Ep. 11 ?Цена побега? (1/2)

Sometimes I wish I could save you,And there's so many things that I want you to knowУтром я проснулась в пять часов — день был ясным и многообещающим, лучи заходящего солнца совершали первые робкие попытки пробиться сквозь плотную занавеску. Уже в шесть часов, полностью подготовившись к школе, я сидела на подоконнике, поджав под себя ноги и обняв мягкую подушку. Мои глаза внимательно следили за движениями на улице, проезжей частью, всё больше заполняемой мчащимися автомобилями и туристическими автобусами, и несомненно выходом из дома — я ждала появления Доктора.

Вспоминая его вчерашнее прощание и последнее предложение относительно способа добраться до школы, я не могу не отметить, что в этом мужчине гораздо больше противоречий, чем я когда-либо могла предположить. За такую короткую ночь мне удалось освежить в памяти все те моменты, которые повлияли на формирование моего отношения и представления о Докторе: это и наша первая встреча на испытании, его немой приказ, отданный кивком головы, злополучный медосмотр, история со шлангом и, наконец, пощечина, все эти отрицательные поступки перекрываются двумя днями выходных, за которые Доктор Стайлс не был тем пугающим до мурашек Доктором, который только и стремился, что найти новый способ меня унизить.Теперь же мои мысли были заняты тем, а что будет в школе, какое направление примет его дальнейшее поведение. Будет ли это снова бесстрастная, неживая маска робота или изредка улыбающийся сосед-шутник. Ну и вопрос первостепенной важности — все ли ученицы вернутся в школу после отдыха дома.

На часах ещё не было семи, когда Доктор вышел из подъезда и свернул направо в направлении платной автомобильной стоянки. Я поднялась на колени и уперлась ладонями в стекло, чтобы лучше рассмотреть человека, с которым, я не буду этого отрицать, мне удалось сблизиться. На мужчине были надеты свободные чёрные брюки, белая футболка и солнечные очки, в руках — неизменный чемодан. Очень быстро он скрылся из поля зрения, оставляя меня с горьким послевкусием, что вот уже начинается вторая учебная неделя. Мне вновь предстоит работать у него в лаборантской и, кто знает, какие новые планы сформировались у этого мужчины на мой счёт. Будет ли он считать, что после всех тех совместных выходных занятий, я буду и дальше уже в школе его беспрекословно слушаться? Думается ли ему, что я стала более доступной?

В двадцать пять минут восьмого я вышла из квартиры. На мне была новая, чистая одежда, в бюстгальтере спрятанная флешка, в сумочке древний телефон без сенсорного экрана. Я даже собрала рюкзак, куда сложила несколько детективов, блокнот и очередной набор для вышивания. Глубоко внутри я знала, что это всё у меня безвозвратно отберут, но тем не менее уповала на шанс, что, возможно, права учениц с каждой неделей будут расширяться.

Уже стоя на улице, я нетерпеливо ожидала автобус, который, судя по моим наручным часам, задерживался на целых десять минут. Опоздание можно списать на утренние пробки, но что-то подсказывало не это являлось основной причиной. В первый раз, когда меня только отвозили в школу, организация была на президентском уровне.

Прошло ещё пять минут, прежде чем я увидела чёрный тонированный автобус, даже без таблички с номером маршрута я интуитивно знала, что он именно за мной. Так и произошло, с поднимавшимися от земли клубами дыма автобус остановился у моего подъезда, и двери призывно открылись. Спустив рюкзак с плеча и взяв его в руку, я поднялась по ступенькам и очутилась в типичном автобусе, казалось, только что сошедшем с заводского конвейера. В салоне было ровно двадцать посадочных мест согласно числу обучающихся в школе, многие места были незаняты, так как автобус ещё не собрал всех учениц.

Рядом с водителем сидел охранник-горилла, поприветствовавший меня грубым оскалом и пустыми глазами. Не обращая на него внимания, я углубилась в салон и по взмаху руки Глории устремилась к одному из свободных кресел. Девушка мгновенно преобразилась в лице, ее накрашенные губы растянулись в светлой улыбке, глаза по-доброму зажглись. Я чувствовала, что ей не терпится заключить меня в объятия, но назидательный контроль охранника ограничивал и её, и всех остальных в свободе действий.

Я коротко улыбнулась Глории и обвела салон любопытным взглядом. Знакомые ученицы угрюмо уставились в окна, кто-то тихо посапывал, кто-то, как нелегальный беженец, озирался по сторонам. Неужели все они послушно возвратились в школу? В голове не укладывалось, как можно приехать домой, встретиться с семьей, близкими, друзьями, вторыми половинками и открыто в лицо наврать им, что стажировка в НИЦ — это предел мечтаний и лучшее место в целой Германии для подтверждения и развития своих профессиональных навыков и знаний. Наверняка многие такие сказки наплели, что родители развесив уши, облегчено радовались, что их дочка так хорошо устроилась на лето. Конечно, все мы подписали соглашение о неразглашении, чисто юридически мы не вправе разглашать истинную сущность дел, да и к тому же этот указующий перст, нависший над нами как грозовое облако, которое в любой момент может разразиться дождём проблем, запугивает всех учениц, не способных держать рот на замке. У нас глаза и уши на каждой улице Берлина, каждой помойке и подвале. Слова Доктора как нельзя кстати подтверждают мои догадки.Автобус все больше и больше заполнялся новыми ученицами, мимо меня прошагала вечно недовольная Сьюзан, девушка не преминула окинуть меня презренным взглядом, наверняка она больше всех надеялась, что я сбегу. Из двадцати мест одно оставалось свободным. Я перевела взгляд на Глорию, без слов девушка поняла, о чем я собираюсь спросить.

— Мы десять минут ждали одну девушка, а она так и не вышла, — тихим шепотом озвучила Глория.

Всё-таки кто-то решился нарушить наставления школы. Я не знала всех учениц в лицо, не говоря уже об их именах, но я была горда за эту девушку, кем бы она не была, и вместе с тем в душе зарождалась тревога, что ученица может заплатить высокую цену за свой поступок. Очевидно, ей нечего было терять, ей не о ком было волноваться, некого подвергать опасности, раз она решилась на такой крупный шаг. Окупит ли себя побег или ученица окажется ?в убытке?, покажет время.

— Что теперь будет? — наклонив голову, чтобы спрятаться за впереди стоящим креслом, нетерпеливо спросила я.

— Говорят...Только Глория раскрыла рот, как рядом со мной материализовался грозный охранник, заткнувший нас обеих одним лишь предостерегающим взглядом.— Не болтать! — громко и доходчиво проговорил он, обращаясь ко всем ученицам в салоне автобуса. Мужчина занял место рядом с водителем, но на этот раз развернулся так, чтобы видеть и следить за каждой из нас.

В салоне царила гнетущая тишина и тяжёлая атмосфера неопределённости, ведь уже все заметили отсутствие одной из Эмпти.

Быстрым движением руки я вытащила из сумочки телефон, его даже не пришлось разблокировать, и как можно незаметнее передала его Глории. Опустила голову, делая вид что поправляю шнурки, а сама прошептала:

— Введи свой номер. Только придумай другое имя.

Глория хитро улыбнулась, она поддержала мою идею и охотно приняла телефон, посмеиваясь над моим решением относительно модели. Быстро справившись, девушка вернула телефон, в котором появился новый номер в списке контактов: ?Сникерс?. Я не могла не улыбнуться, такое прозвище я точно без труда запомню.Через час мы прибыли в школу. Казалось, чем дальше мы удалялись от Берлина, тем хуже становилась погода. Над серым зданием нависла тяжёлая, мрачная туча, создающая тревожную, напряжённую атмосферу. Даже величественные кроны дубов, обступившие школу с четырёх сторон, сегодняшним утром выглядели осунувшимися и робкими. Кусачим ветром ветви клонились к земле, будто отдавая поклон вновь прибывшим.

Очутившись в проходной школы, где традиционно провели осмотр и отобрали все вещи, я убедилась в том, что в школе было негласно объявлено штормовое предупреждение. Коридоры, и без того темные и печальные, казались ещё чернее и длиннее, будто они вовсе не имели выхода и входа. Пока всех учениц под строгим контролем сопровождали в столовую, мне не встретился ни один наставник или преподаватель школы. Каждый шаг ученицы по бетонному полу резко звучал в гробовой тишине, каждый вздох и попытка произнести слово волнообразным эхом смыкалась над нашими головами, заставляя всех невольно поднять голову и осмотреть потолок. Я бы не удивилась, если бы увидела в углу семейство летучих мышей.

Общая обстановка создавала обманчивое впечатление, что в школе кроме нас и нескольких охранников никого и не было, но все знали наверняка — идут последние приготовления к чему-то серьёзному, грандиозному.

С ворохом мыслей я со всеми вошла в столовую. Помещение разительно отличалось от узких коридоров школы, оно было просторным и светлым, через высокие окна открывался вид на беговую дорожку, петляющую в дубовой рощице, и на серое свинцовое небо. В столовой располагалось пять уже сервированных столов, на каждом из них стояли четыре подноса с именными табличками. Я заняла крайний стол вместе с Глорией и двумя девушками, имён которых не знала.

Стулья за квадратным столом с длинной бордовой скатертью были выстроены таким образом, чтобы между соседствующими ученицами сохранялась дистанция в шестьдесят сантиметров. Нам запрещалось разговаривать друг с другом во время завтрака, без разрешения вставать и, что поразило, просить добавки, ведь для каждой из нас составлялся индивидуальный рацион.

Размер моей порции меня изумил. Перед собой я увидела два сваренных вкрутую яйца, две сосиски, гарнир из бобовых и несколько тостов с маслом и абрикосовым джемом, в дополнении шла огромная кружка чёрного чая. Я изучила порции других учениц: у кого тарелка непонятной каши, у других салат из фруктов, либо стандартная яичница. Но ни у кого кроме меня не было такого жирного и по-мужски сытного завтрака. И как я это всё съем?

Ковыряясь в водянистых бобах, я беспрестанно поглядывала на трёх охранников, рассредоточившихся по периметру столовой, выгадывая момент, чтобы вытянуть из Глории детали относительно сбежавшей ученицы. Наконец такой момент настал, я запихнула в рот побольше бобов, чтобы создать видимость чавканья, и боязливо шепнула Глории, сидящей напротив:

— Так что будет с той девушкой? Ты не договорила, — из-за еды мой голос был не совсем разборчивым, но зато никто не мог заподозрить, что я что-то произношу.

— Наставник говорил мне, — девушка последовала моему примеру и откусила огромный ломоть яблока. — Беглянок находят и наказывают.

Глория демонстративно закашлялась, к нашему столику подошёл охранник и своей короткой палкой-дубинкой ударил по столу. Четыре чашки чая синхронно выплюнули содержимое.

— Рты закрыли!

Опустив голову как можно ниже, я нехотя, пересиливая тошноту, доедала великанскую порцию. Что могут значить слова Глории? Как школа собирается наказать ученицу, если они вовсе её обнаружили. Почему-то в этом я не сомневалась. Как будет происходить наказание, кому доверят его осуществление?

Вопросов было также много, как и страха в глазах учениц, ёрзавших на своих местах. Мы все, будто объединённые одним несчастьем, готовились к самому худшему. Каждая из нас неспокойным сердцем чувствовала приближение чего-то ужасного, что должно было убедить нас всех: побег — это не вариант.

После завтрака каждая ученица отправилась сначала в душевую, там я умылась и во второй раз за день почистила зубы, а потом в свою комнату, где я провела время в бессмысленном созерцании грустного неба, плачущего ливневым дождем. Даже погода предвещала о наступлении беды.

Не в силах терпеть заточение в четырёх стенах, я вышла из лачуги. Как только я оказалась в коридоре, из громкоговорителя донёсся гнусавый голос, призывающий всех учениц пройти на беговую разминку. Дождь пусть и летний, но это же дождь, а льёт, поверьте, как из ведра. Скользкие тропинки, не предназначенные для бега. В довершении всего мои короткие шорты и футболка, у меня даже кофты с длинным рукавом не было, и заполненный желудок. В лучшем случае меня вывернет на первом же круге.

Спустившись на первый этаж, я увидела толпу мужчин, наставников, преподавателей и, по роковому стечению обстоятельств, там был и Доктор. В воскресенье я часто вспоминала Билла, глупо признаваться, но мне кажется я даже успела соскучиться по наставнику, поэтому увидев его (он был выше всех, сделать это было несложно), я уверенным шагом направилась к нему.

— Билл! — мой голос был слишком радостным и громким. Все мгновенно перевели взоры на меня, в том числе и Доктор, замкнутый в своих мыслях и своём внутреннем мире.

К моему глубокому разочарованию Билл не обрадовался моему приходу. Он грубо проговорил:— Чего тебе, Эмпти?

Одного этого обращения хватило, чтобы мое настроение снова стало дерьмовым. Ничего не меняется. Как был Билл злым агрессором, так им и остался.— Я... я...— Что ты? — я сжалась и силой воли подавила тошноту. — Ты не слышала приказа? Марш на улицу!

Билл при всех наорал на меня; всё внимание было приковано ко мне, что я даже чуть не расплакалась, особенно когда мои растерянные глаза встретились с Доктором. Внешне он был нечитаем, но я знала, что он надо мной смеялся.

В школе всё вернулось на круги своя. Холод. Неприязнь. Отторжение. Издёвки. Буллинг.

На улице нас ждал один наставник, который велел всем отправляться на семь кругов вокруг школы. Отдав распоряжение и проследив, чтобы все ученицы встали в строй, он поспешил скрыться в школе, ведь дождь только набирал силу и мощь.

Уткнувшись подбородком в грудь, я медленно бежала, сторонясь учениц побыстрее и порезвее. Конечно, быстрый бег может помочь согреться, выбросить из головы дурные мысли, но как мне с набитым желудком и слабым сердцем соперничать с длинноногими красотками вроде Глории.

Время шло. Все девушки насквозь промокли. Некоторые падали или слетали по косому склону прямо в мокрую листву. Вот Доктор то обрадуется: сегодня к нему повалят пациенты. Тут и простудные заболевания, и вывихи, и ушибы. Им, в школе, совсем нас не жалко?

На втором круге меня догнала Глория, которая уже бежала третий. Девушка поравнялась со мной, её дыхание было ровным, а не сбитым как у меня, лицо весёлым, а не каменной глыбой, какой приобрела вид моя физиономия после изнуряющего бега.

— Хей, Эмелин. Чего ты такая грустная? — Глория бежала переставным шагом, если я не путаю, и смотрела на меня заведёнными глазами. Видимо, такие условия разминки её ни чуть не смущают.

— Погода дерьмо, — плюнула я, смахивая мокрую челку со лба. — Да и с этой ученицей ничего не ясно. Какое-то предчувствие у меня нехорошее.

— Хватит накручивать себя. Давай поговорим о хорошем, — Глория сбавила темп, чтобы соответствовать моим черепашьим поползновениям. — Например, что ты делала на выходных?

Я отвернулась, чтобы она не увидела моей кислой гримасы. Лучше даже не вспоминать, с кем я провела эти выходные. Меня, конечно, подмывало открыться Глории, но всё-таки то, что произошло, касается только меня и Доктора, поэтому с энтузиазмом в голосе я ответила:

— Прогулялась по Берлину, переделала некоторые дела. Так, ничего особенного, — Глория понимающе кивнула. — А ты что делала?

— Отдыхала от родителей, гуляла, — забвенным голосом трещала Глория, явно опуская пикантные детали. Но я же не могу в лоб сказать ей, что видела её с парнем, поэтому лишь намекнула.

— У тебя же наверняка кто-то есть?За дружеской беседой я и не заметила, как мы преодолели целый круг. Дождь за это время смиловался, небо расчистилось и лишь редкие капли дождя, ударяясь о резные дубовые листья, оседали на наших головах.

— Ты имеешь в виду парня? — я коротко кивнула. — Оу, у меня никого нет.

Я нахмурилась, но Глория этого не видела, ее глаза были устремлены на тропинку, покрытую рытвинами и лужами. Если верить словам Глории, у неё нет молодого человека, но я точно видела её в объятиях какого-то парня в кепке. Возможно, он был любовником. Если такое возможно.— То есть совсем никого? Даже претендентов нет? — задиристым голосом спрашивала я, выражая своё неверие.

— Никого! Я сейчас не думаю о парнях. Не до них! — выпалила Глория.

За следующим поворотом она оторвалась от меня. Складывалось ощущение, что она являлась профессиональной бегуньей. Движения девушки органичны, отшлифованы, точны и ловки. Ни одна из нас не в силах оказать ей достойную конкуренцию. Но Глория убежала от меня не просто так, я нутром чуяла, она намерено скрыла от меня факт наличия молодого человека. Я не стала забивать себе голову ещё и этим. Значит, ей так удобнее. Я же тоже не рассказала ей про Доктора.

К концу пробежки я чувствовала себя ужасно. Как и многим ученицам, мне пришлось искать не второе, а наверное пятое дыхание, чтобы завершить последний круг. Конечно, Глория выделялась на фоне остальных. Мы, согнувшись в три погибели дышали как собаки в адскую жару, Глория же выслушивала комплименты и похвалу от наставника, следящего за ходом разминки.Стоит отметить, по завершении тренировки погода чудесным образом наладилась: дождь полностью прекратился, порывы ветра стихли, из облаков выглянули лучи солнца. Сейчас начало лета, поэтому совсем скоро температура может резко подняться, что мы и забудем об утреннем ненастье.

Я очень хотела пить, но на улице не было возможности утолить жажду, приходилось уповать на скорейшее возвращение в школу, бутылку воды, горячий душ, чистую одежду и отдых на кровати. Но после семи минут отдыха под сводами дубов всех учениц отправили на построение перед главным входом в школу, там располагалась небольшая площадка, куда подъезжали автомобили, заезжающие на стоянку.