Глава 6. Ассоциация исследований паранормальных явлений (1/2)

II — Май! — закричала жрица храма синто так, что по идее у Таниямы должны были побежать мурашки по всему телу; Матсузаки окликала её испуганно и требовательно. — Май, ты почему не позвонила? — доносилось со стороны гэнкана. Аяко шурша пакетами и брошенной, как попало обувью, ринулась наверх, в комнату, где девушка тихонько сидела за письменным столом. — Лин сказал, что ты отпросилась с работы! — она хотела рассказать как отругала Кодзё за то, что он ничего толком не знает, как вытребовала у него ключи от дома и как она переживала о её здоровье, но, увидев Май, приподняла брови от удивления. — Ты здорова… — констатировала она, глядя в полупустые, точно выплаканные глаза девушки. Танияма кивнула. — И нет никакой горячки после экзаменов? — Аяко прошла в комнату, чтобы убедиться во всём лично. — Нет, — Май монотонно ответила, накрыв рукой краешек письменного стола. — Вы доконаете меня! — на сей раз она бросила пакет на пол (оттуда выкатилась бутылка с водой) и её красивые пальцы принялись массировать височную область. — Ты была в офисе? — спросила Май, посмотрев на медленно успокаивающуюся жрицу. — Какое это уже имеет значение?! — Аяко открыла глаза, зычно ответив по давней и не совсем хорошей привычке. — Забыла зачем приходила! — её глаза бегали, изучая лицо Май. — Ты какая-то смурная. Что случилось? — Как бы это сказать?.. — Май отвернула голову в сторону окна, где увидев небо, рассеянно забыла о чём думала. — Что это? — подождав ответа совсем недолго, Аяко обратила внимание на левую руку девушки, заметив в ней знакомую сине-белую палочку. — Подожди! Это… — не успев среагировать, Май закричала и застыла от ужаса. Слишком поздно. Тест на определение беременности оказался в руках мико и теперь думай, что у неё на уме. И вот, подперев правой рукой живот, и вскинув левой этот самый тест к потолку, Аяко снизошла до тихого, уравновешенного разговора. — Я полагала, что ты уже большая, чтобы разговаривать с тобой на предмет методов контрацепции. На мужчин нельзя полагаться, в первую очередь надо думать своей головой… — Аяко! Аяко! Мне и без того стыдно! — сказав чистую правду, Май закрыла лицо руками и затрясла головой. — Стыдно было бы будь здесь две полоски! — она перекричала Танияму и как шпагу наставила на неё этот тест. — Как можно быть такими беспечными?! У тебя задержка, сколько дней? — Неделя… — сказала она, опустив глаза. — Нару и я хотела этого ребёнка. Будет жалко его разочаровывать. На секунду в комнате сделалось невыносимо тихо. — Может быть, он в состоянии содержать тебя и ребёнка, но разве тебе не хочется быть самостоятельной? — Аяко недолго пожалела чувства Май и, встав подбоченясь, продолжила отчитывать. — Он будет профессионально расти ежегодно, а ты останешься прикованной к дому. Думаешь, он не будет тыкать разницей в ваших умственных способностях? Наверняка будет, он этим и сейчас не брезгует! — Май приоткрыла рот от собственного бессилия. — Мне в любом случае за ним не угнаться, — она попыталась оправдаться, обезоруживая подругу обессиленной улыбкой. Что есть, то есть. Нару — это Нару! Бороться с ним — это хуже, чем бороться с самой собой. — Неделя — это не такая большая задержка, — Аяко не стала с ней спорить, обдумывая детали куда более важные. — Эти тесты неточны на ранних сроках. Ты сделала один? Не ожидая нового вопроса в этом русле, Май уронила голову и тихо пробубнила себе под нос: — Семь… Взяла столько, сколько раз мы были близки, — вспоминала она ход своих мыслей в аптеке.— Мы сделали это трижды в доме миссис Аддерли и ещё четыре раза, когда были в Кембридже… — яркие пятна, всплывающих в подсознании безумств, закружили ей голову. — И все отрицательные? — Аяко широко раскрыла глаза, не заметив красных пятен стыда на лице Май: где-то под волосами покраснел кончик уха, зардела щёчка и заполыхали небольшие губки. — Все… — безрадостно подтвердив это, она приподняла руку от стола. От локтя до запястья свисали тонкие сине-белые полоски. Некоторые упали сами, а другие Май отлепила от немного вспотевшей кожи. — Собирайся! Поедем в больницу. Там скажут точно, — жрица долго смотрела на молчащую, убитую горем Май, решив внести в дело ясность. — Твоя задержка может быть вызвана сменой часовых поясов и стрессом. А может… — она посмотрела в лицо Таниямы и вместе с ней затаила дыхание. — В деревне, когда Нару впервые заговорил о ребёнке, то я почти не сомневалась, что почувствую изменения в своём теле, но сейчас, надо признаться, я растеряна. В голову лезут разные мысли: одни убеждают меня в положительности моего положения и верного будущего, а другие останавливают меня, скручивают ноги, точно я в зыбучем песке! Я чувствую себя трусишкой. Аяко, я боялась смотреть на эти тесты, сама не понимаю отчего. Нару был серьёзен, когда говорил о семье, может быть, я не совсем готова к новому шагу или на самом деле я боюсь другого. Вдруг мы с ним несовместимы? Вдруг я никогда не смогу сделать его жизнь полной? Когда ты сказала о больнице, то я чётко это осознала! Мне было бы куда спокойнее, если бы эти тесты были бы положительными… — Май рассказала о том, что её тревожило, вспомнив позднее о словах самого Оливера. — Нару что-то говорил о наших шансах в эти дни. Верно, он хотел успокоить. Я не знаю… — Глупости! — твёрдо сказала Матсузаки и, сморщив лоб, закрыла глаза. — Скорее всего, он знает о ватиканской рулетке. Это метод контрацепции, который иногда называют методом Огино-Кнауса или календарным методом. Он был открыт японским и австралийским гинекологами. В XX веке папа римский назвал этот метод единственно возможным для приверженцев римско-католической церкви. Ватиканская рулетка ненадёжна, практиковать сейчас её не рекомендуют, кроме того, в наши дни немногие женщины могут похвастаться регулярным менструальным циклом. Это сложно. Для наблюдений требуется целый год. Думаю, поэтому он не мог быть уверен на сто процентов, но чтобы вами не двигало, этого делать не стоит, пока вы оба не встанете на ноги! Да ты и сама это понимаешь, поэтому сомневаешься. — Если всё так, как ты говоришь, то надо ли ехать в больницу? — услышав это, Май сразу же посвежела и, чтобы занять руки делом, собрала все семь тестов в кучку. — Надо! — Аяко прикрикнула. — И подумай над университетом. Экзаменационный ад позади. Впереди лучшие каникулы в жизни. — Да, но мы вроде бы выбрали колледж… — Май задумалась, подняв глаза к потолку. Единый экзамен пришлось сдавать едва ли не на бегу! Точные даты определили в конце февраля, как раз тогда, когда она работала на Ассоциацию вместе с Оливером. В первых числах марта весь их поток прошёл этот ад и всё ради того, чтобы из одного круга перепрыгнуть в следующий. — Нару договорился с миссис Оукман. В их школе меня смогут подготовить к собеседованию в Тринити. — Я говорю не о том, что выбрали тебе родители Нару, я говорю о том, чего хочешь ты! У тебя есть шанс поступить и здесь. Ты можешь выбрать один университет и если поступишь, то Тринити отпадёт сам собой. Подумай очень хорошо! Монах считает так же. Мы видели, как ты смотрела на этот колледж. Твой дом здесь! А если ты переживаешь из-за денег, то поговори с учителем, который тебя приютил. Патронат предполагает выплату пособий. Я узнавала, ежемесячное пособие составляет сорок восемь тысяч йен, плюс дополнительные семьдесят две тысячи и домножение на два, если у опекуна есть педагогическое образование. Кроме того, деньги выделяются на обучение, медицину и получение высшего образования. Никто не говорит, что правительство оплатит Токийский университет, но в нашей стране много негосударственных вузов. — Надо подумать. Я не говорила о поступлении в университет. Учитель мог подать бумаги на отмену опеки, — сказала Май. Это предложение зацепило. Интересно, что скажет Нару, если я смогу сделать всё сама? Раньше я не задумывалась над тем, куда пойду после школы, но сейчас мне правда хочется попробовать поступить самостоятельно! — подумала она, начиная внезапно переосмысливать всю свою жизнь. — Думай, время у тебя есть! — сказав это, Аяко немного расслабилась. — А сейчас марш собираться и не забудь избавиться от этих тестов, а то Лина ждёт душераздирающий сюрприз.IV23 июля 2007 года. Аэропорт Хитроу. Лондон. Прибыв в один из крупнейших аэропортов мира, Май крутила головой, ловя себя на чрезвычайно важной мысли: время пять часов утра, её кто-нибудь встретит? По серому прорезиненому полу постукивали женские каблучки, слышались жалостливые попискивания колёсиков нагруженных всяким хламом чемоданов и сонные голоса сошедших с самолёта пассажиров. Вскидывая голову к потолку, она щурилась от яркого света белых ламп — они палили словно не дремлющие в ночи прожектора. Каждые десять метров на широкоэкранных панелях мелькали кадры из рекламы духов, автомобилей, шоколада… Металл, стекло и современная техника тесно перелились, хотя, в сущности, любой аэропорт со своими не зашитыми крышами напоминал обычный ангар. Во времена Второй мировой войны здесь наверняка бегали, покачивая бёдрами ни стюардессы, а дурнопахнущие и сквернословящие механики, которые гоняли своих помощников вверяя им жизни отважных пилотов, готовя в дорогу один из важнейших атрибутов военного самолёта — парашют. Во времена Первой мировой войны к парашютам относились скептически, воспринимая их как средство крайней нужды, зато зимой 1944 года британская армия пополнилась собаками-парашютистами. Лёгкий вес животных открывал много возможностей и самое странное, что после обучения и получения лакомства, собаки с немалым энтузиазмом следовали за своими боевыми товарищами, как и они, исчезая в дыре самолёта. Собак использовали для поиска мин. Интересно, что они чувствовали, когда сидели в самолёте, прижавшись к ногам своего хозяина? — догадываясь, что её чувства немного схожи с ощущениями собаки-парашютиста, Май остановилась и, закусив нижнюю губу, крепко сжала ручку своего чемодана. — Он придёт, он придёт, он придёт… — бубнила она себе под нос, задыхаясь оттого, что вот-вот загорится её воображаемый зелёный свет и придётся, стиснув зубы, прыгать, прыгать точно в бездну, бескрайнюю пропасть, где далеко-далеко, но видится земля. — Нару не придёт, — сказал высокий азиат, которого каким-то непонятным чудом, Май умудрилась упустить из вида. — Лин?! — не сдержав крика, она вдобавок широко раскрыла глаза. Он оставил офис в Токио в начале июня. Всё это время я не видела его. Кажется, его волосы отросли… — замерев, она принялась разглядывать более опытного коллегу и друга их семьи. — По понедельникам Нару проводит собрания. Ему надо хорошо выспаться, — сказав это, он забрал из рук Май чемодан. — Да кто же ему не даёт?! — Танияма начала наигранно смеяться, стараясь тем самым убедить Лина, что не расстроена. — Ты ничуть не хуже его! — постучав его по локтю, столкнувшись с ним взглядами, она тысячу раз пожалела о сказанном. Чего я горожу?! Не надо вовсе рта открывать! — На дорогах пробки. Мы будем за городом через три с половиной часа. Я займу место впереди. Ты можешь поспать, — убрав её вещи в багажник, он закрыл за ней дверку чёрного, с фиолетовым отливом Rolls-Royce Wraith и дал команду водителю. Личный водитель, автомобиль стоимостью в двести тысяч долларов… Нару точно приёмный сын четы Дэвисов или их любимец всё же Лин? — Май издевательски перемывала своему начальнику кости, представляя его на пороге какой-нибудь умопомрачительной усадьбы молчащим и самовлюблённым. — Ехать три с половиной часа с учётом пробок на дороге. Получается, что Лин выехал из дома часа в три ночи? И стоило его будить в такую рань?! Надо было послать водителя. Что Нару за человек такой?! Невыносим, как и всегда! — она вздохнула, чтобы отпустить всё своё возмущение и откинулась на кожаное сидение. Глаза в одночасье закрылись, точно головой она понимала, что впереди ждёт неизвестность. Простояв в пробке около часа, которая начиналась сразу же с Bath Road, Май, как важного иностранного делегата, обложили охраной, снабдили дорогим автомобилем, личным водителем и спустя три часа полудрёмы, доставили загород, где находилась резиденция. Это и есть их дом. Значит, совсем скоро я увижу его комнату… — думая о трепетных мелочах, Май осторожно вышла из автомобиля, ступив на дорогу, отсыпанную утрамбованной галькой. Воздух был замечательным. Пахло травой, влагой и старым камнем. Слышались крики черноголовых чаек и мерные движения Лина. Приоткрылся багажник, чемодан шаркнул о крепкий грунт, и сердце запрыгало в груди. Вот он дом, пропитанный не помпезностью, а духом аристократизма, выстроенный в виде сложной геометрической фигуры в два полноценных этажа, с мансардами и цокольными этажами, с каменным забором по периметру и кованными чёрными воротами; дом истончился в своей цветовой гамме, благодаря духу времени, но не утратил внушительности композиции. Большие белые окна, желтоватые стены, напоминающие известняковые скалы, тянущиеся вдоль прибрежной зоны океана, торчащие точно башенки дымоходы и покрывшиеся зеленцой фасады. Кто-то подбежал к воротам. Невысокий, коренастый мужчина. Должно быть, садовник… — подумала Май, глядя на белую рубашку с закатанными рукавами и крепкий брезентовый передник, ей даже показалось, что у него из кармана выглядывает секатор. — Верно, это наверняка тот, кто следит за садом. В воздухе пахнет скошенной травой… Ворота открылись, и автомобиль заехал во двор. Лин не стал спрашивать, почему Май раньше времени выпрыгнула из машины, он увидел нетерпение в её глазах с самой первой минуты в аэропорту. Интересно, чтобы сейчас сказала Аяко? — задумавшись, она без вопросов последовала за Лином. — Она была права по поводу загородного дома… Во дворе этой усадьбы с белокаменной отделкой, в самом центре фасада расположилась дверь, обрамлённая белыми колоннами. Как раз там их ожидал Нару. Сердце, угомонись! Нельзя показывать столько радости. Ни то он зазнается и спрячется в перламутровой раковине своего нарциссизма! — Май шла за Лином и не смела поднимать глаз. Она до сих пор ощущала вину, но не настолько, чтобы прятать глаза и склонять голову, впрочем, поди, видя её такой, Оливер думал именно об этом. — Я привёз её, — поставив чемодан возле ног Нару и опустив ручку, он заговорил с ним. — Занеси чемодан в дом, — окинув Май взглядом, он скупо попросил Кодзё об услуге. Тот не стал спорить. Вещей у девушки было не так уж и много. — Долетела хорошо? — когда Лин оставил их одних, Нару ровным тоном спросил. — Да, спасибо, что позаботился о прямом рейсе, — сказала она, стараясь по-прежнему избегать долгих взглядов. И чего я бегаю от него?! Я не трусиха! А ты, — Танияма мысленно ткнула в него пальцем. — Прекращай смотреть на меня свысока! — Я покажу тебе дом, — предложив это, он открыл парадную дверь. Тёмная и очень большая, она точно скрывала нечто загадочно-сакральное, по крайней мере, Май чудилось, что ей вот-вот посчастливится узнать секреты этого места. В центре дома, как и в средневековых замках, простирался холл или парадный зал. Тёпло-жёлтые стены покрывали множественные картины, портреты и гобелены. От пола и примерно до пояса стены украшали дубовые резные панели. Потолок давил на глаза своим белым фризом и лепниной. В гостиной камин, очень много мебели и всевозможных статуэток на столах и полках. Арабские светильники, японские ширмы и шерстяные ковры. Спокойная цветовая гамма: шотландская клетка, консервативная полоска, мелкий цветочный рисунок и пёстрые букеты роз в спальнях. Из холла комнаты тянулись по одну сторону, а по другую хозяйственные помещения, оттуда же широкая лестница на второй этаж и шесть спален, из которых Май довелось посмотреть лишь на одну. Тёплая и уютная, с резными открытыми стропилами, покрывающими белый потолок, небольшой библиотекой и той же пёстрой мебелью Чиппендейла, которая точно простёганная гвоздями, вписывалась то в углу, то где-то посередине этой тихой комнатки. — Проходи. Твоя комната будет здесь, — сказал Нару, открыв перед этим белую дверь. Не совсем то, чего я ждала… — Май осмотрелась. Она не имела ничего против двуспальной кровати с лакированным чёрным изголовьем, белоснежного белья со светящейся голубовато-белой вышивкой, дивана напротив окна в строгую розовую полоску, но шторы с богатыми букетами роз выбили её из колеи. Неужели так выглядит комната парня? — Что не так? — посмотрев на Май, остановившуюся возле виндзорского жёсткого кресла, он хладнокровно задал свой вопрос. — Я думала, что комната парня выглядит иначе, — призналась она, продолжая медленно покручивать головой. — Это гостевая комната, — сказал он, раскрыв тем самым глаза Май. — Гостевая? — удивилась она. — Но почему гостевая? — её дыхание участилась, ладони стали потеть. — А что ты думала? Мы не муж и жена. Здесь дом моих родителей. Я не хочу шокировать их больше, чем уже есть, — выдал он без капли эмоций, решаясь тут же продолжить разговор. — Нас ждут в Ассоциации.

Какой же он мелочный! Я знала, что он разозлится, но чтобы так! — ответом на его приказной тон последовала лёгкая пульсирующая дрожь. Май почти подкидывало на ровном месте. — Это смешно! Просто скажи, что злишься на меня из-за Тринити. Нечего держать всё в себе! — как бы она ни хотела, а закончилось всё криками. — Толку плакать над пролитым молоком, — сказал он в глаза, обернувшись напоследок. Какой же он всё-таки чёрствый человек! Даже накричать не может! — от этого Май стало обиднее всего. — Поехали. В шкафу есть одежда. Переоденься. У нас даже в июле не бывает больше двадцати пяти градусов тепла. В помещениях холодно, — сказав это, он вышел. Нет, что за отношение?! Я ему не жена, но покупать одежду мне можно! — Май со психом открыла дверки шифоньера, принимаясь разглядывать светло-розовый костюм, на котором болталась чёрная бирка. — Это наши отношения пролитое молоко или Тринити? Что он хотел этим сказать?..— расстроившись из-за мелочей, она вынула костюм из пакета и упала на кровать. — Мой дом — моя крепость! Это характеризует это место. Надо постараться, чтобы стать частью этой крепости, — смирившись с некоторыми погрешностями в характере Нару и приняв его заботу о её здоровье, она нашла в себе силы, чтобы продолжить этот странно начавшийся день.Лондон. Вернон Мьюз. Ассоциация исследований паранормальных явлений.

В верхней части Норт-энд-роуд, примерно в десяти минутах ходьбы от станции метро Западный Кенсингтон, расположилось новое здание SPR. С виду не очень большое, жёлто-коричневого цвета, в три полных этажа. Стандартные белые стеклопакеты и чёрные решётки на первом и втором этаже. Следуя за Нару со стороны парковки, Май строила шутливые догадки о надобности таких мер предосторожности, конечно, в работе они использовали дорогостоящее оборудование, но воображать, как кто-то ломится в окно, чтобы избежать нудной череды не пойми каких тестов, было куда сподручнее. — Проходи, — открыв ей серую дверь, он предложил войти. На секунду Май замешалась. Лин ставил автомобиль на сигнализацию, и она сделала вид, будто встревожена этим процессом. — А разве мы не должны подождать Лина? — спросила она. — Он догонит, — Нару подтолкнул её со спины. Май упиралась. — И мы даже не поздоровались с твоими родителями! — вцепившись в косяк, она превратилась в препятствие. Теперь Нару не мог проигнорировать её внезапно обострившиеся эмоции. — Отец уехал в университет ещё до твоего приезда, а моя мама поехала на рынок. Вечером нас будут ждать за общим столом. Пошли, — рассказав о планах, он разжал пальцы Таниямы и протиснул её вовнутрь. Она крепко закрыла глаза. Я слишком нервничаю, а всё из-за того, что он мне ничего не рассказал! Я понятия не имею, что собой представляет наш головной офис! — дыша полным ходом, она пригрела ладонь у основания шеи, там, где начиналась аорта, проклиная неудобную одежду, такого всего правильного профессора за своей спиной и даже ни в чём не повинного Кодзё. — Май, ты и правда приехала! Невероятно видеть тебя здесь вместе с Оливером и Лином, — мягко и ласково её поприветствовала Мадока Мори. Эта милая женщина покорила Танияму с первой минуты знакомства, увидев её сейчас, Май была готова разрыдаться от счастья. — Поручаю её тебе, — продолжая строить из себя обиженного, Нару прошёл мимо, чётко давая понять, кто теперь будет начальником и за чью юбку Май стоит держаться. — Мадока, — проходя мимо, Лин слегка наклонил голову. — Лин, — она так же поприветствовала его кивком и лёгкой улыбкой. Кодзё и Нару быстро удалялись, следуя вдоль стен узкого длинного коридора с запертыми кабинетами по обе стороны. — И чего он злится?! — всплеснув руками, Май сказала это, глядя ему вслед. — Иногда я совсем не понимаю его. Он ведь не родился с серебряной ложкой во рту, тогда почему ведёт себя так?! — Ты много думала об этом? — Мадока развернулась к ней всем своим станом, прижимая к груди чёрную папку с бумагами. — Видя его недовольное лицо, видимо, я думала об этом слишком долго! — сказала она обиженно. — У него были планы на тебя. Сейчас он раздосадован, но это пройдёт. Не переживай, ты правильно сделала. Не всё в этой жизни будет получаться так, как ему хочется. Он это понимает, но порой не соглашается с этим, — она дала дружеский совет. Вы хотели сказать, практически всегда не соглашается с этим! — Май исподлобья посмотрела на посмеивающуюся женщину, постепенно свыкаясь с окружающей обстановкой. Крашеные стены, информационные стенды, полупустые столы и стулья в коридоре — всё это напоминало крохотный филиал какого-нибудь негосударственного учебного заведения. — Не обращай на это внимания долго. Он заговорит и сделает шаг первым. Дай ему немного времени, — сказала она, тёплым движением заставляя Май сойти с приглянувшегося на линолеуме места. Сколько ему ещё надо времени?! Он не видел меня пять месяцев! Пять! Неужели ему отражение в зеркале милее?! — желая от бешенства кусать ногти, Май волей-неволей, а рассмешила свою новую начальницу. — Ты привыкнешь к нему. Это не так сложно. А сейчас я тебе всё здесь покажу. Когда мы закончим, то определим, чем именно ты будешь заниматься, — сказала она, намекая на то, что должность Май — это вопрос не совсем решённый. — Общество психических исследований или Ассоциация исследований паранормальных явлений — это британская некоммерческая общественная организация, которую возглавляет совет. Президентом является профессор Джон Пойнтон. Всего в совете восемнадцать членов. У нас шесть подкомитетов для изучения: передачи мысли или телепатии; месмеризма, гипнотизма и родственных явлений; экстрасенсов и медиумов; видений и привидений всех типов; левитации, материализации и других видов физического медиумизма; для сбора информации и исторических сведений по всем этим предметам и темам. Я состою в последнем. Скорее всего, тебя определят именно туда. Нужного опыта у тебя пока нет, поэтому будет лучше, если ты познакомишься со сбором и систематизацией информации. Интересно, в каком из них состоит Нару?.. — Май не говорила вслух, чего именно ей хочется, но это и без того не ушло бы от понимающего ока Мадоки. — Когда-то Оливер принимал активное участие в жизнедеятельности всех этих комитетов. После смерти Джина он сконцентрировал своё внимание на комитете видений и привидений всех типов, однако в этом месяце заглядывал и в некоторые другие. Мне показалось, что его интерес вызван твоим приездом. Впрочем, я могу ошибаться. Ежегодная конференция состоится в сентябре в Британском университете. Вечерние лекции проводятся ежедневно в течение всего года, и есть два полных дня в году — в апреле и октябре. Есть вероятность, что он хочет взять побольше часов, — предположила она. Нару читает лекции… Это так странно! — подумала Май про себя. — Чтение лекций такая уж необходимость? — спросила она, немного встревожившись таким фактом. — Не совсем необходимость, но это большой плюс для его карьеры. У нас есть офис в Кембридже, но там по большей части хранилище. Попасть туда можно по договорённости, — объяснила она. — На каникулах он может читать лекции, а в остальное время выпускать статьи. Мы печатаемся в ежеквартальном журнале ?Общество психических исследований?, ?Труды Общества психических исследований? и в журнале ?Паранормальный обзор?. У него очень много работы… — Май восхищалась им, но недолго, гораздо дольше она жалела его. — Тебе надо знать с чего всё началось, — не дав ей надолго уйти в себя, она продолжила. — Передача мыслей на расстоянии — это первые экспериментальные исследования, которые получили неоспоримые факты. И по сей день Ассоциация занимается исследованием этого явления. Сложной разновидностью передачи мыслей на расстоянии является явление, которое мы обозначили как ?перекрёстное соответствие?. Эта тема поднимается часто. Ты ещё не раз столкнёшься с этим понятием в наших стенах, — предупредила она. — Это здание новое. Поэтому здесь ещё пустовато. Раньше помещения арендовали, но теперь появилось своё. Не из-за этого ли Нару так много работает? — предположила Май, следуя за своим новым боссом. — Верно. И это тоже, — подтвердила Мадока, будто слышала все мысли Таниямы. — Лекции начинаются в шесть часов вечера. Вход бесплатный для членов и партнёров Ассоциации, студенты и люди старше шестидесятилетнего возраста платят по два фунта и все остальные по пять. Это немного, но мы ежедневно собираем от двадцати до тридцати слушателей на аудиторию, поэтому за вечер набегает вполне достойная сумма. Не верится, что Нару может читать лекции! Мне он рассказывал о P.K. с таким пренебрежением, что плати я ему, то ни за что бы больше не пришла, да и вообще потребовала бы свои деньги обратно! — ей случайно вспомнились первые дни совместной работы с Нару, и компания Мадоки показалась приятной и даже самую малость приторной. — Звание профессора кое к чему обязывает! — женщина рассмеялась. — Делиться опытом ему, быть может, и не хочется, но это никого особо не волнует, если он выбрал эту деятельность в качестве основной. Пойдём, я представлю тебя Президенту, а завтра, быть может, ты сама примешь участие в лекциях Оливера. Сегодня он отказался брать часы. Видимо, вас ждут дома пораньше. — Да, он обмолвился об ужине… — Май кивнула, подтвердив её догадки. Его мама хочет нас чем-то порадовать. Как же стыдно! И отец, его отец… По-прежнему боюсь встречи с ним! — ощущая себя загнанной в угол, она вдобавок ко всему пошатнулась. В коридоре показалось мрачно и тесно. — В обморок рано падать! — заметив всё, Мадока подхватила её под руку и, приведя в какой-то уютный кабинет, усадила за стол. — Работая здесь, тебе надо знать следующее, — сказала она, включая электрический чайник. — Ассоциация занимается изучением психических и паранормальных явлений, однако у нас не прописано какого-то корпоративного мнения о существовании этих явлений. Наша задача заключается в сборе и систематизации информации, которая подтверждает тот или иной феномен. Поэтому ты можешь оказаться втянутой в ожесточённые дискуссии по поводу явлений, в которые чёткой веры нет. Закрывая перед тобой дверь лаборатории, Оливер хочет тебя оградить от невежества окружающих. Так он и здесь носом воротит. Наверняка, чтобы заслужить его уважение окружающим надо в лепёшку расшибаться! — Май скептически сморщила своё лицо. — Его нельзя судить за это строго, — ожидая горячую воду для чая, Мадока опустила глаза к столу и присела напротив Таниямы. — Например, P.K., которую ты знаешь как силу мысли, способную воздействовать на живые и не живые объекты, многие и по сей день считают бутафорией. И в том нет их вины. Фокусники и люди, желающие прославиться — чего они только не делали. От сгибания ложек до исчезновения крупных живых объектов. SPR занимается не одними исследованиями, в ходе изучения лиц, утверждающих о наличии у них психических способностей, мы проводим тщательный анализ, который зачастую раскрывает истинную природу этих способностей. Чтобы дать подлинные доказательства некоторым явлениям, тот же P.K. — S.T. или способность воздействовать на неподвижные предметы, Оливер ставил опыты на себе. Методология и административная основа, включая научный журнал — это создали быстро, ещё зимой 1882 года. Мы проводим полевые исследования, занимаемся изысканиями и экспериментальной работой, однако науки о психических способностях людей так и не существует. Во многом это задевает Оливера. Он старается придать этой организации чёткость очертаний, но всё сильно осложнено скептицизмом окружающих, неустойчивостью психики свидетелей паранормальных явлений и фальшивостью, поданных нам данных. Я думаю, что он рад твоему приезду. Дай ему немного времени, и ты сама в этом совсем скоро убедишься, — будучи очень откровенной, Мадока рассказала о тяжёлой ноше Нару, а затем по требованию бурлящего чайника, пошла заваривать чай. ?Мировоззрения — это не пропаганда и даже не догма. У тебя есть опыт работы с видениями и призраками. Будь я немного авторитарнее, то определил бы тебя именно туда. Но у нас иные порядки. Наше Общество — это добровольное объединение исследователей. Присмотрись к работе всех шести подкомитетов и если увидишь в их работе что-то своё, то твоё место там?, — вспоминая слова профессора Джона Пойнтона, президента Ассоциации, маленького, седого и лысоватого старичка, Май устав как от тяжёлой работы, шла будто и вовсе бесцельно. — Как мне определиться?! — выбившись из сил, она присела на стул в коридоре возле очередного лекционного кабинета. — Я хочу работать вместе с Нару, но он сослал меня Мадоке! — обиженно выговорившись, она упала локтями на серый стол, подперев миловидное, раскрасневшееся лицо ладонями. Не могу же я бегать за ним, как собачка! Придётся что-то выбрать… — вздохнув и расслабив тем самым лицо, она круто поднялась, показывая свою готовность и твёрдость. — Что я умею делать? Правильно, я умею анализировать, пусть Нару и не считается с этим талантом, но я могу это. И он сам говорил, что я быстро учусь. Итак, подкомитет передачи мысли и телепатии! — сделав один большой шаг, Май повернула голову к противоположной аудитории, представляя, что как раз там находятся лаборатории по изучению этого сложного явления. — Телепатия — это способность мозга передавать мысли, образы и чувства другому человеку на расстоянии, также лицо, имеющее эту психическую способность, может принимать сигналы без использования средств коммуникации, — сказала она вслух, подводя тем самым итоги услышанного и уведенного за этот день. — В своих снах я общалась с Масако, у меня даже был внетелесный опыт. Значит, предрасположенность к телепатии у меня есть. Это плюс. Минус — Нару редко появляется в этом подкомитете, — поняв, что этот вариант её не устраивает, она сделала шаг и повернула голову к другой аудитории. — Подкомитет месмеризма, гипнотизма и родственных явлений. Гипнотизм — понятно, личность, такая, как Нару, с развитой силой воли, погружает другую, более слабую, в своего рода транс. Это я уже видела. Думаю, он заглядывает туда не очень часто, да и месмеризм я не особо понимаю. Это какое-то учение о человеческой магнитной энергии или флюидах. Изучая флюиды, магнетизёры сформировали не один психотерапевтический приём лечения. Это совсем не моё! — кивнув себе, она ещё раз шагнула. — Подкомитет экстрасенсов и медиумов. Здесь мне всё понятно, но Нару обходит эту часть здания стороной, так как в нём ведутся ожесточённые споры из-за ?перекрёстного соответствия? или ?перекрёстной переписки?. Мадока сказала, что Оливер злится, когда встречается под одной крышей с людьми, погибающими в чане из собственных противоречий. И хотя Леонора Пайпер, а она была известным медиумом, в 1906 году провела семьдесят четыре сеанса общения с духами, они ещё что-то спорят и сомневаются. Взаимодействие с личностью умершего было подтверждено после обработки результатов. Их стиль общения нельзя было сфабриковать. Сомнения — пища для учёного, но от переедания тоже плохо, — шагнув дальше, она продолжила. — Подкомитет видений и привидений всех типов. Это однозначно моё! Нару имеет навыки психометрии, я вижу ведения в своих снах, да и с привидениями мы активно работали. Пока я склоняюсь к этой двери! — пометив её невидимым крестиком, Май решила подумать ещё. — Комитет левитации, материализации и других видов физического медиумизма. Физический медиумизм — это способность медиума впускать и выпускать по своей воле духа в собственное тело, при этом медиум может показывать такие способности, как левитация и психокинез. Думаю, это направление интересное. Масако относится как раз к таким медиумам. Она впускает в своё тело духа и тот общается через неё. Я слышала, что это очень опасно. Некоторые духи могут воспользоваться медиумом и причинить ему зло. Хотелось бы узнать об этом побольше, но если это опасно, то маловероятно, что Нару позволит. Да и появляется он там не очень-то часто. Всё из-за тех же споров с ?перепиской?, не удивительно, что деятельность комитетов пересекается. С последним сложнее всего, — Май закрыла глаза и сделала шаг. — Подкомитет сбора информации и исторических сведений. Им руководит Мадока. Мне приятно общаться с ней, да и Нару бывает там очень часто. Этот отдел занимается подготовкой книг, статей, рукописей и вообще систематизирует работу всего этого Общества. Из-за друзей мне сложно выбрать что-то одно… — желая от мыслей, шумящих в голове выть, Май вонзила свои пальцы в голову и, присев на корточки, жадно простонала в сомкнутые колени. Этот Нару, вечно заставляет страдать! Вот если бы здесь что-то случилось… Если бы какой-нибудь дух начал чудить в этом месте, вот тогда бы он обо мне вспомнил! Принеси это, подай то, сделай чай! — едва ли не вслух, она принялась передразнивать самого молодого профессора в этих стенах. — Так нельзя говорить, нельзя! — порицая саму себя, она разжала пальцы и застучала напряжёнными ладонями по височной области. — Хочу домой, снять этот кошмарный костюм! Мне срочно нужна моя кошка, я соскучилась! За чередой непосильных на первый взгляд мук, погас свет. Длинный коридор, извивающийся клюшкой, внезапно стал холодным и до мурашек, бегающих вдоль позвоночника, неприветливым. — Что это? — поднявшись, Май настороженно посмотрела за спину и потом вперёд. Ничего страшного, если не считать помигивающей розовым светом лампы почти над головой. — Как странно… — сказав вслух, она ещё раз покрутила головой. — Он погас… Звуки… Хрипы и какие-то глухие постукивания. От одного из кабинетов по полу поползла голубоватая тень. — Это из того кабинета, который я отметила подкомитетом видений и призраков всех видов. Неужели я снова права? — Май восторженно объявила о происходящем. — Да, я наверняка права! Я знала, что здесь что-то не так. Призрак, здесь, в Ассоциации! — посмотрев вокруг себя и выдохнув подпирающий грудную клетку страх, она медленно пошла в сторону той самой двери, откуда доносились редкие постукивания и тянулась странная, она бы даже сказала, паранормальная полоска голубоватого света. И что я должна делать? Монаха здесь нет, а Нару… Нару не может изгонять призраков. Мне придётся сделать это самой… — сжав свои кулачки, она аккуратно, наступая на носок, подобралась к двери. Из аудитории раздался тонкий, леденящий конечности скрип. Спокойно, Май, это обычные проделки призраков. Они меня не знают, а значит, могут вовсе напугаться. Если я сразу же прокричу защитную формулу, то они исчезнут. Но если я так поступлю, то ничего о них не узнаю… — рассуждала она, раздумывая над планом своих действий. — Я постараюсь с ними поговорить… — поставив потребности умерших выше своих, Танияма, навалившись на ручку всем своим весом, приоткрыла эту дверь. Яркий свет её ослепил. — Как показывают исследования, всё начинается с пяти децибел. Звуки усиливаются и могут доходить до ста двадцати децибел — это звуки сравнимые с работой отбойного молотка. Полтергейст, как и многие другие психические явления, не имеют цели убить человека, но его проявление может сопровождаться травмами, перетекающими в летальный исход, — говорящим был Нару, когда Май прозрела, то увидела проектор, белый экран и его перед аудиторией совсем немолодых мужчин и женщин. Неужели это был свет от проектора, а звуки — записи, которые мы делали в ходе наших исследований?! Он же сказал, что не будет читать лекции! Подменяет кого-то?.. — растерянно столкнувшись со взглядом профессора Оливера Дэвиса, Май приготовилась быть освистанной. Секунды до казни и все эти люди, пришедшие послушать фантастические паранаучные рассказы, как какие-то недалёкие ротозеи, обратили своё внимание на неё. Надо извиниться и выйти! — чуть не плача сказала она себе, будучи растоптанной вниманием толпы. — Я бы хотел представить сотрудницу нашего японского филиала Танияму Май, — из внезапного шокового состояния её вывел голос Нару. Что-то я не поняла, с чего он такой любезный?! — плохие предчувствия забили в ушные перепонки, как обычно разносятся звуки тамтамов. — Она в течение двух лет принимала активное участие в полевых исследованиях. Национальные особенности, как зенит и надир, когда речь заходит о взглядах на одни и те же явления. Японская практика спиритуализма — это не просто установление контакта или изгнание, в основе местного менталитета — защита от посягательств потустороннего мира. Госпожа Танияма, я попрошу вас продемонстрировать то, что вы называете формулой изгнания недружелюбных демонов. Нашим гостям я поясню… Ах, он пояснит… — Май почти перекривило от его любезности. — Расщедрился! — Тантрическая мантра Сюгэндо, состоящая из девяти символов, убирает отрицательные флюиды, даёт мужество в борьбе с врагами; она может использоваться как для защиты, так и для нападения. Госпожа Танияма, прошу вас… — заставив её приглашающим жестом оторваться от ручки, он истово смотрел, как она идёт в направлении центра, где на фоне белого экрана, развернётся лицом к аудитории. — Э-м… — застопорившись перед людьми, которых она никогда в своей жизни не видела и которые сейчас с читаемым в лицах удивлением переглядывались и перешёптывались, Май почти лишилась дара речи, в глазах и тех зарябило. — То, что обычно люди называют магическими заклинаниями, мы называем мантрами, — пересилив себя, она приступила объяснять то, что и сама понимала отчасти, глядя на Монаха, Лина и Джона, не говоря уже о Нару, ей казалось, что она настолько далека от их мира, насколько далеко озеро Мотосу от вершины Фудзиямы. Благо, что когда-то Монах был очень любезен и всё как следует объяснил. — Произнося это заклинание, мы чертим в воздухе решётку, которую затем направляем в недоброжелательного призрака. Сейчас я вам продемонстрирую. РИН-БЁУ… — Май дважды махнула рукой и прокричала, люди в аудитории, не ожидая выкриков, прижались к спинкам своих стульев. — Прошу прощения, в пиджаке заниматься таким не очень удобно, — улыбнувшись, она сняла розовый пиджак и передала его Оливеру. — Так-то лучше, — размяв руки и оставшись в одном белом топе, она взмахнула рукой и закричала: РИН-БЁУ-ТОУ-СЯ-КАЙ-ДЗИН-РЭЦУ-ДЗАЙ-ДЗЭН. Как и минутой ранее, люди пришли в изумление. Такая энергичная девушка — думали они. — В случае нападения мы используем КЁ, но эта практика опасна, так как оценить силу того или иного духа с первого взгляда практически невозможно. Нужны исследования, детали… Также некоторые считают, что с помощью этой формулы можно проводить изгнание, но без опыта экзорцизма, людей одержимых чьим-либо духом, нежелательно подвергать этой практике. Скорее всего, это приведёт к травмам, — она вспомнила свой опыт изгнания и оставшиеся после этого ожоги на спине мальчика. — Что ж, спасибо, — поклонившись с ярким энтузиазмом, она забрала свой пиджак, не посмев надеть. Грудь раздувало от восторга! Человек семнадцать её так внимательно слушали, не потешались и не издевались, как это любил делать её самовлюблённый начальник. — Спасибо, госпожа Танияма, — поблагодарив, Оливер вновь развернулся к слушателям лицом. Он может быть вежливым… — не зная плакать или смеяться, она лишь вскинула глаза и приподняла брови, задержав при этом большую порцию воздуха в груди. — А вы, правда, видели их? — профессора Дэвиса перебил молодой человек, сидящий за первой партой вместе с какой-то девушкой. Она жалась к нему и не поднимала глаза, словно всё о чём здесь говорили — пугало и расстраивало её. — В смысле, духов, призраков? Чувствую себя телезвездой, дающей интервью, — Май приоткрыла рот и причудливо улыбнулась. — А-а-а, вот как себя чувствует Масако… Замечательное чувство! А быть популярной не так уж и плохо! — она с усмешкой в глазах посмотрела на Нару, тот, как и всегда делал равнодушный до всего вид, и смело сказала своё ?ДА?. — Тогда какой вам показался самым страшным? От какого у вас мурашки бегали по спине? — у хорошо загорелого парня в карих глазах заблестели огоньки. Интерес поедал его, а Май поджаривалась на углях тщеславия. — Какой? Да вообще-то, со всеми было несладко, — она нервно посмеялась, вспоминая приключения, в которых почему-то практически всегда доставалось именно ей, а если не ей, то кому-то по её вине. — Надо подумать… — Май запрокинула голову и принялась стучать указательным пальцем по губам. — Наверно, наверно… Урадо… — Урадо? Что это? Это название призрака такое? — юноша не мог угомониться, в конце концов, и среди людей в возрасте появились заинтересовавшиеся. — Не совсем призрака, скорее это… — тут она поняла, что не сможет объяснить это как следует, так, чтобы люди поверили, да и Нару из существа равнодушного превратился в нечто угрюмое. — Юджин, хватит! Ты меня пугаешь! — взорвавшись на тонкие крики и частые хлопки о руку этого самого юноши, девушка, которая сидела рядом с ним, чудом сдерживала слёзы. Май даже показалось, что это у них такое свидание. Лучше бы в кино на фильм ужасов сходили, если так сильно хотели острых ощущений, — подумала она про себя. — Подождите, она сказала Юджин… У него такое же имя, как и у брата Нару. Это как-то… Не успела она ощутить всю тяжесть и неизбежность неловкости, как Оливер взял всё в свои руки. — Закончим на этом. О результатах, проведённых исследований, вы узнаете из паранормального обзора. Наша библиотека открыта для публики во вторник и среду. Кого интересует членство, то к нам могут присоединиться лица старше шестнадцати лет. Студенты, пенсионеры и супружеские пары могут оформить подписку на наши издания со скидкой. Нару и агитация. Надо держать себя в руках, не то рассмеюсь… — Май бы покраснела от натуг, да люди не дали. Все поднялись, замельтешили и с ними замигал свет. — Что это? Перепады? — начали слышаться встревоженные голоса. — Нару… — Танияма обернулась в сторону Оливера и тут же поняла, что что-то не так. Он выглядел злым и встревоженным. — Возгорание! Мы горим?! — внезапно женские голоса издали неприятный крик. Свет погас. И спустя минуту, включился. — Прошу вас не беспокоиться, — Нару поднял руки вверх, утихомиривая порывавшуюся толпу. — Это обычные электрические перепады. Зимой он говорил, что перепады для их страны несвойственны и сам он нервничает, хотя и не показывает. Что он скрывает? — Май сама не заметила, как схватила его за руку. Почувствовав тепло, он как бесноватый посмотрел на неё. Точно что-то случилось… — тут она поняла, что ошибки быть не может. — Пойдёмте, — указав всем на выход, он вышел из аудитории последним, выключив свет. К тому времени все разошлись, слышались отдалённые постукивания женских каблуков, но не более. Как вдруг, гробовую тишину и вечернюю пустынность нарушил высокий, встревоженный мужской голос. — Это удача! — дверь одного из кабинетов резко отворилась, и оттуда вылетел какой-то долговязый молодой мужчина. — Мы вошли в контакт и всего-то за каких-то пятнадцать минут. — Дэвис! — закричал тот. Он знает Нару! — Май посмотрела на приближающегося светловолосого мужчину, потом на Оливера. — Ещё бы он не знал его, они же работают в одной организации! Незнакомец приближался; он почти бежал, нет, скорее подпрыгивал, размахивая длинными руками, шевеля тем самым белый халат, словно тот переливающаяся озорством шёлка мантия. И вот, он приблизился. Май хорошо разглядела его вытянутое лицо, широкие переливающиеся как фарфор зубы и сверкающие от радости серые глаза. — Леннард, я иду домой. Завтра поделишься своими глупостями, — обратившись к этому мужчине по имени, Нару взял Май за руку, и у неё дыхание перехватило. За этот день — это нежное прикосновение было первым. — Какие глупости?! — изумился тот. — Вот, смотри! — он протянул целую охапку измятых бумаг. — Мы пригласили для сегодняшней практики медиума. И она вступила в контакт! Не знаю, кто с ней связался, но она перепугалась, назвала нас идиотами и ушла домой, но это… это… потрясающе! — молодого учёного распирало от радости и восторга, по этой причине он задыхался. Что там написано? — Май украдкой взглянула на трясущиеся в руках Леннарда листы. — Написано на японском… Кажется, это ?Урадо?! — она напугалась и сжала кисть Оливера. — Вы действительно идиоты, — заметив её реакцию, он переместил руку Май к своему локтевому сгибу. — Мы домой, — собираясь развернуться и уйти, он столкнулся с новым интересом коллеги. — Подожди! Я хотел кое-что спросить и кто эта мадемуазель? Твоя девушка? Или будущая жена? — испуская насмешки в адрес одарённого профессора, он не имел понятия, в какой припадок может войти эта самая мадемуазель и что некто до всего презрительный — это её убежище. — Моё имя Танияма Май, — не выдержав его тычков в спину, которыми он, в общем-то, донимал Нару, Май развернулась и представилась. — Я здесь по обмену… — Она моя будущая жена и нам надо поспешить домой, — не позволив ей говорить долго, Оливер насильно развернул её в сторону выхода. — Чёй-то он сегодня такой откровенный. Обычно поворчит как дряхлый старик, а тут… — учёный, считая себя давно приосанившимся в разговорах с Дэвисом, растерялся, приходя в себя позднее. — Подождите! — закричал он и побежал. — Пойдём, некогда его глупости слушать, — Нару торопил, видя, что Май сомневается. — Но речь идёт об Урадо… — мало-помалу Май поняла своё промежуточное состояние — нельзя было оставлять всё вот так и уйти. Оливер прочитал это в её глазах, тихо вздохнул и насупив брови, отвернул лицо. — Догнал! — Леннард согнулся в спине и тяжело задышал. — Подождите уходить, посмотрите на эти записи. Это иероглифы. Вы же оба японцы. Прочтите! — Здесь написано ?Урадо?, — ответила Май. — Интересно, кто это такой?.. — Леннард принялся рассуждать вслух. — Как жаль, придётся снова искать медиума. А ведь мы могли вступить с этим Урадо в перекрёстную переписку. Женщина, которую мы сегодня пригласили, не знала японского. Медиумы — это проводники астрального мира, они часто пугаются, но, сколько себя помню, так не реагировали. — Я бы вам настоятельно рекомендовала на этом остановиться! — сделавшись очень серьёзной, Май заговорила так, словно собиралась отчитать. — Урадо — это настоящий психопат, монстр, жестокий убийца! Вы хотите опубликовать записки такого человека?! Хотя знаете, человеком его назвать очень непросто. Оставьте эту затею. Иначе я буду винить себя в этом… — Почему? При чём здесь вы? — Леннард, которого недавно так разбередило, ощутил в себе сомнения. — Я вспомнила о нём, буквально пару минут назад… — призналась она, опустив голову. — Но я думала, что мы покончили с ним. — Урадо не был духом, — примирившись с болтливостью этих двоих, Нару снизошёл до объяснений. — Когда особняк сгорел, его физическое тело оставило этот мир, вспомнив о нём, мы направили подсознание медиума. Электромагнитные поля человека — это как сигнал для телепата, некоторые медиумы чувствительны к этим сигналам, входя в своего рода транс, они не руководствуются своим сознанием, их ведёт некий контролирующий разум, который в конечном итоге позволяет связаться с личностью умершего. Иногда медиум может выбирать с кем хочет поговорить, для этого он может использовать зеркало, нож или какую-нибудь личную вещь. Опыты, направленные на изучение перекрёстной переписки, не носят конкретного характера, то есть, испытуемого нет, есть тот дух, чьё косвенное взаимодействие удалось установить. А ещё в Ассоциации нет своего медиума, медиумы которые приходят сюда — добровольцы или лица с почасовой оплатой. — Да, но всё чаще сюда приходят, чтобы поживиться, — уже бодро и задорно объяснил или скорее пожаловался Леннард. — Редко когда столкнёшься с сильным медиумом. Эта женщина была хороша, жаль, что напугалась. — Если ты удовлетворил свой интерес, мы пойдём, — разрешив всё, Оливер настоял на уходе. — Нас ждут родители. Кого-то так распалило, что этот кто-то обо всём позабыл, — тонко намекнув Май о планах, он исподлобья на неё посмотрел. Правильно, сделай крайнюю из меня! А если честно, то я бы лучше побыла здесь. Даже если речь пойдёт об Урадо. Я… нервничаю из-за встречи с твоим отцом.Загородный дом четы Дэвис. Семь часов вечера. — Добро пожаловать домой, сэр, — двери открыл всё тот же ухоженный мужчина. Май уже видела его, когда приезжала зимой. Но, как и вся прислуга в этом доме, дворецкий представлялся ей декораций, чем-то вроде хорошо начищенного канделябра. Они перемещались по дому бесшумно, едва ли попадаясь на глаза. Хорошо одетые, молчаливые и со своей непередаваемой английской харизмой. Вернее всего то, что Май было проще не замечать их, радуясь скорее плодами их усердной работы. Я даже не знаю, кто здесь кто… — посмотрев на Нару, который на дворецкого не обратил никакого внимания, она прошла в дом, сожалея о том, что чисто по-человечески так поступать нельзя: дом, прислуга и хозяева — это всё единый организм, по венам которого струится бурая кровь; она тёплая, живая, нельзя вот так просто закрыть глаза на существование кого бы то ни было. — Вы здесь! — с радостью на лице и каждом движении их встречала Луэла Дэвис. Как это было зимой, она поцеловала Май в лоб, взяла сына за руку и со вздохом полного душевного облегчения, принялась рассматривать детей. — Мама, отец дома? — приняв её руки, Оливер спросил о Мартине Дэвисе. — Да, уже час прошёл, как он приехал, — ответила она. — Он хотел поговорить с Май. Это лучше сделать до ужина, — сказал он, посмотрев на Танияму вместе с матерью. Со мной?! — она закрутила головой, словно этот вопрос касался не её, какой-нибудь другой Май предназначалась эта честь. — Ты прав, — Луэла Дэвис полностью согласилась с сыном. — Проводи её. А сам освежись. — Пойдём, — Нару отпустил руки матери и, обхватив Май за плечо, слегка надавил. Он не сомневался, что столкнётся с некоторым упорством гостьи. Так и произошло. Танияма при виде стараний Оливера скалила зубы в улыбке и не решалась сходить с места.

— Май, чувствуй себя как дома, — немые препирания детей разрешила хозяйка. — Нас не так много. Моего мужа ты уже видела. Наш дворецкий — мистер Алисдэйр. Садовник — мистер Ланфорд, горничная — Тилли и кухарка — миссис Гейл. Вот и вся наша семья. Встреться с моим мужем. Он ждал твоего приезда… И я даже знаю почему… — опустив виновато глаза, Май закивала головой, соглашаясь тем самым на любые пытки со стороны Мартина Дэвиса, правда, на младшего мужчину в этой семье она затаила обиду. С самой первой минуты её приезда он только и делал, что спихивал её на чужие плечи, на постороннюю заботу. Этот вечер Мартин Дэвис проводил в библиотеке. Это была красивая комната, отделанная ореховыми деревянными панелями. На деревянном потолке, выкрашенном в той же цветовой гамме, что и стены, выделялись балки и полукруглая, точно разрезанное напополам солнце, люстра; её блестящие как свинец цепи выделялись на фоне блестящего, красно-коричневого потолка. На полу лежал шерстяной ковёр из Наина с мелким и средним орнаментом бронзового и стального цвета; окантовка для персидского ковра была традиционной — красной. Как и все английские и домашние библиотеки она вместила в себя антикварный столик из дуба, кожаный диван, кресла, глобус цвета папируса и камин, обложенный мрамором тёмного древесного цвета. Внутри приятно пахло книгами. Тепло расточал камин. Поленья за чёрным экраном от высокой температуры пощёлкивали. На столике лежало несколько раскрытых журналов, подглядев, Май увидела иллюстрации карт. Отец Нару сидел в одном из кресел и читал книгу. В тёмно-зелёном кожаном переплёте с выбитыми на нём цветами. Автор остался неизвестен, так как в тот момент Танияму больше заинтересовала поза мужчины. Эта сосредоточенность и закинутая нога на ногу тут же напомнила Нару. Пусть он не был его родным отцом, но привычки сыну прививал с детства. Потревожив его стуком в дверь, Оливер привёл к нему Май и, лишь наклонив голову, слова не говоря, вышел.

Мартин Дэвис спокойно посмотрел своими повыцветшими голубыми глазами и поднялся. Он тоже сильно постарел… — увидев в светлых, немного вьющихся волосах мужчины седину, Танияма с неминуемым на лице сожалением приняла его жест приветствия, опустив глаза в пол. — Не стой там, присаживайся, — указав на кирпично-красный, блестящий диван, он, как и Май, присел. Теперь их разделял журнальный стол и маленькая белая подушка в частый красный горох, которую Танияма по инерции прижала к себе, как антистрессовую игрушку. — Я хотела перед вами извиниться, — понурив голову, Май поспешила перейти к тому, что её сильно терзало. — Вы, ваша жена и Оливер многое сделали для меня. Не подумайте, что я неблагодарна вам за это. Я не такая глупая, как может показаться. Я прекрасно понимаю, что ваше положение в обществе обязывает приближённых к вам людей иметь хорошее образование, но я считаю наше образование одним из лучших. Японские университеты не уступают английским. И даже если Оливер не поддерживает меня в этом, я всё равно поступила бы так, как уже поступила. Мужчина внимательно её слушал. Он понимал, отчего Май стыдно и про себя улыбался на её молодую наивность. У него не было причин обвинять её в ханжеском поведении, скорее он должен был возблагодарить провидение, ведь его сын повстречал девушку, способную дать отпор его приступам мизантропии. — Курсы докторантуры, ты пойдёшь на них? — выслушав и выдержав нужную паузу, он умело, то есть до полного опустошения собеседника спокойно спросил. — Докторантуры? — Май приподняла от удивления брови. — Я не знаю. Общий курс обучения — четыре года, на получение степени уйдёт ещё два-три. Это надо обсудить с моим учителем. Сейчас средства выделяет государство, но к моменту получения образования…

— Представь, что денежного вопроса нет, как ты поступишь? — имея за душой какой-то скрытый мотив, он снова закинул ногу на ногу и, оперевшись о них, немного дал вперёд. — Мне предстоит обучаться три с половиной года. Офис SPR в Японии остался на наших друзей. Если я пойду на получение степени, то неизвестно, на кого останется всё. — Отбрось и это. К тому времени неизвестно, что станет с вашей ватагой. Мне интересно, чего хочешь ты? Как ты видишь себя в будущем? — Оливер много работает, — дав улыбке чуть больше свободы, она на секунду скользнула взглядом по лицу мистера Дэвиса и снова опустила глаза в пол. — Сегодня я в очередной раз в этом убедилась. Я пошла в Мэйсэй на психолога, так как хотела помочь ему в будущем. Мадока сказала, что в сфере психических исследований много обманщиков, много тех, кто поддаётся силе галлюцинаций, а ещё есть случаи, когда явления паранормального характера вытекают не из существования этих явлений, а состояния самого лица. Этой зимой я многое узнала о полтергейсте. Исследования Пфайфера подтверждают, что люди, страдающие шизофренией, считают себя фокальными лицами, подверженными нападению демонического полтергейста. Тогда я подумала, что диагностика психолога на этапе обработки заказа сделает работу офиса эффективнее. Оливеру не придётся выезжать на объект исследования, устанавливать оборудование и проводить все начальные работы. Кроме того, лица психически неуравновешенные могут стать угрозой для жизни. Мне кажется, что нашему офису жизненно необходим психолог. Май обосновала, сделанный ею выбор. Оставалось выслушать мнение Мартина Дэвиса, впрочем, он никуда не торопился. Она слышала как, стоящие на каминной полке часы размеренно тикают, ощущала игру своих нервов и грядущее заключение, способное взбудоражить и перевернуть с ног на голову всю её жизнь. — Толки быстро утихнут, — сказал он, видя, как сильно напряглась Май. А? Так он одобряет мой выбор? — она подняла глаза. — На Тринити настаивала моя жена. Оливер и я находили это лишним. Любовь на расстоянии — это непростой выбор, но мой сын выбрал будущее учёного. Это будет занимать всего его, по крайней мере, какое-то время. Я бы хотел, чтобы и через три года ты поддерживала его. — Вы хотите сказать, что я не должна мешать ему расти профессионально? — В какой-то степени. Оливер не тот, кто бросит всё, но не стоит недооценивать силу женской привлекательности. Поэтому я прошу позаботиться о нём. Я надеюсь, что это не слишком много с моей стороны. — Думаю, это как раз то, чего я хотела услышать, — поднявшись с улыбкой на лице, она почтительно поклонилась. Теперь, ноша, клонящая к самой земле, исчезла. — Тогда пойдём, — сказал он. — Моя жена собрала какой-то особенный стол. Сделаем вид, что не взволнованы, — мягко улыбнувшись, Мартин Дэвис вывел Май из библиотеки, чтобы появиться в столовой с видом невозмутимым, а на самом деле очень гордым. Позже, а это произошло в восьмом часу вечера, все собрались за ужином. Хозяин дома сидел во главе. По правую руку от него — хозяйка; напротив неё — Лин. Рядом с Кодзё — Нару и напротив этого молодого и выдающегося исследователя — Май. Столовая, оформленная под цвет топляка, после кабинета Мартина Дэвиса показалась гостье, из пропитанной солнцем Японии, неуютной и неприветливой. Ситуацию изменила улыбка хозяйки, стул, отодвинутый дворецким и накрахмаленная белая салфетка, предложенная молоденькой, искренне улыбающейся горничной Тилли. Кухарка миссис Гейл приготовила ужин, который можно полноправно считать традиционным: томатный суп-пюре с хрустящим хлебом и сливочным маслам, а на главное блюдо — хорошо прожаренный стейк из говяжьей вырезки, который подали с зажаристыми картофельными дольками. — Самое хорошее мясо можно найти лишь на рынке, — миссис Дэвис повела беседу под звуки режущих мясо ножей. Металл очень тихо постукивал о белый фарфор, и оттого речь на первых этапах общения казалась натянутой. — У вас же есть что-то подобное… — задумалась она. — Рыбные рынки! Я слышала, что рыба считается свежей до обеда. — Да, — кивнула Май. — Хорошие рестораны, предлагающие суши и сашими, используют лишь эту рыбу, пойманную и попавшую на кухню до обеда. Любая другая считается несвежей. Что отец, что сын! Такие неразговорчивые! — Танияма, опустив глаза в тарелку и делая вид человека, режущего мясо, из-за волос, обрамляющих лицо, посмотрела на Мартина и Оливера Дэвиса. Лин не заставлял ощущать в висках бульканье, к его молчаливости она настолько привыкла, что не смела требовать изысканной или самой обычной, домашней беседы. Когда они пришли, Нару читал газету, было очень странно застать его за этим занятием. Времени на вопросы не оставалось, зато теперь его было предостаточно. — Нару, президент попросил меня выбрать подкомитет, в котором я буду стажироваться. Ты посоветуешь мне какой-нибудь из них? — набравшись храбрости или скорее наглости, она подняла глаза и спросила. — Почему ты спрашиваешь? У тебя уже есть нужный опыт работы. Разве выбор не очевиден? — задал он встречный вопрос, не хмуря брови как обычно, напротив, его состояние напоминало сонную муху. Медленные, плавные движения, равнодушное поглощение пищи и такое же участие в беседе. Он передумал отправлять меня к Мадоке или я снова что-то не так поняла? — посмотрев на него, она похлопала ресницами.— Лучше не спрашивать. Зря время потеряю! — Президент посчитал так же, — она по-доброму улыбнулась и принялась играть в гармонь указательными пальцами. — Но всё же сказал подумать. Меня заинтересовали и два других отдела: медиумы и сбор информации; они так же показались полезными. — Работа в подкомитете сбора информации и исторических сведений может в будущем принести достойные плоды, — сказал он, равнодушно опустив глаза в тарелку. — Если собираешься провести эти полтора месяца там, то я настаиваю на изучении двухтомного исследования Гурни ?Фантазии живых?. Это аналитический сборник, состоящий из семиста личных переживаний людей, которые позднее обобщили термином ?кризисные явления?. Многие из этих люди попадали в опасные для жизни ситуации, и это порождало явление, которое Гурни обозначил как телепатически порожденная галлюцинация. Что касается подкомитета левитации, материализации и других видов физического медиумизма, то я против. Леннард Ване — типичный хронофаг. Если ты собралась, будучи за границей, так нерационально использовать своё время, то спорить об объективности психических способностей личности в будущем ты будешь сама с собой. Хронофаг? Не понимаю его… — ожидая его фирменных заносчивых пояснений, она так и застыла.

Глядя на них, Луелла Дэвис то и дело посмеивалась. — Мужчины становятся такими детьми, когда ревнуют, — нарочно задев этим сына, она продолжила трапезу. Нару действительно почувствовал себя побитым. Встать бы да выйти, но это так неуважительно по отношению к родителям… А вот это верно! Даже не поцеловал, когда встретил, а при этом самом хронофаге взял за руку, обнял, назвал своей невестой. Одним словом — застолбил! — Мир, пребывающий в плену собственной недоверчивости, сам виноват, что попадается на уловки хронофага, — Мартин Дэвис решил включиться в беседу, делая это точно так же, как делал сын: с виду точно не скажешь, заинтересован он в разговоре или делает одолжение своими пояснениями. — Вместо того чтобы заниматься настоящими исследованиями и перенимать опыт великих людей, некоторые научные сотрудники ищут лёгких путей, натыкаясь на тех, кому нечем занять своё время. Такие люди не понимают, что в этот момент теряют, они не ценят отведённое им время, тогда как посягательство хронофага сродни преступлению против личности. И посмотрим на эту ситуацию под другим углом. Сколько полезного мог бы сделать этот мягкотелый человек, если бы не встретил на своём пути хронофага! Проявленная им слабость гораздо хуже преступления против личности, это преступление против общества. Поняв, что отец встал на сторону сына, едва ли не открыто порицая элементарную возможность самостоятельного выбора в пользу другого исследователя, Май оказалась пред непростым выбором: перевести разговор в шутку или быть смиренной невесткой, уважающей мнение будущего мужа и тестя. — Лин, а ты тоже живёшь здесь? — придумав нечто получше, она поступила так, как поступают с детьми, впавшими в истерику — она перевела разговор на иную тему и объект.

В это время как раз подали чай. — Нет, — сказал он. — У меня квартира в городе. — Понятно. Почему-то я думала, что ты живёшь неподалёку от Нару, — сказала она, пригрев в руках чашку чая. — Раньше он редко ей пользовался, — сообщила Луэла Дэвис, радуя Май тем, что она не ошиблась. — Лин, летом в городе тошно. Оставайся у нас столько, сколько это будет возможно, — она обратилась к Кодзё, и он наклонил в знак уважения голову. — Мама, у нас много работы, — теперь встрял Нару. — Он не всегда сможет бывать здесь. — Да, я всё понимаю, — она не стала спорить, — но мне спокойнее, когда рядом с тобой кто-то есть. Май, не переживай из-за стажировки, — закончив разговор с сыном, она переключилась на Танияму. — Я думаю, тебе стоит прикрепиться к Оливеру. Он лучше знает тех, кто работает в Ассоциации. И если тебе встретится такой хронофаг, то он убережёт тебя, — Луэла внесла своё предложение, поставив тем самым её в ещё более неловкое положение. Отец Нару только что предупреждал не мешаться его сыну. Надо что-то придумать… — сказала она себе, представляя Мартина Дэвиса в данный момент угрюмым и нелюбезным. — Это несложно, — посмеялась она самую малость нервно. — Буду его секретарём! Снова принеси-подай, но это лучше, чем ничего, — подумала она. — Приехать в Англию, чтобы получить работу секретаря. Ты сама-то не считаешь это абсурдным? — угрюмым как раз таки оказался Оливер. Он поднялся, подошёл к Май и протянул руку. — Теперь ты член Ассоциации. Исследователь. С завтрашнего дня ты работаешь со мной в подкомитете видений и привидений всех типов. Повышение! — глаза Май засверкали от счастья. — Быть этого не может! — Завтра рано вставать. Я провожу тебя, — взяв её руку, он помог выйти из-за стола. — Добрых снов, — сказал он родителям, дав ногам приказ работать чётко, но выдержано. Май успела кивнуть, а дальше понадобилось прибавить шаг, чтобы поспеть за Нару. — Что ещё? — вытерпев всхождение по лестнице в полной тишине, уже у самых комнат, он спросил. — А что, я ничего не говорила! — Май испуганно закрутила головой. — У тебя на лице всё написано, — он отпустил и сделал шаг в сторону. — Ты сверлишь меня взглядом весь вечер. Как он узнал? Я же прикрывалась волосами, да и он в мою сторону не смотрел! Ну да, я хочу посмотреть на твою комнату! А ещё я не понимаю, как ты так можешь? Ведь я же здесь… — она приблизилась. — Сохраняй дистанцию, — вымучено прикрыв глаза, он нагрубил. — Ты приехала в Лондон, чтобы работать. Сделай одолжение, займись своей работой. — Но ведь сейчас вечер! — Май громко выговорилась, еле удержавшись не всплеснуть руками. — Одно второму не мешает! И старайся говорить на английском, твоя речь снова становится ужасной! — сказал он, делая какой-то замедленный разворот на носках. — У-у-у! — забилась она от мелкой дрожи. — Это совсем нечестно! Я ждала не такого приёма. Ты противнее, чем бываешь обычно! Он дослушал её, находясь в дверях и тускло посмотрев, вошёл, оставив девушку без ответов, обиженную и разгорячённую. Даже не поцеловал! — от бешенства Май притопнула ногой и подошла к его двери послушать. — Его комната прямо напротив моей. Это что, пытка? Она там, — он стоял за дверью и слушал до тех пор, пока она не притихла. Далее следовало побороть искушение и прогнать мысль: открыть или нет? Потеряв на какое-то время сдержанность, он почти открыл. Кисть нависала над ручкой, но самоконтроль решил спор мозга и сердца. Успокоился. Взял себя в руки и пошёл к кровати. Всё что требовалось — прилечь и закрыть глаза. Так он и сделал. Опустив голову на подушки, он скрестил руки на животе и прикрыл глаза. Секунда, две… Часы на трюмо мерно отсчитывали время. Послышался посторонний звук — это Май тихонько, сидя на полу, как кошка скребла дверь. Нару проигнорировал. Раз, два, три… Не выдержал! Пришлось открывать глаза, подниматься и идти к ней. У двери он прислушался. — I fell head over heels in love with you (Я влюбилась в тебя по уши), — зашептала она через дверь, когда услышала его шаги. — It was’t love at first sight (Это не была любовь с первого взгляда). But i’m mad about you (Но я без ума от тебя). I think about you every minute (Я думаю о тебе каждую минуту). I can’t live without you (Я не могу без тебя)… Старается так сильно там, где даже не нужно стараться, — выслушав её признание, он отпер дверь. Открывает? Да, да! Получилось! — услышав характерный скрежет проворачиваемой ручки, она беззвучно пропищала в кулак, пыжась от счастья, которое, кстати сказать, было краткосрочным. Оливер открыл дверь, отодвигая тем самым Май, сидящую возле его комнаты. — Сохраняй дистанцию и манеры. В противном случае окружающие неверно нас поймут! — сказал он, выглянув ненадолго.

— Да чего здесь можно не так понять?! — Май от возмущения подпрыгнула и со злости притопнула. — Вот и спи в своей королевской кроватке один! Уверена, ты там и глаза сомкнуть не сможешь, зная, что моя комната напротив твоей! Бе-е-е! — разобиженная, она ушла к себе, демонстративно хлопнув дверью. Этот противный Нарцисс Нару! Я ему душу раскрываю, свои чувства, а он?! — пугаясь произвольно накативших слёз, она растёрла их по лицу и подошла к туалетному столику, где упав на молочно-розовый пуф, уставилась в овальное зеркало. — И чего ему надо? Почему он злится??? — заговорила она со своим отражением, делая это очень даже громко. — Ему что, разонравилось моё лицо? — пытаясь себя развеселить, она смяла щёки и принялась корчить рожи. — Теперь ему эротический журнал милее живой девушки?! Хотя какая там обнажёнка, небось, читает свой ?Паранормальный обзор?, а это скорее расчленёнка! Боже, он меня сведёт с ума! Что за характер?! И почему ко мне столько требований? Да, мужчина сказал, мужчина сделал — это судьба джентльменов, но я же не мужчина, почему он так придирается? — спустя череду кривляний, она безнадёжно уронила голову, продолжая поддерживать подбородок руками. — Монах сказал верно, — зашептав тихо-тихо, она вспомнила друзей. — Я и сама ещё ребёнок. А ведь он примчался в больницу тут же, когда узнал, что мы с Аяко там. Правда, когда узнал причину, задыхался от смеха и поучал. Он прав. Нам рано заводить детей. И мне даже не столько обидно, сколько жалко маму Нару. Я понимаю его, он хотел подарить им смысл жизни. Внуков, радость. Кто знает, сколько они ещё проживут? — огорчившись и тут же подбодрив себя колючими хлопками по щекам, Май утёрла последние слёзы. — Ну-ну, мне надо отогнать эти мысли. Совсем с намеченного пути сбилась. Да, завтра я буду стараться, так стараться, что он сам будет умолять меня о прощении! На следующее утро, в половине девятого, Май вместе с Нару и Лином прибыла в штаб-квартиру ЛПИ. Как и предполагалось, подкомитет видений и приведений всех типов был до бессовестности уставлен различными техническими средствами. Одни из них тянулись во всю стену, являясь целыми сложными установками. От таких по сероватому, точно грязному кафельному полу тащились толстые чёрные кабеля. На металлических панелях горели красные, жёлтые и зелёные кнопки. Другие, как неприкаянные стояли по углам: инфракрасные и высокоскоростные камеры, сейсмограф, различной длинны стойки и совсем запылившиеся кронштейны. Столы, где не чернели длинной полосой выключенные мониторы, были завалены термометрами, счётчиками Гейгера для измерения радиации (считалось, что духи состоят из эктоплазмы, которая передаёт радиоактивное излучение), магнитометрами, с помощью которых измеряли напряжённость магнитного поля, детекторами движения, детекторами ионизации воздуха для измерения статического заряда в месте установки, барометрами для фиксирования атмосферного давления, гидрометрами – приборами, измеряющими влажность воздуха, анемометрами — для измерения скорости ветра и другими пластиковыми коробочками, о назначении которых Май не имела и малейшего понятия. Одним словом, — настоящая лаборатория! — А это для чего? — увидев стул, вокруг которого как лианы вились тонкие провода, стоящую напротив него камеру, Май непременно спросила. Серебристый чемоданчик, лежащий на столе закрытым, подточил её интерес. — Полиграф, — сказал Лин. — Так это и есть детектор лжи?! — у Таниямы в голове потеплело. Захотелось если не попробовать, то хотя бы посмотреть, чего они там наснимали. — С помощью этого прибора мы проводим психофизиологические исследования, — любопытству Май помешал Нару. Он почти оттащил её от полиграфа. — Так мы проверяем достоверность, сообщённой нам информации, — сказала Мадока, присоединившись к коллегам в этот самый момент. — Полиграф регистрирует параметры дыхания, сердечно-сосудистую активность и электрическое сопротивление кожи, но для сегодняшних исследований он нам не понадобится. — Сегодня будут проводиться какие-то исследования? — не ожидая ничего подобного в свой первый рабочий день, Май попеременно посмотрела то на неё, то на Нару. Мадока улыбалась, видя её неосведомлённость, а Оливер отчего-то высокомерно закатывал глаза. — А мне тоже дадут халат? — заметив, что Лин снял пиджак и надел поверх жилетки белый халат, она практически сразу спросила. Я ведь назло не послушалась Нару и не стала надевать костюм, — Май почувствовала себя немного неуютно в расклешённых чёрных шортах, несмотря на то, что с белой хлопковой блузкой смотрелись они очень неплохо. — Не сейчас, — Мадока задорно улыбнулась и скрестила руки у груди. — Этим утром испытуемые — вы. — А? — издав этот звук, Танияма по привычке приоткрыла рот и закрутила головой. Всё было так, как сказала Мори. Оливер снял пиджак, повесил его на спинку стула и направил свой взор на них. — Пойдём, — сказал он, глядя Май в лицо. — Куда? — спросила она напугано, продемонстрировав отсутствие всякого желания к действиям. — Вам туда, — подойдя поближе и подтолкнув, Мадока указала на противоположную часть помещения, где за стеклянной перегородкой виднелась какая-то пустая комната. — И что мы там будем делать? — продолжив спрашивать в том же духе, Май каждый раз с натяжкой сходила с пригретого места. — Нару тебе всё объяснит. Не бойся, — убедив её довериться сильным мира сего, она проводила Танияму до серой двери и, установив камеру напротив стекла, подала Оливеру сигнал о начале записи. Меня сейчас удар хватит, если объяснения так и не последуют… — стоя с перекошенным лицом, Май беззвучно наблюдала за действиями Нару. Он снял обувь, поставил её у входа и, сев к ней спиной, скрестив при этом ноги, принялся чего-то ждать. — Наверно, надо сделать то же самое. Если буду сильно тупить, то он разозлится, — подумав об этом, она последовала его примеру, присев рядом с ним. — Пересядь напротив меня, — предварительно посмотрев, он сделал нужные перестановки. Май невообразимо мечтала поворчать, но было что-то в его голосе странное, как и в самой обстановке. Серебристый синтетический ковёр, зеркальное стекло, которое, как уже отметила Май ранее, просматривалось с другой стороны — эти предметы, мягкий тон голоса, они создавали видимость и всё-таки больше ощущение какой-то интимности. — Этот ритуал носит название ?Совместная концентрация?, — начал объяснять он. — Тебе надо протянуть свои руки вперёд и повернуть ладони вверх. Когда я накрою твои руки своими, постарайся забыть обо всём. Ритуал продлится около пяти минут. Важно сконцентрироваться. Когда я скажу закрыть глаза, ты должна будешь сконцентрироваться на мне. Ничего не говори. Делай то, что подсказывают тебе ощущения. Если сидеть удобно, то начинаем. Для того чтобы убедиться в своих ощущениях, Май поёрзала и вытянула руки так, как велел сделать Нару. — В центре ладоней в какой-то момент станет тепло, — предупредил он. — Это точки выхода внутренних человеческих сил. Приступаем, — сказав это, Оливер накрыл её руки своими, сомкнув пальцы на запястьях. Его руки такие большие, если сравнивать с моими… — сбиваясь в дыхании, Май покраснела. — Я нервничаю. Надо ли сказать об этом? — она посмотрела ему в лицо и промолчала. Нару сидел напротив неё с закрытыми глазами и выглядел очень сосредоточенным. Ей пришлось выдохнуть и собраться с силами. Какое-то время они сидели так — молча, с вытянутыми перед собой руками, когда Оливер почувствовал, что отрешился от посторонних мыслей, заговорил: — Закрывай глаза. Я начинаю. Температура в комнате опустилась на пару градусов. Май почувствовала, как по телу скользнули мурашки. Знакомое ощущение. Нару собирал вокруг себя энергию. И если бы не его приказ сохранять спокойствие, то она непременно бы закричала. В ладонях тепло стало усиливаться. Оно медленно перетекало из рук Оливера в её. Теперь требовалось перенаправить эту энергию на него. Страшно… Вокруг будто никого нет, они одни, хорошо воспитаны, но смущены той близостью, от которой всё, чего можно ожидать — это нежное прикосновение рук, любовное поглаживание его пальцев на запястьях и томность тепла, сосредоточенного в их сомкнутых ладонях, переходящего к солнечному сплетению в центре груди. От макушки до самого копчика, вдоль позвоночника, пробежал холод. Май дрогнула, очнувшись от этой полудрёмы. Нару ни слова не проронив, смотрел на неё. — Извини, я, кажется, всё перепутала, — смущаясь этого непонятного контакта, она всячески старалась скрыть дрожь в скрещенных на полу ногах. — Ты всё сделала правильно, — сказал он, делая это чуть громче прежнего. — Сам ритуал за вычетом времени на концентрацию длится не более минуты. Хорошо поработала. Если встать можешь, то поднимайся. — Да, вроде бы могу, — кивнув, она воспользовалась его помощью и покинула эту комнату за стеклянной перегородкой. — Как прошёл ритуал? — Лин подбежал, стоило им открыть дверь. — Всё нормально, — придерживая Танияму за руку, Нару передал её в руки Мадоки и молча посмотрел на Кодзё. Поняв друг друга без слов, они разошлись по своим делам. — Май, на сегодня твоя работа закончена. Иди с Мадокой. Когда выпьешь чая, и силы вернутся, принеси те бумаги, которые привезла из нашего офиса в Токио. Вчера он на них даже не взглянул! А они, между прочим, заняли в моей сумке больше половины места. И зачем ему понадобились наши архивные дела?.. — она вспомнила о коробке, которую оставила в кабинете его учителя по воле этого немногословного человека. — Пойдём, ты, наверно и вопросов много имеешь, — помогая ей встать, Мадока сияя от улыбки, словно назло Оливеру, обещала рассказать очень много всего интересного. — Май! — он окликнул, и она обернулась. — Письма, адресованные нашему отделу. Не прикасайся к ним.

— Хорошо. Не буду, — согласилась она, опуская взгляд в пол. Май поняла, что это те самые письма с просьбами. При виде одних его глаз она ощутила всю ту боль, которую он испытывал от прочтения чужих тягот.

— Пойдём, пойдём, — весело приговаривая, Мадока отгоняла все нехорошие мысли.

— Нару, всё готово, — стоило им выйти, как из соседней комнаты вернулся Лин. — Ты точно не хочешь подождать? — Нет. Надо ковать пока горячо. Она ещё не может перенять и вернуть большое количество энергии, а тем более повторить эту операцию несколько раз. Но эту проблему решат тренировки, — сказал он, войдя в комнату, где когда-то уже проводил опыт с пятидесяти килограммовым алюминиевым брусом. — Начнём с десяти килограмм… И почему я так нервничаю?.. — присев удобно за стол в кабинете Мадоки, Май то и дело оборачивалась, чтобы посмотреть на закрытую дверь. — Не надо накручивать себя. Нару разумный человек, особенно когда рядом Лин, — успокоила Мори, передав чашку чая. — Ты ведь уже догадалась, в чём дело? — Ну да… — она смущённо опустила глаза. — Он пропускал через меня энергию так же, как делал это с Джином. — Да, но с тобой это не так просто. Близнецы от рождения имеют связь друг с другом, а мужчина и женщина эту связь приобретают в результате телесного опыта, — сказала она, поставив на стол что-то сладкое. — Съешь шоколадку, полегчает. Телесный опыт? Это звучит очень неприлично или может быть, мне так кажется, потому что ощущения были именно такими — очень личными… — откусив от отломанного кусочка плитки порцию горького шоколада, она закрыла глаза, чтобы не показывать огня, полыхающего в них. — Ритуал совместной концентрации очень древний. Ему более двенадцати тысяч лет. Спиритические исследования и магия — это две области, которые идут бок о бок друг с другом. Исследования носят теоретический характер, но очень часто, в поисках правды и подтверждения её же, мы прибегаем к практике — магии. То же общение с духами — это своего рода магия, но мы не направляем их волю на созидание или разрушение, мы лишь исследуем, в этом различие между изотерикой и спиритуализмом. В этом ритуале женщина выступает в роли медиума, посредника между направляющим лицом и объектом. Нару был и тем и другим, то есть направляющим и объектом. В сущности, ритуал похож на те, что проводят при непосредственном контакте полов. Связь секса и магии очень велика. Это пришло к нам из язычества. Тантрические школы утверждают, что во время сексуального ритуала женщины излучают некий биологический поток, проще говоря — это заряженные магией флюиды, то есть во время акта происходит мощный психический, эмоциональный и энергетический обмен. Мужчины и женщины имеют разную энергетику, но в отличие от мужчин, мы можем её перенимать и направлять. Поэтому твой случай с Нару такой особенный. Ему жизненно необходим тот, кто будет разряжать его энергетику, а поскольку у вас друг к другу есть сильные чувства, то прямой контакт и не нужен. Со временем ты научишься работать с ним в паре без дополнительных преград с вешним миром, так, как делал это Джин. — А может быть, чтобы из-за этой практики, он избегал меня? — стесняясь и краснея, она спросила, так как больше ничего на ум не приходило. — Вы давно не виделись, возможно, он хочет накалить чувства, чтобы нестерпимость дала силу энергетическому потоку, — предположила она. — Для Нару эти эксперименты многое значат. Потеряв Джина, он потерял часть своей жизни. Чтобы повторить опыт с алюминиевым брусом уйдёт немало времени, а у вас в запасе всего полтора месяца. Он начнёт с десяти, а может быть, даже с пяти килограмм. Дальше вес будет возрастать. — А другого способа нет? — спросила она. — В смысле, я помню, что как-то провела через себя довольно большое количество энергии, но при этом мы не были связаны никакими отношениями.

— Нару рассказывал об этом случае. Тогда тебя охватила тревога. Все естественные эмоции сильные проводники. Стресс, гнев, печаль… Каждый из них способен проводить тот или иной заряд. Конечно, разозлить тебя было бы проще, но злость такая эмоция, от которой даже температура в помещении поднимается. Думаю, в таком состоянии ты сможешь перенять на себя много энергии, но вернёшь её не последовательно, а сгустком. Это сильно ударит по Нару. Поэтому надо знать, чем оперировать, — пояснила она.