Она (1/1)

Где порвав к чертям все тело сберегла ее живою.Днем дралась, ночами пела, не давала ей покоя.Грела льдом, кормила небом, жизнь с овчину отрыдалась.Целовала спелым снегом и огнем ласкать пыталась.Отняла любовь земную, подарив тоску и веру,Разбавляя удалую жизнь весельем без меры.Ни кола, ни двора ни денег — только горечь да тревогу,Да закат где всё до фени, где ни двери, ни порога.Я зажег в церквях все свечи, но одну — одну оставил,Чтобы друг в осенний вечер да по мне ее поставил,Чтобы дальняя дорога мне короче показалась,Чтоб душа, вздремнув немного, снова к дому собиралась.ДДТ «Я зажег в церквях все свечи»

В темном, но уже давно не страшном и, даже, каком-то совсем родном лесу, у костра рядом с небольшой хорошо замаскированной землянкой сидели две девушки. Одна, совсем юная, аристократического вида, сидя на камне, с прямой спиной, наклонив голову, немного стесняясь, рассматривала свою спутницу, которая, казалось, не замечала ничего вокруг. Ее прекрасные глаза цвета спелой листвы, не отрываясь смотрели на пламя, а густые длинные волосы, казавшиеся порождением огня свободно падали на колени, которые она подобрала к голове, положив на них подбородок. Адель до сих пор не верилось, что они пережили сегодняшнюю ночь. Только сейчас она осознала, насколько глупой и самоубийственной была затея. Но, видимо, потому что так думали и клинки, у нее сейчас графиня, а у ордена мертвый магистр и пепелище на месте замка. Она незаметно для себя самой улыбнулась, вспоминая, как из открывшейся двери, к уже попрощавшимся с жизнью разбойникам, вышел Агни и неизвестно откуда взявшийся лысый камердинер Жан. Адель тогда с огромным трудом убрала трясущийся палец с курка.Жан провел их к схрону с броней, к сожалению, на некрупных разбойниц орден доспехов не держал, а в самое мелкое из того, что удалось найти, могли влезть две Адель вместе с пистолетами. Поэтому девушка могла передвигаться, только скрипя зубами, потея и держась за брата. Сам Жан не особо верил в собственную затею после того, как оглядел импровизированный рыцарский отряд, уж слишком они были разбойничьего вида. Но общая паника от неожиданного нападения и общечеловеческий страх перед вырвавшимся из под контроля огнем свела на нет недостатки их маскировки.Только один раз, когда они проходили мимо выхода во двор, где еще слышались выстрелы, шайку остановили и попытались заставить принять участие в бое. Адель с содроганиемвспомнила, что едва не выстрелила прямо через кирасу, когда появился Томаш. С перепачканной кровью головой, злой, он так пристально посмотрел на разбойницу, что, казалось, рыцарь может видеть сквозь забрало. Но именно он отпустил их, посоветовав, каким коридором быстрее всего будет попасть к графине.— Странный он какой-то. – Подумала Адель. Повернув голову, она заметила взгляд Анны.— Что смотришь? – Смутилась разбойница. Графиня не ответила, только улыбнулась и подсела ближе. Адель начала наливаться краской. Ей было стыдно признаться, но она тоже потратила свое время в Бравеле на личные дела. У нее была проблема и она знала, как ее решить. Нужную улицу оказалось и вправду найти очень легко. Найти девушку нужной специализации – уже тяжелее. Уговорить ее выпить вместе пива и убедить, что деньги платятся просто за разговор – чертовски трудно, как заметила бы сама Адель, если бы решила кому нибудь рассказать о своих злоключениях. Девушки прошли в ближайшую корчму, где пунцово красная разбойница, запинаясь, путано, поделилась с назвавшейся Софи жрицей любви своей проблемой. Та долго смеялась, хлопала рыжеволосую по плечу и всячески пыталась обнадежить. На втором бокале крепкого бравельского пива, та же Софи уже давала подробные инструкции, делала необычные движения языком, водила вперед – назад сначала одним, затем двумя и даже тремя пальцами, а затем, увлекшись и вовсе кулаком. Уже не красная, а белая, словно первый снег Адель в ужасе смотрела пол, не зная, куда сбежать от своей новой знакомой. Правда, определенная польза от разговора все же была. Напившаяся проститутка среди прочего упомянула о том, что они обслуживают даже замок. Дальнейшее было делом техники – узнать, где найти «мамку», уговорить ту пойти взглянуть на новый товар и похить. Анна подсела еще ближе. Теперь плечи девушек соприкасались. Графиня, не отрываясь, смотрела на разбойницу, лицо которой стало одного цвета с волосами. Адель медленно подняла глаза на свою подругу.

— Адель… Я… — Анна приблизила лицо на неприлично близкое расстояние. За то время, что она просидела в своей комнате, ожидая в темноте возвращения разбойницы, пока они скакали по пустой ночной степи слушая шум ветра в волосах, под прекрасными яркими звездами, из графини ушло все наносное аристократическое чванство. Она чувствовала себя свободной. Девушка точно знала, чего хотела. Она хотела быть с Адель.— Анна, я хотела… — Во рту пересохло, язык заплетался, взгляд удивительных голубых глаз цвета далеких северных льдов. Воздуха опять не хватало, сердце бешено колотилось. Адель начала говорить что-то дальше, но неожиданно поняла, что графиня ее не слушает и то, что должно произойти между ними произойдет теперь совершенно независимо от слов. Разбойница замолчала на полуслове, подалась вперед, успела заметить целую гамму чувств в глазах Анны, удивление, страх, радость. Адель очень аккуратно коснулась губ девушки. Графиня закрыла глаза и обхватила ее шею руками.

— Я тебя люблю— А я тебя Анна снова жила с Адель. Правда, теперь не в землянке, брошенной после памятного рейда ордена, а в маленькой избушке на небольшой опушке у самой чащи. Снова проснувшись ранним утром, когда тонкий лучик солнца прокрадывался через щелочку в двери, она разглядывала пляшущиев свете пылинки и прислушивалась к мерному дыханию разбойницы. Она не знала как описать то, что происходило между ними. Когда Адель уходила по разбойничьим делам, девушка, оставшись одна впадала в отчаянье. Холодный пот бежал по ее спине от сознания того, что она, графиня Де Лакруа, потомок одного из знатнейших родов Империи, живет в землянке, с девушкой, которая в дополнение еще и атаман кровавых разбойников. Девушка с ужасом представляла, что кто нибудь при дворе узнает обо всем этом.Больше всего Анна боялась за отца. Жан уверял, что отправил ему письмо, о том, что у них все в порядке. Но графиня знала отца и плакала от тоски по старику. Разбойники накопили достаточно денег, что бы залечь на дно и не грабить, пока все не уляжется. Поэтому Адель целыми днями гуляла с графиней. Она показывала ей свой лес, рассказывала байки про нечисть, дарила весенние цветы, растущие на небольших труднодоступных полянках, обнимала, страстно целовала, прижав к дереву, громко смеялась, сверкая колдовскими зелеными глазами. Графиня прекрасно понимала, что это счастье недолговечно. Их не оставят в покое. Их найдут. Их отнимут друг у друга. Анна сердцем чувствовала, как утекают минуты близости. Понимала ли то же самое Адель, она не знала, но они пытались получить все от их нечаянной весны. Когда они гуляли держась за руки, когда, не говоря ни слова, смотрели друг-другу в глаза, когда радовались первым почкам на деревьях, когда с трудом переводили дыхание, лежа на смятых мокрых специально купленных простынях. Так прошел месяц. Луга зазеленели, деревья обросли плотным слоем листвы, а лес наполнился пением птиц. Сегодня они были на старой дороге. Анна, сидя в кустах, наблюдала за тем, как Адель смело, скрестив на груди руки, разговаривала с двумя конными клинками в полном вооружении, щурясь от бьющего ей в глаза яркого солнца. При этом рыжеволосая умудрялась смотреть на рослых рыцарей сверху вниз с чувством полного своего превосходства.— Я слушаю, зачем пожаловали? – Не скрывая неприязни, спросила разбойница. — Ты смелая. – Спокойно ответил один из клинков, снимая шлем с забралом в виде оскаленной львиной морды. Кудрявые светлые волосы сегодня были повязаны на затылке. Анна узнала первого рыцаря ордена. Графиня слишком много знала про Томаша, чтобы верить его ангельской внешности.— Это вы, два придурка, очень смелые. Вдвоем сунуться в мой лес – это такой способ покончить с собой? – Разбойница усмехнулась. Второй клинок заметно вздрогнул, когда по щелчку рыжеволосой в пространство между ним и командиром пролетела пуля, выбив щепки из толстого дерева.— Мы с миром. – Спокойно ответил Томаш, который, казалось, вообще не заметил демонстрации разбойников. Анна закусила губу. Слишком все это странно, слишком он уверен в себе. Несколько часов назад они вдвоем появились на дороге и стали громко звать Адель. Разбойники, проверив лес на несколько лье вокруг, сообщили атаману. Которая удивительно резво пошла на встречу.— Мир мечем не несут. – Покачала головой рыжеволосая. — Выкладывай зачем пришел, можешь сразу и последнее слово сказать. Мы потом тебя вон там зароем. – Показала она пальцем на засохшее дерево у дороги.— Не забывай, я дважды не убил тебя. – Мрачно взглянул на нее рыцарь. Адель вздрогнула. Анна не понимала, о чем они говорят.— Ладно, я приехал с миром, хочешь верь, хочешь нет. – Он ловко спрыгнул с лошади, выдержав немалый вес доспеха, быстро сделал два шага к Адель и упал перед ней на колено.– Лесная королева, с тех пор как я увидел тебя, мне нет покоя. Ты снишься мне. Соизволишь ли ты стать моей дамой сердца? – Томаш поднял кудрявую голову, посмотрев прямо в глаза опешившей разбойнице. – Я буду совершать в твою честь подвиги и славить твое имя. У меня свой замок, слуги, ты ни в чем не будешь нуждаться.— Ты, что меня замуж зовешь? – Усмехнулась пришедшая в себя Адель. Анна не верила своим глазам. Ей дико захотелось выдрать ружье у стоящего рядом Агни, но она удержалась.— Не совсем, мы же даем обет, ты будешь дамой сердца, это тоже самое, просто называется по-другому. – Рыцарь смотрел с надеждой.— Послушай меня, мой родной. У меня, черт возьми, есть что тебе ответить. – Она набрала в грудь воздуха и выдала длинную запутанную тираду, в которой рассказала опешившему Томашу все, что она думает о клинках, замках, подвигах, слугах, потом перешла на его родословную, не забыв даже самых дальних родственников. При этом девушка сопровождала свой монолог недвусмысленной жестикуляцией. От ее слов разлетелись все окрестные птицы, покрасневшая Анна заткнула себе уши, все же радуясь отказу, а Томаш просто побледнел и шаркающей походкой двинулся к лошади. Разбойники, забыв о маскировке, ржали словно кони. Клинок понуро залез в седло.— Я отпускаю тебя, езжай отсюда и живи своей жизнью. Больше не приезжай. Второй раз не отпущу. Теперь мы в расчете. Один раз за тебя и второй раз – за твоего товарища. – Усмехнулась Адель, показав острые зубки. Томаш молча повернул коня на восток, затем резко развернулся на месте. Адель увидела его горящие злобой глаза.— Подумай хорошенько. Скоро бы будем двигаться на Запад. Тогда посмотрим, кто будет смеяться. Ты будешь моей. – Он зло оглядел лес. – А это все мы уберем. Кстати, графиня Де Лакруа, Вы здесь? – Томаш еще раз оглядел края дороги. Анна затаилась. – Не важно, уверен, что Вы где-то тут. Госпожа, у меня для Вас радостная новость, Ваш благородный жених жив и идет на поправку после подлого покушения. – Клинок победно улыбнулся и ускакал в облаке пыли. Оставив стоять на дороге бледную разбойницу.— Почему ты не рассказала? – Анна спросила настолько спокойно, насколько могла, хотя в душе бушевал пожар.— А что я должна была тебе рассказать? Что мы грохнули твоего чертового жениха? Он бы нас всех на ремни порезал через пару дней, если бы цел остался! Или ты забыла, почему сбежала от меня? – Адель не стеснялась выражать эмоции, к тому же умела давить на больное.— Но не врать! Ты сказала, что он испугался пожара и выпрыгнул в окно!— Ну, почти так и было. Только сам он не мог никак решиться и нам пришлось его слегка подтолкнуть! – Разбойница оскалилась. – И что ты так переживаешь? Слыхала же, жив твой женишок, хочешь – вали к нему, но устраивай мне сцен из-за этого!— Не кричи на меня. – Красная графиня окончательно вышла из себя. – Перестань убивать людей! И что это за история с Томашом, что у тебя с ним было?— Ты сама на меня не кричи! – Разбойнице уже надоел этот допрос. – Я просто так не убиваю. Если кого-то и прибила, значит так было лучше для всех. Ты лучше скажи, что нам теперь делать, когда этот чертов недобиток с постели встанет?— А что с Белозубым? – Уже тише переспросила Анна, от которой не укрылась попытка перевести тему разговора.— Ничего. – Зло огрызнулась рыжеволосая. – Чуть меня не прирезал, потом почему-то передумал, а может и нет, черт его знает, в любом случае, не веришь мне – спроси своего дружка Себастьяна. – Адель окончательно разозлилась и, открыв ногой дверь, от чего та слетела с одной петли, быстро растворилась в ночи. Анна осталась плакать в одиночестве. Графиня хотела побежать за ней, но, выбежав на улицу, ничего не увидела. Вокруг была только ночь и малознакомые люди. Девушке стало страшно, но, собрав волю в кулак, она пошла туда, куда, как ей показалось, пошла Адель. Разбойники провожали ее равнодушными взглядами, если поначалу кто-то и удивлялся странным отношениям своего атамана и пленницы, то после хорошо придуманного Себастьяном и высказанного авторитетным Агни объяснения «Она же такой же разбойник, как и мы, значит и баба ей тоже нужна», разговоры утихли совсем. Все согласились с тем, что это справедливо. Анна, пройдя через весь лагерь, углубилась в лес. Здесь, среди темноты и страшных ветвей, ее тоска и одиночество стали особенно сильны. Графиня разревелась, сползая спиной по стволу дерева. Как бы она хотела, что бы ее никогда не отправляли в дорогу, что бы она, как и раньше жила в своем старом, поросшем зеленым мхом замке с отцом. Что бы никогда не попадать в проклятый Восточный лес, никогда не встречать Адель, никогда не становиться причиной новой войны. Она закрыла лицо руками.— Господи, за что? За что мне все это? Почему она? Что мне делать? – Девушку трясло. Графиня не сразу заметила, что рядом кто-то есть. Протерев заплаканные глаза, она узнала Тамару. Певица неизвестно сколько молча сидела рядом. Поняв, что Анна заметила ее, черноволосая девушка обняла ее и позволила вдоволь поплакать в свое плечо.— Не плачь. Она такая только кажется, просто очень одинокая, не привыкла никого любить, вот и бьется. Думаешь мне с Себастьяном легко? Такой дурак! Но такой хороший! – Улыбнулась Тамара. Анна сквозь слезы улыбнулась в ответ.— Пойдем с нами посидим, не дело молодой девушке по ночному лесу ходить. – Она отвела Анну обратно на край поляны, где на бревне перед небольшим костерком пристроилась веселая компания. Здесь был как всегда хмурый уродливый брат атамана, чуть менее некрасивый, но гораздо более веселый Пьер, молчаливый, хитрый и невероятно морщинистый вор Жак и задумчиво перебирающий струны Себастьян. Тамара посадила графиню между собой и поэтом.

— Ну, как дела, графиня? – Первым с ней заговорил Агни, который упорно не называл ее по имени.— Спасибо, все хорошо, а у тебя? – Вежливо ответила Анна. В этот момент ей сунули бурдюк с вином.Фига се, все у нее хорошо! Да в Бравеле было слышно, как вы орете друг на друга! – Засмеялся румяный от алкоголя Пьер. Анна смутилась.— Молчи, идиот! – Шикнула на него Тамара.

— Анна все хорошо, мы выкрутимся. – Попытался обнадежить ее Себастьян.— Агни, расскажи про нее маленькую, пускай знает, какая она была заноза, прежде чем решит с ней дальше связываться. – Попросил хитрюга Жак.— Маленькая, — Разбойник задумался, — да легко, — он забрал вино, сделал несколько больших глотков, бурдюк сразу опустел наполовину, вытер усы рукавом и продолжил – Да будет тебе известно, графиня, что отца Адель убили на последней войне, Мать когда узнала об этом, заболела и умерла разрешившись нашим атаманом. Единственной оставшейся у нее родней была бабушка. Эх, что это была за женщина! – Агни полуприкрыл глаза, сквозь тьму лет вспоминая образ слегка полной женщины в кресле качалке с вечной длинной трубкой, в клубах дыма. Ее надрывный кашель, байки о других странах и огромном море, где каждому найдется место. – В молодости она была пиратом, и если не врала, то очень грозным. Лично я в это верю. – Бородатый усмехнулся, вспоминая, как старушка колотила костылем даже его, как посылала к черту сборщиков налогов. – Бабушка ее и воспитала как себя. Откуда ты думаешь, она столько ругательств знает? Я помню как первый раз ее увидел… — Да не родные мы, ну об этом позже – не дал Агни перебить себя, глотнул еще и отбросил от себя пустой бурдюк. – Так вот, я сиротой рос, не знаю почему, всегда рос один, и присмотрел себе неплохой подвал рядом с домом Адель. И когда уже собирался туда переезжать увидел, как маленькая – Разбойник показал рукой рост от земли – рыжая, как огонь девчонка лупит соседского пацана, раза в два себя больше, головой о землю, за то, что он кота за хвост раскрутил и на крышу забросил.

Короче, мы подружились, я колотил тех кого она не могла, а ее бабуля меня подкармливала. Хорошее было время. Жаль я моря так и не увидел… Ну а потом за ней пришли. Кто-то настучал про прошлое. Адель тогда семь или восемь лет стукнуло, я ее у себя в подвале спрятал, а бабушка ее взяла в каждую руку по мушкету, встала на костыль – Агни изобразил как – и вышла против стражи. – Разбойник замолчал. Лицо его посуровело, видимо этот момент оставил неизгладимый отпечаток. — Мы ушли из города, даже я там не хотел больше быть. Пошли странствовать. Стали кровными братьями. – Агни снял кожаную перчатку и показал длинный шрам на ладони. Анна вспомнила, что видела у Адель такой же. – Потом здесь прислонились. Блохастый помог первое время с голоду не окочуриться. Много всякого было, большую часть и вспоминать не хочется. И вон оно как вышло. Рыжая уже атаман. – Он грустно улыбнулся.Все сидели молча. Агни, закончив рассказ, так и остался сидеть перед компанией на корточках, только лицо отвернул к костру, вспоминая что-то из тех лет. Анна чувствовала себя отвратительно. Она представила, как жилось маленькой девочке все эти годы, совсем одной, в то время как она спала в огромных теплых кроватях, хорошо ела и ни в чем не нуждалась. И у нее был хотя бы отец. Тут девушка вдруг четко поняла, что надо делать.— Графиня, по-моему, это за тобой. – Агни подбородком указал на понуро стоящую метрах в десяти от них Адель. Анна слегка поклонилась бородатому, теперь она его не боялась. Кивнула всем остальным и пошла к разбойнице.— Ты куда пропала? – Адель все еще обижалась. От нее пахло табаком и вином. Кулак на левой руке был разбит.— И ты меня прости. – Анна обняла ее, впитывая такое родное тепло. Рыжеволосая сначала опешила,но потом тоже сжала графиню в объятьях.

— Пошли домой, надо поговорить. – Шепнула ей Де Лакруа. Адель довольно улыбнулась, предвкушая разговор. Анна обессилено лежала на соломенном матрасе рядом с рыжеволосой, которая все еще безуспешно пыталась восстановить дыхание. Дорогущая шелковаяпростыня – единственный предмет комфорта в домике была смята и сброшена на пол. Сил поднимать не было. Адель для себя отметила, что в ссорах что-то есть. Надо будет разобраться.

— Я знаю, что нам делать с орденом. – Анна привстала на локте. Рыжеволосая заинтересованно посмотрела на нее. – Я все-таки графиня, если ты забыла, — разбойница издала тихий смешок.— Будешь вызывать их по одному на дуэль и закалывать шпагой? – хихикнула разбойница, убирая мокрую от пота прядь с лица.— Мой род из близких трону. Если король узнает о планах Артура, клинков ждет очень теплая встреча на этой стороне. – Продолжила Анна, не обращая внимания на издевку. Адель задумалась.

— Определенный резон во всем этом есть, другого выхода я тоже не вижу, так что можно попробовать. – Разбойница обрадовалась, что еще одна проблема разрешается без ее участия. – Что тебе надо? Написать письмо? – Графиня покачала головой.— Нет. Мне надо съездить домой, к отцу. – Сердце разбойницы пропустило удар. Анна сделала паузу. – И я хочу, что бы ты поехала со мной.