Глава 27. Рассвет. (2/2)

- Ты меня спрашивала про прошлую жизнь, которую я видел тогда, в терапии. Почему я не стал смотреть в нее…

- Ты сказал, что не хочешь это трогать, потому что там было очень много боли…- Да. Вчера у нас дома был большой семейный совет. Мне пришлось объясняться со всеми сразу, и это был тот еще ад. Мама меня заклинала детьми, - у него на глазах выступили слезы. – Как будто я не понимаю, какой ужас это сейчас для детей. Потом Баутиста пришел, плакал, просил, чтобы я никуда не уходил. Каролина ему уже что-то наговорила. Он еще и Бельтрана приволок, тот не хотел идти, хотел играть. Я сказал, чтобы все отстали от меня и что я никуда не ухожу. Чтобы дали мне передохнуть.

- Да.- Я ушел в машину, потому что не мог уже дома быть. Позвонил тебе. Потом смотрел на телефон, не знаю, зачем. Вспоминал про все эти звонки от Хулио, на которые я не отвечал. И вдруг почувствовал такой ужас, такую тоску, такую боль… Я вспомнил, как ты говорила, что нужно идти до конца, понял, что уже не могу бегать от этого.

- И?- Это оказалось в Древнем Египте. Послушай, это какая-то дикая история. И, возможно, я не мог взлететь так высоко.

Нет, подумала Хулия, не может же быть. Или может? Вспомнились бесконечные отработки приступов астмы. Еще до Эктора Мануэля, еще даже до Грега. Целую вечность назад.- Ты меня слушаешь?- Да. Просто немного кофе хочу.- Я сейчас быстро расскажу и попьем, окей? Так вот. Там было две сестры, претендентки на трон. И я был советником одной из них, той, которая должна была занять трон законным путем. Я стал ее любовником. А потом предал ее. Потому что понял, что она слишком добра и мягкосердечна, чтобы управлять страной. Потому что я думал, что так правильно, что это спасение для страны. И ее благодаря мне обвинили в измене и казнили. Ужасной смертью. Вторая взошла на трон, оставила меня при себе. Я был ее любовником тоже и всегда был в силе. Первая пришла ко мне однажды во сне и сказала, что она меня простила. Но я сам не мог простить себя всю жизнь. И это была ужасная боль и тоска. Сейчас я делаю то же самое – предаю любовь.

Хулия вздохнула:

- А как же Каролина? Разве ты ее вот нисколечко не любил?

- Я не знаю. Мне кажется, что я действительно все эти годы обманывал сам себя. Может быть, я подозревал, что мужчины мне нравятся больше, чем женщины? И это Каролина была моей вывеской. Вся эта ложь с нашим браком, притворство перед журналистами, поцелуи на публике – все это было нужно также и мне. Возможно, не меньше, чем ей. Я словно доказывал себе самому, что я состоятелен, смотрите, какая у меня красивая жена, какой я замечательный отец. Дескать, я такой правильный.

- А теперь?- Теперь… ты была права. Я устал. И ничего доказывать не хочу. И не хочу больше предавать любовь. И себя. Я устал играть в примерного Бенхамина Викунью, образец нравственности, порядочности, ответственности и бла-бла-бла. Мне хочется побыть живым. Любовь к Хулио сделала меня живым, понимаешь? Неважно, что я Хулио не интересую. Я знаю, что между нами – стена. Но с ним или без него – я пойду на свой четвертый этаж. Потому что дело не в Хулио. Если не он, так будет кто-то другой. Я много думал про Гильермо и Педро, но только сейчас по-настоящему понял, что дело было не в том, что он влюбился. Что не это развалило его брак. У него был кризис, и кто-то должен был показать ему, что что-то не так. И появился Гильермо. И у меня точно так же. Все эти мелкие романы. Потом Исабель. И потом Хулио. Но по большому счету, не имеет значения, кто. Потому что это я новый. Я расту. И я вырос так, что я уже давно, уже восемь лет, с начала романа с Исабель, не могу идти назад, и все пытаюсь идти назад.

Хулия кивнула:

- Понимаю. Что ты будешь делать?- Разойдусь. Возможно, пока не насовсем, пока возьму время на подумать, все еще проверить себя. Может быть, я все еще не вижу чего-то, или вижу совсем неправильно… Если Каролина согласится, конечно. В любом случае, буду думать, как жить так, чтобы меньше травмировать детей. Откажусь от проекта Фернандо, от каких-нибудь еще проектов, чтобы побольше с ними быть. Не представляю пока, как им объяснять. Только понимаю, что больше врать не могу. – Он вгляделся в нее. – Я, по-твоему, идиот, да?- Нет, что ты, я ничего такого не думала, совсем нет.

- А то, что я рассказал тебе про прошлую жизнь, как ты думаешь, это правда или выдумка?Хулия засмеялась:

- Воспаленное воображение?- Что-то вроде того.

- Что там стало с этой наследницей фараона? Ее погребли живьем?

- Откуда?..Хулия погладила его по руке и встала:

- Всю жизнь мечтала найти того, кто меня загнал в этот саркофаг, и накостылять ему. Пошли уже, чудо мое рассветное, кофе пить.