Сцена XXXII. (1/1)
Улица. С одной стороны вбегает Тибальт, с другой — входит Бенволио.
БенволиоДруг мой! Ты смог покинуть этот Ад?ТибальтБенвольо, ты живой? Какая радость!Я вижу, новости тебя переполняют,Но нет, прости, я не могу молчать.Как только выносил ты дуралея?!Мне на одну минуту показалось,
Что он не так уж плох… ну а потом,Он снова начал чепуху нести,И знаешь, сразу вспомнил я причины,Из-за каких его хотел убить…Фух, я закончил. Ладно, полагаю,Ничуть не лучше с вашей стороны…БенволиоЕсли не хуже, друг! Суди-ка сам:Синьора и синьор нас заставляютПриветливо Париса принимать…Но как его ты примешь, коль РомеоНевесту у него похитил, а?Тогда я предложил сыграть вот так нам: Сказать Парису, до чего же ценимЕго мы благородство — ведь он смогПожертвовать своей любовью, счастьемВо имя счастья и любви других людей.Париса знаешь ты: такую рольПринять ему по нраву только было.И вот теперь страдает он у нас,Вздыхает тяжко и всё восклицаетПро сердце, что разбито на куски.Да-да, это скорей смешно, чем жутко,Но ты представь, что чувствует мой брат!Ревнует Джулию и злится на Париса,И жутко обижается на нас…Так что, как сам ты видишь, разрываютМеня на части… счастье б, коль на две!А то Парис теперь за Бьянкой ходит,Как будто старый пёс на поводке.Конечно, я почти что не ревную,Но, как ты понимаешь, и не рад.Тибальт изумлённо качает головой.
ТибальтНеужто ты и вправду не ревнуешь?БенволиоКонечно, нет. Ведь это же Парис.Какая женщина в него влюбиться может?ТибальтА если всё ж он герцогства добьётся?Он хоть дурак, слабак и жалкий нытик,Но всё ж красив, да и язык подвешен...Иные синьорины б за ослаПошли бы замуж, если б был столь знатен…А впрочем, впрочем, что я говорю!Бояться я бы мог, любой другой бы,Но ты везучий: ты у нас влюбилсяВ чистейшую из женщин на земле.Я говорил с синьорой Бьянкой, и онаДобра настолько же, насколь прелестна,Такая искренняя, верная она…
Уверен, не собьёт её ни герцог,Ни сам король с пути любви к тебе!БенволиоК-конечно… а скажи-ка, ты считаешь,Что если вдруг бы женщина былаЧуть менее верна-чиста-добра бы,Тогда Парис понравился бы ей?..ТибальтПока меня женить пыталась тётя,Я, друг мой, навидался женских чар!..Поверь, скорее ты переоценишьРазмеры Ада, чем коварство женщин.Бенволио смотрит на ситуацию по-новому.
ТибальтДа, хорошо, что не твой случай это!(Молчит.)
А всё же жаль, что мы уже не можемНа людях показаться вместе…Бенволио встряхивается.
Бенволио. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Очень жаль.Но нам не стоит раздражать Париса,Да и Меркуцио. И всё ж, мой друг…Ты значит, не увидишь Катарину… Тибальт вспыхивает.
ТибальтПричём же тут синьора Катарина?!Я вовсе не об этом говорил!Бенволио (покладисто). . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Конечно, друг.Молчат, думая о своём.
ТибальтИ всё же, раз завёл о ней ты речь…Как чувствует она себя?Бенволио. . . . . . . . . . . . . . . . . Прекрасно.Хоть о тебе всё время вспоминает…Быть может, ты напишешь ей письмо?Я бы отнёс.Тибальт. . . . . . . . . . Письмо?.. Конечно, нет!Ты что, рехнулся?! Да зачем бы мнеПисать ей?! И, в конце концов, о чём?Про розочки-ромашки-маргаритки?!Бенволио вздрагивает, представив Тибальта, пишущего про розочки и маргаритки.
БенволиоНи в коем случае. А про сраженья — можно.Снова погружаются в свои мысли.
ТибальтИ если б вдруг письмо я написал…Его б ты передал ей...Бенволио. . . . . . . . . . . . . . . В тот же час.ТибальтНо я писать, конечно же, не стану!Бенволио (покладисто)Конечно, друг.Тибальт. . . . . . . . . . . Так значит, про сраженья?..Бенволио кивает. Молчат.
БенволиоТибальт, послушай, я боюсь, что мне пора.Мне с Бьянкой стоит встретиться, пожалуй…И поскорее…Тибальт. . . . . . . . Да. Прощай, мой друг.Я мысль сестры хотел бы повторить(А с нею, впрочем, четверти Вероны):Когда ж поженятся Ромео и ДжульеттаИ кончится проклятая вражда?!БенволиоДа, это точно. Всем уж надоело!Вот поскорее свадьбу бы сыграли,Да умерли б наследники Эскала —
Совсем бы счастливы мы были все.Тибальт (кивает)Прощай.Бенволио. . . . . . Я всё ж надеюсь, что до встречи.Уходят, откуда пришли.