Два лица. (1/1)

«Чёрт, теперь мне, по его милости, придется где-нибудь раздобыть конспекты по латыни...», - думал Марат, выходя из аудитории, с лекции по химии. Нужно было нагонять материал, который он вчера продинамил. - Здорово, Ветер! – услышал он. Марат обернулся, и обнаружил у себя за спиной Сергея. - Привет, – отозвался он, обмениваясь с Днепровым рукопожатием, – Ты куда? - На термех, – гитарист поморщился, словно у него разом заныли все зубы, – Кстати, ты на каком? - В смысле? – не понял Марат. - Ну, на каком факультете? - На фарме, а что? - Да то... - Сергей перебросил рюкзак через плечо, – Скажу, что тебе повезло. Слышал новость? - Нет, про что? – вопросительно поднял бровь Марат. Он явно не догонял, к чему клонит Сергей. - Тебе повезло, что тебя вчера здесь не было. - Почему это? – в душу Марата закралось подозрение. - Сегодня двое из ваших в больницу попали. - ?! – Ветров вытаращил глаза, – ...Из-за чего?! Сергей хмыкнул: - Да захотелось им на лёгкую оценки хорошие заработать, вот и послал их один из ваших профессоров с практикой в одну из аптек на день. Ну, они поехали. И по дороге в аварию попали. В итоге, прибыли по назначению, но немного в другом формате... Марат молча смотрел на Сергея. «А ведь я, если бы мне предложили поехать всего на один день, на практику, и за это еще и оценки хорошие поставили бы... - он закусил губу, - ...пожалуй, я бы согласился не раздумывая...». Тут прозвенел звонок, возвещающий о начале лекции. - Ну, я пошел. Там, у своего профессора спросишь. Мне-то друзья рассказали... - Днепров развернулся, и затерялся среди спешащих на лекцию студентов. Ветров же, ошарашенный внезапной информацией, пошел на пару.После неё он решил подойти к профессору. - Скажите, это правда, что двое ребят вчера, когда ехали на практику, в аварию попали? – спросил Марат. Его не оставляло странное ощущение, что он что-то знает, но не до конца понимает. Профессор повернулся к нему. Это был немолодой мужчина в возрасте пятидесяти пяти лет, с короткой седой бородкой, и круглых очках, которые ему придавали немного совиный вид. - Правда. К сожалению. Знаете, мне пришлось послать Латышевского вместо вас, Ветров, хотя он и хуже вас по знаниям. Но, ведь вы же вчера отсутствовали, но, может, оно и к лучшему... - он тяжело вздохнул. Видно было, что ему не по себе от сложившейся ситуации. – Кстати, а почему вы отсутствовали? – вернулся он к деловому тону. - А... я... Мне что-то плохо было с утра... – быстро нашёлся Марат, – Вот и пропустил. - Понятно. В любом случае, радуйтесь, что вас не было, – бросил профессор, и вновь занялся сбором бумаг в свой кейс. Ветров, находясь в состоянии легкой прострации, вышел из аудитории, и направился в общежитие. - «Мне кажется, тебе не стоит сегодня идти в институт». - «С чего это ты взял?!» - «Предчувствие». «Предчувствие. Лёд это знал?.. Нет... А как это еще назвать? Интуиция? - Марат пнул ногой подвернувшийся камешек, и ускорил шаг, - Что, чёрт возьми, происходит?..». Он добрался до здания, и поднялся в квартиру. Лёд был там. Он сидел на диване, и что-то писал в своей тетради. «Что он там всё время пишет?», - подумал Марат, и скинув рюкзак на пол, рядом со своей кроватью, сказал: - Ты был прав. - Насчёт чего? – Лед поднял взгляд от бумажных страниц. - Насчёт того, что мне не стоило идти вчера в институт. Сегодня я узнал, что двое парней из моей группы из-за аварии попали в больницу, когда ехали на практику, – Ветров внимательно смотрел в глаза Льда. Красивые, раскосые, но никогда не подумаешь, что за ними кроется что-то, кроме заносчивости и высокомерия. А тут уже что-то более обострённое, нежели обычная прозорливость, – ...Сегодня профессор сказал, что если бы я тогда присутствовал на лекции, туда отправили бы меня. - И? - Что «и»? - И что? - Что «и что»? – окончательно запутался Марат. Лёд вдруг зашвырнул в него своей тетрадкой, и, облокотившись локтем о спинку дивана, и подперев белобрысую голову ладонью, с досадой уставился на Ветрова. - Ты что, совсем деградировал? Зачем ты мне всё это рассказываешь? – Лёд смотрел на него, как на идиота, но это Марата не разозлило, потому что выражение лица соседа по комнате совершенно не было отталкивающим, словно пропитанным ядом, как обычно это случалось. Максимум, его можно было назвать нейтральным. - Хороший вопрос, – Ветров только сейчас понял, что не знает причины, по которой у него возникло желание рассказать все Льду. «Чёрт, как же с ним трудно общаться! - подумал Марат, глядя на Льда, который, в свою очередь, неотрывно смотрел на него, - Никак не могу понять, где у него хоть что-то обычное и человеческое. Сплошная броня из странности и льда, и неизвестно еще, какая из них сильнее». Помедлив, Ветров бросил: - Ладно, забудь. Лёд молча отвернулся и начал складывать в одну стопку раскиданные по всему дивану учебники, а Марат, еще раз потерев лоб, нащупал лежащую на кровати тетрадь, которой кинул в него сосед, и взяв её, уставился на белую поверхность бумаги, покрытую косым, словно спешащим куда-то почерком. Взгляд Марата заблудился среди букв, но через мгновение выхватил фразу: «...Пришла осень, и сентябрь закончился. Чем ближе снег, тем больше ты погружаешься в себя, как погружаются в сон, переставая понимать остальных, ведь снег – это упавшее прошлое, лежащее настоящее, и растаявшее будущее...». Красивые слова, но к чему они относились, Марат так и не понял. - Что это? – спросил он. Лёд, с легкой досадой во взгляде скосил на него глаза, и ответил: - Прочитал все-таки... Это рассказ. - О чём? – Ветров пролистал тетрадь с самого начала. Все страницы были пронумерованы. Исписанных было двадцать. - В сущности, ни о чём. Всего лишь совокупность песни снега и дыхания зимы. Каждый в нем находит что-то свое. У каждого свой смысл. - Песня снега? – быстро переспросил Марат, пристально глядя на Льда. - Да, а что? Ветров положил тетрадь обратно на кровать, и, переплетя пальцы рук, спросил: - Ты знаешь Майю Лунковскую? Глаза Льда на мгновение едва заметно расширились, но он, тут же, резко закрыв их, медленно отвернулся, переплетя пальцы рук, точно также, как и Марат; сжав их в «замок», ответил: - Да. Знал. - Откуда? – Марат с изумлением смотрел на изящный в полутьме осеннего вечера профиль Льда, словно подёрнувшийся сетью мелких трещин, сквозь которые проступало его истинное Я. С закрытыми глазами лицо было спокойным, но именно сейчас, в это мгновение, ледяная маска трескалась под напором чего-то, возможно, горя. - Я - Руслан Лунковский. Её брат. Марат сидел, замерев. Несмотря на все признаки, он оказался не готов к такому. Теперь он был уверен, что понял, о чём была та песня на репетиции.