Расстояние (1/1)

От Москвы до Кемерово, согласно гуглу, 2986 км. От Яны до Ильи ровно столько же плюс ещё полгода. У неё есть эта безумная, безумно-глупая мысль о том, что он там её ждёт. Хоть кто-то её ждёт. Почему не он?Может быть, он там думает о ней, спрашивает у её предков, оббивает пороги уже-не-её-дома. У Яны достаточно времени, чтобы думать. Кирилл даёт ей относительную свободу передвижения по клетке. Она едет и едет, будто можно преодолеть невозможное расстояние, а потом сидит на капоте тачки и смотрит куда-то в одну точку.План был такой — прийти к Кириллу, выйти за него, а потом принимать таблетки, чтобы не помнить реальности. Всё было так просто.Только вот приземлившись в Кемерово полгода назад, стало реально страшно. Так, что задрожали руки и захотелось плакать; умолять его вернуть её родителям, жаться к матери и прятаться за спину. У Яны никого не было, с этим настоящим пришлось мириться.Сторчаться в глуши, где всем пофиг на Яну Миронову, оказалось выше её сил. Просто сгинуть без борьбы — это просто и трудно одновременно, потому что Яна только тогда поняла, как любит жизнь. Которой у неё теперь не было.С Кириллом — это как хождение по веревке над обрывом; он псих, который каждый день повторяет, как любит её, а Яна помнит, как задыхалась в его сауне, как воздух не попадал в лёгкие, как их жгло. Как пришёл Илья, сранный рыцарь в ржавых ношенных доспехах, вытащил её прямиком из ада.А она, дура, вернулась обратно.Яна видит синяки на своей коже. Редко, он применяет силу и правда редко, она ожидала худшего. Для срыва нужно его разозлить. Никогда не знаешь, что заставит его взбеситься. У Яны просто не выходит быть примерной на сто процентов. Наверное, она мазохистка. Или ей нужно нормальная такая психологическая помощь, сейчас уже что?

Яна ложится на капоте, глядя в небо, и смеётся, как больная.Она, блядь, готовит завтраки по утрам. Варит кашу с комками и ставит перед Кириллом свежевыжатый сок, а у самой в голове сотня способов, как придушить его прямо за кухонным столом. Пальцы сжать на шее и давить, давить, давить.За шантаж. За преследование. За страх. За секс по субботам.За янино собственное решение и за её тупость. Идиотка она и есть идиотка — адвокат же предупреждал не выводить, говорил не разгонять его. Но у Яны было разбито сердце, и Яне хотелось сдохнуть и жить единосекундно; у Яны главной проблемой было то, что Илья женится на Оле. Не на ней.Тупая. Тупая маленькая девочка.Полгода трезвости сделали её на годы старше. Может быть, Илье даже не понравится эта новая послушная версия. Блеклая. Ниочёмная.Никчёмная.Чужая жена.Яна достает телефон и смотрит на его номер, заученные наизусть цифры. Что будет, если нажать? Он не возьмёт трубку, хуже только — услышать его голос на том конце.Она решает быть смелой (или снова глупой?), делает звонок, но Илья не отвечает. Ей должно быть легче?У него едет крыша.Даже не машет ручкой на прощание, просто сваливается грудой, придавливая весом. Илья, как пьяный, и вопрос "почему как" всё актуальнее. С бутылкой легче, с ней можно списать всё на алкоголь.Он шатается, бредёт по улицам Москвы, не понимая, чего ждёт. Встретить Яну где-то на перилах моста? В проезжающей тачке? В салоне?Ему реально кажется, что он видит её. Приходится остановиться и долго вглядываться, пока не становится ясно, что это обман зрения. Яна просто исчезла, без объяснений и подсказок, и все вокруг твердят о каком-то замужестве.Втайне он думает, что её отправили на лечение в Швейцарию или штаты, придумали историю с мужем и прочей ересью, и она неожиданно вернётся и всё объяснит.Верить в это с каждым днём сложнее. Ни звонков, ни ответов, ни логики. Ни-че-го.За Илью снова пытались всё решить: будто и без того забрали недостаточно много. И Лена с её агентом туда же, в ту же бочку дерьма. Им всем он — в качестве инструмента, как Иван дурак из сказки.Надоело. Илье нужны ответы. Прямо сейчас. Он готов носом землю рыть, чтобы найти Яну. Она с ним честная. Она говорит в лицо, он ей нужен. А она ему, это если совсем быть честным.С честностью в этом мире, в мире Ильи, очень туго.От её матери не добиться ответов, у её матери льдышка вместо сердца, и в иной ситуации Илья бы уважал её за несгибаемость духа. Только вот эта несгибаемость не даёт любви; она ничего дочери не дала, кроме проблем с наркотой и желания привлечь внимание любым путём.Он идёт к её отцу. Хотя и хочется почесать кулаки о его рожу, но ответы хочется получить больше. Он полгода бился в пустоту, сейчас он выбьет правду, даже если придётся применять силу.К чёрту все моральные установки, которыми он себя пичкал.Илья ощущает, как дошёл до точки — главное ухватиться за этот порыв, чтобы не растерять всё завтра. Завтра он снова может оказаться слабым.