Аконит (1/2)
— Я — герцог, аристократ. Влюблённость — огромный риск.? 27 глава Воспоминания прошлой жизни изредка просачиваются сквозь марево чуткого сна. Лериана видит всех: родителей, брата, подруг. И даже того, кого когда-то называла любимым человеком. Образы с каждым разом теряют прежнюю ясность, расплываются, превращаясь в неразборчивое нечто, и только тогда она видит его. Янтарные глаза, высокомерная усмешка, так и порождающая желание влепить пощечину, и харизма, напрочь вышибающая все мысли до единой. Любимые крепкие объятия сквозят фальшью. Когда взгляды других женщин искрятся завистью и желанием оказаться на её месте, герцог гладит большим пальцем девичью щеку, заправляет каштановую прядь за ухо и с жаром шепчет о том, в чьё общество ей необходимо влиться в этот раз.
Спустя час Эритил Прис, пробравшись в гостевую комнату Лерианы, в панике срывает с новоиспечённой подруги корсет — прорывающийся сквозь хрипы аконит напрочь лишает возможности вдохнуть полной грудью. Второй расцветает белладонна. Когда Лериана делится полученными на очередном собрании сведениями, Ноа Волстео Виннайт прожигает её внимательным взглядом, водит указательным пальцем по губам, согнутым в довольной ухмылке, и, анализируя на ходу, впитывает информацию.
— Ты хорошо постаралась, спасибо, — говорит он расслабленно, опускаясь на диван рядом с невестой. — Можешь идти отды... Она касается его щеки сперва одной рукой, потом второй, не встретив сопротивления. Ноа, на самом-то деле, отчасти удивлен — эта девушка ещё с их первой встречи дала понять, что ей от него нужна лишь защита и игра на публику. Всё.
Осознавая влияние собственного обаяния на женщин, он не мог нарадоваться, узрев в Лериане Макмиллан стержень, твердость характера и серьёзный подход к делу, когда они заключали контракт. И вот теперь, когда девушка боязно обхватывает его лицо подрагивающими ладонями, Ноа приходит к тревожному выводу, что ситуация выходит из-под контроля. Лериана красива. Наблюдая за ней, Ноа понимает, что любой другой мужчина был бы на седьмом небе от счастья, ощутив на себе её полный нежности взгляд и мягкое касание утончённых рук.
Но не он.
Лериана Макмиллан — риск. Риск, притягивающий своей опасностью настолько, что Ноа на долю секунды склоняет голову, касаясь губами внутренней стороны девичьей ладони. Во взгляде зелёных глаз загорается слабый огонёк надежды на пару со страхом перед неясностью. Лериана вздрагивает, чувствуя как впервые от чьих-то прикосновений так сильно пылают щёки и едва осязаемый электрический разряд плавной волной проходится по затылку, отдаваясь мягким покалыванием на кончиках пальцев. Риск. Герцог обхватывает девичьи ладони своими и, отстранив, убирает от своего лица. Лериана не плачет. Лериане кажется, что она даже не дышит. Ещё с того самого момента, как горло сдавил первый спазм, выпуская наружу первый цветок аконита.
Безответная любовь — некрасиво. И больно. Лериана рвёт на части уродливые соцветия белладонны, неистово вбивает в дощатый пол лепестки и не может даже понять, почему с её губ слетают лишь хрипы, когда голова банально раскалывается от собственного крика, который слышит лишь она.
Когда горничные, понурив головы, укладывают девушку в постель, Лериана слабо хватает одну за рукав.
— ...где Он? Горничная спешно отводит взгляд от бледного лица, желая утаить беспокойство.
— Спите, госпожа. Его Светлость ещё не вернулся. Очередной приступ настигает её в стенах королевского дворца.
Когда с её губ слетает золотая бругмансия, обжигая горло ядовитым соком, Лериана падает в руки Джастина, который безо всяких раздумий несётся к лекарю. — Впервые вижу, чтоб этот недуг порождал только ядовитые цветы.
Джастин Шамаль бросает тревожный взгляд на девушку, что в лихорадке мечется по кровати, и понимает, что причина лежит на самой поверхности: лепестки, таящие в себе саму смерть, напрямую отражают ядовитое насквозь нутро мерзавца, имя которого для Лерианы Макмиллан и проклятие, и благословение.
— Спасибо, что позаботились о моей невесте, — отстранённо благодарит герцог, непривычно аккуратно беря девушку на руки. Взгляд голубых глаз горит ненавистью, горит презрением так сильно, что Ноа практически ощущает на себе весь спектр негативных эмоций, которые обволакивают подобно второй коже.