15 - Интриги для своих (2/2)

Диасу вспомнилось, как Лаари сетовал, будто чувствует себя в семье-ашурране как будто бы чужим, с боку припеку. Никем никому не приходящимся. Понять этого Диасу было сложно. Да и как вообще можно относиться к заявлению, которого он не может наблюдать? Пока неразлучная парочка торчала в Японии, он был дома, занимался их проблемой с Коридором. Атрей периодически трепался с Аредэлем «за жизнь», и оба они, кажется, любили проверять на прочность паранойю друг друга. Пока Лаари отсыпался днем после гулянок, Бэл на пару со своим посаженым отцом смотрели диснеевскую «Русалочку» и явно забавлялись. Собственно, Фальче с удовольствием таскал обоих «родственников» на прогулки, и, Диас подозревал, любил их намного больше, чем свою настоящую семью. И только он всегда был один. Да, он родной брат Фальче и «дядя» Бэльфегора — но какой от этого прок, если его «племянник» не стремится появляться в Памплоне? Своего посаженого отца вампир безусловно любил — а вот что касается дяди, это был еще большой вопрос...Диас чувствовал себя одиноким — тем более странное чувство, что оно никогда не посещало его прежде. Он жил всегда один, и считал, что это нормально. Но теперь у него появилась эта странная семья-ашурран. И без нее он стал ощущать свою неполноценность. В жизни не хватало чего-то, как в еде соли. Вкуса жизни. И монитор уже перестал его устраивать.

Впрочем, с той его стороны была Жизель. И это радовало. Она как-то обронила, что хотела бы пригласить его в свой дом. Он вежливо отказался, пояснив всю сложность ситуации с транспортом. Зато задумался, а не пригласить ли даму к себе. Заболеть она явно не опасалась, сказала, что у нее отличный иммунитет. В детстве ей приходилось бывать даже в горячих точках, так что ни одна зараза не пристанет... Разговор закончился, и тема завяла. Жизель переключилась на что-то другое, а Диас отдал несколько распоряжений по оформлению апартаментов. Он уже знал, что любит Жизель, и знал, что он желает подарить ей. Она любила звезды, и комната у нее дома была оформлена под ночное небо. Рассказывала, что глядела в него через отцовскую подзорную трубу — старинную, еще медную, чудом сохранившуюся в семье.Для приема гостьи Диас велел поменять всю мебель на мансарде — с южной части дома на последнем, пятом этаже находился полукруглый балкон, изрядно выдающийся вперед. Теперь вместо гостиной для чаепитий здесь находилась спальня, оформленная в мягких цветах фуксии. Полукруглая стена, занимавшая большую часть комнаты, давала возможность видеть все вокруг. Правда, и что внутри тоже — ну да кто станет подглядывать за его гостьей, хотелось бы ему знать... И ее подарок ждал там же. Нацеленный в небо портативный телескоп — его можно было сложить, и нести на плече, как художественный этюдник, например. Он устанавливался на треногу, и в обращении был крайне прост.

Ничего особенного в подарке не содержалось — ни смысла, ни значения. Только его желание отблагодарить, сказать «спасибо» за ее общение с ним, сделать приятно человеку, доставившему ему удовольствие своим обществом. Жизель заставляла отвлечься от происходящего, подумать о простых вещах. И Диасу было бы приятно ее увидеть. Даме уже за тридцать, в разумности ей не откажешь, она понимает, что в жизни все бывает очень сложно. Понимает — и не считает нужным акцентировать на этом внимание.

Лаари в тот период был в Японии — рядом с тем, кого любил по-настоящему. О ком думал, о ком вздыхал и к кому стремился. Не было нужды открывать ноут и писать Диасу — у эльфа было все, что он желал. Диас не обижался. Он с самого начала знал, что именно так и будет, удивляться нечему. Он не чувствовал себя задетым или обманутым. Лаари — его ангел, а ангелам позволено многое. Ему, этому ангелу, развернуть бы крылья, да улететь туда, где он хочет находиться. Но он, движимый сочувствием к своим нелетающим друзьям-собратьям, добровольно приковывает пудовые гири к себе. Чтобы стоять на земле — и мучится от этого.Лаари укорял Диаса за то, что тот не верит в истинность его чувств. Но ведь и сам эльф не верил, что нужен Диасу постоянно, больше воды и воздуха. Лаари требовал постоянного заверения в этом и постоянных доказательств — и так удивлялся тому, что это взаимное желание...Сейчас, когда Дана погибла — Лаари может занять ее место и быть с тем, кого любит. Эльф так давно мечтал об этом. А некроманту не помешает рядом тот, кто поддержит в трудную минуту. И Диас снова останется один — как всегда. Он с самого начала этого ждал.

В последний визит Лаари он спросил – а хотел бы его ангел быть девушкой? У Валориса была определенная цель, и ему жизненно необходим был ответ на сей вопрос. Лаари замешкался, но все же сказал – да, он бы не против, ведь это бы означало, что у него будут дети, а детей он любил… А в последнее время этот невинный вопрос словно бы стал камнем преткновения, и Диас не мог понять, почему.Все дело во времени. Оно пройдет — и жизнь изменится. А пока можно ждать Жизель и вести себя так, словно ничего не происходит. Собственно, даже вида делать не надо.

Действительно ведь, ничего...

******************************Атрей, в очередной раз проводив мужа и крестника на задание, задумался. Их ашурран поджидало тяжелое время, и не факт, что свалившиеся им на голову невзгоды не подточат их силы весьма основательно.

Не то беда, что мир ополчился против них - уж к этому-то Атрей давно привык - сколько в том, что имелись разногласия внутри семьи.

Сидя сейчас в той комнате, что его хаку и его напарник привыкли звать "гостинной" Атрей наблюдал, как Ровена убирает со стола. Семья завтракала вместе - не дань вежливости, но личное желание. Такие вещи Атрей лишь недавно научился ценить, и как раз благодаря этим двоим агентам Института.

Японец немного напряг воображение, представив, что весь его ашурран, и внутренняя и внешняя его части, собрались сейчас за одним столом - вот этим самым. И желают обсудить ситуацию. Кто выйдет победителем из этого спора, чье мнение перевесит? Ну, если начать с начала - кого он здесь может увидеть, кроме себя самого? Сестру, которая безраздельно поддержит его мнение, и отдаст свой голос за принятое братом решение, не задумываясь. Он прямо таки воочию увидел лицо Кристины - правильный овал, смуглую кожу, сосредоточенные серые глаза, аккуратно зачесанные гладкие волосы с массой опаснейших шпилек. В этом вся Кристина - сохранять спокойствие, будучи в любой момент готовой убить. Он отлично воспитал свою сестренку, сделав из нее лучшего телохранителя, которого можно было бы желать.

Далее за этот стол сядет его муж-хаку. Он внимательно выслушает каждую позицию, предпочтя говорить последним - если только не ввяжется в задевший его спор. Скорее всего, он тоже поддержит своего куро, но не из слепой преданности, как Кристина. Каюи очень хорошо понимает, что они сейчас обложены со всех сторон. Ситуация патовая. Если не сделать решающего шага - они погибнут от недостатка "ресурсной базы", если выражаться языком дяди Каюи, о котором позже. Каюи еще понимает, что нельзя найти такое решение проблемы, при котором все будут счастливы. Кто-то обязательно пострадает, и его куро будет прилагать все усилия, чтобы этим "кем-то" не стал внутренний круг ашуррана, общим счетом трое.

Далее за этим столом появится его крестник, которого они все попросят говорить первым. Тот обязательно упомянет, что теории его неразумны и пусты, а мозги принадлежат блондину, но выскажет несколько таких вещей, до которых никто из присутствующих не додумается - ну, разве что некромант, потому что они с Лаари мыслят очень схожими путями.Лаари непременно напомнит всем здесь, что они семья, дорожащая друг другом, что они все хотят защиты и безопасности, и что они любят друг друга - пусть и в разной степени. Для Атрея "любовь" иногда означала возможность не всаживать нож в подставленную спину - а во всем остальном пользоваться ею по своему усмотрению.Но и его крестник имеет свои слабые стороны - он, эмоциональный, как все эльфы, сходит с ума от одиночества, и отчаянно хочет построить собственный "ашурран в ашурране", то есть завести семью и детей. Атрей в принципе не был против - он уже пришел к выводу, что с таким родственником, как посажной отец его мужа-хаку, внешняя защита ашуррану не потребуется. Тот возьмет на себя эти функции, да еще и спасибо скажет. Это означало, что Лаари может выбрать себе пару не исходя из прежних соображений крестного. Лаари же нацелился на Диаса - и снова японец в своем воображении увидел красивое лицо крестника, которое тот поворачивает в сторону, где сядет испанец. Этого Атрей, как ни старался, понять не мог. Несколько месяцев Лаари изводил себя мыслями о некроманте, и был так крепок в своих убеждениях, что даже видавший виды Атрей отступался. Он перепробовал все возможные способы, и даже предлагал Лаари потихоньку убрать подругу некроманта, чтобы не занимала места, предназначенного его крестнику. Атрей был с самого начала против семьи Ирфольте в своем ашурране. Для начала, он был против Фальче - потому как им невозможно управлять, читай, манипулировать. Он однажды попробовал и жестоко за это поплатился. А Атрей был не тем человеком, что станет наступать на одни и те же грабли дважды. Но прошло эти месяцы, и Лаари опустил руки, так или иначе, наталкиваясь на мягкое, но несгибаемое решение второго участника безобразия. В эльфийской голове что-то щелкнуло, и он обратил свой взор на старшего брата Фальче. Атрей и это в принципе понять мог - Диас был сильно похож на брата, и сам испытывал к Лаари более чем теплые чувства. Единственное, что Атрею в ситуации не нравилось - так это то будущее, которое грозило развернуться через полгода. Диас зануда и педант, он не выносил даже малейшего проявления беспорядка. Такие естественные для Лаари вещи, как сидение на столе или лазанье по деревьям были немыслимы для воспитанного совсем по иным правилам Диаса.

Позиция самого Ирфольте-старшего на семейном совете тоже представлялась Атрею неоднозначной. Он и сам в свое время был мастером информационной войны - не имея других возможностей для ее проведения, пользовался слабостями своих противников. За экраном монитора, держа в руках не только клавиатуру, но и множество нитей, Диас был грозной силой. Но за пределами виртуального мира, в реальности, он был почти беспомощен. К тому же, Диас был интриган, каких поискать, отточивший это свое умение на зубастых светских курицах из высшего общества, к которому, на свое несчастье, принадлежал. Его младший братец в свое время молча развернулся и ушел из этого мира, сказав, что будет проживать свою жизнь так, как посчитает нужным. В этом был весь Фальче - он не терпел, когда ему указывали. А с недавних пор не терпел еще и когда чувствовал, что им манипулируют, так, как это делал Атрей. Их с японцем отношения никогда не были близкими, но Фальче души не чаял в приемном сыне, не говоря уже о его напарнике. Только эти двое и держали его в ашурране по-настоящему. К этому набору еще обычно прилагалась Дана Сэдфилл - та самая его "подружка", своеобразный доктор Ватсон в делах. Атрей в первый и последний - перед ее смертью - раз говорил с Даной в Памплоне, перед днем рожденья Диаса, которое они праздновали все вместе.

Она обожала косить под дурочку, и Атрей дал ей понять, что не принимает этой игры. Но заставить ее делать что-то, что нужно ему, можно было лишь двумя путями: изощренного обмана, или через Фальче. Но этот последний считал цели и методы Атрея "нечестными" и не проявлял желания их поддерживать. Таким образом, внешняя защита ашуррана не подчинялась его главе (с точки зрения темного шаманизма именно Атрей являлся таковой) зато прекрасно могла управляться его мужем-хаку или крестником. Достаточно было завуалировано передать через них свою волю, так, чтобы его имя нигде не звучало. Это – якобы пожелание Бэла или Лаари. Фальче патологически им отказать не мог, фактически ни в чем. Да и вообще отказать, когда его просят о помощи - не мог. Теперь, со смертью Даны, надо будет внимательно к нему приглядываться, куда его там понесет. Человек он необузданный, может натворить невесть чего.

А еще существовал Аредэль, старший брат Лаари, эльф очень уравновешенный и разумный, в чем-то схожий с Диасом. Однако эта их схожесть, судя по всему, никак не способствовала их сближению. Как одинаковые полюса магнита, они скорее отталкивались, чем притягивались. Намного легче Аредэлю было бы найти общий язык с некромантом - тот всегда был открыт к общению, и не приступал к добыче информации при любом мало-мальски пригодном поводе.

Итого, подвел итог Атрей, единственной проблемой совета остается Диас.

Атерй выскажет идею, Кристина поддержит, муж поддержит, некромант поддержит сына. Если Атрей перетянет на свою сторону Лаари - то его поддержит и Аредэль. Оставался Диас - как ни крути. Никакие узы привязанности к Лаари не заставят го проиграть позицию, в этом Атрей был уверен, как в самом себе. Его собственному хаку так и не удалось склонить его к уступкам перед тестем - так с чего бы Диасу отличаться?Японец закрыл глаза, воочию представляя себе свою проблему воплоти. Диас был примерно одного роста с братом, но казался немного ниже из-за того, что сутулился. И по сравнению все с тем же братом, смуглым до бронзы, Диас казался сероватым. Выглядел он настолько хорошо, насколько это возможно для человека с последней стадией туберкулеза. Атрей вспоминал и вспоминал детали - как Диас сидит, как слушает, и как при этом его пальцы постукивают по столу, по привычке ища клавиатуру. Он как будто вбивал эти новые данные в свою голову.

И, не смотря на очевидное семейное сходство, братья отличались. Диас был спокоен - Фальче довести было легче легкого. Диас был безмерно любопытен - Фальче всего лишь любознателен. И Диас был интриган до мозга костей, который пойдет с любой доступной карты, как это принято в том обществе, которое его окружало с рождения. Фальче всегда говорил прямо, рубил сплеча, и никогда не соглашался из вежливости. Ни с кем.

С Диасом придется повозиться, подумал Атрей. Он должен понять, что нельзя становится серым кардиналом, который может спокойно дергать за ниточки, как это бывало с ним раньше. Не в ашурране. И, как ни странно, вовсе не потому, что эта почетная должность принадлежит Атрею.

Диас - хороший советник, и плохой исполнитель. Слишком инициативен, как и брат. А инициатива, как все помнят, наказуема. Несомненно, эти два испанца привнесли в ашурран, в большинстве своем японский, нежелательную новизну. Атрей не думал о том, как подчинить их. Он думал, как заставить их верить, что их спасение - в сплоченности. Ни один, ни другой не привыкли давать кому-либо отчет о своей деятельности. А теперь, видимо, придется.

Была еще одна проблема, которая со временем может подточить их изнутри куда лучше врагов и свар. Это было то, что каждый - ну, почти каждый - из них считал себя обязанным отвечать за остальных, и со своей стороны считался вожаком стаи. Когда Атрей раздумывал о заведении выгодных связей, он думал о той выгоде, которую он обретет, породнившись с эльфийским кланом, например. Однако он не предусмотрел того, что каждый из этих "связей" привык стоять у руля и командовать. Аредэль считал себя в ответе за все, что происходило тут, на Альфе. Хорошо еще, что не пытался совать сюда свой нос - понимал, что в делах иного мира понимает плохо. Фальче почему-то считал, что все они по уши в проблемах, которые нужно методично перестре... то есть решить, и что заниматься этим будет он, пока остальные будут пить чай. Атрею иногда казалось, что вместо двухтысячелетнего вампира, бывшего наемника, а нынче - старлея ячейки Института, некромант видит мальчишку-подростка, который, несомненно, уже не ребенок, но это еще ничего не означает. А эльфа держит примерно на том же уровне, что и Дану: друг, соратник, но нуждающийся в защите и опеке, ненавязчивой, но неизменной. Во всем, что касалось европейской магии или, не дай боги, преступного мира (никогда не связывайтесь с ментами, они не бывают "бывшими") некромант отметал их всех за свою широкую спину. Его старший братец полагал, что не все и не всегда надо сообщать - и отмеривал информацию с аптекарской точностью. Плохо было и то, что во всем, имеющим отношение к Коридору, Диас держал монополию. Капитан ан Аффите даже и не догадывался, какую свинью он подложит ашуррану Хокисарета, отдав Валорису на изучение все данные по Коридору. Теперь он являлся своеобразным специалистом, единственным в своем роде, кто мог распоряжаться полученными сведеньями на свое усмотрение, полностью контролируя ситуацию. Почему-то Атрей не сомневался: ради того, чтобы Лаари получил то, что желает, Диас рискнет ими всеми. И, в отличие от эльфийского крестного, не станет ставить Лаари в известность.

Хотя, возможно, и прав Лаари, и они с Каюи два параноика, подозревающие всех вокруг, даже и собственный ашурран. Быть может, Диас ничего такого и не думает, и придет в негодование, когда узнает.

Атрей так же мог понять и чувства своего хаку - тому более всего по душе было, когда в ашурране их было всего двое. Когда не было никого, кто мог бы между ними встать, помешать общению. Кажется, они все нуждались в продолжительном отдыхе. Таш била по самым болезненным местам, и теперь даже незначительное задевание их вызывает преувеличенную реакцию. Это снова к слову об ответственности всех за всех. Каюи считал себя ответственным за всю семью перед вампирами и так и норовил, по примеру папочки, оттолкнуть всех к себе за спину, пусть и не такую широкую, но не менее надежную. Лаари старался из своих сил. Интересно, останься Дана в живых - не считала бы она себя ответственной за ашурран в своих кругах?.. Это интересно в каких, трансвеститов, что ли...

Атрей встал из-за стола. Он принял решение.