Отец (1/2)

Но если боги, вняв мольбам,Освободят нас от неволи,Как пуст покажется он нам,Спокойный мир без мук и боли.О, как захочется нам вновьЦепей, давно проклятых нами,Ночей с безумными слезамиИ слов, сжигающих нам кровь...Промчатся дни без наслажденья,Минуют годы без следа,Пустыней скучной без волненьяНам жизнь покажется.... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Тогда,Как предки наши, мы с гонцамиПошлем врагам такой привет:"Обильно сердце в нас мечтами,Но в нем теперь порядка нет,Придите княжити над нами..."Алексей Апухтин Юная графиня Анна Де Лакруа в сопровождении отряда разбойников ехала по столь памятной ей дороге в обратном направлении, к дому. Чуть позади нее на огненно красной кобыле по кличке Искра, рядом со своим необычным братом ехала непривычно тихая Адель. Кроме Агни, который отказался отпустить их одних, уверяя, что если что заночует в ближайшем овраге, (Прекрасно, впрочем, зная добрый характер графини и рассчитывая минимум на теплую конюшню) с ними поехали еще Себастьян, которому не терпелось похвастаться перед ехавшей с ними же Тамарой своими знакомствами и, вечно увязывающийся за бородатым, Пьер. Который, впрочем, кроме бездонного желудка и пустой головы умел еще и очень неплохо драться. Камердинер Жан выехал на день раньше отряда чтобы подготовить старого графа к визиту. Молодую дворянку мучили противоречивые мысли. С одной стороны, она была счастлива хотя бы от то того что едет домой и скоро увидит отца. С другой стороны, Анна прекрасно понимала, что везет с собой одни лишь проблемы. Ей еще долго придется объяснять старому графу, кто все эти странные люди, которые сопровождают девушку в ее опасном приключении, в котором, как не унизительно для потомка древнего рода, она была лишь в роли переходящего приза. Сложнее всего будет объяснить отцу кто такая Адель. Точнее объяснить то, какие у них отношения. Анна вздохнула. Она и сама не до конца это понимала. Графиня украдкой обернулась, рассматривая едущую позади разбойницу и еще раз поражаясь ее дикой, свободной красоте. Распущенные темно рыжие волосы, своим цветом напоминающие старую медь, озорные зеленые глаза, которые словно всегда уверяли, что их хозяйка несерьезна, аккуратные остренькие зубки, звонкий мелодичный голос с легкой хрипотцой от привычки вечно кричать. Она совершенство. Дворянка закусила губу, вспоминая ее поначалу такие нерешительные, а в последнее время требовательные ласки, горячие поцелуи, быстрый и ловкий язычок огнем проходящий от груди до бедер.

Совершенство во всем, кроме совершенно невыносимого характера, который в купе с полным нежеланием следить за словами, рождал ей проблемы, где бы Адель не появлялась. И, кроме того, молодая девушка была вожаком одной из самых страшных разбойничьих шаек Империи. Ну и, конечно, трудно будет объяснить отцу, почему рыжеволосая выкрала графиню практически от алтаря, попутно пыталась убить ее жениха, а так же почему Анна теперь совершенно не хочет ни за кого замуж, предпочитая браку с достойным дворянином жизнь в лесу с юной разбойницей. Графиня очень надеялась, что ей не придется углубляться в истинную подоплеку их с Адель взаимоотношений.Душевные волнения Анны, казалось, были совершенно не свойственны разбойнице, которая просто наслаждалась поездкой и погожим весенним днем. Солнце светило уже практически по-летнему ярко и тепло, пробиваясь даже сквозь толстый слой веток и листьев. Воздух, еще не успевший разогреться был полон утренней прохлады и свежести. Весь лес наполнился благоуханием весенних цветов и пением птиц, ищущих себе пару.Необычную неразговорчивость и задумчивость обычно любящей путешествия сестры заметил, пожалуй, только Агни.— Что волнуешься? – Шепнул он ей на ухо.— Нет, с чего бы? – Ответила рыжеволосая, напустив на себя самый самоуверенный вид, на который была способна.— Хм, а стоило бы. – Агни ухмыльнулся красивой половиной лица и уехал вперед к Анне. Адель осталась в одиночестве, наблюдая за братом и графиней, которые о чем-то радостно переговаривались, смеясь и хлопая друг друга по плечам, словно старые друзья.

— Когда только успели спеться? – Обиженно думала Адель. – Тоже мне братец! Как будто не знает, что у меня все поджилки трясутся. – Разбойница тяжело вздохнула. Ей нравилось когда понятно кто друг, а кто враг, когда все решалось не путем длительных переговоров, а тем, кто быстрее выхватит пистолет или ловчее ударит саблей. В бою не было избранных в нем каждый сам был хозяином своей судьбы. Она любила свободу Степи и красоту Леса. Там она была самой собой и ей не надо было никем притворяться. А в каменных дворянских замках жизнь идет совсем по-другому. Аристократам проще отравить или ударить подло исподтишка кинжалом. Девушка сжала удила. Аристократы давно забыли, что такое честь. Подлость и предательство гораздо полезнее. К тому же вряд ли старый граф обрадуется новым знакомствам дочери.— Ну, да и черт с ними со всеми, князьями, графьями, королями. Главное Анна со мной, остальное не важно. Она наподдала пятками по бокам лошади и догнала друзей. Время в дороге пролетало весело, Себастьян умудрялся негромко играть сидя в седле, Тамара напевала какой-то мотив, Агни рассказывал очередную похабную историю из своей лихой жизни, в свою очередь, посмеиваясь над девушками. Анна и Адель все время пытались обогнать друг друга и возглавить поездку. В конце концов это удалось сделать разбойнице, правда нерастерявшаяся графиня давала всем своим видом понять, что главная все же она, а рыжеволосая только расчищает ей дорогу.Скоро они достигли края Восточного Леса. В лицо путникам ударил горячий сухой воздух полей, а дорога, устланная прошлогодней листвой и иголками, уступила место песчаному пыльному тракту. Анна опять ощутила себя маленькой и беззащитной неожиданно оказавшись в не уже такого привычного леса с его деревьями великанами, где трудно увидеть солнце даже днем. Графиня со своим крошечным разбойничьим отрядом вглядывалась вдаль, туда, где оранжевое солнце уже начало приближаться к горизонту, отбрасывая кроваво красные лучи. Адель поежилась. Такие закаты не обещали ничего хорошего. Она молча тронула поводья и поехала вперед.— Папа! – Анна радостно бросилась к старому графу. Де Лакруа крепко обнял свою дочь поцеловал в лоб и гладил по голове, пока девушка, уткнувшись в его грудь, тихонько всхлипывала не в силах сдержать эмоции.Разбойники понуро стояли сзади. Они только приехали, уже впотьмахподъехали к валу, Агнидаже предлагал заночевать на месте, уверяя, что хорошие люди по ночам в гости не ходят. Но Анне слишком не терпелось попасть домой, поэтому она уговорила шайку, а точнее атамана закончить дорогу ночью.Теперь голодные и уставшие бандиты стояли во дворе небольшого сложенного из крупных серых камней и поросшего зеленым мхом замка, не решаясь напомнить о своем присутствии. Адель надоело ждать к тому же она терпеть не могла, когда на нее не обращают внимания, поэтому она громко и с чувством покашляла.— Папа, это мои друзья! – Анна пришла в себя, вытерла слезы платком, который умудрялась сохранять абсолютно белоснежным даже будучи в плену, и начала представлять своих друзей, начав, почему-то с Себастьяна, которого он и так знал. Старый граф понимающе кивал, пожал руку певцу и Пьеру, учтиво поклонился Тамаре, когда очередь дошла до Агни, Де Лакруа совершенно не смутившись страшной внешностью разбойника так же первым подал ему свою руку, бородатый выждав целую секунду, медленно подал ему свою в ответ.

— А это, — Графиня нервно сглотнула слюну, — моя подруга, Адель. – Девушка замолчала, боясь поднять глаза на рыжеволосую. Разбойница, смело запрокинув голову, чтобы иметь возможность смотреть в ледяные глаза высокого старого графа, намеренно небрежно исполнила реверанс и неохотно поклонилась, кляня про себя идиотские традиции Империи.— Наслышан, — Холодно заметил Де Лакруа, — думаю вы проголодались. Поэтому приглашаю к столу. – Спорить никто не стал. Лично у Себастьяна было такое ощущение, что его желудок, решив, что хозяину давно перерезали горло, начал переварить сам себя. Они вольготно расположились за удобным каменным столом рядом с гигантским камином, который был единственным способом выгнать ночную сырость из большого помещения. Разбойники ели от души не стесняясь молчаливого хозяина. Когда кабанчик с вертела был располосован наполовину, Де Лакруа неожиданно спросил.— Так значит Вы и есть знаменитая Лесная Королева? – Сама «королева» удивленно подняла глаза на графа, о котором уже начала забывать, запила огромный кусок мяса, который еще не успела прожевать вином, подавилась, вино потекло по подбородку. Хозяин терпеливо ждал.— Не то что бы… Но некоторые меня так называют. – Совершенно не смущаясь ответила отдышавшаяся Адель. Хозяин сидел неподвижно. Годы посеребрили его голову и добавили морщин на некогда красивое аристократическое лицо, но они не смогли убавить ширину богатырских плечей и остроту взгляда ледяных глаз. Разбойнице было неуютно под этим немигающим взором, но она не подавала вида. Прошли несколько долгих минут под звук трескающихся в камине поленьев и хруст костей во ртах не обращающих ни на что внимания разбойников.— Жан мне в целом все рассказал, но хотелось бы еще раз услышать все от вас. —Граф наконец перестал смотреть на рыжеволосую и перевел взгляд на дочь. Анна, которая все это время не находила себе места от волнения, наконец поняла, почему в зале нет камердинера, отец хотел сравнить их рассказы, не дав поправлять друг друга. Она кивнула и, не дав заговорить Адель, начала рассказ сама, опуская особенно пикантные подробности, как то, купание в ручье привязанной за ногу, количество убитых при ней людей, горячие поцелуи с атаманом разбойников и прочее. Рыжеволосая молча слушала графиню, неожиданно для себя увидев все события ее глазами удивляясь красоте и благородству собственных поступков в пересказе дворянки. Только изредка она вставляла небольшие точные комментарии в основном уточняющего характера, объяснив, как они попали в замок или как заняли стражу на время похищения. Де Лакруа на середине рассказа встал и, подойдя к камину, дослушал повествование спиной к рассказчикам. Даже Анна не знала, что он сейчас думает, глядя в пламя.— Эх, Фальт, видел бы отец… Значит решился все-таки. – Он повернулся к наконец переставшим жевать разбойникам, неожиданно показавшись всем очень старым. – Значит решился все-таки. Дурак. – Граф задумчиво прошелся по зале, засунув руки в карманы холщовых штанов. Усмехнулся своим мыслям, затем снова посерьезнел. – А ты смелая, королева, впятеромпротив города ордена, вдвоем против князя… Видать Бог тебя хранит.— Не без него. – Дерзко заметила Адель. Старик поднял на нее взгляд. Девушка вдруг кожей почувствовала, как легко он может преодолеть разделяющие их несколько метров и голыми руками сломать ей шею раньше, чем кто нибудь успеет выскочить из-за стола.— Не дерзи, девочка. – Разбойница молча открыла и закрыла рот. – Я не враг тебе, по крайней мере, пока. Я уверен, что вы очень многое мне не рассказали, но и этого достаточно. Я помогу вам. В конце концов, меня это вплотную касается. – Он уже спокойнее вернулся на свое место, пододвинул стул плотнее к разбойнице, хлопнув в ладоши, приказал принести еще вина.— Меня зовут Огюст, тебе же не нравятся все эти титулы, а королева? – Подмигнул старик.— Хорошо, только я Адель, просто Адель. – В свою очередь одарила его улыбкой рыжеволосая. Они выпили. Граф завел самую невинную светскую беседу с атаманом разбойников, постоянно подливая ей вина и не давая влезть в разговор Анне, которой уже начало казаться, что ее отец попросту решилзатащить симпатичную девушку в постель. Рыжеволосая сильно опьянела у расплывалась в улыбке от каждого комплимента старого аристократа. Графиня не знала что ей делать. Казалось, что за столом всем есть с кем поговорить Себастьяну с Тамарой, которые уже не могли дождаться похода в спальню, с трудом скрывая страсть, Агни с Пьером, явно соревнующимся в кого больше влезет мяса и вина, и только о ней все забыли. Ей хотелось плакать.

— Ну что, мы с тобой друзья? – Старый граф обнял Адель за плечи.

— Друзья! – Разбойница радостно икнула, сбрасывая руку.— Тогда ответь мне, Адель, кто тебе моя дочь, что ты рискуешь своей жизнью и лезешь за ней в замок ордена? Какой твой интерес во всей этой истории? – Взгляд Де Лакруа из теплого и дружественного опять стал холодным, как зимний лед. Анну прошиб пот. Разбойница и раньше особенно ничего не скрывала, а сейчас, пьяная, выложит все.— Твоя дочь, ну она девчонка хорошая. Лечила меня, пока я раненая лежала, первый человек, который ко мне по-человечески отнесся. А зачем я к Фальту полезла? За выкупом, мне же его никто не заплатил, расслабься, папаша, с тебя его тоже требовать не буду. Князь должен, князь и заплатит. – Рыжеволосая улыбнулась совершенно пьяной улыбкой и незаметно подмигнула графине. Анна выдохнула.

— Папа, она очень устала, я, пожалуй, лучше отведу ее спать. – Не дав графу ответить, девушка ловко вытащила Адель из-за стола и, дав опереться себе на плечо, потащила к лестнице на третий этаж где располагались гостевые покои. Разбойница шла спокойно ровно до угла. Стоилоим скрыться от любопытных взоров, она обняла графиню свободной рукой и начала страстно целовать в шею. Анне стоило огромных трудов дойти с не на шутку разошедшейся рыжеволосой до комнаты.

— Адель, перестань, вдруг, кто нибудь увидит.

— Трусиха!— Перестань тебе говорят! – Адель открыла дверь и пыталась затащить туда графиню.

— Да ладно тебе, твой отец – замечательный человек, только очень подозрительный, притом, что наивный, как дитя. – Разбойница ловко подставила аристократке подножку и поймав ее в воздухе, все же затащила за собой, — Пытаться споить меня бочонком сухого вина! Это почти оскорбление! – Она опять икнула – Но мужик он вроде хороший, подружимся!— Адель, отпусти меня! – Анна попыталась лягнуть разбойницу, но та увернулась и повалила графиню на кровать, усевшись сверху.— Тихо, моя хорошая, никто к нам не придет. Мы только вдвоем. – Она нежно поцеловала девушку. Анна еще немного посопротивлялась для вида и крепко обняла пахнущую вином разбойницу, стягивая с нее рубашку через голову. В минуты близости все различия, споры, все, что разделяло их, исчезало. Оставались только они. Где-то далеко готовились к бесконечным походам огромные армии, где-то находились смельчаки, не побоявшиеся бросить вызов миру, где-то плелись бесчеловечные интриги людских жизней. Но здесь и сейчас были только они. Были озорные зеленые глаза и огненные волосы. Жаркие поцелуи сначала в губы, затем в уже искусанную шею, одновременно руки ласкают нежную только оформившуюся грудь. Анну выгибает дугой сладкая конвульсия, когда горячие губы прикасаются к животу.— Осторожно, я там все седлом натерла… — Стонет блондинка, когда разбойница опускается еще ниже, оставив свою партнершу совершенно нагой.Ловкие длинные пальцы заставляют графиню царапать простыню ногтями, прерывисто дыша.Анна, собрав себя по кусочкам со всех концов вселенной, дергает Адель на себя, переворачивает, рвет шнурок, на котором держатся штаны и припадает губами к красивой груди разбойницы, одновременно запуская ей руку между ног. Разбойница никак не может расслабиться, Анна опускается ниже, освобождая девушку от остатков одежды, и целует ее между ног, смешно, она везде такая рыжая. Через несколько минут Адель хватает ее за волосы и сладко стонет зажмурившись.— Я тебя люблю. – Кажется она мурлычет.— Я тебя тоже, но после целого дня в седле стоит все же мыться. Себастьян увел Тамару «показать сад» минут через десять после того, как Анна увела притворяющуюся пьяной Адель.За столом остались только старый граф да пара изрядно выпивших разбойников – Агни и Пьер. Вскоре старому Де Лакруа удалось разговорить бандитов, а потом, рассказав о старых битвах, в которых ему довелось принять участие, заслужить расположение даже бородатого. Через какое-то время они сидели уже как старые приятели, рассказывая друг другу небылицы.

— Ну так вот, бегут два волка по лесу видят рыцарь в латах прикорнул у дерева. На это один серый другому рычит опять консервы. … — Агни засмеялся громче всех над собственным анекдотом.— Или вот еще, — быстро заговорил раскрасневшийся Пьер, — Идет монашка по лесу. Вдруг на нее налетает толпа разбойников и насилует. Когда они убегают, монашка встает, поправляет одежду и говорит: «Спасибо тебе Господи. Без греха и досыта!» – Бандит хохотал от души, граф сдержанно улыбался.— А вот вам мой анекдот, — сквозь зубы проговорил Де Лакруа, — Висит груша – нельзя скушать, — Лесные братья переглянулись и покачали плечами, ничего не придумав, — Разбойника на виселице вздернули и вся отвага вместе с лихостью в штаны стекла. – Старик зло ухмыльнулся. Агни задумчиво почесал поросший черными волосами подбородок.— А почему скушать нельзя?— Да, это как проголодаться. – Подтвердил Пьер. Граф сначала выкатил глаза, затем, поняв, что над ним просто шутят, расхохотался. Мужчины вышли во внутренний двор замка. Ночной воздух отлично трезвил. Мужчины просто стояли наслаждаясь прохладой и покоем. Над ними было огромное низкое небо усеянное миллионами ярких звезд. Такие разные в жизни, они молча любовались тем, что каждому человеку дано в равной степени от рождения. Они еще не знали, что их окружили и на трех мужчин направлена дюжина стволов, что через несколько секунд грянет выстрел, что Ани упадет с багровеющим рукавом на землю, а Пьер медленно опустится на колени с прострелянной в двух местах грудью. Что старый граф, единственный в кого не попадут стрелки, будет оттаскивать протестующего бородатого разбойника обратно в залу за окованную сталью дверь, прекрасно понимая, что второму уже не помочь. Что оставшийся разбойник сумеет в последний момент встать на ноги чтобы стоя встретить свою смерть в виде закованного в вороненые латы и завернувшегося в черный плащ с остроконечным капюшоном клинка, который пронзит его насквозь мечом. И что Пьер сделает последний в своей жизни шаг, глубже насаживаясь на лезвие и нанесет четкий выверенный удар ножом в горло рыцаря, туда, где забрало неплотно касается кирасы и даже успеет ухмыльнуться напоследок, перед тем, как второй клинок не снесет ему голову.