18 - Зимнее солнце (2/2)

Скелеты в шкафу так и просятся наружу.Сзади раздался еще один надрывный приступ кашля.Пора вернуться в реальный мир…***

Диас прикрыл глаза. Кашель его совсем замучил. Жо-Же осторожно дотронулась до ткани пиджака. Прикосновение вышло легким, онего и не почувствовал.- Любимый, - тихо позвала его Жизель,- не вздумай терять сознание, я тебя не отпускала.

Диас сдвинул брови, но глаз не открыл.…Серебро, покрытое патиной времени, оттенок серого и лилового, с мертвецкой зеленью.... Что за мысли сегодня лезут ей в голову?- Любимый,ты любишь море? – более низким голосом спросила Жизель. Она попыталась скопировать интонации Лаари.Может быть, что и вышло. Диас сделал попытку открыть глаза.

- Любимый мой, тылюбишьтени?Любимый мой, ты любишь оттенки серого? Что ты любишь, любимый?

Тонкие губы беззвучно шевелятся. Не разобрать. Наклониться еще ближе, и тихонько шепнуть несколько слов на немецкомязыке: «ты любишь его?». И Диас открывает глаза.

-Не вздумай меня оставлять одну, - с прежней интонацией говорит ему немка, - слышишь? У меня на тебя грандиозные планы.

- Неужели?

-Ты сомневаешься? Отбрось надежду, всяк сюда входящий… Я тебя не отпускала, и уже не отпущу никогда.

- Я не принадлежу тебе.

- Ты не принадлежишь никому.

Жизель провела пальцами по коже руки. Прохладная на ощупь. Переплести их пальцы – меньше секунды времени, и сжать их – что бы понял, что его не отпустят.

- Слышишь? Не отпущу!Немка отстранилась. Кожа все еще хранила ощущение отпрохладной руки Диаса.Он смотрел,грустными глазами.Пора тебевспомнить, как это – жить – подумала она.Не люблю повторять дважды, но ты проживешь дольше, чем я.Просто это знаю, и все.И ты увидишь Мексику и Чили, и Бразилию и все, что захочешь.

- Жюстина ожидает тебя. Не стоит заставлять даму ждать. Понадоблюсь – позови.

Жизель выпорхнула из гостиной, устремляя шаги в сторону своих комнат.**********************************************Хорошо, когда есть человек, способный принять тебя таким, каким ты есть. Хорошо, когда из-за твоих неприятностей он меняет свой уклад жизни хотя бы на несколько минут – ты чувствуешь, что «входишь в систему». Ты не выброшенная на берег бессильная рыбешка. Ты часть мира.

Частью мира Диас не был никогда, за исключением тех случаев, когда совал свой нос (с фамильной горбинкой) не в свое дело.Он был благодарен Жизели за все – просто потому, что она посвятила ему кусочек жизни, уже хотя бы и за это. Единственный человек из тех, с кем он общался вживую, кто не считал его занудой, между прочим.

…Ему недавно исполнилось тридцать пять. Одному небу известно, чего ему стоило отменить все обычные церемонии по этому поводу. Он не желал видеть никого – ни родителей, ни друзей семьи. У него были совсем другие гости, возможно, что в первый и в последний раз в жизни. В поместье было непривычно шумно и людно. Такая разношерстная компания…

Лаари – куда же без него – явно что-то задумавший. Диас изо всех сил прикидывался глухим, слепым и умственно отстающим, чтобы не соблазнится и не сунуть нос в секреты раньше времени.Племянник – не отстающий в этом начинании, и за обедом выхлестывающий по две-три бутылки коллекционного вина. Диас был рад, что хоть чем-то смог угодить вампиру – обычно он чувствовал себя крайне неуверенно, разговаривая с ним.Муж племянника – ушлый японец, всегда себе на уме, опасный, как ядовитая змея, и столь же безобидный с виду. Он задавал много неудобных, но все равно приятных вопросов – про него и Лаари, Лаари и него. Было тепло думать, что Атрей мысленно уже воспринимает их как пару.

Ученик мужа племянника – Теодор Шепард. Работает на подхвате с ангелом и Бэлом, бегает по их поручительствам. Более всего Диаса поражало то, что к нему не имеет никаких претензий брат. Кажется, ему до любовника бывшей жены никакого дела и не было.

Телохранитель Бэла и Лаари – появлялся редко, но метко, сущая паинька с виду. Что не мешало Валентайну Локусту оставаться хладнокровным убийцей каждого, кто косо на этих двоих посмотритМладший брат – явно не в восторге от пребывания в этих стенах и мечтающий стать для Энрико невидимым. Он здесь только потому, что тоже хочет находиться в этом окружении, хоть и проклял свой дом, называя его тюрьмойПассия младшего брата – взяла на себя организационные вопросы, договорилась с кем надо и не надо, научила телохранителя неприлично есть карамель… Ей не было дела до Диаса, а он не желал сближаться.

Вот тут и вышел прокол. Он старательно избегал бесед с Даной – из опасения, что сейчас она прочтет ему лекцию о правильном соблазнении эльфов, да еще и покажет на собственном примере. Беспардонная особа.

Эта безумная кодла заставила Диаса почувствовать себя живым на все сто процентов – и сейчас то же самое старалась сделать для него Жизель…Когда она удалилась, не осталось ничего другого, кроме как идти и беседовать с Жюстиной. Иначе она не уймется, мало того – еще и Терезе нажалуется, что ее старший сын был с ней невежлив… Уж что Жюстина умеет в совершенстве, так это жаловаться.

Он вошел в залу, где та ожидала его, и прикрыл за собой дверь. Он не сомневался, что как минимум один свидетель этой сцены сидит сейчас за пультом управления видео камерами и ерзает от волнения. Жюстина ждала, и не хотела показывать, что ждет. Первым делом она изобразила искреннюю непосредственную заинтересованность:-Диас, кто это? – воскликнула она, всплеснув руками – Такая достойная дама, не то, что твои предыдущие гости! Ах, я надеюсь, вам есть о чем побеседовать,ты обычно привередлив. С юными леди ни за что не перемолвишься хоть словом… Она ученая, да?-Что тебе нужно? – устало спросил мужчина, не имея никакого желания обсуждать свою личную жизнь с Жюстиной, защищаясь от ее нападок. Ей развлечение, а ему всегда было больно, когда она задевала его близких. Кажется, она это чувствовала. Вот, только что по возрасту немки проехалась, как ни в чем не бывало…Жюстина питала необъяснимую неприязнь к Лаари, Бэлу, Тине (так эти двое звали Локуста), и особенно – Дане. Возможно, мысль о том, что бывший муж не страдает, а вполне себе счастливо строит свою жизнь в компании посторонней особы, вызывало в ней негодование.

-Так ты скоро прослывешь дамским угодником! – улыбнулась Жюстина, заходя с другого боку – Это твоя новая пассия? Намного лучше прежней, хотя да, прошу прощения, ведь Луэро не дама…-Что тебе нужно? – повторил Диас спокойно. Он уже взял себя в руки, и теперь хотел только поскорее закончить неприятный разговор.-Нет, я ничего не имею против однополых связей, пожалуйста, крути себе романы с кем хочешь- гостья с наигранной беззаботностью рассмеялась – Впрочем, в вашей семье это, как я смотрю, тенденция? Тут вовсе нечего стеснятся, правда, если ты выбрал хотя бы симпатичного, то твой брат меня разочаровал… Что это за крашеная курица? Как тебе не противно сидеть с ней за одним столом?-Отзывайся уважительно о покойных – заметил ей хозяин дома, не зная, чего ему хочется больше: возразить, чтобы досадить или в глубине души согласится-О, прости - прости, я опять забыла… какой прискорбный факт… Собственно, я приехала повидаться с Тео и предупредить, что меня не будет несколько дней: съезжу в Париж, там Эмилия дает прием в честь помолвки ее младшей дочери. Разумеется, яне могу это пропустить… Хочешь, я передам ей привет от тебя?-Я хочу закончить с бесполезной болтовней и заняться делом.

-Совсем скоро я тебя отпущу, и ты уединишься со своим любимыми бумажками. Хотя бы им твое общество приятно.– Жюстина поднялась на ноги – Не скучай, Диас, я скоро вернусь, и привезу тебе фотографий. Надо же тебя хоть как-то развлечь, все равно кроме них тебе ничего не светит…С этими словами она покинула зал. Диас пожал плечами – он далеко не впервые слышал от свояченицы такие перлы.Они его трогали мало, или и вовсе не трогали. Вместо того чтобы переживать, он поднялся в кабинет, проверить почту.

Накануне ночью Лаари все же написал ему, а он ответил, но ничего хорошего из этого не вышло. Началось вообще с того, что к эльфу каким-то чудом попал кусок дневника Диаса. Для того этот поворот был ударом. Дневник в его представлении был настолько личной территорией, что и помыслить о том, что его будут читать, было неприятно. Диалог в письмах не приводил к утешительному результату – они лишь находили новые и новые минусы их сложившегося положения, укоряя друг друга и указывая на ошибки. С этим следовало что-то делать, пока не стало поздно.Но, прочитав письмо, Диас понял, что поздно уже. Или было поздно еще неделю назад. Все проблемы отошли на второй план. Ангел более не желал его видеть, не желал иметь дела, не желал вообще ничего……Очнулся он у себя в комнате, снова неудержимо напоминающей больничную палату. Под рукой не было ни ноута, ни телефона, ни даже банального блокнота и карандаша. Бдительная Дебора, лечащий доктор, позаботилась о том, чтобы ничто пациента не беспокоило. Жизнь потеряла свои краски окончательно.

А может, все дело в ощущении? Он говорил, что ему не важно, но на самом деле ведь было? Когда кто-то старается задеть тебя, а ты делаешь вид, будто тебе «по барабану». Делаешь долго. Но однажды срываешься: да, тебе вовсе не «по барабану» как обстоит дело, только если показать будет еще хуже…Он знал, чего ищет его ангел. Ощущения, что он нужен и любим. Искал у того, с кем хотел быть, а не получив стал искать у того, кто даже не предлагал, но отдал бы все до капли. Диас говорил, что ему нет разницы, что он согласен быть клином, которым вышибают другой клин – и не хотел даже самому себе признаться, что это не совсем так. А может, его избаловал эльф, ведь изначально Диас был просто благодарен за каждое доброе слово, сказанное не по регламенту этикета. А теперь вон чего захотел!..

Диас из уст Лаари часто слышал выражение «эльфийская гордость» и не понимал его. Что это за гордость такая, и в чем она выражается? Это свод правил, моральные нормы поведения, кодекс запретов - что? Почему он никогда не заикается ни о какой «человеческой» гордости, позволяя эльфу все, что тому взбредет в голову? Со всем соглашаясь – только бы ему было позволено еще какое-то время находиться рядом?.. Диас боялся потерять этих двоих – эльфа и своего вампирского племянника. Боялся более всего на свете. Потому что без этих двоих света в привычном понимании уже не будет. Он ведь чужой им, но было так приятно знать, что они заботятся о нем не из чувства долга, и не из жалости, а потому, что действительно привязаны, или, чем Лис не шутит,даже потому что любят?..

Лаари – все равно ангел, что бы он не утверждал по этому поводу. Он никогда не стал бы говорить гадостей только из желания насолить. Не стал бы изворачиваться и лгать, не стал бы пользоваться чужой бедой в своих целях, не стал бы ставить свою корысть во главу угла. Он не стал бы, как Жюстина, издеваться над тем, кто не может ответить. Он не стал бы прикидываться, чтобы его пожалели. И никогда бы не стал изменять.

С этими мыслями он заснул – и во сне снова попал в Коридор, продолжая распутывать его узлы, ибо своих сновидений у испанца больше небыло - и попутно думать обо всем, что его окружало.******************************Жизель вернулась к себе. И снова взялась за сигареты. Ну и родственница у liblin, пусть и бывшая... Учуяла запах сигарет. Может, это ее так пахнут? Для курения немка выбрала открытый балкон, в помещении она не любила курить.Этот балкон выходил в сад и вполне возможно, некая часть пеплатуда и попала, нозапах от сигарет перебил запах высаженных в саду цветов, ну или декоративных кустиков, да чего угодно… Значит,она сказала неправду, только чтобы задеть. Странная особа.Немка очнулась на третьей сигарете. Надо же, действие стало настолько машинальным, что она егоне осознавала. Это плохо. Был месяца четыре назад случай, когда она так подряд выкурила пачку, и не таких легких сигарет, как «Диабло Россо», а дамских сигар. Ой, как же хорошо ейбыло после этого… Голос стал низким, с интригующей хрипотой. А голова еще два дня шла кругом. Просто чудо, что она не заработала себе рак горла или легкихоттакой дозы никотина.Жизельвернулась в комнату, снялалимонное платье, аккуратно положила его на стул иуселась на соседний. Ее не смущало, что она сейчас в нижнем белье. Она не боялась своего тела, не боялась его показывать, не боялась наготы, считала, что это естественно. Ее интересовало другое.Камеры наблюдения. В гостинойона засекла одну прямо у себя над головой. И сейчас делала то же самое - искала.Комната была неправильной формы: их поставили в самых интересных местах.Жо-Жеобвела взглядом помещение. Одну она нашла возле окна, почти скрытая портьерами, но видная. Еще однабыла спрятана за лепным украшением в противоположной части комнаты. Немкамедленно, лениво поднялась с кресла, прошествовала к гардеробной комнате - вот и третья камера, закрытадверной рамой. Не похоже, что у нее хороший обзор. Надо будет и в ванной посмотреть.Научили, Лис побери,быть на чеку… Жизель-Гизелла долго перебирала одежду, и, в конце концов, выбрала – платье из кружева цвета топленого молока. Оно было более открытым, чемжелтое. Жизельоделась, покрутилась перед зеркалом и вернулась в комнату.Снова неторопливо расчесала волосы, заплела и переплела косу, но все-таки решила, что с распущеннымиволосами лучше. А потом так же долго и неторопливо перебирала украшения. Она остановилась на жемчужном ожерелье. Его даже в руках держать было приятно. Это ощущение ее немного успокоило*****************************************Жизель второй раз за деньспустилась всад; онапрошлась по открытой аллее, свернула на боковую и так, без строгого направления, ходилапо гравиевым дорожкам.Сколько прошло времени, час, может быть два, или три – она не знала. Какая разница, если естьтакая возможность – бродить и ни о чем не думать... Усталости она не чувствовала. Жизель выходила к дому дважды. Во второй раз она решила, что с нее прогулок хватит на какое-то время. Поднялась по лестнице, задержавшись на предпоследней ступеньке. Оглянулась на прекрасный сад, такой идеальный и ухоженный. Жизель вернулась вВосточную гостиную. Столик на двоих стоял все там же у окна. Зная, что за ней наблюдают через камеры, немкасела за стол.Ей не пришлось ждать. Энрико появилсясразу же, отвесил поклон, и замер в молчаливом ожидании. Немка окинула его любопытным взором. Затем, пересев в кресле поудобнее, подала голос: - Энрико, я не знакома с расписанием этого дома. Просветите меня, пожалуйста.- Конечно, госпожа фон Виттельсбах. Завтрак начинается в девять часов. Господин может завтракать у себя или в Восточной гостиной, обед начинается в два часа дня, его подают по распоряжению, ужин проходит сшести до восьми часов.- Думаю, мой друг и ваш господин не будет против, если я скажу, что привыкланачинать день в семь часов утра, с чашки кофе или шоколада. Завтрак я предпочитаю английский – отварные яйца или омлет, без муки,сыр эменталь или масдам, реже - даниш блю, английские булочки и апельсиновый или лимонный мармелад. Сегодняваш господин обедает у себя? - Нет, госпожа фон Виттельсбах. Господину Диасу стало хуже, он не будет обедать.Это плохо. Она только вчера приехала, а ему стало хуже. Надо было дать ему отдохнуть. Это она виновата. Жизельотвернулась в сторону окна. Надо спросить, насколько ему плохо, может быть к вечеру будет лучше, и она сможет ненадолго его увидеть? -К нему можно будет зайти? - Сейчас – нет. Лечащий врач дала четкие инструкции, чтобы не нарушать лечения.- Сообщите мне, когда его состояние измениться, и его можно будет увидеть.- Да, госпожа фон Виттельсбах. – Энрико отвесил очередной поклон.- Энрико, обращаясь ко мне, вы можете говорить – госпожа Жизель. Я вам разрешаю.- Да, госпожа Жизель. Желаете ли дать распоряжения на обед?- Да, пожалуйста, если в доме нет гостей, кроме меня, накройте обед в саду… Я не переношу черной смородины и арахисового масла, предупредите повара. Господин Диас делал распоряжениепо меню?- Да, госпожа Жизель.

- Ничего не меняйте. Подайте охлажденное красное сухое вино. На десерт – крем по-каталонски. Это все.

- Да, госпожа Жизель.

********************************

Библиотека у Диаса была знатная, если бы только не была на испанском языке. Жизель просидела в ней до начала седьмого, наугад выбирая книги. Испанский, английский языки это хорошо, но она их не знает.Попадались книги на латыни, Божественная комедия, например.

Жизель неохотно поужинала. Неохотно потому, что одна.Ей не хватало компании Диаса. Она приехала к нему в гости, желая общества этого образованного человека. Да, она прекрасно знала, что Диас серьезно болен. Да, она видела кровь на его губах. Да, онапереживала за его состояние. А теперь вот…

Она не привыкла бесцельно тратить время. Но чем его занять? Библиотека, безусловно, хороша, но она не знаетиспанского языка, а ноута у нее нет.Еще одну ночь провести за телескопом? Нет, надо немного отдохнуть… Диас вряд ли обрадуется, если увидит, до чего его гостья себя доведет таким распорядком. Ему, небось, и своей хвори хватает