Азалия (2/2)
Его объятия кажутся непривычными даже ему самому. Трепетные, бережные, таящие в себе доселе чуждую ласку.
Она его не слушает. Отвергает непрошеную любовь, выпутывается из кольца его рук, берёт очередную книгу, надеясь на то, что это ключ к её свободе. И молча уходит в свои покои, ни разу не оглядываясь.
У Ноа Виннайта грудная клетка буквально горит — острые шипы царапают лёгкие. У Ноа Виннайта сбившееся дыхание и красные лепестки, слетающие с бледных губ.
У Лерианы Макмиллан одно желание — выжить.
А у Ноа Виннайта — впервые за всю жизнь — любовь, которая никому не нужна. Хийка без лишних слов даёт свое благословение, но предупреждает, что это лишь продлит отведённое время, а не излечит. По взгляду Ноа он понимает, что его объяснения — пустая трата времени.
Улыбка у герцога вымученная, жалкая. Тусклый янтарь его глаз провоцирует холод, пронизывающий кожу вплоть до самых костей. И Хийке от этого почему-то совсем невесело.
Когда осенняя прохлада оседает на землю пожелтевшими листьями, грудная клетка Ноа являет собой цветущий сад, в любой момент готовый проломить кости, только бы выбраться на волю. Он отвергает даже помощь Его Преосвященства. От помощи этой, в общем, нет толку уже несколько недель.
Ноа Виннайт понимает, что продержался так долго лишь благодаря ей. Лериана отвергла его, не дала и шанса, но всё это время была рядом. Косвенно принадлежала лишь ему и без раздумий отвергала ухаживания других мужчин. На задворках разума трепыхается тлеющая здравая мысль — это не его заслуга. Лериана попросту слишком занята многочисленными попытками вернуться обратно. Ради себя. Ради тех, кого любила в том мире.
Не ради него. Не ради того, кто осознанно позволил себя использовать, стремительно превращаясь в тень, жалкое подобие человека, когда-то известного своими невозмутимостью и способностью добиться поставленных целей. Лериана видит смятые лепестки, быстро вздымающуюся грудь, точно при удушье, и взгляд звериных глаз, полный отчаяния и медленно уничтожающей изнутри привязанности. И всё, что она может ему ответить: — Прости. "Прости", которое делает только хуже. В памяти всплывает равнодушный взгляд зелёных глаз с едва заметными очерками вины. Он слышит отстраненность любимого голоса, звучание которого одновременно обволакивает мягким шёлком и убивает медленнее самого сильного яда. Ноа стоит перед ней на коленях, впивается пальцами в грудь так, словно сию же секунду готов в агонии сломать рёбра, лишь бы добраться до медленно убивающих его соцветий и выдрать их под самый корень.
По щекам Лерианы неумолимо бегут слёзы, когда к её ногам пёстрым дождём падают цветки лаванды и вереска, стелется красно-фиолетовым ковром безответная любовь. Осознание того, что она ещё с первой их встречи стала тем самым риском, о котором он говорил, разливается по венам отравляющей смесью страха и вины.
Единственная женщина, что имеет такую власть над ним. Единственная женщина, чьё имя высечено на руинах его самообладания. Лериана Макмиллан отчаянно сжимает дрожащую холодную руку, которой Ноа упирается в пол, и понятия не имеет, что ей делать. И когда Ноа, набравшись сил, поднимает на неё взгляд побитого хищника и не видит в её глазах ни малейшего намёка на ту нежность, которая буквально разрывает его на части при виде этой девушки, он впервые за всё время готов смеяться и рвать на себе волосы от осознания до боли очевидного. Герцог Виннайт — истинный сын своего отца.