеседник, вешая куртку в углу и тяжело опускаясь на скамью – Я майор отдела межмирового содружества Житомира, ну да это не важно. Как говорит один мой добрый товарищ, «наше дело – передать коробенцию»…-Ваш товарищ случайно не с птичьей фамилией? – поинтересовался Нацуме, услыхав знакомое сленговое словечко-Залетает иногда, ага – охотно кивнул Федор – А что?Геннадий закатил глаза. Похоже, во всем Институте не осталось уголка, где бы у Сороки не было приятелей…

-Ничего. Смотрю, он везде нос сунуть успел.-Он из центра откуда-то. Приезжал к нам в виварии отопительную систему чинить, мы вызывали.

-У вас в Житомире есть виварий?-Да, небольшой. Я там редко, но бываю.

-А кто у вас там живет?-Ну, кто… саламандрик Шмурзик, две нациги, Болек и Лелек, потом мроед Жорик, водяной змей Ктулхомон, и жмыриха Кондрашка. Вроде все…-Ого! – искренне восхитился Геннадий, мысленно добавляющий себе в пометки запись «сходить в экзофизический зоопарк».-Это не очень много, на самом деле. В Трускавце намного больше, но я там никогда не был. Их у нас располагают там, где хорошие минводы есть – в Моршине, Миргороде, Царичанке…

-Вы по экзо-существам работаете?-Иногда приходится. У нас там места глухие, договора подписывать больше не с кем. Только и остаются нам кикиморы по болотам…

-У нас тут вот что происходит… - аналитик, не желая лишний раз отвлекаться, выложил на стол бумаги по текущему делу – В поселках вокруг слабеют дети, пропадает мелкий скот, и, судя по всему, это не дух-Очень похоже на штригу – Федор постучал карандашом по карте – Они у нас не водятся, в Белоруссии и немного Польше, но для наших мест чужды. Понятия не имею, как их сюда заносит… Я у вас тут буераки вижу, вот скорее всего она там и живет. Если у вас есть хантеры какие-нибудь, пошлите их туда на рассвете, или, если нету, я и сам сходить могу…

-Что, вот возьмете и так прямо сходите?-Ну да, а чего? В одном ИПЭ работаем, а люди друг другу помогать должны. Или я чего не понимаю в этой жизни… - Федор не договорил, у него мобильный запиликал «в траве сидел кузнечик» в рок-обработке-Простите – смутился он, и поднял трубку – Да? Привет, Сорочинска ярмарка, только о тебе вспоминали! Буду, хорошо! Что тебе переслать? Что, ВСЕ?! Нафига, вы там в своем центре что, с ума посходили? Кто это читать все будет?! А, ну разве что ИОО… Да, согласен, все начальники прибабахнутые. Сочувствую. Лады, договорились, буду дома – вышлю. Пока– он отключил связь и кивнул собеседнику-Дергают – извиняющимся тоном заметил он – Работа веселая. Так о чем бишь я… А, да. Штрига, она покой любит, ее лучше всего церковным звоном шугать. А если нет, то просто из осины трещоток наделать, в святой воде намочить, и ими…Геннадий красочно представил себя в лесу, при текущей замечательной погоде, с деревянной мокрой трещоткой, и ему заранее расхотелось участвовать в операции.-А сколько людей потребуется для загона?-Ну, значится… - Федор по-хозяйски придвинул к себе карту – Вот отседова пустим пяток, тут троих, тут еще троих, сюда и одного хватит… Штриги создания опасные, а, как известно, гуртом и батьку бить легче…-Гм, не люблю я эту поговорку, некорректная она.-Это потому не любите, что у вас в бараке никогда Батьки не было – вздохнул ностальгически Сторуков – Ну что, завтра утром пойдем на штригу, будут у вас люди?-Соберем. Сейчас я вас определю на ночевку, и поеду необходимое по складам трясти…Геннадий снова представил себе, как на складе у завхоза Москаленко, старого, чуть ли не в прах рассыпающегося вурдалака, просит вязанку трещоток. Надо было еще флажков попросить, и транспарантов, и будет совсем Первомай, в лучших советских традициях…

-Тогда я жене позвоню, чтоб вечером не ждала, и за работу – оповестил гость, и принялся строчить смс. Нацуме рассеяно кивнул. Его все не покидали настойчивые мысли о трещотках…******************************************

Поздним вечером, когда штаб уже полностью опустел, он, наконец, позволил себе расслабиться и перестать делать вид, что сосредоточен он только на работе.

В конце концов, все люди… каждый из них. У них всех есть то, что они стыдливо именуют «личным». Личные чувства, мысли, переживания, страхи. Все это – очень глубоко закопано, скатано в скатку, засунуто так, чтобы и самому порою не добраться.

Геннадий Нацуме очень не любил, когда что-то в деле шло не так, как он запланировал. Вернее, когда его прогнозы не подтверждались по каким-тосовершенно внешним причинам, от него не зависящим. Это раздражало не хуже погоды.

Он бездумно пощелкал обновления на форумах, и полез «Вконтракт», посмотреть новости. Там было все как обычно – агенты вовсю отрывались, на стенах друг у друга разводили треп на тему магии-шмагии, резались в приложениях, и ставили лайки под новыми фотографиями добытых трофеев – одним словом, вели нормальную активную социальную жизнь.Он подумал, что ему даже написать некому. По работе, разве что. Или пойти, затроллить Веронику, по-дружески, конечно, необидно - она подуется, и сама нарисует ему на стене какую-то безобразную рожу из раздела «я нифига не умею рисовать», и подпишет, что это он. И они будут дурачиться, как школьники, а каждый про себя будет знать, что это ширма. Что у каждого из них есть закоулок, куда они друг друга не пустят, и который не выметен. Именно там они обычно и хранят камни, которые должны бы семантически находиться за пазухой.

Аналитик открыл и пролистал список друзей – сорок с лишним человек, с которыми он регулярно контактировал, сотрудничал и обменивался интересностями. Ни одного, кому он мог бы написать «привет».

Он залез на группу, посвященную реморализационным релизам – музыкальные эксперименты Днепропетровского штаба продолжали «доставлять». Однако там даже анонсов новых не висело, после «Багдадского вора»-то… Надежда Беловран передавала всем слушателям пламенный привет, и очень извинялась, однако последний ее релиз был почему-то запрещен до весны. Она сама могла только руками разводитьи посылать всех страждущих меломанов к Лису (традиционно) или к ИОО (выяснять, через почему такие фокусы).От нечего делать аналитик сунулся на страничку к Сороке. Тот был офлайн, а на страничке творился традиционный бардак. Куча каких-то видеозаписей, рабочих пополам с приколами, куча аудиозаписей – релизов, клубняка, шаманских песнопений, рингтонов на мобильный и содранных у Ли Карда перлов куратора ан Аффите. В заметках описания работы штудера соседствовало с подборками анекдотов о блондинах, а техническая инструкция к модифицированной версии распылителя эктоплазменной кислоты – с фанфиком про Нацуме и Веронику, явно стыренным с Донецкого же форума. Цифра, обозначающая количество друзей, была пятизначной. Пятнадцать тысяч восемьсот девяносто шесть человек, если быть точным. Мда, вот уж у кого активная социальная жизнь… Как говорил товарищ ИОО – иногда считают, что техподдержка уже не та. Но они ошибаются – наоборот, техподдержка та еще!..

Геннадий потер глаза. То ли он устал, то ли так и не выспался. А может, ему давно уже пора было в отпуск, куда-нибудь на море, или в горы, и там посидеть в тишине, без телефона и компа, без людей, без дерганья… пока он через пять минут не сойдет с ума от безделья. Работа сотрудника ИПЭ зачастую – как наркотик. Раз попробовав, ты можешь только повышать дозу. Это планка, через которую ты прыгаешь. Анкор, еще анкор! Дальше, выше,сильнее!..

Ничего. Скоро вся эта игра закончится. Он уже отправил на разбирательство нового завербованного сотрудника, и возложил большие надежды на команду 414-ых. Возможно, эти взбалмошныеоперативники, периодически ставившие все вокруг на уши, тем и нравились аналитику, что сам он никогда не мог позволить себе подобно им поставить на уши хотя бы часть окружающего мира. Вумах людей агент Нацуме был воплощением понятия об интеллигенции. А интеллигенции не положено скакать верхом на швабре по столу ираспевать частушки собственного сочинения, про то как«опер на метле летел, опер лешака глядел, нечисть окаянная, метла-то деревянная!». А иногда хотелось… Так хотелось…****************************

Наутро он никуда не поехал. Надо же хоть кому-то оставаться в штабе – на случай новых приключений-то!Поехала Вероника, и справились они всем отрядом быстро. По телефону она в последних выражениях расхвалила Федора, как боевого товарища, однако на вокзал его проводила, все же, с явным облегчением. Она же посадила гостя на поезд, привезла остатки штриги своим родственникам на исследования, и, утомленная утренним забегом, завалилась спать.

Все, как будто бы, устаканилось. Геннадию это напомнило затишье перед бурей. Для очистки совести и собственной паранойи он набрал городскую конспиративную квартиру. Через полминуты сигнал даже прошел, и на том конце едва слышно через помехи ответила Иоланта. Ее рассеянное «алло?» Геннадий воспринял, как показатель, что все спокойно и трубку повесил. Об этом он польку предупреждал: он будет звонить, но говорить не будет.