Глава пятая (2/2)

– Ты говорил, она вегетарианка.– Именно. Знаешь, когда кто-то так охотно подстраивается под полностью противоположные гастрономические вкусы другого, это больше, чем вежливость.– Все же, он спас ее, – осторожно заметила Вера. – Возможно, это просто благодарность и скромность.– Да, конечно, – кивнул Куртц. – Это может быть благодарность. Но ты все же не торопись… нарушать атмосферу этой ее благодарности. И пей чай, остынет.Вера отхлебнула чай, задумчиво глядя перед собой. Совет хорош: вмешиваясь, она лишь выставит в невыгодном свете себя, но не добьется ни искренности, ни тем более исчезновения непрошеной гостьи. Бездействие же убережет от этого. Правда, так и не решит проблемы. И все же Вера чувствовала себя на удивление спокойно, возможно, потому что рядом был Леопольд, он берег ее от поспешных действий и ошибок. Да и чай принес на редкость вкусный, она и не помнила, когда в последний раз пила чай.– Спасибо, – сказала Вера, мысленно благодаря за все сразу.– Хотел бы я сделать больше, – с легкой грустью ответил он.Карл и Агнес, как и пророчил Куртц, быстро сблизились. Им было что обсудить, они жили, были знакомы задолго до появления Веры на свет. Она не могла уличить их в романтическом поведении, но все же времени вместе они проводили много, часто уходили гулять в лес. Вера не вмешивалась, допуская, что Карл может попросту все еще злиться на нее и действовать назло.Изображать безразличие было несложно, рядом всегда находился Леопольд, с которым они могли заняться своими делами, вполне недурно проводя время. Он тоже не спешил беспокоить Карла и выступление армии нежити бесконечно откладывалась. Агнес не знала об их планах, если она не прогуливалась с Карлом, то тихо читала в углу старые книжки, ни с кем кроме Карла и не заговаривая.Она всегда читала впотьмах, да и гулять выбиралась исключительно вечером, это удивляло Веру, но с расспросами лезть не хотелось. В конце концов, она не знала, как Агнес поддерживает молодость, возможно, кровью и тогда всякие вопросы отпадали.При жизни католичка и вегетарианка, после смерти кровожадный вампир, отрекшийся от церкви и света – стоит ли удивляться такому повороту?

Как-то утром Вера застала Карла в одиночестве, Агнес в это время редко выходила из комнаты, да и сама Вера обыкновенно спала до полудня, не вставая, кто уж расчищал парочке снег – она не знала и не хотела знать. Сегодня же она проснулась раньше обычного от чувства необъяснимой тревоги и сразу же пошла проведать своих сожителей.Карл стоял у окна и смотрел на рассвет, по крайней мере, его черные стекла были обращены к розовеющему небу. Он зачем-то надел мундир, который Вера видела только на фотографии. В комнате и правда было холодно – что-то с системой отопления, последние дни до верхних этажей почти не добиралось тепло – но у него было вполне теплое пальто, да и он сам говорил, что больше не чувствует холода, так что Вера терялась в догадках, чего ради он достал старую форму.– Вы наконец решили вывести войска? – спросила Вера, останавливаясь рядом.– Нет, – он слегка обернулся, и Вера заметила Железный крест, висящий на шее.

– Интересно же ты приоделся, – усмехнулась Вера. Злость горячей смолой разливалась по телу, будоража каждый нерв, вся выдержка пошла прахом, Вера вспыхнула точно спичка, и подошла вплотную к Карлу, подцепив наградную ленту пальцем и потянула на себя, заставляя Карла чуть наклониться. – Думаешь, это смешно?– Убери руку, – сухо сказал он.– И не подумаю. Ты не станешь в моем доме носить эту дрянь.– Это не твой дом, – напомнил Карл. – Твой ржавый бункер остался в России. Можешь возвращаться туда и там командовать.

Он отцепил ее руку, больно сжав пальцы, Вера судорожно выдохнула и с нескрываемой ненавистью посмотрела на Карла, постепенно, однако, остывая.– Фройляйн фон Клемпт подсказала?– Ты ее даже не знаешь.– Да я и тебя, как выяснилось, не знаю, – медленно произнесла Вера. – А может, просто забыла, кто ты.– Все ты помнишь, и очень точно охарактеризовала меня пару месяцев назад.Вера вздрогнула. И как она могла забыть? Она действительно не имеет теперь права на злость. Кивнув, она потянула руку на себя и Карл отпустил ее, отвернувшись к окну.

Рассвет был и правда красивым. Нежно-розовый цвет неба постепенно сменялся сонным голубым, солнце приветливо посылало ласковые лучи в окна, не ослепляя, но пробуждая в сердце крошечную надежду. Все было хуже некуда, но все же они смотрели на этот рассвет вместе, и Вера твердо решила: еще не все кончено.

– Оставь меня, – тихо, но твердо попросил Карл.– Ты имеешь полное право злиться, но так ничего не решить. Твоя… лесная прогулка привела к нам разве что еще одну проблему.– Довольно.Вера вздохнула и оставила его у окна. Раньше он казался более сговорчивым. Его словно подменили. Нервно смерив шагами коридор второго этажа с дюжину раз, Вера наконец решила заглянуть к Леопольду, он умел разложить ее мысли по полочкам.Постучавшись, она сразу получила приглашение и вошла внутрь. Куртц уже встал, убрал кровать, но вид все еще был заспанный. Легонько потрепав его по и без того растрепанным волосам, Вера сел за стол, бросив беглый взгляд на разложенные на нем книги, и приветливо посмотрела на Леопольда, приглаживающего волосы.– Ты не выспался, – заметила она.– Просто ты никогда не заходила так рано, – ответил Леопольд, доставая полулитровую бутылку воды и жадно отпивая добрую половину.– Ты что же, пил вчера после моего ухода?– Совсем немного. Перед сном. Странные кошмары, всю неделю, – признался Куртц.– С появлением этой девчонки все пошло наперекосяк, – кивнула Вера. – Видел бы ты сегодня Карла, – фыркнула она.– Ну, будем откровенны, всего этого следовало ожидать.– Ты про сны?– Про Карла. Нравились ему всегда хрупкие блондинки, что тут скажешь. Чудо, что у вас вообще что-то было.– Ты это о чем? – осторожно спросила она.– Как бы тебе сказать, – он подошел ближе, задумчиво ведя пальцем зигзаги по столу. – Он никогда не отличался широтой взглядов, знаешь. Ему нравились светловолосые немки, вот и все. И при прочих условиях, он никогда бы не посмотрел на тебя, но вы так активно взаимодействовали, а других женщин все равно не было поблизости, потому случилось, что случилось. Он привязался, да, но встретив Агнес, быстро вспомнил былые… привязанности.– Ты преувеличиваешь, – возмутилась Вера. – Это просто совпадение. Мы поссорились, он встретил молодую Клемпт, по доброте душевной притащил сюда, и говорит с ней только потому, что с нами в раздоре.– Ну, со мной-то он говорит…Вера удивленно посмотрела на него с немым вопросом: когда?– Как я уже сказал, ты обыкновенно заходишь ко мне куда позже.– И что же он говорит? – сухо спросила Вера.– Ничего особенного. И ничего о тебе. Насчет тебя он давно высказался, но я не знаю, стоит ли…– Он говорил с тобой перед уходом, – кивнула Вера. – И ты не все мне рассказал.– Да.– Ясно, – Вера кивнула, задумчиво потирая подбородок. Ладонь потянулась к губам, сдерживая одинокий всхлип.– Перестань, такое бывает, это не стоит твоих нервов. Все уже кончено и не стоит на этом зацикливаться.– Эта проклятая Агнес, – пробормотала Вера. – Клятая вампирша. Ты видел ее кожу? Она же света не знала черт знает сколько лет. Бледнехонькая…– Она просто неженка, берегущая свою бледную красоту, – поспешил успокоить Куртц. – Карлу нравятся такие хрупкие и слабые создания, даже получившие силу, они применяют ее лишь затем, чтобы поддерживать вид фарфоровой куклы. Он попросту не потерпел бы тебя рядом слишком долго, появилась бы Агнес или нет.– Я не сказала ?да?.– Что?– Я не сказала ему ?да?, – сокрушенно повторила Вера. – Но это не значит, что я должна оставаться безучастной, даже если слишком поздно. С Агнес что-то не так, я это чувствую.– Ты просто ревнуешь.– Я не доверяю тем, кого находят в лесу. Ты знаешь, о чем я. Все здесь, в твоих книгах, – Вера постучала пальцем по переплету одной из них. – Подменыши.– Брось, она же не ребенок, – рассмеялся Куртц.

– Знаю. Но тьма подбирается ко мне, используя самые разные ухищрения, отчего бы ей не пойти против собственных обычаев? Интуиция слишком редко подводила меня, с этой девушкой что-то не так. Агнес избегает меня, да и тебя тоже, я видела, как она тупит глазки и спешно скрывается у себя в комнате. Она слишком пуглива для человека, прожившего восемьдесят лет, так человек ли она?Недавно я прибиралась, как обычно, сжигая мусор в руках, Агнес же проходила мимо, уперев глаза в какую-то книжку – вроде тех, что лежат у тебя, мифология – так вот, наконец заметив меня, она шарахнулась в сторону, забежав за поворот. Ты знаешь, сжигаю я качественно, ни дыма, ни запаха, так что мне непонятна такая реакция.– Ты даже не допускаешь мысли, что новому человеку это может показаться необычным, да?

– Не знаю, не знаю, – с сомнением протянула Вера, оглядывая стол и комнату в целом, ее взгляд лихорадочно блуждал, не находя искомого. – Где ж ты его держишь?..– Сейчас не самое подходящее время, – заметил Куртц.– В столе? – удивилась Вера, нагнувшись и потянув на себя дверцу. Там и в самом деле оказалась заветная бутылка. – Видишь? Ведьмовская интуиция, – она расплылась в довольной улыбке и достала бутылку. – Ты не из брезгливых, верно? – она вытащила пробку и сделала глоток.– Не сходи с ума, – закатив глаза, пробормотал Куртц, отбирая бутылку. – Ты просто ревнуешь. Не можешь смириться с тем, что выбрали не тебя.– Я разоблачу эту тварь, вот увидишь, – рассмеялась Вера, затем посерьезнела, встретившись взглядом с Леопольдом. – Тебе идет легкая седина.– Не думаю, – усмехнулся он, убирая бутылку на место.

Вера встала и пошла к двери, Куртц тут же перегородил ей проход, крепко, но безболезненно взяв за запястья. Он избегал смотреть на нее, Вера остановилась, давая время собраться с мыслями. Так они простояли молча с минуту, может больше, наконец Леопольд поднял на нее глаза и Вера почувствовала все тот же, ставший уже привычным, чужеродный импульс. Может, это всего-навсего мысль, которую она никак не хочет признать?– Не надо, – спокойно сказал он. – Оставь их.– Не могу, мне плохо, понимаешь? Действительно плохо, – нехотя призналась Вера.

– Я могу помочь.– Как?– Да как только захочешь, – с легкой усмешкой ответил он. – Только не живи иллюзиями. Не все в этой жизни можно объяснить колдовством. Иногда чувства – это просто чувства, и их конец имеет вполне банальную естественную природу.– Так давай проверим! – нагнувшись, прошептала Вера.

Их лица снова оказались близко, как бывало слишком часто за последнее время, Вера ухмыльнулась, уняв всякую дрожь, проникая взглядом в синеву его глаз: что бы там ни было, приворот или ее ли собственные потаенные желания, они отступили перед сокрушительной волей, отступил и Куртц, разжав ее запястья и выпуская из комнаты.Вера поднялась наверх, зашла в столовую. Агнес сидела за столом, склонившись над тарелкой, вздрогнув, подняла голову и обратила бледное лицо, забрызганное кровью, к Вере и недовольно оскалила маленькие человеческие зубки.Из тени вышел Карл, он быстро подошел, загораживая подопечную, Вера молчала, но знала, по всему ее виду ясно, что она пришла вовсе и не разговаривать. Карл стоял спиной к Агнес, Вера не знала, что именно задумала незваная гостья, потому попыталась обойти Карла, он тут же крепко схватил ее, сковывая движения.– Это переходит все границы, – сквозь зубы сказал он.– Я точно знаю, что делаю, – задрав голову в тщетной попытке рассмотреть что-то за черными стеклами, возразила Вера. – И я снова не скажу тебе о своих намерениях, потому что ты как всегда под чужим влиянием.– Только под своим собственным, – отрезал он. – Потому ты так бесишься.– Твоя самонадеянность… Впрочем, ничего нового, – прошипела Вера, с трудом высвобождая руку. – Смотри же.Она резко сорвала с его шеи Железный крест, переплавляя в руке, и бросила в сторону Агнес железный прутик, точно вошедший острием в горло. Агнес издала пронзительный вопль, Карл тут же бросился к ней. Вера же медленно подошла, чтобы увидеть наконец ответ своими глазами. Узнать, сошла ли она в самом деле с ума от вихря человеческих страстей или вскрыла очередной вражеский обман.Агнес вместе со стулом упала на пол, и теперь корчилась от боли, Карл сидел рядом, склонившись над ней, но бездействовал. Он закрывал обзор с одной стороны, стол – с другой, и Вера не могла понять, что же все-таки произошло, каков ответ? Вера видела бледные изящные ножки, которыми перебирала Агнес, скользила по полу, скручиваемая болью, но если она человек, красивая девушка, которой так больно, почему же Карл ничего не делает? Ноги Агнес начали темнеть, Вера поморгала, но ничего не изменилось, они темнели на глазах, становясь кроме того короче.– Это зрелище я пропускать не хочу, – заявила она, отодвигая Карла к стене, он беспрекословно подчинился и наконец Вера увидела.Прелестная Агнес обратилась в неказистое серое человекоподобное существо с короткими конечностями, толстым брюхом и морщинистым, словно покрытым корой, лицом с желтыми без зрачков неестественными глазами. Существо вопило теперь нечеловеческим голосом, рана вокруг железного прута сочилась черной, смоляной кровью.– И кто же к нам послал такую уродину? – торжествующе рассмеялась Вера. – М? Лесное ты отродье? Кто тебя надоумил?Вера угрожающе нависла над существом, по руке заструился черный огонь. Они боятся огня и железа. Тварь в подтверждение заскулила.– Я беременна! – простонала она скрипучим голосом. – Не убивайте!– Мой вопрос, – ласково повторила Вера. Карл не вмешивался, но снова оказался рядом, осматривая тварь, и скосив взгляд, Вера вдруг заметила под углом за стеклами голубые глаза – оказывается, его окуляры были не такие уж непроницаемые. ?День откровений?, – подумала она, усмехаясь.– Я не могу сказать. Отпустите меня. Я беременна. Я больше не вернусь, – как заведенная затарахтела лесная тварь. – Я беременна от человека, меня нельзя убивать, нельзя.– Беременна, – фыркнула Вера. – Интересно, от кого же? – она бросила едкий взгляд в сторону Карла.– Мы оба знаем, что уж это в принципе невозможно, – возмутился он. Вера согласно кивнула: действительно, это невозможно.– От человека, – твердо повторила тварь. – Я беременна от человека. Такого, как вы. Вы не убьете меня. Я ничего не расскажу, он отец моего ребенка.– Приятного воссоединения вам. В аду.– Нет, подожди, – Карл схватил ее за руку, по которой проистекал огонь, его пальцы сгорали до костей в черном огне, но он продолжал держать.

– Ты знаешь, во мне человеческого даже меньше, чем в этой твари, – улыбнулась Вера. – Так что нечего ждать. Ведь мы уже закончили.Вера с силой выбросила руку вперед, заставляя тварь загореться. Карл все еще держался, должно быть, впервые радуясь, что ничего не чувствует. Оставалось неясным, зачем он делает это и зачем пытался остановить ее, хотел он выпытать у твари правду или просто пожалел беременную нечисть. Карл показал свою причастность, но не дал знать, на чьей он стороне. И когда от оборотня остался лишь пепел, молча убрал руку, позволяя ей наконец восстановиться и вышел из столовой.Торжество быстро сменилось тоской. Куртц прав, не все можно объяснить колдовством. Засланка убита и сейчас не так важно, кто ее хозяин, какой человек обрюхатил эту мерзостную тварь. Грязь убрана, убежище снова чисто и безопасно, но в нем нет мира, оно холодно и одиноко, как родной бункер, вот только Вера теперь не одна, а значит, так быть не должно.

В коридоре ее ждал Куртц, он кивнул, давая понять, что все слышал и вместе с ней спустился в общую комнату вслед за Карлом. Они прошли мимо стола – крокусы завяли – как и говорил Леопольд, век нежной красоты недолог. Тоска уступила место легкой апатии: к чему спешка? Никто из них не похож на весенний шафран, им жить еще вечность, а то и две. Время раздора неприятно, но оно ничтожно, короткий миг их долгой, Вера твердо знала, долгой жизни.– Я ухожу, – коротко сказал Карл, остановившись у прохода в свою комнату и жестом давая понять, чтобы остальные за ним не шли.

– Надеюсь, на этот раз вернешься один, – улыбнулась Вера.– Не вернусь, – жестко сказал он.– Постой, это же в самом деле оказалась какая-то тварь из леса, – вступил Куртц. – Ты что, уйдешь из-за такой ерунды? Нам нужно взять этот мир под контроль, пока всякий сброд окончательно не обнаглел. Кто знает, что за враг подослал этого оборотня, чего он хотел?Нам нельзя разбредаться из-за глупых обид.– Вашими стараниями мне ничто не угрожает.– Да, это ошибка, моя ошибка, что ты потерял чувствительность, – выпалила Вера. – И тебе, должно быть, ужасно находиться теперь в таком теле. Я поторопилась, хотела поскорее вытащить из тебя эту дрянь, – она запнулась, взгляд потяжелел. – И я боюсь представить, что за дрянь ты притащишь в следующий раз и что еще мне придется сделать, чтобы обезопасить всех нас. Я найду способ поправить твое состояние, но ты должен остаться с нами.– Дело вовсе не в потере чувствительности, – выдержав паузу, ответил Карл. – Я тебя чувствовать никак не могу заставить. Что-то кроме злости, желания схорониться трусливым норным зверем, похоронив за компанию и нас; кроме острой паранойи, которая, хотя и спасает твою жизнь, но жить не дает. Так что оставим все как есть, – он повернулся к Леопольду. – Теперь это твоя армия и твоя война, делай что хочешь.– Это глупо, – сухо заметила Вера, обхватывая себя руками, чтобы унять малейшую дрожь. – Тебе нет никакой нужды словно монстру Франкенштейна одиноко, безнадежно слоняться по лесам, ища непонятно чьей милости, тебя никто не отвергал. Я знаю, каков ты и принимаю тебя. Никто не даст больше.– Тогда мне не нужно и того, что есть, – пожав плечами, сказал он, скрываясь в комнате.

Вера попыталась было шагнуть за ним, но ее остановил Куртц.– Пусть уходит, – шепнул Леопольд, бережно сдерживая ее на месте. – Он сделал выбор. Все кончено.