13 - Красный всполох (1/2)

КРАСНЫЙ ВСПОЛОХПарень, не поморщившись, хлопнул

стакан за упокой твоей души, потом

выяснил, что ты живехонек, и принял по такому поводу еще одну порцию. Рассказал что-то невнятное о вашей прогулке – представляешь, ЧТО он

мог бы рассказать после двух

стаканов на голодное брюхо?(Макс Фрай)То, что Коридор съехал с катушек окончательно и бесповоротно, Диас подозревал уже давно – примерно с того самого момента как рассудком контактировал с ним.

Схема представлялась ему до ужаса простой. Для начала трое телепатов создали искусственное место, куда попадать требовалось при помощи мыслей и снов – только для себя. Место вырвалось из-под контроля и стало развиваться самостоятельно. Родился тот Коридор, который все знали, и который давал оружие. Уже один этот факт насторожил Диаса сверх меры. Как же можно вынести что-то из сна в реальный мир? Значит, оружие Коридора – материальная мысль. Ко всему прочему, он заметил и непреложный факт: оружие всегда противоречит характеру хозяина. У свойского брутального генерала Нортона – типичная «тургеньевская» барышня, ахающая и падающая в обмороки. У своевольной Ирэны Шаттенхайм – бравый служака-ветеран. У придурковатого Лео – занудный педант, читающий ему нотации.У его собственного младшего брата – оголтелая зверюга, живущая ожиданиями приказов. Вероятно, своеобразное «альтер-эго», проявляющееся на дне сновидения, и обретшее благодаря Коридору плоть.

Затем началось путешествие вещей из Коридора – Ран, например, там фотографировал красивые места, и фотографии выкладывал на дайрик в интернете. Диас, подписанный на этот дайрик уже давно, всесторонне их изучал.

Далее произошел инцидент с Лаари – коридор «забрал» эльфа в себя, пожелав подарить ему немного счастья. Предположительно потому, что для Коридора по-настоящему существуют только те люди, которыеего проходили, а других нет. А, значит, и отношения между людьми существуют лишь на примере этих немногих. Диас предположил, что из всех проходивших Коридор только Лаари нес в своем сердце неутоленную любовь, нес упорно, храня, и не желая расставаться с этим болезненным чувством, как бы жизнь не била. Вероятно, Коридор решил помочь ему – симпатизируя эльфу. Оттого и пропустил в мир на ПМЖ.

Откуда же Коридору было знать, что реальность попытается вернуть эльфа – уже хотя бы и потому, что происходящее не укладывалось в головах обитателей этой реальности. Лаари пропал во сне, в своем собственном сне. Как известно, и во сне может присниться, что ты спишь и видишь сон. Вероятно, именно по этомупринципу и работал Коридор.

Для того чтобы вернуть Лаари, пришлось сломать в Коридоре стену – потому что через дверь Аредэль бы не вошел. И, забрав Лаари, онтем самым научил Коридор охоте. Научил тому, что можно отнимать желаемое силой. А Коридор был хорошим учеником.

Диас собирал об этом странном месте все возможные сведенья. Через капитана ан Аффите познакомился со всеми, кто по данным ИПЭ проходил его, задавал им вопросы, собирая статистику.

Диас знал, что так же проблему с Коридором заметили и на Эпсилоне. Заметил Криноллэн Глафиир, сравнительно молодой – всего-то каких-то три сотни с хвостиком – и амбициозный эльф. Он первым обратил внимание, что его сны в Коридоре становятся подозрительно похожими на реальность – и забил тревогу. Сведенья передали в обработку.

Примерно в это же время случились события в порту Сатандера – перестрелка между «Бойцовскими котами» и отрядом Барби, приведшая, в результате, к тому, что рванула их «бомба». Еще одна такая же, о какой Барби рассказывал через своего посыльного еще ведьмаку.

На самом деле это, конечно, никакой бомбой не было. Однако эту догадку капитан ан Аффите настоятельно просил Диаса оставить при себе. И, как бы ни хотелось, не говорить оперативникам. Ибо, если отрядами «Котов» управляет телепат, он с легкостью добудет эти сведенья. И тогда, как говорит сам старлей Ли Кард – «абзац котенку».

«Бомбами» агенты, скорее всего, называли спусковые машины для высвобождения силы артефактов. Они действительно неплохо подходили под описание бомб – с той лишь разницей, что вместо взрывчатки высвобождали магическую энергию. Вероятно, это были средства для воздействия на Институт. «Бойцовские Коты» после уничтожения центрального штаба вполне могли бы побороться за территорию, и установить свое главенство на местности. Но теперь этого им не светило – две из «бомб» оказались на пути ячейки 414, и котенка таки настиг верный абзац.

Капитан ан Аффите, вообще, по мнению Диаса был весьма разумным чело… обо… зомби. Особенно когда не кричал – что бывало редко. К тому же, капитана нежно любил Лаари (как и прочих, но это уже не суть важно для Ирфольте), что для Диаса тоже было немаловажно.

Связь, образовавшуюся между должностным лицом Института и собой, Диас постарался укрепить как можно сильнее. Он приложил все усилия, чтобы войти в курс всех дел остатков Днепропетровского штаба, со всеми перезнакомится, и совать нос во все дела. Разумеется, проблема с организацией нового места пребывания ИПЭ в городе мимо него не прошла.

Диас подумал, прикинул, и нашел способ ее решить. Собственно, что его искать-то было? Институту нужны были деньги – а у Диаса они были. Тоже скажете проблема…

То, что ему высказал в ответ на сию идею капитан ан Аффите ни один переводчик перевести не сподобился. Общались они с Диасом преимущественно на английском, которым испанец владел, как родным. Но периодически зомби срывался на русский – и это составляло обширную лингвистическую проблему. Диас воспринимал его ругательства как своеобразную манеру выражаться, и не обращал внимания. Припомнил в этом отношении своего брата – он, на самом деле, не раз видел, как тот кладет трубку на стол и идет заваривать кофе, а спустя пять минут берет ее, говорит «да-да» и снова кладет.

Но, в отличие от младшего брата, у Диаса был дипломатический талант. Одним лишь терпением тут было ничего не добиться. Он целенаправленно переобщался с каждым, кого мог зацепить по интернету. И к утру все же добился своего: Институт позволил ему зарегистрироваться в своей системе, и совершать денежные переводы.

Было выкуплено здание в центре города, изначально планировавшееся как торговый центр. Называлось оно Атриум, им оно и было. Но, кроме как на витринах, более там не осталось модной бутиковой продукции. Магазины исчезли, а натоместь стали обустраиваться обычные Институтские фокусы. Лаборатории, Ай Ти отдел, секретариат, отдел Крестной Силы, Отдел Предсказаний, архивы… Все, что должен в себе иметь приличный региональный штаб.

Туда, со всех концов СНГ (и не только) стали съезжаться агенты, чтобы заполнить свободные места. Набирался новый ОКР, составлялось командование, привозилось оборудование.

Из Москвы приехал незаметный человек, никем не встреченный на вокзале, добравшийся до Атриума на автобусе, и тихо вошедший в кабинет с табличкой «ИОО». Перед этой дверью денно, а часто и нощно, можно было застать Фаэтона Беловрана – после двухнедельной гонки по так называемым контактным заданиям (то есть, предусматривающим контакт) он был рад вернутся к привычной работе.

Катастрофически не хватало людей. Джежоли безвылазно караулил Новую Волну, дабы не проморгать светлый миг их попытки прибиться к «Бойцовским котам». Все, кто мог, уже сказали ему, что это бессмысленно, но он стоял на своем. К тому же, настроение генерала в последнее время оставляло желать лучшего: он совершенно случайно узнал от своих вестовых, что буквально у него под носом прошел его кровный враг, которому Джежоли с удовольствием оторвал бы голову. Ну, возможно, Гиляр и не стал бы доводить дело до смертоубийства – что вообще маловероятно, но, все же, возможно – но жизнь некроманту испортил бы конкретно, отправив в больницу на полгода. Тем не менее, Фальче Ирфольте не попался ему на глаза, о чем Джежоли искренне сожалел.

Из вампирских представителей только и остался, что Григорий Ройко – потому что второй выжившей, Кордынской, так и не нашли. Этот последний вовсю ратовал за поддержку дела 414-Б, и все же накостылять Тамаре Пользких по первое число и по последнее. У Григория на то были свои причины – лет триста назад оная Тамара при помощи Удара Равновесия убила его жену, Лючию дель Томбо. И в доме, оставшемся после нее, периодически сейчас обитала пара наемников, официально разыскиваемых Институтом. Григорий об этом молчал – в ожидании, когда история дома выплывет для этих двоих во всей красе.

Паршиво еще было то, что Тамара в определенной мере была на Лючию похожа – бледная кожа, огромные темные глаза, черные волны волос… только вот Лючию Григорий подобрал буквально на улице – велел остановить экипаж возле какой-то оборвашки, игравшей на углу улицы на скрипке. Сам он считал это происшествие чем-то вроде знака. В любом случае, сделать из юной анархистки настоящую Тореадор было непросто – а, зачастую, и невозможно. Но позже и вовсе явилась Таш, и одним ударом положила конец его жизни за чертой счастья. Лючии больше нет.

Тореадоры всегда болезненно переживали лишение своей пары, да и вообще близких. Но Ройко, в отличие от большинства, не разрушил окрестности, изливая печаль. Он нашел такую организацию, как Институт, и с головой зарылся в работу. Искал Таш и подобных Таш – не потому, что считал это верным. Но лишь потому, что Лючия и сама бы так поступила. Когда проживаешь достаточно долго, только и остается, что искать чужих чувств, на замену истлевшим собственным. Так должно было стать и с Лючией. Схема всегда одна: найти юное дарование, огранить алмаз, довести до совершенства, обратить на пике силы, и отпустить. Смысл существования Тореадоров. Однако возникла небольшая загвоздка: Лючия предпочитала свой ободранный чердак и свободу, и не желала менять их на роскошь и славу клана Тореадор. Григорий еще помнил, как в огромном платяном шкафу соседствовали кринолин,кружева и разодранные холщевые штанишки, заляпанные красками.

Но вот, уже триста лет он жил в одиночестве, скрывая свою боль внутри. Не вылитая тогда, она копилась, и Ройко знал: выпускать ее на свободу будет убийственно. Печаль Тореадоров может сгубить не одну сотню людей и не людей. Легче умереть самому. Правильнее, достойней.

Но тут объявился некромант со своим шибко длинным языком – и теперь и этой возможности у Ройко не было. Надо же было так проклясть, чтобы вампир не смог погибнуть спокойно!..Сама его фамилия, «Ройко», была куском от полной. Ройко изначально был Роянским, а тот, в свою очередь – Троянским. Но об этом вампир говорить не любил, и возраст свой скрывал – вполне нормальное поведение для вампира, хотя и странное для его стремления погибнуть.Тем не менее, Григорий знал, какой смертью умирать стоит, а какой – нет.

Григория когда-то, еще в родном городе, звали Гектор.

**********************************

Бэльфегор через три дня вернулся за напарником – им следовало встретить «Фатум». Лаари за это время приободрился, и перебывал в приподнятом настроении. Диас тоже не выглядел уж совсем ходячим трупом.

На рассвете они уже были на памятном побережье, и ждали. Но то, что возникало на горизонте, на маленький аккуратный «Фатум» совсем не походило. Это была огромная каравелла, побитая ветрами и неприятелями. На ее темном от времени борту красовалось гордоне имя «Калоша Дьявола». И на борту кишмя кишели господа орки, а помимо них и еще какие-то странные создания. Пара оперативников уже приготовилась было к бою, но «Калоша», не проявляя агрессии, причалила к берегу, и Бэльфегор, к своему восторгу, заметил в числе команды своего старого знакомого, графа Максимилиана, который, кажется, неплохо себя чувствовал среди орочьей матросни.

Однако хлынуть на берег оная матросня, хоть и собиралась, не успела. Из-за их спин, с кормы, донеслось напористое «Р-р-р-расступись, дорогуши!» и по трапу вниз, отстукивая каблуками победное стаккато, сошла Дана Сэдфилл. Выглядела она загоревшей, словно провела в плаванье не три дня, а, по меньшей мере, месяц. О чем ей Лаари и сообщил.-Три – поправила Дана – Мы находились в море три месяца.По ее рассказу выходило следующее: после того, как «Фатум» отрезало от реального мира, они дрейфовали на том месте три дня, выжидая, не появится ли берег снова. Все ж таки, судьба оставленных на нем товарищей изрядно заботила как некроманта, так и Дану. За этой тревогой как-то отошел на задний план и межличностный конфликт.В любом случае, Фальче тактично обходил этот вопрос, а Дана не поднимала тему. В конце концов, та подохла своей смертью, так как события продолжали случаться, и приходилось с ними разбираться.

Во время дрейфа пара обратила внимания, что во время отлива скала, мимо которой они проходили, как мимо граничного ориентира между реальным побережьем и нереальным морем, выступает намного выше. И в ней имеется грот. В гроте обнаружился сосуд с кровью и, на удивление людей, гроб.Наслышанный о Максимилиане некромант не стал открывать его днем, а дождался ночи. Саму эпопею, каких усилий стоило перетащить эту махину на палубу, он предпочитал не вспоминать. Хотя Дана по этому поводу сказала, что лучше бы она пошла в строительный, а не в юридический. Там, по крайней мере, учат обращаться с блоками и лебедками.

Как бы то ни было, но чудесной лунной ночью граф Максимилиан восстал от продолжительного сна в прескверном расположении духа. Он видел перед собой двух совершенно ему незнакомых людей, и находился в месте, не представлявшемся ему привлекательным. Однако высказать свое мнение по данному поводу не успел.-Цвета вашего дома: темно-малиновый и белый – опередил его некромант

– А знак представляет собой восьми лучевую звезду с колесом в центре.

-Истинно так – согласился древний вампир – Откуда вам это известно?-От Бэльфегора Ли Карда – был короткий ответ-Кто ты Бэльфегору?-Я его отец.

-О, преисподняя… - Максимилиан возвел глаза к небу. Стоило ли дать загонять себя в гроб для сна, если по пробуждении вас ожидают лишь новые неприятности?-А скажите, любезнейший…-Скажет, мурзик, скажет – вмешалась в культурную беседу блондинка, на которую граф и так поглядывал с неодобрением – Только начинается прилив. Если хотим выйти из бухты, самое время, иначе потратим еще сутки. Попробуем вернуться, дорогой?-Попробуем – кивнул ведьмак. А потом ему в голову пришла какая-то мысль, и он обернулся к Максимилиану. Тот заранее насторожился. Как известно, дети же в родителей удаются, а то, что Бэльфегор социальный анти-пример было вампиру отлично известно.-А скажите, граф…- задумчиво начал некромант - Разбираетесь ли вы в картах?Граф разбирался, и, таким образом, за его кандидатуру в качестве штурмана проголосовали единогласно. Фальче привычно встал на руль, а Дана полезла на паруса. «Фатум» взял обратный курс.

Где-то дней через десять им повстречалась орочья каравелла, капитан которой, орк с диковатым именем Ешкин-Кошкин (Дана ржала, как припадочная, при молчаливом неодобрении остальных) сильно разочаровался. Пиратствовать с «Фатумом» смысла не было, это он уже проходил. Но Дана не была бы Даной, если бы не напросилась «в гости» - на разведку, с целью потырить пару мореходных карт. В результате чего ведьмаку и вампиру пришлось ее отбивать, на своей шкуре познавая, насколько женщина на корабле может быть к несчастью. Но когда эта женщина при всей команде перепила капитана Ешкина-Кошкина (Еши, как дружественно сократила его шпионка после третей кружки) сказать было нечего.

И тот факт, что в приватной обстановке Дана все же призналась: она просто записала орочий самогон морской водой, а та нейтрализует адское пойло начисто, дела не облегчил.

Таким вот экзотическим манером на «Калоше» появился новый капитан, которого всей командой учили правильному абордажу на примере оставшегося не у дел «Фатума».

Максимилиан смирился с обществом «этой ужасной особы», коротая время за шахматами в обществе некроманта. Этот последний днем преимущественно отсыпался, так как морская качка его доводила неимоверно. Зато все ночные вахты были его, что было только на руку вампиру.

Три месяца морских приключений в таком замечательном составе заняли не более трех дней в реальном мире – стоило 414-Б оказаться на побережье, и «Калоша» была тут как тут. Максимилиан был рад Бэльфегору, Дана была рада им всем, а что до Фальче, то он, в первую очередь, был рад суше.

«Калоша» снова перешла под руководство «душечки Еши» и очень скоро исчезла в тумане, чтобы никогда более не возникать у берегов реального мира.

А теплая компания воссоединившихся родственников не по крови отправилась отнести светлую весть Тамполине – она свободна, и отныне может отправляться, куда ей заблагорассудится. Та была в полнейшем – нет, не восторге - шоке. Даже не представляла, что ей делать с ново обретенной свободой, не задумываясь о том прежде..

У нее в гостях народ засиделся допоздна, и расходиться стал далеко за полночь. У ячейки на следующее утро был самолет в Судан, они собирались навестить оборотническую общину. Туда же, в принципе, собирались и некромант со шпионкой: первый обещал недавно Ренате. Граф намеревался вернутся на Тетту. Но этим планам (кроме графских) не суждено было сбыться: утром на месте не обнаружился Ран. Как оказалось, он всего то и хотел, что пожелать спокойной ночи своему оружию из Коридора, и тот, воспользовавшись малейшей лазейкой, утянул японца к себе. Немедленно связались с Эфлой. Тот, матеря от души агента Фудживару, одной рукой держа у уха мобильный, второй придвинул к себе ноут и принялся шарить по тому материалу, что ему по Коридору вывалил Валорис. Диаса Эфла называл исключительно по последней части фамилии: чтобы не путать с братом. Через минуту напряженного ожидания он велел собрать побольше народу, проходившего Коридор, и попытаться вытащить Рана, создав перевес на своей стороне. Так, чтобы людей было больше, чем оружия.

Именно так и попытались поступить они. Правда, попасть-то в Коридор было просто. А вот выбраться обратно уже нет: тот не стремился их отпускать. Задачу осложнял еще и Фальче, который в Коридоре делался совершенно невыносимым: агрессивным, напористым и властным человеком, который не терпит, чтобы ему перечили. Он быстро выходил из себя, и был скор на расправу. Одним словом, он возвращался в свое состояние под ритуалом Черного хода. Единственный, кому пребывание в Коридоре доставило положительные эмоции, был товарищ Сэдфилл: там он становился снова женщиной.