Chapter 12: Don’t hate MONSTERS, hate their MAKERS (1/1)

03:47 AM Фрэнк и Майкл сидели в кузове Форда Транзита, мчащегося прямо навстречу Бойне. Рулил Боб. На пассажирском сидении стояла самодельная кишащая проводами станция, с которой Брайар командовал операцией. Фрэнк все поправлял жилет, пытаясь привыкнуть к его весу. Он просто наглухо прибивал его к сидению и болезненно оттягивал плечи. Военным вообще нормально в нем бегать, и, не знаю, существовать? Как будто на тебя навесили по мешку с цементом с каждой стороны. Зато Майкл, кажется, не ощущал ни малейших неудобств, как в нем и родился. Ну еще бы, если бы Айеро был бы таким же здоровенным мужиком, он бы, может, тоже не жаловался. (Определенно жаловался бы). Разумеется, никто не рассказал Бобу о призраке. Да он бы и не поверил. Так что у парней было два плана – один был оговорен с Брайаром, а второй – между собой в придорожной гостинице. Они не сильно отличались, но в обязанностях Джерарда было предупреждать Тротила об опасности и затем проследить за Крестами, сев в их машину. По расчетам, их автомобиль как раз должен вернуться по трассе, которая проходит мимо Базы и Бойни, и потом, как только Майкл и Фрэнк освободят Линду, Айеро должен сесть в припрятанную недалеко Хонду и начать погоню – на приличном расстоянии и с останками Джерарда в багажнике, чтобы Уэй смог покинуть район. С призраком этот план был значительно безопаснее. Боб же все это время должен находиться в Транзите, согласовывать действия по локальной радиосети и запускать ракеты в нужное время. Схема была ювелирно выверена по таймингам, секунда в секунду, и малейшее промедление будет стоить кому-то жизни.– Так, парни, повторять план, надеюсь, не нужно? Все всё помнят? – выруливая на объездную трассу спросил Брайар, вырубая фары, чтобы автомобиль не был заметен издалека. – Еще раз проверьте рации.– Прием, – буркнул Айеро.– Прием, малышня, – ответил продублированный голос Кобры в наушнике. Захари, который сейчас подъезжал к основному клабхаусу на своем Понтиаке, посчитал до трех в петличку. Окей, все в порядке.– Прекрасно. Разбираем оружие и выметываемся. Фрэнки, Майкл, у вас шестьдесят секунд, – Боб заглушил двигатель. Айеро взял с седушки уже практически родной Глок и вложил его в кобуру. На поясе висели шесть магазинов. 105 патронов – более чем достаточно. Майкл завязал свои длинные грязные волосы в хвост и натянул балаклаву, завершая обмундирование – на парнях уже была полевая форма, и честно, Фрэнку было очень странно видеть Кобру без его привычного черного плаща, словно бы это была такая же часть его тела, как рука или нога. Боб кинул Фрэнку в руки черную горнолыжную маску и развернулся к салону лицом, в последний раз бросая взгляд на парней. Айеро переборол желание сбрызнуть балаклаву антисептиком и, поджав губы, надел ее. Вязка немного кололась, но в целом ткань плотно прилегала к коже. Теперь они выглядели как парочка грабителей, собравшаяся налететь на отделение Wells Fargo & Co.* Только Айеро был наименее впечатляющим из них. Майкл подхватил свой Хэклер, перекидывая ремень через плечо, словно почтовую сумку. Фрэнку было интересно, насколько на самом деле Уэю страшно, потому что он, как всегда, держался на удивление отстраненно. Парень уже уяснил, что байкер редко показывал истинные эмоции, а тот набор, который он позволял себе выражать, ограничивался тремя настроениями: злость, сарказм и циничное молчание.Боб вылез из кабины и прошел к задним дверям Форда. Зажглось внутреннее освещение, на секунду ослепившее привыкшие к темноте глаза. Брайар вытянул из кузова миномет и стенд. Пока торговец устанавливал ракетницу на земле, закручивая крепления, Айеро и Кобра вылезли из машины и пошли навстречу фонарям Бойни, которая маячила где-то вдалеке на расстоянии полутора километров по дороге впереди.– Ни пуха ни пера!* – по-дружески крикнул в след Боб.– К черту! – заорал в ответ Фрэнк. Чем ближе они подходили, тем сильнее колотилось сердце парня. Во-первых, без Джерарда он чувствовал себя будто голым – за это время он настолько привык к его неощутимому присутствию, что теперь это било по мозгам. Как оставленный в очереди у кассы десятилетка, пока родитель отошел за майонезом. Во-вторых, ему было ужасно, предательски, дьявольски страшно. Но если говорить откровенно, то даже больше, чем ждущего впереди ада, он боялся, что струсит и бросится со всех ног назад к мнимой безопасности. В-третьих, полтора литра выпитого RedBull давали о себе знать порядочной тахикардией. Впереди бодро шагал Кобра. Хотелось бы Фрэнку быть таким же храбрым, как он. Мозгами парень понимал, что эта бесстрашность Майкла – всего лишь результат того просто факта, что ему нечего терять. Единственный родной человек мертв, и все, что им движет – отчаянное желание мести. Ему не за что бояться. И не страшно умирать, потому что никто по нему скорбеть не будет. Только вряд ли он осознавал, что брат его и сейчас любит ничуть не меньше, чем при жизни. Однако в душе все равно Фрэнк ему завидовал. Какая глупость. С общего канала уже доносился голос Захари, беседующего с механиком. Кольта слышно было мутно, как сквозь толстый слой воды, но по обрывкам слов все еще удавалось восстановить полную картину. ?Вначале рыдала, сейчас успокоилась? – резануло слух. Фрэнка как прострелило. Бедная Линда. Она сейчас где-то там, в подвале, в холоде и в полной растерянности, в отчаянии. Вряд ли она вообще в курсе, за что ее схватили и почему. Возможно, она думает, что сын мертв. Возможно, она уже не плачет, потому что считает, что все для нее кончено. Возможно, считает, что никогда больше не покинет эту камеру. Эта чудовищная несправедливость придала Фрэнку решимости. Он сам может страдать сколько угодно, но она не должна. Фрэнк уткнулся под ноги, пиная сорную траву у обочины – они шли чуть левее дороги, чтобы не попадаться под свет фонарей – и подумал, что хотя бы ради мамы он должен сегодня все сделать правильно. Подумать только, в какое же дерьмо он все-таки влип.– Стоп, – выставил перед ним руку Майкл. – Отсюда уже ждем сигнала. Перед ними светилась в прожекторах бетонная коробка бойни. Где-то в четырехсот футах. Вот КПП, вот серые стены, вот два длинных грузовика, вот черные проемы пустых незастекленных окон. Достаточное расстояние, чтобы не быть заметными с камер, и чтобы не пострадать от взрыва. Парни вслушались в диалог на волне. Ага. Кресты приехали.– Посмотреть можешь? – спросил Майкл.– ?Как раз пора?. Уэй опустился на землю, перемещая автомат за спину, как будто это не оружие, а какая-то гитара, устроился поудобнее и закурил (все те же украденные у Захари Ричмонд), готовясь ждать. Фрэнк последовал его примеру, хотя меньше всего сейчас был способен расслабиться. Он прижал наушник плотнее к уху, внимательно вникая в суть. На самом деле на таком расстоянии рации уже неважно ловили, и звук искажался, а то и вовсе прерывался белым шумом.– ?Судя по байкам здесь осталось человек семь. Максимум восемь. Думаю, охрана на улице, плюс охрана в здании, плюс сам Гидеон. И, видимо, Люсид и Кольт в офисах?.– Прием, – взволнованно вклинился Фрэнка. – Сколько Крестов? Самый важный вопрос сегодняшнего дня.– ?Окна затонированы в хламину... Пока вижу двоих…?У Айеро прямо от сердца отлегло. Столько они и ждали. Хотя и два, конечно, не мало.– ?Их трое. Прием, трое!? Майкл и Фрэнк переглянулись.– Ну че, пацаны, пиздец, – выдохнул Уэй в приемник.– ?Не нагоняй раньше времени?, – проворчал Брайар. – ?Может просто дилеры?.– ?У одного уже вижу дробовик?, – дополнил Захари.

– Пиз-дец, – наигранно мрачно повторил Уэй.– ?Ладно, всё! Сосредоточились, парни. Тротил, я тебя отключаю от канала – с этого момента пользуешься рацией, чтобы не забивать волну. Майкл, Фрэнк, ваш выход?, – напомнил Боб. – ?Подрываю через три… Два… Один?. Парни посмотрели в сторону едва видной отсюда черного ящика Форда на горизонте. Майкл заблаговременно зажал уши. Что-то вспыхнуло, и только потом бахнуло, почти так же, как когда запускают фейерверки, небо подхватило эхо, многократно передразнив хлопок, ракета за какие-то ничтожные доли секунд просвистела над головой, и в тот же миг сторожевая будка сложилась, как бумажный домик, ухнула и разлетелась на сотни почерневших горящих кусочков, раскидывая обломки на добрые десятки ярдов вокруг; столбы забора прижало к земле, ворота смялись, как картонка. Вместо КПП остался лишь обугленный покосившийся остов с уродливо покореженным профнастилом и размозженное по асфальту черное пятно с выжженной сухой травой. Взрыв прихватил с собой и один из стоящих на парковке грузовиков, со скрипом опрокинув его на бок. Что-то даже все еще продолжало сыпаться с неба: осколки кирпичей, какие-то оплавившиеся куски пластика, и прочий мусор. И все это с таким оглушительным, нечеловеческим грохотом, что у Фрэнка словно бы голова раскололась на кусочки – он отсюда почувствовал, как волна ударила его в лицо, и сильно пожалел, что не закрыл уши вовремя. Потому что теперь, черт возьми, он почти ничего не слышал. Фрэнку так дико было это видеть где-то вне компьютерной игры или фильма. Типа? В смысле, это реально бывает в жизни? Какого хрена?! Майкл вжался еще ниже в землю, выкинул бычок и приготовил автомат, держа его впереди себя, как какой-нибудь персонаж из ?Counter-Strike?.

(Прим. Саундтрек: Prime Circle – ?Evidence?)– Готовься, малыш, сейчас нас выйдут встречать, – сквозь стиснутые зубы прорычал байкер, который сейчас был больше похож на ощерившуюся собаку, которая вот-вот нападет и вгрызется в кого-то зубами. Фрэнк достал Глок, вспоминая все, что выучил этой ночью. Шаг за шагом. Готово. В глазах темнело от волнения, кровь стучала, голова пульсировала.Вдруг двери Бойни распахнулись, выпуская двух ошарашенных мужчин с дробовиками наготове, которые в ужасе рассматривали хаос перед ними. Айеро еще не успел ни прицелиться, ни осознать, зато Майкл не ждал ни секунды – моментально затарахтела пулеметная очередь, освещая его напряженное лицо мерцающим красным светом сжигаемого пороха, под ноги посыпались отработанные гильзы. Первого из двух мужчин тут же прибила к стене строчка очереди, его трясло, как от электрошока, и он грузно осел на асфальт. Второй побежал в сторону опрокинутого грузовика, перекатываясь за железный кузов.– Ах ты ублюдок! – нечеловечески заревел Уэй, подрываясь, словно сжатая пружина, и понесся на встречу Бойне со скоростью охотничьей борзой, гонящейся за добычей. Фрэнк запоздало побежал за ним, чувствуя адреналиновый прилив сил: чувства обострились, сознание прояснилось, все вокруг вдруг стало ярче, четче, резче, насыщеннее, как будто на мониторе выкрутили все параметры. Парни пронеслись мимо покореженной будки, врываясь на территорию базы. Айеро краем глаза заметил шевеление и тут же среагировал – подбитый Майклом окровавленный байкер тянулся за отлетевшим дробовиком. Хлопок выстрела, второй контрольный – и мужчина пусто пялится в небо единственным глазом. Ого. Это произошло так быстро, что Фрэнк оторопел сам от себя. Страх ли, или инстинкт самосохранения, но он даже не успел подумать, плохо это или хорошо. Просто выстрелил. ?Бах! Бах! Бах!? – вдруг прогремел выстрел за выстрелом – второй байкер метил в Майкла из-за своего укрытия, но оно же и не давало ему попасть. Уэй не стал даже пытаться застрелить этого парня, вместо этого выпуская оставшиеся полмагазина в топливный бак беззащитно обнажившегося днища грузовика. Он дернул Фрэнка за шиворот, толкнув его вперед себя в черный проем бойни, они пробежали внутрь, и в последние доли секунды Уэй захлопнул дверь. ?Бу-дум!? – глухо бухнул взрыв, что-то еще грохнуло, врезавшись в металл и погнув дверь.Фрэнк и подумать-то не успел, в то время как Майкл действовал. С ума сойти.– Да что ты застрял! – злобно прошептал Кобра, пихнув парня в спину дулом, и Фрэнк послушно начал спускаться.На ступени упал пустой магазин автомата, Майкл перезарядился. В конце лестницы брезжил свет. Айеро хорошо узнавал места и этот химозный тошнотворный запах. (Лучше бы забыть его.) В операционной уже кто-то копошился. Айеро выглянул, начав стрелять без разбора в темные пятна разбегающихся фигур. Кто-то заорал. Одновременно пуля попала в грудь Фрэнка. Блять! Жилет спас от смерти, но не спас от боли. Дыхание выбило из легких, и вместо вдоха удавалось лишь сипеть. Парня откинуло на ступени инерцией, и он ударился головой о стену. Сознание загудело, грудная клетка как будто горела. Вперед выступил Майкл, тут же застрелив бросившегося на него байкера. Второй, в которого до этого целился Айеро, полусогнувшийся побежал в коридор слева от операционной. ?На нас напали! На нас напали!? – панически орал он, пытаясь с кем-то связаться. За ним со скрежетом захлопнулась дверь. Фрэнк, кряхтя, поднялся и двинулся за ним, держась за грудь, но Майкл его остановил за плечо.– Пусть бежит, у нас есть забота поважнее, – кивнул в сторону тюремного закоулка Кобра. Они двинулись в сторону камер. В коридоре было пусто, все двери закрыты.

– Стоп, – шепнул Майкл и подбородком дернул в сторону дверей. – Надо проверить, вдруг они попрятались. О-о, проклятье. Фрэнк нагнулся и пополз под самыми окошечками. Теперь каждая камера казалась ему источником опасности. Байкер сразу же побежал к столу охраны и взглянул на экраны.

– Пст, в третьей сидит Хэк, – буркнул он. Айеро осмотрелся. Третий номер. Он пробежал к двери и сунул дуло между прутьев, хаотично начав стрелять. Откуда-то снизу раздалось сопение, и прямо перед ним в ответ высунулся пистолет. Парень едва успел среагировать, и одновременно прогремело три выстрела: его пуля угодила прямо в пальцы охранника, пуля Майкла – в корпус пистолета, а выстрел Хэка – в потолок, и отрекошетил в монитор на столе. Его окровавленное оружие с металлическим хрустом грохнулось под ноги Фрэнка. Вместе с двумя пальцами. Охранник страшно заревел, хватаясь за руку и отшатываясь вглубь камеры, и с ненавистью взглянул сквозь решетку на Айеро. Его лицо покраснело, на висках выступили вены. Кобра подошел к двери и пару раз дернул за ручку.– Давай сюда ключи! – процедил байкер.– Что, пришли за этой? – сцепив зубы от боли, проворчал Хэк. – А как бы не так! Единственный комплект – хаха! Вот он! – он похлопал по связке на поясе, – Убьете меня – и ни в жизни их не достанете! – с перекошенным лицом рассмеялся тюремщик, роняя на пол красные капли.– Малыш, проверь стол, – кивнул Майкл. Фрэнк пинком откинул стул с пути и стал методично выдвигать ящик за ящиком, вытаскивая их и вытряхивая содержимое. Под ноги посыпались какие-то бумажки, карандаши, фантики, банки, сигареты и прочий мусор. Уэй и Фрэнк переглянулись. Парень пожал плечами.– Ясно, – злобно выдохнул Майкл и снова потряс дверь. – И что будем с тобой делать? Попробуем договориться? Мы тебя отпускаем с миром, а ты отдаешь ключи – по рукам? Если сейчас выберешься, тебе еще пришьют твои отростки, – он с омерзением отопнул пальцы носком ботинка. В ответ Хэк только оскалился и плюхнулся на койку.– Дождусь подмоги, и вас убьют. Майкл залился смехом, и вместе с тем улыбка сползла с лица тюремщика.– Подмоги не будет. Клабхаус разгромлен.– Фрэнк?! Фрэнки! – вдруг раздался голос Линды.– Мама! Мам! – парень взволнованно кинулся к женщине, касаясь ее лица сквозь решетку. Проклятая дверь! Фрэнку так хотелось обнять женщину, прижать ее к себе, почувствовать ее сердцебиение, понять, что она в порядке, что она жива. И чтобы больше никакие придурковатые байкеры и целый мир не могли ей навредить. Глаза были опухшими от слез, волосы растрепаны, тушь размазана. На ней был все тот же офисный костюм, в котором она должна была тем злополучным утром ехать на работу, пыльный и помятый до неузнаваемости. У Фрэнка просто сердце кровью обливалось. Со стороны операционной раздался чей-то голос и шаги.– Хрен с тобой, – выплюнул Майкл Хэку и вышел. Выстрел дробовика. Застрочила очередь. Ор. Тишина.– Ладно, Фрэнк, я разберусь, а ты иди давай! С минуты на минуту покажутся Кресты, и ты должен быть на месте! – донесся голос Майкла.– Ладно, мам, я должен идти! Верь Майклу, он очень хороший! Он тебя вытащит! Я очень тебя люблю! – едва заставляя себя покинуть ее, отчаянно крикнул Айеро, отходя от двери и кидаясь прочь из коридора.– Фрэнки! Фрэнки! – закричала она ему в спину. В горле застрял комок, ноги не слушались, Фрэнк зажал рот рукой, чтобы не заплакать. Он снова оказался в операционной, а Линда все еще звала его, и в ее голосе слышались испуганные растерянные рыдания. Ее плач перешел на сорванный крик. Ну разве можно ее бросить?!– Я разберусь! Иди давай! – приказал Кобра. – Просто поверь! ...и Айеро побежал к лестнице, едва успев осознать, что увидел на полу кровь под ногой Уэя. Стоп, чья она была?Но думать было поздно. Он распахнул дверь и выбежал на парковку. Дымился заваленный на бок грузовик, горели останки КПП, на небе теплилась утренняя заря, в воздухе стоял запах гари, паленой травы, горелой резины и разогретого взрывом асфальта. И со стоянки выезжал второй грузовик! Тот парень все-таки выжил?! Фрэнк кинулся вслед уезжающей фуре, стреляя по колесам. С оглушительным хлопком лопнула шина, кинув в лицо Фрэнку ошметки резины. Патроны кончились. Айеро торопливо перезарядился. Но машина не остановилась. А и пусть едет! Парень выскочил на трассу. Надо срочно успеть к автомобилю, скоро покажутся Кресты! Он кинулся в кусты – буквально через сотню метров отсюда в деревьях спрятана Хонда. А затем вдруг услышал какой-то грохот, жуткий скрип и треск. Истошно заорал клаксон, и, что самое странное – он не останавливался. Все выл и выл. Фрэнк оглянулся. Грузовик впечатался в столб, преградив трассу, провода порвались и искрили. А водитель… Он лежал лицом на руле. Его голова была окровавлена, волосы расплавлены. Он… умер? Значит, пережил взрыв, и даже заполз в кабину, но аварию пережить его сплющенные взрывом органы были не способны. Интересно, что подумают Кресты, когда увидят весь этот беспорядок. Фрэнк не стал задерживаться дольше и побежал сквозь кусты к запрятанному в деревьях автомобилю. С новой силой заболела грудная клетка, как будто что-то горело внутри и не давало глубоко вздохнуть. Невероятно тяжелый жилет лучше не делал – только давил и мешался. Айеро стиснул зубы. Сейчас не время давать слабину.Слава богу! Вот и Хонда. Он заскочил внутрь, стянул балаклаву, кинул маску и пистолет на пассажирское сиденье и вставил ключ в замок зажигания. Зарычал двигатель.– Прием! Боб! Я в машине. Майкл остался внизу – мы пока не смогли вытащить Линду, потому что этот ублюдок-тюремщик запер себя в камере вместе с ключами, – сообщил Фрэнк.– ?Окей. Главное, что все живы?, – моментально ответил Брайар. – ?Кресты уже выехали с базы, мне их тачку отсюда не видно, так что жди. Черный Форд F-150. А, и кстати – будь готов. Скоро могут налететь фараоны. Скорее всего приедут с запада. Если вы натворили всякого пиздеца, то могут еще и вертолет подогнать?.А вот это уже плохо. Айеро всматривался в дорогу, не давая себе отчета в том, как крепко сжимает руль. Прошли бесконечные шестьдесят семь секунд, прежде чем Фрэнк заметил приближающуюся тачку. Вначале просто маленькую бусину на повороте, а затем она становилась все больше и больше, принимая очертания пикапа. Парень до крови закусил губу. Мышцы гудели от напряжения, как перегретый коленчатый вал. Форд остановился недалеко от смятой фуры. Какое-то время они стояли. Отсюда Фрэнк их не видел – окна и вправду были затонированы просто в хлам, даже силуэтов видно не было. (Блять, где-то там сейчас сидит Джерард.) Затем они немного сдали назад и объехали грузовик под дугой провисших проводов. Айеро сразу же потерял их из виду. Он слегка вдавил педаль газа, аккуратно выруливая сквозь кусты на трассу. Еще немного подождал, чтобы Кресты не сразу обратили на него внимание, и объехал фуру следом. Отсюда Форд снова превратился в небольшую фигурку на конце дороги, не больше игрушечной машинки из коробки Choco Krispis.

*** Захари очнулся от спазматического кашля, буквально разъедавшего легкие безумной кислотной болью. Он постарался проморгаться – что-то налипло на ресницах. Черт. Подзапекшаяся кровь, засохшая в складках. Глаза слезились от едкого дыма. Все болело, страшно, нестерпимо, мучительно. Забрало шлема лопнуло, пропуская жар внутрь. Мужчина постарался приподняться. Голова трещала как от страшного похмелья, какого в жизни не бывает. Все вокруг шаталось, кружилось, вестибулярный аппарат сходил с ума, не понимая, где верх, где низ. Все двоится и смазывается. Ничего не было слышно. Двигаться удавалось с трудом. Мужчина облокотился на руку, и мышцы сразу же ужасно заболели. Вообще все тело болело. Все болело. Боль-боль-боль. Казалось, не было ни одного целого кусочка тела. Ныла каждая косточка, каждый кусок кожи, каждая клетка, каждое волокно мышцы.Воспоминания приходили какими-то обрывками. Что-то…что-то произошло. Что-то пошло не так. Был взрыв. Ракета. База. Призрак. Этот проклятый план. Гидеон... Где Гидеон?! Захари попытался подняться, испуганно выкрикивая имя президента сквозь звон в ушах, но тут же упал снова, как бесполезный мешок с картошкой. Проклятое тело! Двигайся! Он посмотрел вниз. Из его руки торчала кость. Гребаная кость. Кожаный костюм местами прожегся, обнажая алую покрытую волдырями и коркой собственную кожу, поджарившуюся, словно передержанный на сковородке кусок баранины. Все торчащие из-под перчаток пальцы были обожжены и раздулись, как цирковые шарики, утратив отпечатки. Опять голова закружилась и к горлу подступила тошнота. Мужчина едва успел стянуть и откинуть шлем, прежде чем содержимое желудка выплеснулось наружу. Все практически одна кисло-сладкая вода из энергетиков. Он прокашлялся, попытался отдышаться, чуть не захлебываясь попавшей в нос желчью, содрогнулся от спазма и оттер обугленным рукавом губы. Даже дышать едва удавалось. От каждой попытки ныла грудная клетка. Черт, сколько же ребер он сломал? ?Надо выбираться, надо срочно выбираться!? – мигала красная табличка инстинкта самосохранения. Он впервые чувствовал себя таким бессильным. Это еще хуже, чем та авария. Это определенно хуже. Что-то давило на тело. Захари с трудом удалось обернуться. Его придавливали доски разрушенных ящиков, ужасно мерзко чадящий тент и металлические останки лестницы. В дыре виднелось кусочками голубовато-розовое утреннее небо, практически полностью закрытое клубами дыма. Значит, не так долго он пролежал, и, кажется, отека мозга нет. И на том спасибо. Тротил кое-как попытался откинуть весь этот мусор со своего тела. Может, он его и придавил, но хотя бы отчасти спас от огня. Подступала паника. От каждого движения тошнило – нехило он приложился головой. И, видимо, если бы не шлем, то ему бы попросту пробило череп, и одним сотрясением он бы не отделался. ?Честное слово, лучше бы сдох?, – подумал он. Мужчина опять упал на пол, пустым взглядом смотря в черный от дыма и копоти потолок, в дрожащем от жара воздухе хлопьями летал пепел. Пахло его собственными подпаленными волосами. Почему? Почему вторая ракета?..Надо найти Гидеона. Он снова попытался его позвать. Но когда он все-же прокричал, даже скорее просипел… Стоп. Почему?.. Почему ничего не слышно? Ни собственного голоса, ни треска огня, ничего? Буквально только мерзкий писк и боль. Если бы эту боль можно было слышать, то она орала бы громче сирены. Он согнул здоровую (относительно) руку, касаясь опаленной подушечкой пальца ушной раковины и посмотрел на пальцы. Кровь. О-кей… Придется пока обойтись без слуха. Мужчина попытался выбраться из-под завалов. Кошмар, из-под этого мусора и здоровым не выбраться, а уж если тебя как через мясорубку прокрутили... Он попробовал выползти на локтях. Вернее, на одном – на локоть сломанной руки удалось опереться всего один раз, прежде чем Захари понял, что это плохая идея. Воздуха все время не хватало. Казалось, вместо кислорода осталась только едкая вонь гари и паленой резины. Нет, нельзя останавливаться, надо выбраться живым! Надо выжить! Надо найти старика. Наконец-то. Он скинул последнюю доску и переполз к стене. Ноги едва волочились. Господи, лишь бы не сломаны, лишь бы не сломаны. Захари привалился к кирпичам, уткнувшись лбом и плечом в кладку. Стена тоже нагрелось. Да тут все нагрелось, как в ебаном аду. Сознание начинало отключаться от недостатка воздуха. Нет! Ни в коем случае нельзя снова отрубаться, а не то он отсюда не выберется. Держись, держись в сознании, думай, действуй! Он посмотрел на ноги. Правую он совсем не чувствовал ниже колена, да и выглядела она как-то неважно, а левая – Вау, Флэш-Рояль! – даже еще слушалась. Тротил попытался осмотреться. Не очень-то просто, когда глаза залиты кровью и все вокруг плывет, никак не попадая в фокус. Такого чудовищного хаоса он еще в жизни не видел. Практически все было черным, практически все горело, чадило, воняло, дымилось. Остовы мотоциклов валялись в мусоре обглоданными костями, разорванные бочки острыми ошметками торчали из-под завалов горящих досок, на каркасах автомобилей догорала краска и вскипала эмаль, из кусков потолка выглядывала арматура. Захари не узнавал ни единого уголка клабхауса в этом ужасе. Воздух гудел от жара, покрышки плавились. Все было окрашено догоравшим пламенем. Если он сейчас же не выберется отсюда, то просто сдохнет от отравления угарным газом. Захари зашелся в приступе удушающего кашля, еле-живо сипя заболевшей глоткой. Он опять позвал Гидеона, так громко, как только мог, надеясь, что старик все же где-то здесь. Что он ответит. Что подаст хоть какой-нибудь знак, хотя бы пусть просто шевельнется под завалами. Он должен был выжить. Мужчина боковым зрением заметил какое-то шевеление, моментальная заставляя себя собрать смазанную и упорно уползающую картинку. Господи, кто-то спасся! Забрезжила надежда. В покореженных дверях показался Ранкер. О-о-о, черт, он выглядел хреново. Волосы подгорели, по правой части головы и шеи влажно блестел обширный ожог, кожанка и джинсы посерели от пепла. Сторож что-то крикнул и стал пробираться сквозь завалы навстречу, спотыкаясь об осколки кирпичей. Тротил показал на ухо, на мышечной памяти отвечая: ?Я оглох!? Очень… забавное чувство. Орать, но все равно не слышать. Байкер отмахнулся и подхватил его под мышки, волоча по земле. Захари смог прочитать только одну фразу по губам: ?Ну ты, блять, и тяжелый!? А потом опять зашелся в протяжном кашле. О господи! Наконец-то свежий воздух! Это было лучшее чувство на свете. Как будто ты настолько долго был под водой, что уже легкие начало жечь, и ты выплыл буквально на самом последнем издыхании. Он уже и забыл, насколько это приятно. Просто дышать чем-то кроме дыма. Ранкер кое-как выволок гонщика наружу в тень Понтиака – он нашел его недалеко от базы и пригнал на стоянку – опустил на асфальт и обессиленно бухнулся рядом, оттирая пот с шеи и щурясь на яркое рассветное небо. Тротил посмотрел на него снизу вверх. ?Где Гидеон?? – спросил он. Лицо байкера в миг поменялось. Он облизал губы и нахмурился. Сердце Захари пропустило удар. Нет. Нет-нет-нет, этого не может быть. ?Где Гидеон?? – опять повторил он, не слыша, каким страшным дрожащим голосом он это сказал. Ранкер вздохнул и спустя несколько мучительных секунд кивнул куда-то вбок. Тротил, не обращая внимания на жгучий приступ боли и тошноты поднял голову и взглянул в ту сторону. Из груди вырвался рваный вздох. Он прополз через парковку к лежащей на земле в паре метров черной фигуре. Все тело было обуглено, но несмотря на покрывавшие все лицо ожоги, усталые глаза старика оставались неизменными. Внезапно брызнувшие слезы прижгли солью обожженные щеки, затуманивая взгляд. Захари звал Гидеона по имени, пытался разбудить, хлестать по лицу, трясти, бить, и опять звал, и звал, и звал. Пытался докричаться до него какими-то глупыми словами, называл его кретином, козлом, старым идиотом. Сам от себя не ожидая, Тротил разрыдался, опадая на асфальт и сминая в пальцах то, что осталось от кожанки на широкой груди президента. Ткань крошилась в руке, открывая знакомый узор татуировки. Ранкер растерянно стоял за спиной бывшего вица, даже не зная, что тут предпринять. Где-то вдалеке завыла полицейская сирена. Охранник схватил Захари и потащил к машине. Тротил отбивался, пытался вырваться, орал, и хоть сил у него осталось совсем ни к черту, но он все рвался к Гидеону.– Вставай, мудак! Как ты мог! Как ты мог сдохнуть?! Предатель! Крыса! Пусти! Пусти, ублюдок! – не своим голосом орал экс-виц, продолжая бодаться. Сторож грубо запихнул его на заднее сидение и захлопнул дверь. Завел мотор – тем самым ?неправильным? способом с помощью перемотанных изолентой проводов зажигания – и ударил по газам, оставляя на асфальте черные полосы. Захари на пассажирском сидении затуманенным взглядом таращился в серый покрытый флоком потолок, даже не пытаясь сдерживать рыдания. Напротив – просто дал себе волю поорать. Он был зол, он был в отчаянии, он хотел кому-то врезать. Слезы заливали глаза, стекали по щекам и впитывались в обивку дивана вместе с кровью. Ранкер посмотрел на него через зеркало заднего вида. Надо срочно его доставить к медикам, иначе он просто сдохнет.*** Время приближалось к пяти часам. Белое утреннее солнце било сзади в плечо, немного припекая затылок. В приоткрытую щель окна залетал свежий ветер, приятно трепля волосы и донося с трассы гудки автомобилей и далекий шум города. Небо сегодня было чистое, светлое на горизонте и глубоко синее над головой, как с фотографий Йосемитского Национального Парка. Только пара перистых облачков неспешно проплывали над руслом Пассаика, отражаясь в темной блестящей воде. Во всей этой мнимо спокойной обстановке Фрэнк все еще чувствовал себя в чудовищной опасности, и речь даже не о Крестах. Его тело до сих пор было напряжено и готово к атаке, гормональный коктейль из адреналина и кортизола перемалывал его нервную систему, раз за разом заставляя проживать воспоминания с Бойни. Снова и снова, как на зажеванной кассетной пленке. Парню казалось, что он не здесь и сейчас, а все еще где-то там, в холодном тошнотворно пахнущем подвале, невидимое дуло смотрит ему в затылок, и кто-то прямо сейчас выстрелит в него. И тот парень на парковке. О Боже. Фрэнк навсегда запомнит его одноглазое лицо. Над крышей автомобиля пронесся зеленый знак: ?SOUTH 21 NEWARK: Exit 4 Chester Ave, Riverside Ave – NEXT RIGHT? Айеро редко бывал в этом городе, да и делать здесь особо нечего, если ты настолько асоциален. Обычно ребята из колледжа ездили сюда в кино или на концерты в Пруденшиал Сентер, но Фрэнк по понятным причинам к ним не присоединялся. В общем-то, все его воспоминания об этом месте ограничивались экскурсией в Музей Искусств в средней школе, когда преподаватель истории набирал группу для докладов о коренном американском населении, и когда они с мамой ездили в молл-центр за джинсами. Вот Линде-то как раз очень нравилось в Ньюарке. Она бы с радостью переехала, если бы могла, потому что с работой тут традиционно клеится лучше. Но маленькому Фрэнку было комфортнее в родном малоэтажном Клифтоне, где все просто и понятно, как его прямолинейная квартальная застройка.Черный пикап и Хонду разделяли четыре автомобиля. Айеро старался держаться как можно дальше, чтобы бандиты не заподозрили слежку. Пока что все шло гладко, потому что двадцать первое объединяло северо-восточный пригород и даунтаун, и шоссе уже потихоньку заполнялось сонными служащими с ночных смен, в число которых так удачно вклинился Фрэнк. Если бы еще не его полевая форма и не крайне подозрительный жилет, он мог бы вполне сойти за подрабатывающего до занятий студента. На самом деле он чувствовал себя невероятно глупо в таком прикиде: Фрэнк никогда не хотел быть военным, не интересовался физическими занятиями, и к его субтильному телосложению и невысокому росту вообще не шло носить что-либо напоминающее о грубой силе. Особенно когда рукава и штанины нужно закатывать, чтобы они не волочились по земле.Колонна остановилась на светофоре. Фрэнк моментально набрал Боба. Гудки. Гудки.

– Фрэнк! Слава богу. Ты в порядке? – послышался теплый голос Брайара, и, раз он улыбался, значит все прошло более-менее успешно.– В порядке. Вам удалось вытащить Линду? – торопливо поинтересовался парень, нервно сжимая руль.– Да-да, не волнуйся, все путем. Майкл все сделал. Ох и не хотел бы я оказаться на месте того парня, – усмехнулся он, очевидно подразумевая Хэка.

– Как она там? Как ребята? – выпаливал вопрос за вопросом Фрэнк.– Да нормально. Мне кажется, она просто еще не пришла в себя. Но она здорова. А ребята… Ну, Майкл ранен, но я не думаю, что серьезно. А вот Захари еще не вернулся. Он и на связь-то больше не выходит, – Боб задумался и пожал плечами. – Кто знает, может скоро объявится. Ох черт!– А Линда рядом? – его голос нервно дрогнул.– Понял, передаю, – раздалось какое-то шуршание и приглушенное ?Миссис Айеро, это вас?. Парень чуть не пропустил зеленый свет, сзади нетерпеливо просигналили, заставляя тронуться.

– Фрэнки! Это ты? – раздался встревоженный голос. – Ты цел?!– Да-да, это я! Я цел! Все в порядке!Боже, как же приятно снова ее слышать. У Фрэнка от радости даже выступили слезы. Он быстро запястьем промокнул глаза, и откашлялся, стараясь звучать бодро.– Нам… о многом придется поговорить, – он почти видел ее озадаченное лицо. – Честно говоря, я-я даже не знаю, с чего начать. Это просто кошмар.– Ты там держишься?– Оу, а у меня есть выбор? – О да, ее иронично-возмущенный голос. Фрэнк по нему скучал.– Знаешь что, давай сделаем вот как… – Черт, опять чуть не пропустил поворот. А концентрироваться на разговоре и на слежке одновременно оказывается не так-то просто, – Сними с моего счета остатки и улетай в Европу. Оставаться здесь дольше небезопасно… И к тому же я знаю, и не ври мне, ты давно хотела посмотреть на Дуомский Собор. Вот, это твой шанс.– Стоп-стоп-стоп, – перебила Линда, – Я не могу просто уехать, и оставить тебя в этом… – она ненадолго зависла, пытаясь подобрать верное слово, но, кажется, ничего цензурного просто не подходило под ситуацию, – беспорядке. Как ты в это ввязался? Ради чего?! ?Я влюбился в призрака, мам! Ха, забавно, правда??– А что тебе рассказали Боб и Майкл?

– Они оставили эту часть на тебя, – он так и видел, как она свела брови.– Вот предатели, – усмехнулся Фрэнк. – Ну, если тебя устроит такое объяснение, то я по глупости начал расследование, которое привело совсем, эм-м, не туда, куда я ожидал.

– Не устроит.– Ну лучшего у меня нет, так что-о…– Ох, Фрэнки, а я ведь еще боялась отпускать тебя в клуб, – вздохнула Линда в трубку. – Скажи, когда я тебя увижу? Я вообще тебя еще увижу?!– Ну разумеется! Так что не паникуй. Я жив и здоров, и у меня в планах таким и оставаться. Когда? Эм-м… Не знаю. Честно говоря, я хочу, чтобы ты уехала из Натли как можно скорее, и уж точно не дожидалась меня. Парни тебя не обижают? – сразу же он перевел тему.– Фрэнки-Фрэнки… Знаешь, а Боб все такой же воспитанный мальчик, как и в колледже. Хотя я не совсем ожидала, что он вырастет в… м-м, ну в кого бы он ни вырос. А мистер… Извините, как вас зовут?.. Спасибо. А мистер Уэй у меня создает впечатление очень серьезного и ответственного человека.– Ты это говоришь, потому что он слышит? – усмехнулся Фрэнк.– Отчасти. Только не сдавай меня, – рассмеялась Линда, и парень практически засветился от звука ее смеха. – Оу, погоди-ка… Фрэнки, Боб хочет тебе что-то сказать. Не успел он даже попрощаться, как снова раздался голос Брайара.– Это снова я, – раздались шаги, видимо, он ушел в другую комнату и закрыл дверь. – Рад, что ты так быстро привел миссис Айеро в чувство, – И вдруг его тон поменялся. – В общем, теперь к новостям. Эстер только что сообщила, что полиция оцепила обе базы. Похоже, ракета угодила неудачно, и припасы внутри взорвались вместе с миной. Говорят, там просто какой-то ад! Все сгорело подчистую. Еще на территории нашли труп. Его, конечно, не идентифицировали, но по описанию и так ясно, что это был их старик. И, в общем, к чему я это все, – он немного замялся, – В общем, я боюсь, что Тротил мог не успеть. Фрэнк на секунду завис. Если бы мысли были кардиограммой, то сейчас они бы издали протяжный писк.

– Ч-что?..– Извини. Это моя вина, – тяжело выдохнул Брайар. Нет, Фрэнк, это твоя вина. Твоя! Потому что ты втянул его. Ты знал, что это опасно. Ты знал, что малейшее промедление кого-то убьет, что план был плохо продуман, и что вся эта ебаная заварушка возникла, потому что когда-то у тебя не хватило мозгов уйти, когда тебя просили!

– Майкл знает? – упавшим голосом спросил парень.– Думаю, он и сам догадался. В любом случае, будем надеяться на лучшее. Может, он просто повредил рацию, не знаю. Надеюсь, он скоро объявится, – Айеро слышал по его голосу, что он сам не верит в то, что говорит. – В любом случае, сконцентрируйся пока на Крестах.– Окей, – покорно согласился Фрэнк.– Если что – я на связи. Не вешай нос!– Окей… Погоди! Боб, пообещай мне кое-что.– В чем дело?– Умоляю, отправь Линду из Натли. В Европу, в Азию – куда угодно. Она будет сопротивляться и настаивать, но ты будь настойчивее. Только спаси ее. Хорошо?– Хорошо. Ее уже завтра не будет в Америке, – пообещал Брайар.– Спасибо. Боб положил трубку. Айеро еще долго слушал гудки, забыв, что вообще держит в руках телефон. Он рулил на автомате, немигающим взглядом залипая на бампер едущего впереди автобуса. Сотовый выпал и закатился куда-то под кресло. Фрэнк стиснул зубы, шумно дыша.– Ненавижу! Ненавижу тебя! – процедил он, до боли сжимая прорезиненный пластик в руках. – Ненавижу…Ему хотелось сделать с собой что-то плохое. Разогнаться и, выкрутив руль, вылететь с моста. Попасть в аварию. Застрелиться. Порезать вены. Ему казалось, он сам же себя загнал в ловушку, и отсюда вся его жизнь казалась чередой неверных, глупых решений. Если бы его жизнь была бы видеоигрой, он бы прошел ее на худшую концовку из всех возможных и заслужил бы достижение ?Придурок?. Кто тебя тянул искать Майкла? Кто заставил тебя пойти к Крестам? Кто перечил Гидеону? Из-за кого схватили Линду? Кто виноват в смерти Тротила? Гидеона? Хоукбилла? Хэка? Кто составил этот проклятый глупый план?! Ты.не ненавидь монстров, ненавидь их создателей.это значит, что мир должен ненавидеть сам себя.хорошенько вглядись сквозь эту разбитую линзу и скажи, что ты не видишь того, что вижу я.о, так ты не видишь?блин, хреново (плак-плак так чертовски грустно).посмотри снова. напряги свои глазные мышцы пока нервы не сожмутся и синапсы не изжарятся до десяти тысяч вольт (фсссзззт ?оу чувак что это воняет паленым мясом? ?твое лицо?) и твои глаза вылезут из глазниц как два разумных желейных орба с планом побега, названным ?операция вытащи-меня-нахрен-отсюда?. вытяни один из своего черепа и вставь сюда в этот монокль, вот так, давай. проверь, не свисает ли он прямо с твоей головы на кровавой ленточке из мозгового спагетти, как тошнотворная маленькая фрикаделька которую какой-нибудь заносчивый с у к и н с ы н с омерзением ткнет вилкой и схватит ближайшего официанта за горло чтобы тот позвал менеджера?ты еще не видишь?нет?

тогда обернись. посмотри на меня. это прямо во мне, здесь, то, что ты должен увидеть. древнейший фильтр в твоей линзе должен показать тебе все. ты дрожишь от ужаса, стучишь зубами и твоя кожа покрывается мурашками, ты хватаешь свой глаз и наугад впихиваешь его назад в свою башку. посмотри. на. меня. оу, ты уже убегаешь. прямо спринтуешь с места. это ни к чему хорошему не приведет, знаешь ли (глупенький убегающий болван). моя болезнь, эта ненавистная жгучая социальная болезнь, она есть в каждом, в каждом, кого ты знаешь, в каждом, кого ты встречаешь.теперь даже сладкий триалозам* не спасет тебя.F.T.WillZ-must-FUCKING-DIE-JUST-DIE-OKAY??today