Ep. 12 ?В мире амфибий? (1/2)

I don't care if you area rose or a wildflower.In your presence,I am, but a gardener.Если раньше я испытывала к Сьюзан все оттенки ненависти и неприязни, то в настоящее время ситуация резко изменилась. При виде плачущей девушки с красной отметиной от ладони поперёк щеки мое сердце невольно сжималось и обливалось кровью. Сьюзан едва удерживалась на нетвердых ногах, её искрящиеся от слез глаза блуждали по маленькому коридорчику за дверью Доктора. Причина моего изменённого отношения к ней — чувство общей солидарности. После случившейся расправы над бедняжкой Лорен меня переполняли чувства бессильной поддержки и сострадания ко всем ученицам школы — моим сёстрам по несчастью.Даже Сьюзан, которую я проклинала за тупость, ведь именно из-за этого меня определили работать с Доктором, стала мне ближе и, о черт, роднее, что не могло не вызвать искреннюю тревогу за неё в данный момент.

В этой школе постоянно что-то происходит.

— Мне нужно к нему! — сквозь неувядаемые слёзы молвила Сьюзан, глядя на дверь Доктора.

— Сейчас лучше не надо. Зачем тебе связываться с убийцей? — съязвила я, на что блондинка не повела и бровью. Надо, значит, надо.

— Что у вас там случилось? Вы оба, будто только что подрались, — я глупо пожала плечами и уперлась спиной в стену. Если бы я и сама знала, что произошло между нами. Доктор попытался открыть мне глаза на свои выходные визиты, но ему удалось запутать меня ещё сильнее. Так уж он и волновался, что я сбегу, и стало быть придётся организовывать вторую похоронную процессию. Не верю.

Если бы он на самом деле поступал из добрых намерений, не стал бы скрываться под маской Доктора, а напрямую рассказал бы о последствиях побега. Теперь же я должна быть ему благодарна. Обойдётся!— Это не так важно, — я отмахнулась от Сьюзан. — Расскажи лучше, что случилось с тобой. Зачем тебе понадобился Доктор Стайлс? Если я не ошибаюсь, в это время он не ведёт приёмов.Кореянка опустила глаза в пол, её грудь всё ещё тяжело вздымалась от недавних рыданий. Мне стало не по себе, наш разговор ничем не отличался от разговора двух хороших знакомых, которые не имеют за плечами опыта драки и конфронтации. Сьюзан хочет мне открыться, излить душу, я вижу это по её грустным глазам, нуждающимся в утешении. О, бедняжка, видимо, не обошла тебя моя судьба.

— Мой наставник, — её губы задёргались, а глаза забегали. — Он дал мне пощечину, — я попыталась изобразить понимание. — После того, как меня вышвырнул Доктор, меня временно определили в столовую, пока не найдётся что-то поприличнее. Естественно, кто согласится следить за технологическим процессом и пробовать столовскую еду. Я так и сказала Оскару, что не хочу здесь работать. Ну, он и...Я не знала, что и думать. После разоблачения Доктора, занятость в столовой представляется работой мечты. Конечно, это ниже моего уровня, но там нет вечно ледяного взгляда Доктора и жестких правил лаборантской, которые приходится соблюдать. Любое направление окажется лучше, не будь вблизи Доктора. Убийцы.

— Так, а Доктор зачем тебе понадобился? — недоверчиво спросила я. Он не имеет никаких оснований оказывать медицинскую помощь после целенаправленного убийства невинного человека. Школа лишилась своего единственного медицинского работника.

— Я хотела, чтобы он вернул меня на твоё место, — пропищала Сьюзан, наверняка в её голове развернулись воспоминания минувших дней.

— Он не согласится. Мне, знаешь ли, тоже не в удовольствие выполнять его поручения. С недавних пор меня привлекают информационные технологии. Я руками и ногами за то, чтобы работать там в одиночестве и покое, а не с ним.

— Ну вот и прекрасно, — радостно отозвалась Сьюзан, смахивая с щёк последние слёзы. — Ты будешь работать над своими технологиями, я вернусь сюда, и все будут счастливы. Такой расклад тебя устраивает?

Если бы решение зависело от меня. Если бы к нашему мнению хоть кто-то прислушивался. Я обречено развела руками и проговорила:

— Боюсь, мы ничего не может сделать.

Сьюзан поджала губы и задумалась. Если она сейчас решит обсудить условия перехода с Доктором Стайлсом, то я сразу же убегу. Ещё раз видеть этого монстра — накликать на себя большую беду.

— Но я не хочу ошиваться в столовой. Знала бы ты, какая там вонь стоит, когда готовится обед, — серчала Сьюзан, кривя гримасы.

И тут перед глазами тяжелым грузом опустились воспоминания о сегодняшнем завтраке. Я даже почувствовала тошноту от склизких бобов и запаха жирного масла. Желудок перевернулся в мучительном сальто, забытое послевкусие забегало по языку. Я обозлилась. Моментально. Сьюзан, пристроенная в столовую, сто процентов отвечает за рацион учениц. Она специально подсунула мне громадную порцию. Всё-таки я рано причисляла её к своим немногочисленным друзьям и соратникам. Стерва!

— Так значит это ты решила меня откормить?! Я чуть не сблевала над тарелкой за завтраком! — закричала я, приближаясь к Сьюзан. Плевать, если Стайлс услышит наш разговор. А он наверняка его подслушивает.

— Не я, а он, — Сьюзан кивнула головой на кабинет Доктора. Я последовала за ее взглядом и вперилась в табличку ?Доктор Стайлс?. Не удивлюсь, если дверь распахнется, и из тёмного прохода покажется его фигура.

— В смысле? — я нахмурилась, обращаясь к кореянке. Где Доктор, а где столовая?

— В прямом, — усмехнулась Сьюзан. — Некоторым ученицам Доктор сам составляет рацион питания. Видимо, у него есть на то причины.

Что может быть хуже найти себя в его списке избранных? О Господи, завтрак в моей квартире так впечатлил ?заботливого? со всех сторон Доктора, что он решил серьезно взяться за мое здоровье. Или затравить меня, но не в плане психологического насилия, что он тоже несомненно умеет, а едой. Такой банальной, но действенной вещью.

Постоянная смена режимов с хорошего Доктора на плохого может привести к перегрузке мозга. Моего мозга. Я уже не знаю, какими словами объяснять его побуждения и поступки. За моей спиной — он может себе позволить выказать мизерную заботу, как-то: составить для меня меню. А в лицо — он брызжет слюной и ведёт себя как абьюзер со стажем.Прежде чем я успела подвести жирный итог многочисленным вычислениям коэффициента полезности Доктора, его чертова дверь, в точности как в моем живом воображении, со свистом ударилась о смежную стену, и появился сам виновник торжества. Он смерил нас горящими злобой глазами, особенно тщательно Доктор изучал Сьюзан, потом перевёл вопросительный взгляд на меня и снова на кореянку. Упираясь левой рукой в дверной косяк, он замер, как экспонат во всё том же музее, в который я не раз заглядывала в прошедшие выходные. Вновь я почувствовала себя чертовым туристом, смакующим его рельефное тело и проступающие мышцы. Абсолютно чёрная футболка Доктора излучала магическое тепло и энергию, притягивающую наши восторженные взгляды и смазливые улыбки.

— Доктор, — Сьюзан откашлялась. — Мы тут с Эмелин подумали...Желчный смех Доктора помешал Сьюзан закончить предложение. Слава Богу, она не успела выдать глупость, мол, а не поменяться бы нам. Доктор бы её за это таким взглядом полоснул, что она бы вовсе забыла дорогу в его кабинет.— Подумали они! — усмехнулся Доктор, на его губах зазмеилась дьявольская усмешка. — Не думал, что вы обе умеете думать.

Мои глаза удивлённо округлились, Сьюзан изрекла какой-то невнятный грудной звук и закусила губу. Наша храбрость перетекла в трусливость. Несколько дней назад моя гордость и амбиции плавали здесь мокрой лужицей. Сейчас мы стоим на этом пятне, врастая в него ногами. Стайлсу хватило одного взгляда и фразы, чтобы поставить нас на место. А какое место занимают женщины в его иерархии? Правильно, невидимое существование за спинами распорядителей мужчин.

Доктор недолго позапугивал нас хмурым взглядом, а потом быстро испарился, громко хлопнув дверью. Оставшись при своих, Сьюзан и я покинули логово убийцы.

...Вечером нас ждал традиционный кино-сеанс, на этот раз нам показывали легендарный фильм про Джеймса Бонда ?Доктор Ноу? с Шоном Коннери в главной роли. Можно смело утверждать, что я потеряла всякий интерес к возможности научиться драться, освоить одно из боевых искусств. Глядя на самого известного супер-агента, я убедилась, что намного важнее уметь думать и работать головой, нежели махать кулаками или пушкой. Слава Богу, на моих плечах пока есть голова, а в придачу холодный и расчётливый ум и грандиозные планы по уничтожению школы, которые я буду продолжительно вынашивать как дитя. Поделиться своей идеей я не могу, в школе у меня нет никого, кому можно было бы полностью довериться, сейчас я говорю не о поверхностных беседах с Глорией или Сьюзан. Я больше чем уверена, ни одна из них не мыслит также глубоко, как и я. Можно сколь угодно роптать на судьбу и на несправедливость, которая вершится в школе, но от пустых соплей мало что изменится. Нужно действовать, а не полагаться на случай. Увы, боюсь, мне не удастся найти себе единомышленников.

После фильма все разошлись по своим комнатам. В душевой я немного задержалась, еще некоторое время я думала о сегодняшнем дне и о таком насущном вопросе как приём пищи. Слова Сьюзан, если она не солгала, подтвердились: и за обедом, и за ужином меня поджидала смачная, жирная порция, не подходящая по размерам для моего небольшого желудка. Шествуя по темному коридору, залитому редкими пучками света, я всё ещё переваривала огромную миску супу на наваристом говяжьем бульоне, куриный шницель в толстой панировке, гарнир из горошка и свежей спаржи, треску на пару, овощной салат, стакан компота из замороженных ягод и в довершении банановый тарт. Всё это мне пришлось запихнуть в себя во время обеда и ужина, иначе меня бы не выпустили из столовой. В школе действует правило чистых тарелок.

Держась за живот, будто бы это поможет ослабить тяжесть, я искала дверь в свою каморку, поиск усложняла темнота и отсутствие табличек на двери, чего говорить, я даже не знала, кто живет со мной по соседству. Напрягая глаза, я осматривала двери, пока резко не замерла, услышав доносящиеся из неизвестного направления стоны. Да, это были стоны, ну, когда мужчина и женщина занимаются этим, но как это возможно в школе.

Приводя все рецепторы в небывалое напряжение, я пошла на звук, пока точно не определила, что кто-то с кем-то занимается чем-то интимным за одной из дверью. Понятное дело, я не знала, кто из учениц обитает в самой дальней комнате и по какой причине эта ученица, а главное с кем трахается перед сном. Судя по удовлетворённым стонам и животным рычаниям, процесс доставлял удовольствие обоим участникам, стало быть, девушку не насилуют и не принуждают. Она согласна на это, она получает удовольствие. О, Господи, женский голос достиг немыслимых высот, исходя из своего небольшого опыта близких отношений с противоположным полом, делаю вывод, что девушка наверняка достигла оргазма.

Шумы стихли. В коридоре слышалось мое гулко бьющееся сердце и чьи-то шаги. Я не знала, куда мне спрятаться, длинный коридор не предполагал укромных мест для пряток, поэтому мне только оставалось виновато озираться по сторонам, будто это я только что перепихнулась с кем-то из школы, и отчаянно искать свою комнату.

Сильная рука опустилась на мое плечо и пригвоздила к месту. От страха мои голосовые связки заморозились, и я не смогла даже вскрикнуть. Как кукловод марионетку, кто-то развернул меня к себе лицом. И, черт, по запаху я узнала Билла. Смерив меня меланхоличным взглядом, Билл подцепил меня под руку и повёл к моей комнате, которую я тотчас узнала.

— Билл, ты тоже это слышал? — шептала я. Он не мог не слышать, всё это время, что разворачивалась оргия, он был где-то поблизости.

Билл ничего не ответил, он отворил дверь в мою комнату, и мы вошли внутрь. Как только дверь затворилась, наставник припер меня к стенке, удерживая за плечи. А я так надеялась, что хотя бы в понедельник мое тело не пополнится новыми синяками.

— Ты ничего не слышала! — протрещал он, прожигая дыру в моем лбу.

— Но..., — запищала я, съёживаясь и отстраняясь, поворачивая голову вправо. Билл сильнее сдавил пальцы. Он кого-то покрывает.

— Ты ничего не слышала, Эмпти! — повторил он настойчивее и пришпилил меня к стене. Позвоночник отозвался болезненным хрустом. Иглоукалывание и плавание в бассейне пошли насмарку.

— Да, — наставник изогнул брови, требуя полного ответа. — Я ничего не слышала, — добавила я. Билл мгновенно меня отпустил.

Удостоверившись, что замок надежно закрыт, а комнату окутывает холод, ведь нас держат здесь не в человеческих условиях, Билл удалился. Его шаги глухим эхом звучали в коридоре.

За первый учебный день я слишком устала, чтобы ещё и перед сном ломать голову над новыми вопросами. Какая-то ученица переспала со своим наставником, охранником или преподавателем по обоюдному согласию, какой мне от этого прок. Меньше знаешь — крепче спишь.

На следующий день после ободряющей пятикилометровой пробежки, я отправилась в столовую. Так получилось, что я прибыла раньше восьми часов, когда сервировали завтрак, и обычно охранники не пускали учениц, заставляя томиться в дверях. Но сегодня нас всех гостеприимно впустили в проветренное помещение столовой и велели занимать столы и ждать завтрака.

Со мной традиционно соседствовали Глория и две другие ученицы, с которыми мне удалось познакомиться во время утренней пробежки. Одну из них звали Беатрис, а другую — Марго. Вчетвером мы нетерпеливо, как дети в садике, постукивали ложками по столу.

Несколько грозных охранников мешали поболтать с ученицами, поэтому от нечего делать я перевела взгляд на зону раздачи, за которой проглядывалась кухня. В белой шапочке и таком же переднике в столовской кухне хозяйничала Сьюзан. Получается, чтобы успеть в столовую, она должна раньше встать, провести разминку и уже потом отправиться на должность, куда её пристроили. Всё же, подумала я, следя за кореянкой, разница между мытьем колб и стаканов не такая уж и большая. Я бы тоже не отказалась заведовать кухней, знать, какое питание назначают каждой ученице, и вообще кухня — это место, где запас сплетен больше, чем резерв пакетов соли и сахара.

Подносы для каждой из нас стали заполняться. Из кухни постепенно выплывали работники, разносящие горячий завтрак. Один из заполненных подносов несла Сьюзан. Грация и органичность — именно эти слова пришли в голову, когда Сьюзан дефилировала между столами, приближаясь... ко мне.

Мягко блондинка опустила поднос с едой. О Боже, тут и кукурузная каша с огромным куском масла и изюмом, творожная запеканка, политая малиновым джемом, несколько кусочков сыра и разных фруктов и, конечно, чай. Пока я рассматривала свою порцию, Сьюзан быстро наклонилась и прошептала мне на ухо.

— Он уже был здесь, — её голос провокационный и глумливый. — Лично выбирал продукты для твоего завтрака, — и уже в полный голос, обращаясь ко всем: — Приятного аппетита, девушки!

Когда каждая ученица получила завтрак, Сьюзан также заняла один из столов и начала есть свой кусок бекона и яичницу-глазунью.

Блять, Доктор! В чем его проблема? Или у меня проблемы с питанием?

Стоило ожидать, что мои соседки по столу недоверчиво, завистливо поглядывали на размер моей порции. Разговоры были запрещены, но глаза, устремлённые на меня, мою тарелку, закуску и мой рот, пережёвывающий все это, говорили намного больше. Двойные стандарты, но теперь в мою пользу, хотя это с какой стороны посмотреть.

Игнорируя повышенное внимание учениц, я закладывала в себя еду, как одежду, беспорядочно складываемую в один маленький чемодан. Во чтобы то ни стало, мне необходимо утрамбовать в себя и сладкое, и солёное, и острое, и горячее.

Надувая щеки от преходящей тошноты, я отложила ложку и взяла чашку с чаем. Лучший способ развеять напряжённую атмосферу — завязать непринуждённую беседу. Выловив подходящий момент, я тихо проговорила:— Представляете, — три ученицы жадными до сплетен глазами посмотрели на меня. — Вчера вечером я слышала, как одна ученица с кем-то трахалась в своей комн...Не успела я докончить мысль, как Глория, уронив стакан с соком, громко раскашлялась и раскраснелась, будто я рассказала запредельные непристойности. Девушка постукивала себя кулаком по груди и неудержимо кашляла, раздирая горло. Несомненно внимание всех переключилось на наш столик. К нам подскочил охранник.

— Что случилось? — пробасил он.

— Простите, — хрипела Глория. — У меня аллергия на апельсиновый сок.

Я посмотрела на ее лицо, залитое красной краской. Обычно при аллергических реакциях лицо покрывается неровными красными пятнами, а не окрашивается полностью будто краской смущения.

Охранник приказал Глории последовать за ним. Бедняжку сто процентов поведут к Доктору. Отличное начало дня.

— Продолжаем завтракать! — произнёс другой охранник, когда ученицы, уличив момент свободы, пустились что-то обсуждать.

В общей суматохе я расслышала слова, произносимые Беатрис прямо перед тем, как Глорию вывели из столовой.

— Говорят, на этой неделе никого не пустят домой. Правила собираются ужесточать.

Пока не знаю, как отнестись к этой информации. Если есть возможность остаться в школе и не видеться с Доктором, я выберу её, нежели терпеть его несносные визиты все выходные. Но даже в школе, пусть и незримо, он принимает за меня решения. Относительно твоего здоровья, поправляет меня голос подсознания. Но даже это является лишь первым шагом, за которым прячутся более масштабные и серьёзные решения. Как бы там ни было, мне нужно спросить Доктора, зачем он закармливает меня, не то чтобы я была слишком худой или слабой. Беспокойство о здоровье лишь вуаль, а что за ней?

...Тяжёлая пища, а это знает каждый школьник, переваривается дольше, чем лёгкий обед, которого, к сожалению, мне не видать в ближайшем будущем. Месяца три точно меня будут откармливать или, вернее сказать, закармливать.

Без пяти три. Стрелка часов заторможенно скачет на чёрной отметке, неминуемо приближаясь к заветной цифре. Сидя в каморке, я прислушивалась не только к желудку, который после обеда устроил протестную акцию, но и к звукам в коридорах школы. Как известно, ровно в три ученицы расходятся по направлениям, закрываются за дубовыми дверьми и, Бог его знает, с кем и как они вынуждены проводить всё время до ужина. Я постоянно жалуюсь на Доктора, хотя при этом не имею понятия, что терпят другие девушки. Может, мое общение с Доктором Стайлсом покажется безобидным чаепитием по сравнению с тем, что проходят другие девушки. Вчерашние звуки совокупления ученицы и таинственного мужчины до сих пор склизкими червяками воспоминаний копошатся в барабанных перепонках. У меня нет доказательств, чтобы утверждать, в их давешнем слиянии присутствовало ключевое слово ?согласие?.

Когда час Х пробил, я спокойно вышла из комнаты, но не собиралась идти на ?приём? к Доктору. Чего греха таить, я его боялась. В моих мыслях он так и остался хладнокровным убийцей, который успел поднять на меня руку и убедить, что я должна быть ему благодарна. За свою жизнь. Но это не коим образом не обеляет его поступок. В его резюме добавилась еще одна черта — расчетливость. Несомненно, я подозревала, что у Доктора, как и у любого гения, голова является складом-хранилищем разнообразных планов, как плохих, так и хороших, поэтому с моей стороны глупо удивляться, что мне был отведён хотя бы один пунктик в его проекте. Вопрос остаётся открытым: чего добивается Доктор от меня лично.

В каждом закутке темных коридоров кроется хорошо завуалированная опасность. Камеры видеонаблюдения. Я не обладала теми выдающимися способностями, чтобы становиться незаметной или на худой конец бесшумно ползать по полу, я твёрдо вышагивала, минуя медицинский корпус, проверяя двери в библиотеку и тренировочный зал. Всё потому, что я искала Билла. В наставнике мне хотелось видеть человека, который сможет меня защитить и, соответственно, разрешить все мои проблемы. Наказание, какое бы оно ни было, меня не страшило — всё, что угодно, но только не работа с Доктором.

Казалось, школа погрузилась во всеобщий траур, минута молчания по погибшей перевалила за сутки, каждая душонка этого заведения забилась в свой укромный уголок. Я спустилась на первый этаж, намерено избегая прикосновения с чёрными перилами. Ожидая увидеть Билла в компании наставников внизу, я разочаровалась, не застав там никого. Не долго думая, без препятствий я вышла через парадный вход. Если Билла нет в школе, значит, он должен быть где-то около неё, скорее всего, на уютном крыльце, предоставляющем убежище для персон, не привыкших к жаре. Билл со своим шведским происхождением идеально вписывался в мою теорию.

Зелёные, ровно подстриженные насаждения тянулись по всей ширине подъездной дорожки и петляющей тропинки, которая вела к крыльцу в западной части здания школы. Шлепая резиновыми тапочками больше мне на несколько размеров, я быстрым шагом двигалась к любимому месту сбора всех наставников, не боясь увидеть там Доктора. Сейчас он ждёт меня в лаборантской.

Я ошиблась не намного. Билл находился не на крыльце, а рядом с ним на аккуратно подстриженной лужайке, обступившей каменный фундамент. Зелёные глаза наставника были сосредоточены на танцующем огоньке сигареты, руки и ноги произвольно расслаблены. Билл отдыхал, найдя уединение под ветвистой тенью дубов.

Прежде чем наставник успел удивиться моему появлению, я быстро заговорила, тоном голоса подчёркивая срочность и важность разговора.

— Билл, мне нужно поговорить!

Наставник глубоко затянулся, на впалых щеках образовались глубокие впадины, задержал воздух во рту и после выпустил через нос, откидывая голову. Терпеливо я наблюдала за процессом никотинового самоубийства, ожидая ответа.

Неживые, замутнённые глаза Билла нашли мои. Зажимая дымящуюся сигарету между пальцев, наставник сухо проговорил:

— В чём проблема? — его вид был безучастным и отстранённым.

— Я хочу поработать в библиотеке и закончить программу.

— И в чём проблема? — повторно спросил Билл, почитая вниманием не меня, а сигарету. Я тихо цокнула и более уверено продолжила.

— Доктор Стайлс мне запрещает.

Я видела лишь профиль Билла и его пухлые губы, прильнувшие к фильтру сигареты. Видимо, я поторопилась искать поддержку и понимание в его лице.

— И? — спросил он. Раздраженно закрыв глаза, я тяжело выдохнула. Ещё никогда Билл не был таким несговорчивым.

— Я хотела бы, чтобы ты поговорил с ним и... ну...— У тебя у самой языка нет? — пробурчал Билл, откидывая сигарету и сплёвывая на землю.

— Я пыталась, он не разрешил мне, поэтому я решила попросить тебя, — умоляюще промолвила я, теряя последние крупицы надежды.

Билл остановил взгляд на мне, его руки спрятались в карманах брюк, а уголки губ поднялись вверх, пока на лице не появилась кривая улыбка. Мне стало не по себе, внутри я была готова к ушату грязного смеха и жирной порции смачных слов, ставящих меня на место. Но Билл великодушно согласился мне помочь.

— Да, конечно, — я едва не захлопала в ладоши. — Он здесь в саду, пойдём вместе и поговорим, — заключил Билл и мгновенно сделал оборот в сторону сада.