Глава 23. Кислород, или Город сияющих огней (1/2)

The more you know the less you feelЧем больше ты знаешь, тем меньше чувствуешь,Some pray for others stealОдни молятся о других, что воруют.Blessings are not just for the ones who kneel…Но благословения не только для тех, кто преклонил колени,LuckilyК счастью…U2 - City Of Blinding Lights - Дин-стрит, 21, пожалуйста.

Кэбби мягко нажимает на педаль газа, и автомобиль послушно трогается с места. Уютный, теплый салон после холодного пронизывающего ветра и немного морозной свежести вечера кажется душным, а воздух в нем вязким. Хотя, может быть, мне чудится. Бенедикт, извинившись, утопает в срочном телефонном разговоре, не давая мне понять его настроения и отношения ко всему, что происходит в последние несколько дней. Ко вниманию таблоидов ему не привыкать, но тот размах, с которым развернулась ?обличительная? кампания, не может не пугать. Точнее, я так думаю. И вроде бы он не сердится, не раздражен, не обижен, но смятение, поселившееся внутри, внушает сомнения и опасения. Как бы ни был мистер Камбербэтч умен, образован и воспитан, есть ряд недопустимых вещей, игнорировать которые невозможно.

Тихие и, кажется, уже мирно дремлющие улицы Хэмпстеда быстро остаются позади. Мы направляемся в центр, маленькие и незаметные в общем потоке машин. Движение неожиданно помогает приобрести уверенность в том, что ничего страшного не произойдет. За окном один за другим проплывают встречные автомобили, освещая все вокруг мягким и теплым светом фар. Нас ждет приятный вечер, наполненный игрой вдохновленного Джеймса Родса, бокалом хорошего вина и атмосферой непрекращающегося праздника, которым живет Сохо. И наверное, это даже к лучшему, что сейчас Камбербэтч занят телефонным разговором – между нами не повиснет неловкое молчание, и бессмысленная светская болтовня не станет заполнять и без того душный салон. Хотя сейчас я была бы рада и такому. Потом, все потом.Хэмпстед-роуд быстро остается позади – в это время здесь нет пробок. Мы плавно поворачиваем налево, пересекаем Юстон-роуд и выезжаем на Гауэр-Стрит. Поток машин становится больше, пробираться по городу – сложнее. Здесь больше туристов, больше культовых мест, больше жизни. Театры, пабы, бары – каждый найдет что-то по вкусу – неисчислимой вереницей приветливо распахнутых дверей и услужливого персонала принимает в свои объятия любого, кто не хочет тратить вечер впустую, и без сожаления отпустит, как только малая стрелка часов приблизиться к цифре ?3?, чтобы завтра все начать сначала. Мы в самом центре Вест-Энда – сосредоточия вдохновения, красоты и свободы. Здесь нет рамок и чувства меры, осуждения и порицания. Волшебное место, которое манит пьянящим привкусом безумия и упорядоченного хаоса. От мрачного настроения, охватившего меня с утра и не отпускавшего весь день, не остается и следа. Черт с ним с Аланом, с репортерами, с оправданиями имнением окружающих – на один вечер можно позволить себе позабыть о них всех.

За окном мелькает профиль Британского музея, но нам в другую сторону. Туда, где людей еще больше, а градус необъяснимого счастья постоянно подогревается при помощи вкусной еды лучших ресторанов, полумрака самых дорогих ночных клубов и увеселительных заведений с весьма сомнительной репутацией. Сохо. Вечный праздник.

***- Остановите здесь, пожалуйста, - оторвался Бенедикт от телефонного разговора и указал кэбби на тротуар, внезапно меняя конечную остановку поездки. – Прости, мне пора, - уже в трубку.Эшли поплотнее запахнула пальто, выныривая из салона под усилившийся ветер. План Камбербэтча был более чем понятен – улочки Сохо плохо пригодны для транспорта. Пройтись пешком было решением разумным с точки зрения логистики и абсолютно неразумным с точки зрения комфорта, хотя и этому сейчас стоило порадоваться. Иллюминация, туристы и завсегдатаи многочисленных местных кафе и ночных клубов одним своим видом делали жизнь ярче, не оставляя в голове места для раздумий и мрачных мыслей. Прилично-порочный Сохо заставлял оставить все за его границами, жить одним вечером и дышать тем воздухом свободы, который царил здесь не один десяток лет.

- Я подумал, что так будет быстрее, - пояснил Камбербэтч, захлопывая дверцу авто. – Тут близко, надеюсь, мы не успеем замерзнуть. Не хотелось бы стать причиной простуды, - усмехнулся Бенедикт.Эшли лишь улыбнулась, кивнула и двинулась в сторону Дин-стрит. Напряжение, засквозившее между ними с тех пор, как правда просочилась наружу, было столь очевидным и предсказуемо понятным, что дополнительных объяснений не требовалось. Им нужно было поговорить и разобраться с тем, что делать дальше, но обстановка не располагала к серьезной беседе. Приподнятое настроение, овладевшее Камбербэтчем еще утром, и предстоящий концерт отодвинули необходимость на второй план. С этим он разберется попозже.

***Узкие тротуары Дин-стрит встречают пестрым потоком прохожих, спешащих вкусить веселья и свободы. Молодежь, как это бывает только в двадцать с небольшим, отчаянно пытается взять от жизни как можно больше, даже если этот опыт будет экстремальным и в немалой степени противозаконным. Мы уверенно продвигаемся по направлению к театру. Бенедикт не растерял своего приподнятого настроения и, улыбаясь, озирается по сторонам чуть позади меня. В здешней вечерней суматохе ему пока что удалось остаться неузнанным. Хотя может быть все дело в кепке, закрывающей пол-лица?

- Приятное место, - мягко замечает он, старательно пытаясь заполнить пустоту, возникшую между нами. Еще бы. За все это время мы перекинулись едва ли парой фраз. – Здесь не ощущаешь течение времени. Словно тебе снова двадцать, и безрассудство движет всеми твоими мотивами.- Безрассудство – это мне знакомо, - подаю голос я.Мы минуем светящиеся желтоватым светом окна заполненного посетителями Cay Tre*, и желудок достаточно громко напоминает о том, что еда ему достается очень редко и в малых количествах. Разговор не клеится, в голову ничего путного не приходит, а светские речи вести нет ни малейшего желания. Уж лучше тишина, разбавляемая шумом улицы и отзвуками чужого хорошего настроения.

- Думаю, вечер будет отличным, - не отступается от идеи развить беседу Камбербэтч.- Несомненно. Хорошая музыка в живом исполнении – это всегда здорово.

- Джеймс отличный пианист.- Совершенно с тобой согласна.- И мы даже не опаздываем, - бросает он взгляд на часы. - Надо же.- Поразительное везение.

- Обычно я умудряюсь опоздать, даже если выехал вовремя.- Я знаю.Вот черт! И кто меня за язык тянул?!- Тогда куда ты так бежишь? – пропускает Бенедикт мимо ушей мою осведомленность. - Эшли…Бенедикт замолкает на полуслове. Мое имя, произнесенное им вслух, звучит иначе, чем обычно, словно приобретает другой оттенок, звучит не так, как обычно, звучит не так, как в те моменты, когда его произносят другие, звучит не так, как звучало раньше. Как будто целая вечность прошла с того момента, когда мы нормально говорили. Оборачиваюсь на него, давая понять, что слушаю.

- … Как ты?

***Небольшой зал – едва ли на полторы сотни человек – весь заставлен маленькими черными столиками и вплотную стоящими к ним стульями. Мягкий полумрак и освещенная разноцветными софитами крохотная сцена с роялем посредине- больше ничего лишнего. Заполнившие зал зрители полны предвкушения и приятного ожидания. Тихие разговоры и изредка звучащий смех витают в воздухе, создавая ощущение камерности и беспечности. Мы занимаем столик рядом со сценой. Бенедикт оглядывает зал, жестом подзывая официанта. Да-да, нам нужно выпить. Мне нужно выпить.

- Шато Марго, пожалуйста, - говорит он официанту. – Ты не против?

Я качаю головой. Какая разница, что пить, если градус напряжения в любом случае будет выше градуса алкоголя?

- Уверен, тебе понравится Джеймс. Может быть, поужинаем где-нибудь после того, как все закончится? Втроем? Как насчет Blacks**? У них чудесная кухня с итальянскими мотивами и восхитительная винная коллекция. Думаю, тебе понравится.

Ужин. Втроем. В Blacks. Слова с трудом добираются до сознания, продираясь сквозь заросли из страхов и предрассудков. Ужин. Втроем. В Blacks. Как… друзья? Коллеги? Знакомые? И что это значит?

Официант, материализующийся из ниоткуда, открывает и беззвучно ставит на столик бутылку вина и два больших бокала на высоких ножках, которые тут же наполняет. Бенедикт отпивает глоток, и я замечаю, как он сглатывает. Нашла куда смотреть! Кивок в сторону официанта и короткая благодарность в знак того, что нам принесли то, что нужно. Свет в заполненном зале гаснет и отчего-то становится легче.- Отличная идея, - выдавливаю я из себя, пытаясь остановить поток мыслей, которым вдруг стало тесно в голове. Почему ужин? Чтобы можно было поговорить на нейтральной территории? Тогда зачем нам Джеймс? В качестве третейского судьи?