Chapter 11: the darkest hour is just before the dawn (1/1)

Испытательным полигоном стала полузаброшенная стройка бывшего мебельного завода промзоны на Маунт-Плезант: слева возвышались ЛЭПы, два грузоподъемных крана и стена цеха, усыпанная граффити и огрызками ржавых труб, справа – только помятый забор из профнастила и широкая лента пустующей трассы. Сюда уже завезли часть техники и материалов, ждущих своего часа под полиэтиленом, но стройку заморозили, и башни мешков с цементом так и не дождались превращения в бетон. Фрэнк вертел в руке пистолет, пытаясь привыкнуть к тому, насколько он на самом деле тяжелый. А с виду и не скажешь – чуть больше фунта на такую, казалось бы, кроху, которая подозрительно удобно и даже эстетично лежит в руке. Холодный металл, прорезиненная ручка, бархатисто прилегающая к ладони, и легкий запах стали, свежего пластика и пороха. Сидящий на капоте Захари улыбнулся, рассматривая удивленно-нахмуренное лицо Фрэнка.– Налюбовался? А теперь давай сюда и смотри внимательно. Фрэнк послушно положил Глок в протянутую руку Тротила. Тот ловко, словно делал это с рождения, отодвинул локер, поймал второй рукой вылетевший магазин, вложил новый в пустой паз, перещелкнул затвор и снял с предохранителя – все буквально за пару мгновений, как в фильмах.– Всего тут три системы безопасности: на обратной стороне спускового крючка, возле курка и вот тут, на раме, – показал он. – Держи.Пистолет сразу стал ощутимо тяжелее, и Айеро снова взвесил его в руке. Ему нравилось, что у ствола так приятно распределяется вес, и почти под любым углом центр тяжести сохраняется.– Пятнадцать патронов. Держи это в уме, и не забывай считать, если придется пользоваться. А теперь давай сам, – Тротил дал ему второй магазин. – Только не направляй в меня дуло, – усмехнулся он, отстраняя от себя пушку торопливо извинившегося парня.Фрэнк поджал губы и переглянулся с Джерардом, стоящим за его спиной и с неприличным для священника интересом наблюдавшим за обучением.– Между триггером и спусковым крючком есть рычаг, – пояснил гонщик. – Нажми.Фрэнк испугался, когда на асфальт возле его ноги что-то грохнулось с полупластиковым-полустальным звоном. Кое-как, очень осторожно и медленно, будто все могло взорваться в руках, парень перезарядился. Айеро чувствовал себя прямо-таки Рэмбо или Джеймсом Бондом – вроде и страшно, но так круто. Куривший у автомобиля Майкл вытащил из кармана плаща какой-то черный стальной цилиндр и отдал Айеро.– Глушитель, – сквозь сомкнутые вокруг сигареты зубы сухо пояснил он, делая еще один глоток энергетика.Фрэнк кивнул и тупо уставился на деталь, не имея ни малейшего представления, что с ней делать.– Да просто привенти на резьбу, Боже ты мой, – подсказал Джерард и поймал на себе возмущенный взгляд Айеро.– Да что ты за священник... – едва слышно шикнул он. Теперь по ощущениям ствол в полной комплектации стал весить никак не меньше двух фунтов. Захари отошел от автомобиля, вставая рядом с Фрэнком. Его ноги и спину тут же высветили яркие фары Хонды, в которых, словно пыль в лучах солнца летала ночная мошкара.– Ноги на ширине плеч. Вытяни руки, вот так вот, прямо, – показал он, – Чуть-чуть согни локти, спину держи ровно… Ровно, я сказал! – он грубо хлопнул парня по спине, – Вот так. Немного наклонись вперед. Чтобы центр тяжести поравнялся с носком. Да. Теперь смотри, – он подошел ближе, – Это называется мушка, а вот это, – он проскользил пальцем вдоль ствола и ткнул на прямоугольный выступ, – это называется целик. Когда метишься – они должны совпасть. Отдача будет сбивать прицел, поэтому при стрельбе держи мышцы в тонусе. Учти, у нас море бензина на бойне – промахнешься, и ты труп!Фрэнк нервно закусил губу.– А теперь давай попробуем. Хотя бы с десятка ярдов, – Захари пошел вперед по высокой сухой траве пустыря. Где-то через двадцать шагов он остановился и поставил на развороченный ящик двухлитровую бутылку из-под Mountain Dew, а затем вернулся к Хонде вдоль стены завода.– Собьешь с первого раза – дам десять баксов, – сложив руки на груди, пообещал мужчина, приваливаясь к кирпичной кладке. Фрэнк снял пистолет с предохранителя и попытался прицелиться, воскрешая инструкции в памяти. Руки дрожали от веса и напряжения, и держать оружие ровно получалось где-то… да почти никогда. ?Руки прямее, что ты как…? – пробурчал Майкл за спиной, но не уточнил, как кто.Айеро нажал на крючок и зажмурился, услышав хлопок заглушенного выстрела.– Ну все, ты остался без десятки, – хмыкнул Захари.

– Черт! – выругался полушепотом Фрэнк, опуская пистолет и встряхивая рукой, заболевшей от отдачи.– Ты перенапряг запястья, так и без суставов недолго остаться, малец. Не вцепляйся ты в него так, не убежит он от тебя! – пояснил Уэй-младший и выхватил пушку. – Смотри, руки слегка расслаблены, большой палец прямо вот тут, где выемка. Понял? – Фрэнк кивнул. – И когда целишься – не закрывай, блять, глаза, – прорычал байкер, развернулся к мишени и спустил курок.Хлопок – и бутылку отбросило на добрые три фута в траву. Фрэнк восхищенным взглядом проводил исчезнувшую из вида Mountain Dew. Джерард рядом иронично похлопал.– Как пристрелка? – поинтересовался Тротил. Мужчина показал большой палец, выплевывая догоревший фильтр сигареты, и передал Фрэнку пистолет.– Вот же срань. У нас до начала с натягом два часа! – байкер скривил рот, рассматривая цифры на экране своего кнопочного Samsung. – Если б ты так долго не копался, еще успели бы нормально подготовиться.– Надо поторопиться, – хмуро пригладил бороду Захари. – Эй, а ты вообще сумеешь выстрелить в человека? – Тротил развернулся к растерянному программисту. Фрэнк немного оторопел. Чтобы убить человека и не сожалеть о своем решении, нужно быть настоящим клиническим психопатом с нарциссическими наклонностями, нужно иметь дефицит активности орбитофронтальной коры и нужно пережить пару физических и/или психических травм в детском возрасте. Но Фрэнк проходил МРТ, и Фрэнк знал, что его мозг в порядке, (кроме ОКР на фоне ипохондрии и тревожности) а Линда отлично справлялась с ролью матери. Он старался, правда старался держать себя в руках и не показывать, как у него трясутся поджилки, и как он умирает от страха каждый раз, как думает о грядущем кошмаре. Как в черепной коробке распинается преподаватель этики с первого курса, три пары посвятивший истории западного гуманизма – ?Нет ничего ценнее человеческой личности, жизни и свободы выбора?. Старался не вспоминать, как медсестра клеила пластыри на коленки, когда школьный задира приложил его в шестом классе об асфальт. И Айеро никогда не хотел быть этим задирой, никогда не хотел причинять кому-то боль. Лучше оставаться жертвой, чем становится агрессором. Поэтому он старался концентрироваться на коротких, простых шагах, думать о том, как держать пистолет, а не о том, когда придется его использовать. Он старался не смотреть в будущее. Потому что оно пугало. Потому что, вероятно, его и нет.Фрэнк посмотрел на Джерарда. Он не был уверен, но, кажется, призрак отлично понял все, что было вложено в этот взгляд. Джерард – доказательство того, что смерть и жизнь реальны. Что после и внутри есть что-то еще, и что любое твое действие имеет вес. Наверное, Фрэнк попадет в Ад.

– Я не знаю, – наконец, опустошенно выдохнул Айеро, сводя глаза со священника и утыкаясь в землю. Тротил неодобрительно покачал головой, но не осудил. Конечно, все боятся. Только лишь время и опыт выбивает из тебя человечность. Кого-то виновность может мучить годами, пока не утопит в алкоголе и попытках забыться. Но тогда ты проиграл.– В любом случае поторопись и пристреляйся, – он понимающе потрепал его по плечу и полез на заднее сиденье автомобиля за банкой персикового RedBull’а, где уже копался в открытых дверях Майкл.– Я прогуляюсь немного. Морально… подготовлюсь, – предупредил Фрэнк. Уэй-младший безразлично отмахнулся и выдохнул вслед мутное кольцо дыма.Айеро вложил Глок в висящую на поясе кобуру и, продираясь сквозь ломкие кусты полынника и колючий сухой астрагал, пошел к заросшим пустующим цехам. Ему хотелось исчезнуть. Хотелось остановить время и задержаться в моменте на пару (десятков) лет, чтобы все обдумать. Он вытащил из кармана антисептик и стал натирать им руки, предплечья и даже лицо – в первую очередь чтобы успокоится. Знакомый, такой домашний и почти родной спиртовой запах с ментоловой отдушкой заставлял чувствовать себя чуточку увереннее перед грядущим безумием.кислотное равновесие снова восстановлено, и неприятные внутренности вызывают неприятные мысли: спроси себя: как я сюда попал? потребуется ли дуло пистолета с минусовой температурой, прижатое к твоей щеке, или слезы, которые текут по металлу, пока ты говоришь, чтобы увидеть, что жизнь - это не жизнь, если ты не живешь ее? комок в горле говорит мне, что ты ошибаешься, как неоновая вывеска, на который спутник смотрит из звездного моря.это должно быть невидимо для их глаз, и они видят, но не могут (не хотят?) увидеть.раздуться и взорваться в замедленной съемке, но это нихуя не изменит.ты знаешь, что это произойдет.я болезненно сбрасываю кожу, кусочек за кусочком, фрагмент за фрагментом, клетку за клеткой, а внутри я побледнел от страха и съеден личинками. теперь уже не так красиво, правда? кровь, пот, дерьмо и слезы – они все одинаковы. мы в конце концов выбрасываем все, что принимаем внутрь.с 9 до 5 - самоубийство, надеюсь умереть к 25 годам. просто игнорируй это.накапливаются и накапливаются, пока не переполнятся, бегут, кричат, вздыхают, задыхаются, они не могут спасти тебя, так что перестать звать, неощутимое кровотечение, 3 2 1, а теперь начинай кричать, код красный, хватит болтать, храни молчание, или все станет черным, ничто не дышит, ничто не двигается, не трясется, святой отец, я согрешил, поверь мне, смотри, молись, пожалуйста не […] многоточие и пауза, вздохни – это не то, как ты видишь, разум – это оружие. Используй его.F.T.Willz-must-dieбез даты– Фрэнк!Айеро оглянулся на догоняющего его Джерарда. Клирик нервно кусал губы и очевидно хотел что-то сказать, но слова не лезли из горла.– Мне страшно, Джи, – признался парень, замедляя шаг. – Нет, в смысле, я уверен в своем решении, прямо железно уверен. Но не уверен, что мне это по силам! Я был так зол, что взялся за кусок, который мне не по зубам! О, Господи, какой же я…! Я такой трус… Они зашли в чернеющий проем цеха. Через разбитые окна под потолком проникал слабый оранжевый свет дорожных фонарей, который абсолютно ничего не освещал, присутствуя лишь номинально. Запыленные трубы воздуховода тянулись вдоль исписанных всякими гадостями стен. Здесь еще стоял слабый запах деревянных опилок, напоминавший о прошлом мебельного завода, но гораздо сильнее пахло сыростью и какой-то кирпичной пылью, характерной для заброшек. Фрэнк пристроился на полу у гигантского полуразобранного вандалами фрезерного станка, оставшегося, вероятно, еще с 80-х, и обхватил голову руками, массируя виски. Перед глазами все плыло от волнения.– Чем я могу тебе помочь? – спросил священник, склоняясь над парнем и касаясь его иссушенных антисептиками рук. Тьма стояла почти кромешная и именно такая, когда все изображение словно бы рябит белым шумом с низкой амплитудой, и объекты едва видны. От Джерарда буквально остались только сероватое лицо и прямоугольник колоратки, которые будто бы плавали на высоте человеческого роста.– Ты рядом, и этого достаточно, – слабо улыбнулся Фрэнк, а потом уткнулся лбом в колени. – Мне просто надо прийти в себя. Меня так это бесит! Ну почему я! Не! Могу! Взять! Себя! В руки! – На каждом слове он бил себя кулаками по голове, и явно сильнее, чем требовалось. Для Джерарда от Фрэнка сейчас просто несло той ужасной смесью из запаха пепла, формальдегида и цинка – запах отчаяния.– Тихо-тихо, Фрэнки, – ласково позвал его Джерард, опускаясь на корточки и равняясь с ним взглядами. – Ты, конечно, не откажешься, раз решил… Поэтому снова отговаривать тебя не буду. Но могу я кое-что спросить?Парень слабо кивнул.– Чего именно ты боишься?– Что все пойдет наперекосяк! Что я оплошаю, что подставлю ребят, что ребята оплошают или подставят, что план слишком плох, что кто-то пострадает, что с Линдой что-то случиться… – затараторил он, и в голосе начинали лязгать истерические нотки. – А Линда… Линда не заслуживает того, во что я ее втянул, Джи! Она – лучшая женщина на свете. Я серьезно. Когда мне было тринадцать, и я свернул чертов телек, знаешь, что она сделала? Знаешь? Она помогла мне убраться! Да все мое детство прошло настолько гладко, что я не верил, когда друзья рассказывали про своих родителей! Джерард тепло и печально улыбнулся.

– Понимаю, Фрэнки, – он склонил голову на плечо, обнимая колени. – Конечно, не заслуживает. И ты не заслуживаешь. Потому что вы оба жертвы обстоятельств. И все-таки, – священник чуть ближе склонился к нему. – Я понимаю, что это морально тяжело, но опиши самый-самый худший расклад из всех возможных. Самое плохое, что может произойти. Айеро нахмурился.

– Что все умрут. Вот прям все. И я, и мама, и Майкл с Захари.– Ну и? Что дальше? – поразительно спокойно спросил Джерард.– Как что? – изумился Фрэнк. Даже немного разозлился от такого абсурдного вопроса. – Это же ужасно! Может даже умрут как-нибудь мучительно. Сгорят от взрыва! А ты вообще останешься один! Снова!– Ну и что? Фрэнк вдруг рассмеялся, натужно и невротично, совсем неправильным, болезненным смехом. На его глазах сами собой выступили слезы.– Разве это не ужасно? – с перекошенным от непонимания лицом воскликнул он, и его голос многократно отскочил эхом от сводов потолка и вернулся к нему. – Джерард, что ты несешь?!– Смерть – это совсем не так плохо, – пожал плечами призрак. – Есть вещи куда хуже. И ни одной из них в твоем раскладе нет. Когда я учился в духовной семинарии у нас было два абсолютно чокнутых преподавателя. Первый вел новейшую историю, а второй – технику безопасности... Знаешь, что такое Бхопальская катастрофа?Парень отрицательно помотал головой, с трудом понимая, к чему клонит мужчина.– Ну, тогда слушай, – он набрал в легкие воздуха, и начал рассказ убаюкивающим мягким тоном, каким мать рассказывает сказку ребенку перед сном, и только гул в пустых трубах вокруг передразнивало почти неслышимое эхо. – В семидесятых одна американская компания решила построить в Индии свой завод по производству пестицидов, но ввозить сырье оказалось дорого. Так что они решили производить химикаты на месте, – начал священник, еще больше сбивая Фрэнка с толку. – Только вот отстроенный завод был для этого плохо оснащен, а перестраивать его слишком дорого. Одно опасное вещество, которое использовалось на предприятии, хранилось в гигантских цистернах под землей. Его особенностью была низкая точка кипения, буквально в температуру тела. В ту роковую полночь на третье декабря 84-го года было жарковато, системы охлаждения не сработали, а старые трубы не выдержали напора газа: вещество… – вздохнул он, – вещество начало кипеть.Около часа ночи люди стали просыпаться от странного едкого запаха. Глаза и легкие жгло, как будто в воздухе летал перец. Казалось, жгло даже кожу. Людей охватила паника – они прямо в пижамах хватали детей и пытались покинуть район. Но они даже не понимали, куда бежать, потому что не знали, откуда надвигается опасность. Плотность населения была очень высокой, трудно представить, какой хаос тогда начался. По улицам города расплывался густой ядовитый туман, захватывая дом за домом. Он был тяжелее воздуха и стелился по земле, не давая возможности убежать. Скоро людей начало рвать, они падали на землю, пуская изо рта пену, и больше не вставали. Матери тащили на руках детей, думая, что они спят. Повсюду лежали сотни растоптанных в панике животных и птиц. Около трех часов ночи с завода, наконец, раздалась сирена. ?Газ! Газ вырвался с завода! Газ!? – в ужасе кричали люди. На рассвете туман немного рассеялся, открывая истинную картину. Полицейские не успевали собирать трупы и отвозить их в заполненные до пределов морги. Больницы были настолько наводнены, что люди ждали на улице, и так и не дожидались помощи. Айеро завороженно слушал его со смесью страха и любопытства.– В первые трое суток погибло восемь тысяч. За следующие несколько месяцев – еще сто пятьдесят. Последствия отравления еще через пару лет добили число по разным источникам до шестисот тысяч, – отрывисто произнес Джерард уже почти шепотом. – Это случилось более тридцати лет назад, но в почве и воде Бхопала остался яд, от отравления которым до сих пор рождаются дети со страшными генетическими заболеваниями, – парень ненадолго замолк и слегка прищурившись посмотрел в глаза Фрэнку.– И что случилось потом? Владельцев наказали? Призрак мотнул головой.– Один сбежал и так и не был пойман, а что стало с другими я не знаю. Во всяком случае при моей жизни судебная тяжба не была закончена, – он неопределенно повел плечом.– Погоди-ка, то есть они не были наказаны как минимум… семнадцать лет? Да это же целая жизнь! – возмутился Фрэнк. – Некоторые погибшие и до этого не дожили!?Фрэнки-Фрэнки, да ты и правда повернут на справедливости?, – улыбнулся своим мыслям Джерард.– Это ты еще не слышал про то, что случалось в 536-ом и 1347-ом, – клирик мрачно усмехнулся и выпрямился, потянувшись в слегка кошачьей манере.– А что, все было так плохо? – с сомнением переспросил Айеро, поднимаясь следом.– Вот все то же самое, но по природным причинам и в масштабах целых материков. Так что Бхопал это еще жалкий пшик в масштабах истории.– Зачем вам вообще все это рассказывают в семинарии?– Потому что мы должны знать, что делать, когда все летит к чертям. Буквально. И быть в состоянии оказать помощь. А знаешь, какое первое правило? – лукаво улыбнулся Джерард, и Фрэнк ответил вопросительным взглядом. – Не паниковать. Два и два сложилось в голове Айеро, и он чуть не вскрикнул, осознав его хитрый ход. Который сработал! Будь ты проклят (в хорошем смысле), мистер-святой-отец! В общий настрой Фрэнка вклинилась депрессивная фаталистичность, но она же и вытеснила собой страх. Парню вдруг показалось, что и правда, не так это все ужасно. Статистика говорит, что в день умирает от 350 до 400 тысяч, а если еще точнее – то каждую 1,8 секунды в мире умирает человек. Вот прямо сейчас кто-то умер. И еще один сейчас. Так… какая разница? В любом случае мы все окажемся в земле. В силах Фрэнка разве что немного отложить день смерти, если судьба будет благосклонна.– Хочешь знать мое честное мнение? – продолжил Джерард, звеня в кармане розарием. Айеро воодушевленно кивнул. – Вот ты думаешь, что от твоей ошибки все могут пострадать. А в реальности мало что действительно зависит от тебя. Но это не значит, что попытаться не стоит. Фрэнк потупился, разглядывая едва белеющие в черноте носки кед. ?Жизнь – дерьмо, пацан. Это ожидание смерти, которое мы не прекращаем, потому что надеемся? – почему-то всплыли слова Майкла. Точнее и не скажешь. В худшем случае Фрэнк станет частью статистики, а в лучшем – усилия оправдаются Говорят, самый темный час перед рассветом. И если это сейчас не он – то что же тогда?– Боюсь представить, что же тогда творилось на твоих проповедях, если это – твоя типичная притча, – наполняясь решимостью, рассмеялся Фрэнк.– Только не говори, что тебе не понравилось, – плутовато улыбнулся Джерард. – Но знаешь, что еще меня волнует? – внезапно его тон стал серьезным, и священник задумчиво нахмурился, пощипывая подбородок. – Я все еще думаю о том, о чем спросил тебя Захари… Парень закусил губу. Он боялся этого вопроса. Отнять чью-то жизнь – это реальная вещь. Когда в мыслях Айеро вспыхивали кадры вероятных сценариев, когда он представлял, как ему придется пустить в кого-то пулю… Это пробирало до костей, желудок сжимало, а к шее поднимался жар, который размывал зрение и отрезал звуки и чувства до полной депривации. Ощущение точки невозврата. Как будто ты не просто убил кого-то, а убил еще и какую-то внутреннюю часть себя, о которой не подозревал.Перед тобой лежит еще не мертвый, но и уже не живой человек, застрявший в предсмертном состоянии, как Хоукбилл тогда, и ты понимаешь – еще две секунды – и все. Конец. В кровь выбрасывается адреналин, дыхание и кровоснабжение замедляются до полного прекращения, в мозгу начинается кислородное голодание, разрушаются нейронные связи. Мыслительные процессы останавливаются.Первые пять-десять минут клетки еще живут на сохранившемся запасе энергии, и из последних сил поддерживают собственную жизнедеятельность. А потом запас исчерпывается, и ферменты разрушают межклеточные мембраны, превращая идеально отлаженную структуру тканей в хаотичное биологическое месиво. Первыми страдают печень и мозг. Вот в этот самый момент начинается необратимый процесс автолиза – разложения. И это натворил ты. Ты запустил это. Оружие в руках моментально становится таким тяжелым, что удержать его невозможно, конечности тебя не слушаются. Когда ты это сделал, кажется, что больше уже ничего не важно. Ты убил. Так горячо и холодно одновременно. И невероятно одиноко. Почти смешно, что жизнь такая хрупкая.– У тебя есть идеи? – наконец, спросил Айеро.– По правде говоря есть. Но тебе они по душе не придутся. Мораль – твое слабое место, Фрэнки. И ты это знаешь, – осторожно подступился Джерард. – ?Ударил-убежал?*. И я боюсь, что в нужный момент ты не сможешь защитить себя. Потому что увидишь в противнике человека, а не угрозу. Джерард прекрасно осознавал, насколько это лицемерно прозвучало для священника. Но даже если и так – гори оно все! Если к кардиохирургу на стол положат незнакомца и члена его семьи, но спасти он успеет только одного, то выбор будет очевиден. Джерард уже научился не лгать хотя бы себе – его не волновало, что случиться с байкерами, и тем более с Крестами, если Фрэнк пострадает.– Ладно, выкладывай, – согласился Айеро.– Выстрели в меня, – сказал, как пластырь сорвал.Первые несколько секунд Фрэнк молчал, опешив от предложения.– Джерард, это другое, – едва слышно ответил парень, отступая на шаг.– Но ведь ты прекрасно понимаешь, что мне ничего не будет. Я мертв! И… и это лучше, чем тренироваться на бутылках. Фрэнку не нравилось, насколько это здравая мысль.

– Ты предлагаешь мне тренироваться на тебе? Но ты же не мишень! Ты что, предлагаешь мне просто взять и – не знаю – забыть, в кого я целюсь?!

– Да.– Ох.– Хорошо, Фрэнки, давай так, – Джерард положил руки на его плечи (их вес совсем не ощущался), его потусторонние глаза поймали свет любопытно заглядывающих фонарей. – Представь, что от этого зависит не твоя жизнь, а жизнь Линды. Что счет идет на доли секунд, и вопрос уже не в том, сможешь ли ты выстрелить, а в том, кто успеет выстрелить первым. Понимаешь? Парень как завороженный смотрел в эти отдающие малахитом блики на радужках призрака. Если поставить эту проблему таким углом, то… да какой тут может быть выбор.– Умеешь ты убеждать. Джерард удовлетворенно кивнул и направился к стене цеха, по призрачному бесшумно ступая по щербатому поросшему сорняками бетону. Фрэнк вытащил из кобуры Глок, щелкнул магнит застежки. В этой темноте мало что было видно, но силуэт оружия легко угадывался черным L-образным пятном. Металл прижигал кожу холодом. Фрэнк проверил предохранители и взглянул на ждущего у стены священника. Ну что за сюрреализм. Это выглядит, как расстрел. Разве так можно хоть чему-то научиться.– Тебе точно не будет больно? – дрогнувший голос Фрэнка передразнило эхо.– Точно. Максимум, что я почувствую – легкий зуд, – клирик выступил в рыжеватый прямоугольник света, льющегося из разбитого окна под самой крышей, и завел руки за спину, подставляя лицо лучам фонаря. Фрэнк навел дуло на Уэя. Нет, ну это какой-то абсурд.– Фрэнки, к миссис Айеро приближается бандит, – как-то нехорошо заулыбался Джерард. – О нет, у него в руке револьвер!Актер хренов! Парень стиснул зубы, выравнивая прицел.– Он прямо за ее спиной. Окей, мушка между глаз, руки дрожат.– О Господи, Фрэнки, он ее схватил! Палец на крючке, осталось только нажать.– Он приставил ствол к ее виску! Если спустить курок сейчас, то пуля угодит прямо в лоб.– Бам! – вдруг закричал призрак, оставляя после себя звон в ушных перепонках. Доля секунды и раздался хлопок выстрела. Фрэнк в ужасе посмотрел на Джерарда, а Джерард – на Фрэнка.– О черт, прости-прости-прости! – парень выронил пистолет, как-то странно отдернув руки к лицу, словно вдруг осознав, что держал червивый кусок гнилого мяса. Священник, нахмурившись, потер переносицу.– Надеюсь, ты извиняешься перед миссис Айеро. Ведь ее только что убили, – насмешливо заметил Джерард, глядя на него исподлобья.– Сукин ты сын!– Объективности ради – неплохой выстрел, – похвалил священник и развернулся к стене. – Пря-мо меж-ду глаз, – разбивая слова на слоги, протянул он, ковыряя ногтем застрявшую в кирпичах пулю. – Еще бы чуть быстрее, – бросил клирик через плечо, – Ну что, попробуем еще?– С удовольствием, – впрочем, без особого энтузиазма согласился Айеро, подбирая Глок.– Но ты быстро учишься, так что мы усложним задачу, – он драматично откинул волосы с лица и загадочно улыбнулся. – Попробуем с движущейся мишенью.***04:03 AM Уставшие байкеры перетаскивали из фуры на разгрузочную площадку последние ящики ночной смены и обсуждали, куда сходить на выходных в конце недели. В сухой траве стрекотали цикады. На этаже офисов горело всего два окна, и оба принадлежали кабинету лидера. Охранник первым заметил фигуру, медленно приближающуюся через высвеченную прожектором дорогу. Мужчина уже было потянулся к ждавшему своего часа в углу будки Kel-Tec восемнадцатого калибра, когда понял, кто именно сюда направляется. Захари поднял руки, и его широкие ладони в черно-белых мотоциклетных перчатках поравнялись с его напряженным лицом. Сторож быстро передал что-то по рации и поднял шлагбаум, пропуская бывшего вица на разлинованный асфальт парковки. Заслышав гнусавый сигнал пропуска, грузчики высунулись из-за дверей кузова, высматривая, кого принесло сюда в такой час. Тротил исподлобья оглядел настороженные лица товарищей на той стороне площадки, остановился напротив въездных ворот и поднял глаза на знакомые окна, светящиеся тревожно-желтым светом. Там уже стоял черный словно бы вырезанный из картона силуэт роуд-капитана.

– Тротил! О господи, как я рад тебя видеть! – Из служебной двери склада навстречу гонщику торопился Кольт. – Парни, Гидеон уже знает? – заозирался механик, крича в сторону столпившихся на разгрузочном пандусе байкеров.– Знает, – Захари сдержанно кивнул на окна кабинета, от которых не отходила высокая фигура.– И то верно. Так… значит, суд будет? – осторожно начал мужчина. – Ты ведь за этим пришел? Ты так неожиданно исчез, когда все произошло. Мы растерялись и-и… Ох, проклятье. Когда наш старик протрезвел, он был в ярости…– Могу представить, – поморщился гонщик.– Вначале мы хотели найти тебя по Понтиаку, но Трак быстро смекнул, что ты уже покинул нашу зону, и тогда пришлось бы подключать раберов*. Поэтому мы решили достать тебя через…– Мамашу того парня. Умно и неэтично. Я бы так и поступил. Как она там?– Вначале рыдала, сейчас успокоилась, – пожал плечами механик.

– Закрыли на бойне?– Ну, где ж еще. Так что, суд?– Повод куда хуже, – он покачал головой.– Хуже? – удивленно переспросил Кольт, подвисая от нахлынувших соображений. – Минуточку… Во что ты вляпался? Захари мрачно усмехнулся.– Проводишь к старику?– Любишь ты держать интригу... Механик приглашающе махнул рукой на двери склада, и байкеры зашли внутрь. Тротил с наслаждением вдохнул родной запах резины, дизеля, машинного масла и растворителя, из-под сапог выбилось уходящее под бетонный потолок эхо. Вдоль гаража блестел целый загон его с Гидеоном байков и парой винтажных спортивных авто. Наверное, лучшая коллекция на всем среднеатлантическом побережье. У северной стены стояли батареи накрытых тентом канистр бензина по пять галлонов. У восточной – стеллажи для шин и дисков. В углу привычно блестели запачканные инструменты и станки мастерской с разобранным каркасом чоппера. Захари и представить не мог, что так соскучился по клабхаусу всего за пару дней. И что хуже – сегодня, может быть, последняя ночь, когда он его видит, потому старался запомнить каждую деталь, каждую мелочь. Под руку мягко скользнули слегка тронутые ржавчиной перила, и вот уже над головой загудела офисная вентиляция, которая совершенно не спасала днем от жары, а по ночам в ней завывал холодный воздух. От шагов посыпалась пыль дерьмовой штукатурки, из переговорки клацала клавиатура закупщика и играл тихий рок-н-ролл. И, наконец, за поворотом показался огромный стальной люк кабинета ?Большого Папочки?. Тротил толкнул приоткрытую дверь плечом и зашел. Гидеон сидел, развалившись на кожаном диване и вхолостую наигрывал на своем Fender соло из The Trooper Эдриана Смита. Он ничего не сказал Захари, только посмотрел на него тем взглядом, какой обычно бывает у родителя, чьего ребенка выперли из колледжа за хранение. Гонщик молча взял вторую гитару с подставки, сел напротив капитана, и начал играть соло за Мюррея. Обе партии смешались, образуя цельную композицию. Гидеон вздохнул в бороду.– Было бы неплохо записать кавер, – наконец, сказал он, откладывая инструмент, а затем, помрачнев, продолжил: – Знаешь, если бы ты тогда не смылся, поджав хвост, а поступил бы как мужчина, всего этого можно было бы избежать. Зачем ты вообще пришел?– Чтобы предупредить, – он забарабанил пальцами по кожаному подлокотнику. Гидеон вопросительно свел брови, и Тротил продолжил:– Сегодня клабхаус подорвут.– Кто?! – вскочил президент. Именно это Захари и нравилось в старике: его первым вопросом всегда будет ?кто??.– Брайар.

– Брайар?! – вскричал Гидеон, страшно меняясь в лице. – Да кем он себя возомнил?! Если он хоть пальцем тронет хоть одного мембера! – активно иллюстрировал каждое слово жестом мужчина. – Я вырву ему печень и заставлю ее сожрать вприкуску с мышьяком!

– Он давно на нас… вас зубы точит. В общем, он предлагает капитулировать в обмен на то, что клуб останется нетронутым, – у Захари даже челюсти свело от этих слов, как от литра лимонного сока.– Как ты вообще с ним пересекся? – вдруг насторожился мужчина.– Кобра и малыш попросили достать им оружие, – ответил Тротил, прикусывая щеку. – И я связался с Брайаром.– Что-о? – прохрипел Гидеон, буквально не веря своим ушам – ему как будто сказали, что-то абсолютно нелепое, в духе ?вода сухая? или ?снег горячий?. – То есть из всех торговцев гребаного штата ты выбрал его?!Захари не стал отвечать. По большому счету, и отвечать было нечего.– И хорошо, что ты теперь не с Сынами! Да ты - да ты же просто идиот! – в голосе Гидеона послышалось то старческое дребезжание, которое прорывалось всякий раз, когда он был на пределе и сдерживался уже из последних сил. Будь перед ним кто-то другой, он бы прямо сейчас и впечатал бы его в пол, пересчитывая ребра сапогами. – И я тоже идиот! Потому что взял в вицы такого козла! В его глазах уже полопались капилляры, а на шее вздулись жилы-канаты.– Ладно! – выплюнул он. – Пусть сунется! Пусть подрывает! Мы еще посмотрим, кто кого! И с чего бы у этой скотины возникла такая идея? Ты ему что-то наговорил?!– Ничего, – с ледяным спокойствием ответил Тротил. – Очень советую поскорее убираться и сообщить всем парням, что сегодня базу подорвут.– Аха! Еще чего! Может, мне еще ему и жопу подлизать? И бантики на окна повесить? У нас достаточно оружия, чтобы отстоять клуб.– Гидеон, – процедил мужчина, повышая тон и вставая с кресла, – ты не понял. Базу уничтожат, а не захватят. И не только базу, но еще и бойню. Поэтому скорее сообщи всем, что надо либо сваливать, либо сдаваться. У нас нет выбора!– То есть, ты решил стать его посланником? – лидер свел кустистые брови. – Какого черта?!– Прекращай! Ты понимаешь или нет, что скоро вас всех убьют?! Я не хочу, чтобы твоя старая задница сдохла! – прорычал он в ответ, а затем посмотрел на зычно тикающие часы на стене. – Бойню разорвет буквально с минуты на минуту! Гидеон даже не нашелся, что ответить, настолько его оглушило яростью и шоком.– Что ты хочешь этим сказать? Это все как-то связано, Захари? Ты и-и, – он практически задыхался от переполнявшей его ярости, – и этот взрыв, и ?Кресты?? – его клокочущий голос пополз вниз.– Это сейчас не важно, правда! – пытался достучаться до него Тротил. – Хоть раз за все эти гребаные годы будь настоящим роуд-капитаном и подумай о парнях! Президент нервно и даже шатко прошел к столу и потянулся за рацией. Впервые за всю историю сотрудничества бывший виц видел его таким… старым. Но вдруг из динамика его рации донеслось шершавое: ?Прием. Гидеон, постав…?

– Пускай! – крикнул он в микрофон, и треснул передатчик об столешницу, чуть не раскрошив пластик. – Черта помянешь… – Он шумно выдохнул, пытаясь успокоиться.– ?Кресты? приехали? – напряженно спросил гонщик, прекрасно понимая, что будет дальше.– А тебе-то что? – сквозь зубы процедил Гидеон, цепляя рацию на пояс. – Тебя наши дела уже не касаются, – он бросил на мужчину злобно-разочарованный взгляд. Президент с силой захлопнул за собой дверь, что даже стены задрожали. С той стороны зазвенели ключи. ?Пока подождешь, а потом разберемся!? – пригрозил он. Тротил фыркнул, потянулся и неторопливо подошел к окну, слыша из коридора громовой голос удаляющегося Гидеона, пытающегося связаться с бойней.– ?Тебя наши дела уже не касаются?, – передразнил гонщик лидера полушепотом.

– ?Прием. Ты же в курсе, что мы тебя слышим?? – хохотнул Майкл.– Ну и что? Будешь теперь мне это до самой смерти припоминать? – с едким сарказмом ответил Захари в петличку в вороте комбинезона.– ?Даже дольше?.– ?Прием, Тротил. Что видишь?? – послышался прерываемый радиопомехами голос Боба. Захари вначале всего покорежило от его голоса, но он все же прильнул к окну, прикрывая ладонями глаза от бьющего в спину света.– Ну, парни походу попрятались. Во всяком случае кроме охраны больше никого не вижу… Ага. Вот и наш клиент. Черный пикап… Форд F-150… Номеров нет.– ?Что привезли??

– Отсюда не вижу. Багажник накрыт тентом… Заехал на склад.

– ?Посмотреть можешь?? – спросил снова Уэй.– Как раз пора. Гонщик подошел к двери и вытащил из кармана связку ключей. ?Старый ты маразматик, Гидеон?, – подумал мужчина и беспроблемно вышел в коридор офисов, уже отсюда слыша рычание пикапа и мужские голоса внизу. Он старался ступать тихо, чтобы не привлечь внимание, хотя в тяжелых берцах это было не так-то и просто. Скользнул мимо переговорки, опустился на колено и высунулся за дверной проем, выходящий на лестницу, рассматривая слабо освещенный склад. В центре стояла тачка, ворота уже закрыли. У багажника Форда Гидеон (невооруженным глазом было видно, как он напряжен) беседовал о чем-то с человеком в шуршащей грязно-синей ветровке. Тротил его пока разглядеть не мог – он стоял спиной. Второй мужчина в джинсовой куртке отвязывал тент с груза.– Судя по байкам здесь осталось человек семь. Максимум восемь – шепнул Захари, стараясь говорить как можно ближе в микрофон. – Думаю, охрана на улице, плюс охрана в здании, плюс сам Гидеон. И, видимо, Люсид и Кольт в офисах, – оглянулся он на приоткрытую дверь за собой.– ?Прием?, – раздался взволнованный голос Фрэнка. – ?Сколько Крестов??– Окна затонированы в хламину, – прищурился Захари, стараясь не светиться. – ...Пока вижу двоих. Вдруг гонщик почувствовал холодное покалывание в правом запястье. Еще одно. И еще. Он точно к этому никогда не привыкнет.– … Их трое. Прием, трое! – исправился мужчина, вжимаясь спиной в стену.– ?Ну че, пацаны, пиздец?, – выдохнул Майкл.– ?Не нагоняй раньше времени?, – проворчал Брайар. – ?Может просто дилеры?.– У одного уже вижу дробовик, – снова высунулся Захари.

– ?Пиз-дец?, – наигранно мрачно повторил Уэй.– ?Ладно, всё! Сосредоточились, парни. Тротил, я тебя отключаю от канала – с этого момента пользуешься рацией, чтобы не забивать волну. Майкл, Фрэнк, ваш выход?, – напряженно напомнил Боб. – ?Подрываю через три… Два… Один?. Тем временем мужчина с дробовиком как раз сгрузил ящик из багажника и бухнул его на пол. Изнутри донеслось тяжелое клацанье. Видимо, внутри были как минимум патроны, а затем полез в салон автомобиля и вернулся уже с портфелем, который поставил на крышку. Мужчины скучились возле груза, и Гидеон вытащил из кожанки несколько толстенных пачек купюр и передал своему собеседнику. Тот быстро пересчитал деньги и спрятал их у себя в поясной сумке. Вдруг рация Гидеона залилась истошным белым шумом, в котором едва угадывался чей-то панический голос. Ну все. Началось. Пока президент отходил в угол склада, отвечая на передачу и отвлекая внимание дилеров на себя, Тротил выскользнул на лестничную площадку и, вжимаясь в стену, в прямом смысле на цыпочках сбежал до низа. Пронесло – не заметили. Сердце колотилось как бешеное, словно вот-вот застрянет в горле. Гонщик быстро спрятался за ящиками с растворителями, пытаясь не дышать слишком громко и не скрипеть кожаным комбинезоном. Вдруг по всему гаражу разнесся бешеный рык Гидеона. Черт возьми, Захари было очень его жаль. Теперь уже он вообще не был уверен в том, что правильно поступает. По большому счету, в ретроспективе все, чего он хотел достичь в жизни – это следить за ребятами в мото-банде и, возможно, (и это ему до недавнего времени казалось фантастикой) узнать правду о Крестах. Если получиться, то (нет, ну это уже точно мечты) даже отомстить им. Но Захари был реалистом, и понимал, что с текущим раскладом к этим мерзавцам никак не подступиться. И вдруг появляется эта дикая парочка с их проклятым приведением, и переворачивает его жизнь с ног на голову. Все мироздание вдруг становится шатким, а планы на жизнь, прямые, как драг-рэйс* трасса, вдруг разветвляются на множество дорог, и еще не ясно, какая из них ведет к финишу, а какая кончится обрывом. Вдруг он прямо сейчас мчится в каньон? Призрачное наэлектризованное прикосновение к правой щеке дало понять, что нужно быть бдительнее. Захари оглянулся и практически вжался в пол, едва успев миновать настороженный взгляд мужчины в ветровке. Дилер что-то тихо шепнул своему напарнику, кивая на напряженную фигуру Гидеона в дальнем углу склада, и, кажется, уже начал подозревать неладное. Тротил взглянул на часы. Пора бы Крестам сваливать, чтобы не сбивать график.Президент закончил разговор и вернулся к автомобилю. Никогда еще Захари не видел лидера таким – он весь буквально трясся. Пока мужчины прощались, гонщик переполз поближе к воротам, постоянно оглядываясь и стараясь не попадать под дребезжащий свет флуоресцента.Захлопали закрывающиеся двери Форда, мотор уверенно зарычал, подкрашивая выхлопы красными огнями, и автомобиль задним ходом выехал со склада на парковку через открытые Гидеоном ворота. Президент вышел следом, наблюдая за тем, как пикап развернулся и покинул территорию. Тротил перебежал за полки с шинами, чтобы держать капитана в поле зрения. Старик привалился к стенке и тяжело вздохнул. Даже не тяжело, а так, словно на его плечи вдруг бухнулось по десятитонному грузу. Достал сигареты – красные Marlboro, какие же еще – и закурил, глядя в след удаляющимся фонарям Форда за сеткой рабицы. Если все идет согласно плану, то призрак должен быть четвертым пассажиром.– Прием! – прикрикнул Гидеон в динамик рации, – Прием!.. Да что б тебя! Монако! Прием! Как обстановка?С канала донеслось шипение.

– Что?! Не слышно! Что там у вас?– ?…разг…млен!? – голос прерывался шумом и пулеметной очередью. – ?Ост…я я. И, каж…тся, Хэк?, – выстрел. – ?Я даже не зн…ю этих лю…й!? – В его голосе слышалась неподдельная паника, практически истерика.– Проклятье, – выругался Гидеон, и принялся переключать каналы, пытаясь найти хоть кого-то. – Блять!Он свистнул, вложив пальцы в рот, чтобы привлечь внимание охранника в будке на той стороне парковки. Мужчина выглянул, вопросительно всматриваясь в силуэт капитана.– Ранкер, сынок, иди сюда! – позвал он, приглашающе махая руками, хотя сам пошел навстречу. – Объявляй-ка сбор и чрезвычайное положение! – голос становился все тише по мере того, как он отдалялся от клабхауса. Захари снова включил рацию.– Прием, как обстановка? – не поднимая голоса, спросил гонщик. Нет ответа. Окей, еще одна попытка.– Боб! Уж ты-то точно ничем не занят, будь ты неладен! Отвеча-ай! – на пониженном тоне процедил мужчина, безотчетно начав трясти передатчик, как будто это чем-то могло помочь.– ?Черт!? – наконец ворчливо прокричал голос Майкла. – ?Все по…ло не по …лану! Мы в п…зде! Ту…?Сигнал что ли оборвался? Тротил непроизвольно крепко сжал передатчик и стиснул зубы. Так, спокойно. Что вообще могло пойти не так? (Всё) И тут по всей базе заорала сирена. Ее истошный звон заглушил собой все остальное. Захари с непривычки зажал уши. Нет, серьезно, это слишком громко. В любом случае ему теперь здесь делать уже нечего. Пора выбираться. Тротил пробежал между ящиками к гаражной части склада, где ждала целая батарея мотоциклов. Тут даже и выбирать не надо. Руль черно-красного Гиксера* лег в руки как родной. Гонщик повернул в замке ключ зажигания. Хоть из-за надрывающейся сирены мотора и не было слышно, но приятная дрожь мощного двигателя ощущалась всем телом. Захари определенно скучал по этому чувству.На лестнице показались сбегающие вниз Кольт и Люсид с денежным кейсом подмышкой. Они даже не взглянули в сторону Тротила, опрометью кидаясь сквозь склад. Гонщик ещё раз попытался связаться с парнями. По идее они уже должны были начать обратный отсчет, но не будут же они запускать ракету, не предупредив его. Не будут же?– Боб! Боб! – Захари даже не слышал собственного голоса из-за проклятого звона пожарки, уже башка начала болеть, – Боб! Ах ты сволочь, ну и черт с тобой.Он переключил канал на Майкла – тишина. Фрэнк – нет ответа. И по второму кругу. Ну и ладно. Если связь отвалилась, то вряд ли Брайар станет ждать. Он скорее пальнет без предупреждения. Главное, что все парни успели покинуть базу. Захари надел шлем и выехал со склада. На горизонте уже разгоралась утренняя заря, разгоняя ночную синеву. У черного входа байкеры в панике разбирали свои мотоциклы и потихоньку покидали территорию. Ранкер нервно стоял в дверях будки, подгоняя парней, чтобы они эвакуировались организованно и вовремя, так что почти никого с ночной смены уже не осталось. Секундочку, а Гидеон-то где? Поравнявшись с КПП, Тротил перехватил взгляд удивленного охранника и остановился под шлагбаумом.– Что-то я не понял, где старик? – крикнул Захари, окидывая взглядом парковку из-под забрала.– Ай-я-а думал-думал ты в кабинете, – растерянно ответил сторож, мечась взглядом между окнами базы и стоящим перед ним экс-вицем. – И старик тоже так думал. Он же-он же за тобой...У Захари глаза расширились от осознания, словно под дых ударили.– Проклятье! – он ударил по газам, в пару секунд пересек парковку, откинул мотоцикл на въезде базы и со всех ног побежал к лестнице. Вначале Захари услышал грохот, такой оглушительный, что отдался протяжным звоном в ушах, потом почувствовал, как в спину ударила взрывная волна и лавина мелких камней, сбившая его с ног. Он упал на ступени, больно отбив колени и плечо, но удержался за поручень. Тротил оглянулся. Стена склада была буквально раскрошена в порошок и продолжала осыпаться. Башни ящиков обрушились, раскидав повсюду внутренности, что-то горело, мотоциклы попадали, полки с шинами обвалились, полный хаос. Не давая себе времени на промедление, мужчина помчался наверх к офисам. Повернул в коридоре, чуть не врезавшись в стену. Дверь кабинета была открыта.– О господи! Гидеон! – с облегчением воскликнул Захари, хватаясь за сердце.– Вот ты где! Мелкий ублюдок! – столкнувшись с ним в проеме, прорычал капитан, крепко прижимая к себе гонщика. – Пойдем! Они выбежали на лестницу. Осталось только пройти сквозь этот чадащий удушающий смог к воротам – и этот кошмар кончиться. Гидеон шел первым, закрыв нос рукавом.Все произошло очень быстро. Захари даже не успел заметить, как вторая ракета пронеслась прямо в дыру в стене. И этот взрыв не был похож на первый, потому что его поддержали сразу десятки бочек с бензином, дизелем, баллоны с растворителями, рассыпавшиеся по полу гранаты и еще бог знает что.