Глава третья (2/2)
– О да, по части развлечений нашей компании нет равных, – рассмеялась Вера.
Они быстро осушили бокалы, словно бы от большой жажды. Вера вернула альбом на стол и нервно поправила волосы.– Мне стоит все же проведать Карла.
– Разумеется, – безразлично сказал Куртц.– Что-то не так. Ты знаешь, почему он не спит?– Что может быть не так? Мы ведь условились не лгать друг другу, – в его голосе послышались нотки язвительности.– Так ты знаешь или нет? – спросила Вера, проведя кончиками пальцев по глади стола и упершись в альбом. – Ведь знаешь. И давно.– Есть догадки, но, если я их озвучу, это будет уже наш маленький секрет.– Пусть так. Уговор нарушен не нами.Они сели в кресла и проговорили так до самого вечера.
Вера покинула Куртца в сомнениях столь сильных, каких не знала прежде, находясь даже на самых волнительных перепутьях. Все казалось дурным сумасшедшим сном, слабо походящим на реальность и грядущая ночь на фоне этих абсурдных разговоров, полных невероятных домыслов, казалась далекой, слишком реальной, той, что ждет Веру только после пробуждения. Но она не спала, сегодняшние утро, день, вечер и ночь представляли собой единую временную цепочку событий двадцать второго декабря две тысячи первого года.
Не найдя Карла в общих комнатах, Вера зашла в спальню и обнаружила его спящим. Она села на край кровати и бесцельно поводила рукой по прохладной глади простыни – все вокруг так реально, так почему же ее мысли напоминают бред?– Нам пора, – сухо сказала она, зная, что этого достаточно, чтобы Карл проснулся.– Я заснул, – с досадой констатировал он.– Мелочь, увы, необходимая живому, – кивнула Вера, вставая.
– Вот только живым я себя не чувствую.– Не искушай судьбу, – усмехнулась Вера.Они прибыли в новую резиденцию Ханса и Маргарет около одиннадцати вечера. Корявый силуэт старого полуразрушенного замка чернел в ночном мраке беззвездного неба, вокруг царила тишина, нарушаемая лишь легким шелестом листвы стройных кипарисов где-то в темноте. Ближайшие огни виднелись вдали, за заброшенным парком и озером, чьи темные воды мерцали в их далеком свете едва-едва, на границе возможностей даже самого острого зрения.– Мы точно пришли по адресу? – засомневался Куртц, нервно озираясь. – Здесь так темно и тихо.– Я никогда не надеваю платье просто так, – усмехнулась Вера. – Вечеринке быть.Она взмахнула левой рукой, открывая портал, обрамленный черным кольцом огня.За дрожащим воздухом виднелась просторная, залитая теплым светом зала, по которой мерно кружился десяток пар, оттуда же доносилась, словно из-под воды, музыка, быстрая, но не содержащая в себе ни ноты веселья, она была пропитана отчаянием и истерикой.– Они получат то, чего так долго ждали, – заключила Вера и более мягко добавила: – Будьте осторожны.– Не стоит нас опекать, – сказал Карл.– Не хуже тебя справимся, – обиженно дополнил Куртц.– Мальчишки, – шутливо закатив глаза, улыбнулась Вера.Она пропустила их вперед и последней шагнула в портал, моментально почувствовав под каблуками паркетную гладь. Карл и Куртц, как было условлено, разошлись в разные стороны – их появление, разумеется, смутит собравшихся, но никто не посмеет их тронуть на упреждение, прекрасно зная, чьи они люди. О ее воскрешении здесь знал каждый и даже отсутствие приглашения не смогло заставить ее допустить обратное.От танцующих отделились две знакомые фигуры: Маргарет и Ханс поспешили навстречу незваной гостье. Ханс нервно улыбался, Маргарет чрезмерно сильно сжимала его предплечье.– В ночь Смирения приношу вам свой визит, как дар и как обещание мира, – приветственно сказала Вера.– Мы думали, ты проведешь эту ночь со своей новой семьей, – изобразив обиду, ответила Маргарет.
– Ну что ты, милая Гретель, мы всегда будем занимать в сердце Веры Васильевны особое место, – Ханс смерил Веру изучающим взглядом. – К тому же, нет ни единого повода держать на нас обиду. Ведь мы отпустили того искалеченного бедняжку из зала с колоннами. Хотя и брала досада, что выжил он, а не наша изумительная, так славно сияющая в расцвете темных сил, Вера Васильевна, – Ханс криво улыбнулся. – Мы эстеты, и нам так больно смотреть на сорняк, произрастающий из поникшей розы, и все же мы сдержали гнев и неприязнь и отпустили его. И требуем за то танец примирения.– Охотно, – Вера улыбнулась и вытянула бледную кисть.Ханс взял ее за руку и повел к танцующим парам, Маргарет держалась рядом, сегодня не будет обделена вниманием и она.Танцующие расступились перед необычным трио. Ханс приобнял Веру за талию и закружил по комнате. Огни свечей мешались с черными всполохами, окружавшими гостей, застывших в оборонительной позиции, страх и отчаяние пропитывали потяжелевший воздух, здесь каждый знал, что грядущее неотвратимо, им некуда бежать, незваная хозяйка бала явилась, и спасенья нет.Ханса сменила Маргарет, она улыбалась, но глаза ее хранили холодную злость.– Для последнего танца здесь слишком много людей, – шепнула она.Свет погас, теперь их окружала тьма. Музыка сменилась, стала тише, интимнее, и в то же время быстрее и напористее, диктовала однозначные желания. Теперь они танцевали втроем. Ткань стала неосязаемой, пропуская волнующий жар тел.В абсолютной темноте, Вера тем не менее отчетливо видела белизну гладкой кожи, алые от возбуждения губы, горящие синевой льда глаза, возвращающие ей такие же жадные, изучающие взгляды.
– Вот что ты теряешь, – задыхаясь прошептала Маргарет, Ханс бледным эхом вторил ей. – Твое место с нами.Их гибкие стройные тела извивались в темноте, скользя касались ее тела, словно бледные призраки древних змей дочеловеческой эпохи, и Вера сейчас была одной из них, что-то внутри покорно поддавалось музыке, ритму безумного танца, оставляя все мысли и чувства за гранью восприятия, сейчас она как никогда была близка к поражению, вплетаясь в общий змеиный клубок.– Останови ее! – раздался тихий мальчишеский голосок.Ее? Маргарет улыбнулась и провела пальцем по ее губам, царапнув нежную кожу острым ногтем и приблизила лицо, Вера облизнулась, убирая выступившие соленые капельки, теперь уже Ханс потянулся к ней, чтобы осушить новую порцию сочившейся крови, Вера вновь опередила кровожадных тварей и отступила.– Всего лишь знак симпатии, – примирительно сказал Ханс.– Не в этом дело, – сощурившись пояснила Вера. – Маргарет.Ханс и Маргарет синхронно ухмыльнулись.– Два тела – лучше, чем одно, а этот мальчишка ни за что не пошел бы на убийства, – хором ответила Маргарет. – Моя первая жертва, позволившая мне учиться даже будучи мертвой. Это лучше, чем навсегда лишиться мира живых.
– Она лжет, бабушка предложила нам вернуться в смертные тела, но Гретель захотела большего, – ответил дух Ханса.– Он летает вокруг тебя, ты знаешь? – с сомнением спросила Вера.– Все еще? Вот ведь неугомонный дурень. Я давно перестала его слышать, – пожала плечами Маргарет, оставляя тело ?Ханса? безучастным. – И ты не слушай его.– Он сказал, вы могли вернуться.– Ты знаешь, это не тот путь, которой выбираешь. Он выбирает тебя, – сухо сказала Маргарет. – Ты не можешь судить меня за это.– Безусловно, за это не могу, – кивнула Вера, протягивая левую руку, Маргарет улыбнулась и переплела пальцы, скользнув по кольцу. – Потому делаю это лишь за твое трусливое бездействие.Черный огонь вырвался из кольца и охватил Маргарет, в тот же миг загорелся и ?Ханс?. Маргарет удивленно осмотрела себя – огонь разливался по всему телу, но оставлял невредимым.
– Прости мою слабость, причиной которой всегда было лишь одиночество! – воскликнула Маргарет, очевидно, восприняв такой огонь предупредительным. – Если позволишь идти за тобой, я оправдаю доверие.– Думаю, проблема разрешится иначе, – твердо ответила Вера. – Ты слишком долго ела в два горла, оставляя голодным единственного, кто мог развеять твое одиночество. Пришло время исправить это.Бледная худощавая фигурка ребенка набросилась на тело Маргарет, беззащитное в черном пламени, разрывая маленькими острыми зубками ее тело. Вопль Маргарет мешался с утробным рычанием одичавшего изголодавшегося духа. Вера оставила их, вернувшись в залу.На полу валялись искореженные предсмертной агонией силуэты, выхватываемые из тьмы приглушенным светом догорающих свечей. В углу стоял Куртц, чье присутствие выдавал лишь огонек сигареты и струящаяся в ее скудном свете белесая вуаль дыма. Оглядевшись, Вера заметила и Карла, стоявшего у одного из умирающих членов культа.Подойдя ближе, Вера разглядела Гориславу, изъеденную укушенными рваными ранами. Рядом деловито сновали четыре лошадиные головы, парящие в миллиметрах от пола, они таскали розовые нити окровавленного мяса, кружились вокруг своей оси, разрывая свисающую из их пастей кишку, тянущуюся из обглоданного живота Гориславы.
– Это уже слишком, – заключила Вера.– Она сказала, что хочет напоследок повидать своих зверей. Я решил, что лучшим решением будет вернуть в наш мир головы лошадей, чьими телами она так долго пользовалась.
– Оставь нас, – сделав нетерпеливый жест, приказала Вера.– Как скажешь. Это же твоя ночь.Едва он ушел, Вера склонилась над Гориславой, отогнав недовольные лошадиные головы.– Я могу лишь прекратить твои страдания, но решения не изменю, – сказала Вера, голос предательски дрогнул. – Я не могу простить тебя.– Все в порядке. Сложно простить того, кто начал род, обреченный на страдания, это едва ли под силу человеку и человечеству, – Горислава улыбнулась, из разорванной щеки выплеснулась порция крови. – Будь ко всем взыскательна одинаково.– Пожалуй, это самый мудрый совет из тех, что ты мне давала. Прощай.Вера сжала руку в кулак и по горлу Гориславы прошелся черный огонь ровно и бескровно отсекший голову ведьмы. Сквозь все еще звучавшую музыку, где-то в темноте часы отбивали последние удары полуночи. С последним Вера поднялась с колен, тела, распластанные по всему полу, разом вспыхнули, и столь же быстро угасли, исчезнув навсегда, не оставив после себя даже горсти пепла.К ней подошел Карл, с любопытством посматривая на нее: что теперь? Она хотела бы сказать, что на сегодня шоу окончено, можно вернуться в резиденцию, где есть пыльные стеллажи книг, старая скрипучая кровать, мармеладенброт каждый день, комнатушка Куртца с его наивными секретами, серые окна с унылым видом на бесплодную пустынную долину, но все это скоро потеряет привычный смысл, потому что эта ночь еще не раздала своим скорбным участникам всех печальных сюрпризов.– Интересный подход, – заметила Вера. – Смерть открыла в тебе великую силу.– Это было легко, – ответил он. В пламени свечи блеснул белый огонек, мерцая, он прокружился вокруг Карла, остановившись наконец на плече. Карл осторожно снял его и с удивлением уставился на маленькие стальные крылышки незваного гостя. – Мотылек? Видимо, прилетел на свет.– О нет, не на свет, – усмехнулась Вера, выпуская из руки черный огонь, вокруг которого кружили сотни среброкрылых созданий. – Им больше по вкусу тьма.Мотыльки ускорили полет, сливаясь перед взором в постепенно заострявшийся конус, который затем сплюснулся в длинный острый клинок.– В последнее время ты так редко спишь, Карл, позволь мне развеять твою бессонницу, вытащить из тебя эти черные кошмары, – проговорила Вера, сделав решительный выпад, кинжал вошел прямо в сердце Карла, не сумевшего или не пожелавшего давать отпор, ей ответили удивленным взглядом, она все это уже видела, и привычно поцеловала его, хотя губы больше не содержали снотворной силы. На сей раз с этим прекрасно справится нож.– Мне очень жаль, – не давая волю слезам, выдохнула Вера, укладывая отключившегося Карла на пол. – Но я не могу ждать, пока ты сам с этим разберешься.