Глава 10 (1/1)

Рассвет следующего дня невероятно холодный.У Лиама еле получается включить свет в коридоре, когда, спотыкаясь, он начинает утреннюю рутину. Все нутро дрожит от (как он понимает) горя. Ему нужна минута, чтобы прошла тупая боль от нескольких невидимых ран в грудной клетке.Некоторое время он восстанавливает дыхание, проверяя, получается ли вдохнуть, как обычно. Ни одна часть организма не работает в полную силу; пульс редкий, лицо бледное. Он делает что может. Осторожно выдыхает.Ему приснился сон, который был похоронен в густой толщине полуночи и от которого он проснулся с надеждой услышать голос?— тихое и шелковистое пение, перекрывающее звук поставленного чайника и бормотание каких-то глупостей собаке, пока теплый желтый свет лился бы из щели в двери?— это дало бы ему подтверждение, что последние дни были лишь цепочкой кошмаров.Какая часть мозга, задумывается Лиам, отвечает за мазохизм?Доказательства по дорожно-транспортным происшествиям держат в холодном месте. Лучший способ для сохранности, а также более дешевый, и Лиам чувствует себя достаточно живым, чтобы раздражаться из-за этого, поскольку Пиннок ведет его к сгоревшему корпусу рыбацкой лодки.—?Не трогай без перчаток,?— напоминает она ему, со шлепком вручая одну пару. —?Никаких перемещений или изменений улик без экспертов.—?Я семь лет в этом деле, Ли,?— бормочет он, натягивая синий латекс на руки, которые неохотно вытащил из карманов.—?Одна ошибка может всё испортить, инспектор,?— она поднимает заостренную бровь и уходит.Лиам не смотрит вслед?— лишь берет в руки обшивку лодки, которая ранее казалась им лучшей зацепкой.Морской пиджак. Это до сих пор немного смешно, даже если все остальное?— нет. Даже если Лиам до сих пор чувствует призрачный след чьего-то тепла от тела, прижимающего к боку, (когда он неосторожно передвигается во сне). Чувственные воспоминания наполовину выталкивают из реальности.В тусклом свете массивного хранилища видна пустота в корпусе рыбацкой лодки: почерневший металл и сухие, крошащиеся края. Лиам наслаждается непримечательными последствиями пожара.Здесь он не чувствует близости с ним. Хотя думал, что почувствует. Столько злобы, столько крови связаны с этой лодкой. Лиаму казалось, что он почувствует остатки ужасной энергии. Впитает в себя последнее, что осталось от багрового намерения.Побудет рядом с ним вновь.Вдох. Выдох. Лиам заставляет себя не думать об этом.Все доказательства причастности Зейна?— убедительные, но их недостаточно. Недостаточно для суда, после того как тщательно было рассмотрено дело Хюффеда. Недостаточно, чтобы подтвердить то, что Лиам должен был понять с самого начала: Зейн испорченный. Зейн?— опасный.Но ложь не противозаконна, а убийство?— да. Умение обращаться со скальпелем не делает человека монстром. А привезти смертельно раненное животное к ветеринару?— не значит, что ты тот, кто причинил ему боль.В конце концов, все сводится к тому, чтобы найти справедливость для десяти горюющих семей?— мужей, жен, детей, родителей. Они не могут позволить убийце разгуливать на свободе из-за недостатка связей между доказательствами.Так что осторожными шагами, ссылаясь на срочность, Лиам ступает на то, что осталось от лодки?— на едва заметную палубу и совершенно разоренную кабину. Он спускается по стул-стремянке (поставленной на место разрушенной лестницы) к корпусу, осторожно, чтобы не схватиться слишком сильно рукой за самые обугленные панели.Когда он полностью опускается на ступеньки, Лиам щелкает карманным фонариком, чтобы заглянуть в самые темные уголки маленькой кабины. Нос морщится от запаха горелого волокна и расплавленного металла, оставшихся после пожара.Какой же дерьмовый был день. Лиам осматривает то, что раньше было местом для спального мешка, и вспоминает воздух, острый от дыма; глаза Найла, отражающие пламя в угасающем свете. Ярость, разочарование, папка…Следующий вдох причиняет боль. События так разительно разошлись в сознании, побуждение и результат полностью разделены чувствами, но это было. Это.Оно произошло в тот день, когда он ворвался в квартиру Зейна: оставлял синяки на его коже, целовал и трахал, как будто ему нужна была всего доза. Как будто мог выбросить это из головы. Как будто это было чисто физически.Как будто он не позволял Зейну вторгаться в каждый аспект своей жизни, работы, сна и в каждый уголок сердца.Суть в том, что парень неплохо играет с человеческими внутренностями.Кстати говоря. Лиам окидывает взглядом темное пространство, закопченные стены и хрупкие обугленные балки, оставленные открытыми над головой. Пытается решить, где криминалисты уже тщательно искали улики. Что они могли упустить?Ответ приходит от остатков пола. Флуоресцентная желтая лента отмечает прямоугольник в узком пространстве между каркасом для кровати и стойки.Место, где тела привязывали для вскрытия, вспоминает Лиам из отчета; то самое, где они нашли длинный стол, наполовину покрытый пылью и водой, когда нашли лодку. Без отпечатков пальцев, крови или чего-либо полезного, к тому времени, вероятно, оставшийся в чистоте из-за рулона полиэтиленовой пленки, найденной расплавленной под ним.Лиам осторожно обходит ленту. Он не занимался расследованием поджогов по определенной причине?— считает это дело невыносимо скучным, но может оценить работу, которая состоит из сравнения ожогов и различных неровностей от пепла.Или нет. Команда не получила ничего особо ценного от поджога, кроме акселератора*, которым, возможно, пользовались, и очага возгорания?— факт того, что стол существовал. Лиам помнит, что никаких других свидетельств не сохранилось, поскольку огонь полностью испепелил лодку.Вот с чем приходится работать. Он ничего не слышал от Зейна, может только предположить, что он исчез, чего и боялся Лиам бессонными ночами. Хотя проникнуть в квартиру юноши не составит труда?— придется задействовать официальные каналы.Мрачный и притихший внутри себя, Лиам признает, что не готов официально обвинить Зейна, пока не удовлетворит собственное любопытство.Тени на дальней стене обвалившейся лодки двигаются вместе с лучом фонарика, создавая жуткий танец.Так много смерти в этом судне. Если бы не Зейн, вырезающий линии на агонизирующей плоти, то это были бы рыбаки, проливающие кровь рыб в пахнущем смертью воздухе.Эта лодка?— дом насилия любой известной жизни. Вполне уместно, думает Лиам.Он не уверен, что ищет. Настолько увлечен дурными мыслями, что почти не замечает этого.Дешевая черная обугленная обшивка простирается от пола, где вылили горючее. Она достаточно темная и жесткая, чтобы глаз ловил ее и не смотрел дальше.Дальше?— странные брызги, Лиам назвал бы их так, еле видные из-за пепла и руин, но теперь, когда он их увидел, они точно там были.Единственное, на что похожи эти пятна. Почему тогда их совершенно не тронули?Морг так же холоден, как и хранилище улик, но освещен ярче и пахнет химическими веществами. Из-за них Лиаму хочется потереть нос, меньше чем за четыре шага в пространство, уже подзывая патологоанатома.Раздается шорох халата, и из-за полки с оборудованием появляется Стайлс.—?Инспектор,?— приветствует он. Его лицо выдает легкую тревогу, которая в эти дни затаилась между ними: глаза сужаются в уголках, широкий рот дергается.Лиам про себя вздыхает. Еще один мост, который нужно починить, когда ему больше всего не хватает кислорода для разговора.—?Стайлс.—?Что привело тебя вниз? —?спрашивает мужчина, пальцы в перчатках легко и собственнически скользят по блестящим краям микроскопа. Тогда прямо к делу.—?Отчет о поджоге рыбацкой лодки,?— объясняет Лиам, снова почесывая нос. Кончик уже замерз. —?Не припоминаю, чтобы было написано что-то о крови внутри кабины.Глаза Гарри сужаются, когда он думает.—?Ее… не было. В смысле, мне не приносили ее на снятие проб и опознание, так что…Детектив обдумывает это со слегка опущенными уголками рта.—?Ты уверен?Туманное раздражение в бледных глазах.—?Лиам.—?Извини, просто я заметил следы. Не понимаю, как раньше их не заметила команда пожарных,?— пальцы Лиама подергиваются от желания снова почесать нос. —?Пусть принесут образцы, хорошо?—?Пускай, я свободен по утрам,?— Гарри рассеянно вертит в руках микроскоп, и взгляд у него чуть острее, чем тот, который Лиам может выдержать, пока детектив быстро отправляет электронное письмо исследователям поджога. —?Как ты держишься??После того, как нашли последнее тело? остается недосказанным. Несмотря на тяжесть в барабанных перепонках Лиам все равно слышит, словно он в глубоком озере и не помнит, как туда прыгнул.—?Держусь. Мы… это все, что мы можем делать, когда такое происходит.Стайлс кивает, слегка поморщившись от несуществующей боли. Лиаму приходит в голову, что, возможно, он стоял там и смотрел на тело того маленького мальчика, делал осторожные заметки, кто именно забрал его из жизни. Воссоздавал последние минуты.—?А ты как? —?спрашивает он мягче.Мужчина пожимает плечами, закусывает нижнюю губу, глаза немного стеклянные.—?Держусь. Так же, как и ты. Так же, как и… Луи был разбит.Вырвалось, будто без какого-либо желания произнести вслух, просто вылетело изо рта Гарри.Точно. Именно он собирал Луи по кусочкам все эти дни. Однозначно не Лиам.—?Надеюсь, ему лучше,?— только говорит детектив, и этого недостаточно, это не ?мне жаль, что я не был рядом?, или ?я должен был заметить раньше, и я должен был прекратить все еще очень давно?, или ?спасибо, что заботишься о моем лучшем друге, пока мою душу объедают в стороне?. Лишь кусочек правды.Но то, что у него сейчас есть.Патологоанатом пожимает плечами.—?Когда все разрешится, будет лучше,?— говорит Гарри, будто думал об этом, и все действительно так просто. Словно эти шрамы будут забыты вместе со стуком судебного молотка и поворотом замка камеры заключения.—?Да,?— подтверждает Лиам, прекрасно осознавая правду.Пока они ждут образцы крови, Стайлс находит себе занятие: возится большими руками с двумя мензурками, глядя куда угодно, только не на Лиама.А Лиаму хочется спросить. Хочется узнать, рассказывал ли Луи, что подозревал Зейна. Хочет знать, кто догадался обо всем до детектива, который только-только начал принимать реальность.Больше всего ему хочется узнать, могло ли все сложиться по-другому, если бы он доверял коллегам. Своим друзьям.Стайлс кратко оправдывается перед отделом и, пробормотав извинения, покидает Лиама, оставляя в недоумении.Лиам получает телефонный звонок вместо неповрежденных образцов. Спустя почти час в морге, звонит его телефон?— достаточно долго, чтобы он принял тот факт, что не возвращается в офис, чувствуя себя намного лучше среди мертвецов, чем рядом с людьми, которых подвел?— и он, сбитый с толку, отвечает через пару мгновений, пялясь на номер звонящего.—?Мы можем добраться к тем брызгам через пепел, но есть риск повредить их,?— говорит Пиннок, полностью разочарованная. —?Это… мы даже не знали, что они были там до этого дня.Лиам опирается локтем на один из металлических столов, массируя пальцами лоб. Глаза закрываются сами собой. Очень странно. Возникает несколько вопросов.—?Почему до этого дня никто не проверял лодку?—?Все вопросы к Уинстону,?— отвечает Пиннок. —?Слушай, мы не проведем анализы, пока не поймем, как избавиться от пепла, поэтому…—?Нельзя… просто снять его? —?пытается Лиам. —?Убрать верхний слой?—?Об этом я даже не думала,?— говорит она. Детектив может представить невозмутимое лицо женщины. —?Легче сказать, чем сделать, ясненько? Пройтись щеткой не получится, соскоблить?— тоже. Особенно, если учесть состояние лодки. Мы не можем так рисковать с компрометирующими уликами, пока дело не закрыто.—?Латекс,?— бормочет Лиам.—?Прости?—?То есть, жидкий латекс,?— дополняет мужчина. —?Он соберет всю пыль, не потревожив брызги. —?Лиам замолкает. Обдумывает. —?То есть, я думаю? Это…—?Да, ты… ты абсолютно прав,?— задумчиво произносит Пиннок. —?Распылим его, возможно, не хочется использовать кисти.А затем:—?Как ты узнал об этом?—?Хотя бы попытайся и сдержи недоверие,?— бормочет Лиам, даже когда понимает. —?Просто догадка, даже не знаю, почему я…Комната с широкими холстами и мальчик с малиновой краской, стекающей с кисти по пальцам до локтя. Ряд принадлежностей, странных и, казалось бы, необъяснимых: ткань, бумага, синтетика, гель.—?Подумал об этом,?— тихо, изранено заканчивает детектив.—?Ясно, понятно. Отправим на экспертизу и посмотрим, сработает ли. Дам знать, как только узнаем.—?Спасибо, Ли,?— он вешает трубку, все еще чувствуя давление в голове из-за приступа воспоминаний.***

—?Умно,?— замечает Гарри, по пути через комнату отдыха.Лиам лишь пожимает плечами, забываясь на мгновение.Результаты экспертизы должны быть хорошими, потому что Лиам запеленговал серию фото-деталей со свеже-восстановленными пятнами. В этот раз в правильном освещении, без шатких лучей от фонариков детективов, исследующих обгорелые угли.Смотрит на дверь. Реальное положение дел?— собирать детали воздухонепроницаемого дела против Зейна?— всегда было очевидным. Простые протоколы.Но они совсем не желанные.Возможно, где-то внутри Стайлс понимает это тоже, потому что предлагает распечатать фото и вторгнуться в его жуткое, стерильное, маленькое логово.И предлагает Лиаму чай.Так они вместе и сидят, рассматривают фото за чашками, пар из которых разносится по холодной комнате. Лиам нормально не спал несколько недель и с трудом понимал какой сейчас день недели без календаря, но он все еще не мог избавиться от ощущения чего-то… странного по поводу брызг.—?Расскажи, что я пропустил,?— бормочет он. К Гарри, или к фото, или к собственным мозгам?— он не мог решить. —?Расскажи, что я ищу, но не вижу.Он замечает боковым зрением, как Гарри прикусывает губу, внимательно сосредотачиваясь на фотографиях, которые разложил на длинном, очищенном металлическом столе.—?Немного странно то,?— медленно говорит он,?— что тут вообще есть брызги.—?Мы знаем, что жертвы еще живы при первом надрезе,?— говорит Лиам, потирая скулу. —?Мы уже знали об этом.—?Да, но,?— Гарри хмурится сильнее, в профиль его черты еще острее, особенно из-за тугого хвоста кудрявых волос. —?Если бы убийца был над ними… допустим, сбоку, с… слева, если судить по тому, как сделаны надрезы, но. Тогда на левой стене не должно быть крови, да? На стене каюты в лодке? —?он поднимает взгляд, широко раскрыв глаза и обращаясь к нему. Почти привлекательно, думает Лиам, если отойти от темы. —?Или хотя бы… их было бы меньше. Потому что серийник преградил бы их телом?Лиам обдумывает услышанное, похлопывая по карману в поисках ручки. Стайлс замечает и быстро протягивает блокнот из угла стола.—?Если тело было расположено так,?— Лиам рисует грубую, небольшую диаграмму: прямоугольник и еще один прямоугольник поменьше, а затем каплю, которую можно великодушно описать, как тело. —?И он стоял вот так,?— еще одна капля, более овальная, расположенная слева. —?Тогда… Оу.—?Ага,?— соглашается Стайлс, разглядывая рваную диаграмму проницательным взглядом. —?Он, знаешь, я бы предположил…Мужчина встает и направляется к концу пустой каталки. На мгновение его руки двигаются в долгих, стремительных движениях, словно он фиксирует что-то в уме. Парень имитирует надрез?— одной рукой, а затем второй.—?Стайлс,?— неугомонно напоминает Лиам. —?Используй слова.—?Ага, прости,?— Гарри слегка встряхивает головой. —?Кажется, я кое-что понял.Лучшие слова, которые Лиам слышал в последнее время.—?Поделись.—?Мы предполагали… что в этом есть смысл, большая вероятность такого исхода и то, как делались надрезы, эм… так хорошо, словно у кое-кого научная степень связана, вроде как, с медициной, если судить по сделанным надрезам… мы думали, что он правша.Внутри Лиама что-то дрожит, живот сжимается.—?А теперь?—?Что же,?— Гарри продолжает смотреть на пустую каталку, видя что-то еще. —?Это… данные не сходятся с брызгами крови. Он как минимум не мог стоять слева. Исходя из того, какие квалифицированные надрезы, ему пришлось бы использовать ведущую руку, чтобы сделать самый действенный надрез из возможных,?— он, наконец-то, поднимает взгляд, чтобы убедиться, что Лиам все еще слушает. —?Так он будет тянуть лезвие к себе, верно? Или хотя бы обратно к своей ведущей стороне.Лиаму нужно мгновение, чтобы все это представить со своей стороны: потянуть невидимый клинок вправо, а затем сделать им маневр влево.—?Я понимаю о чем ты,?— признает он.—?Итак, теперь, так как мы знаем, где начинаются разрезы,?— говорит Гарри, тон быстрее обычного из-за волнения. Дзынь, тупо думает Лиам. —?Мы можем заключить?— убийца не правша. Он не может им быть. Не с такими брызгами от таких ран.Лиам представляет безликое тело, привязанное и распростертое.—?Он сделал это с другой стороны?—?Или сверху,?— квалифицирует эксперт. —?Нет другого… варианта, он использовал левую руку. Левша.Его глаза горят зеленым, когда он смотрит на Лиама. Детектив пристально вглядывается в него с увеличивающимся пульсом, а живот все еще болит и сжимается.Зацепка значительно сужает поле подозреваемых. Всего 10% людей в мире левши.Однажды Зейн поклялся, что это?— генетическая мутация.Сам Зейн?— правша.Облегчение проходит через Лиама, бесконечное и чистое, очищая каждую гнойную щель сердца.—?О боже мой,?— выдыхает он, голова падает, как только глаза закрываются.Это не мог быть Зейн. Это не мог быть Зейн. Это не мог…Что-то останавливает передышку от застойного страха, какая-то привычка сомневаться во всем хорошем внутри детектива.Позже он задумывается: когда это стало его привычной реакцией на хорошие новости. С каких пор он так измучился.Однако сейчас вопросы продолжают возникать, как маленькие, жуткие ромашки. Что если Зейн притворялся правшой, одна ложь среди многих? Что если он амбидекстр, достаточно обучен, чтобы работать одинаково обеими руками?Зачем он сбежал, если не виноват ни в чем?Потому что детектив проверил?— мальчика не было на занятиях вчера, когда Лиам проснулся в холодной постели и с собственной смещенной гравитацией. Он увидел обвинение в глазах Лиама, почувствовал в запале голоса. Сбежал.Почему?Мальчик оставил после себя лишь вопросы, горько думает Лиам. Каждый чертов раз.—?Вроде крупный прорыв, ага,?— размышляет Гарри, не обращая внимания на ураган, который дважды проносится внутри Лиама. —?Полагаю, это поможет больше, чем фактический ДНК в крови.Лиам медленно кивает. Еще один взгляд на фото заставляет задуматься над старым вопросом.Пиннок сказала, что Уинстон знает, почему брызги так и не были раскрыты.А это довольно серьезный вопрос.Лиам собирается, потирая холодные костяшки пальцев.—?Это офигенно, Стайлс. Ты?— ценный вклад в команду.—?Это моя работа,?— отвечает Гарри, ямочка все равно появляется. —?Иди поймай убийцу, инспектор.—?Планирую,?— говорит Лиам, даже если он растерянный от информации, которая меняет все. —?И… Луи, когда он… —?мужчина выдыхает. —?Когда отправишь результаты в офис, можешь ли ты… типа… мне нужно с ним поговорить,?— неловко бормочет он. —?Я…задолжал ему очень много ?прости?, как мне кажется.Награда за неуклюжую честность?— сияющая улыбка на лице эксперта.—?Я дам ему знать,?— говорит Гарри. Тихо:?— Он скучал по тебе. Ты знал?Лиам выпускает смущенный, маленький смех.—?Я тоже скучал по нему.И это преуменьшение. Гарри должен понять по тому, как он кивает.Обычно выход из морга сопровождается ощущением облегчения; Лиам остро ощущает это по пути в офис Уинстона. Еще хватает препятствий на пути к счастью?— да, правда. Большинство из них зависят от неопределенности, которая остается в рамках расследования. Еще несколько зависли в сломанном сердце Лиама, которое он носит под ребрами, под неохотно напряженными мышцами.Но сейчас прогресс ушел от того, что он долго считал неизбежным выводом?— это больше, чем детектив узнал за недели.Возможно, Зейн не делал этого. Зейн?— все еще манипулятивный, сломанный индивид, играющий с сердцем Лиама и втянутый в расследование, где ему не место, но теперь есть шанс, что это результат общей черствости и темного очарования, а не чего-то более зловещего.Лиам отбивает надежду с каждым шагом, который опускает на пол в офисе Уинстона.Мужчины еще нет, когда Лиам входит. Довольно типично для Бэна, на самом деле. Опыт показывает, что он придет рано или поздно, поэтому Лиам присаживается снаружи закрытой двери, опустившись в одно из кресел, украшающих холл на этом этаже.Момент настал. Он слышит легкий стук обуви по полу, когда человек заходит за угол. Шаг слегка сбивается, когда он замечает ожидающего Лиама.—?Пейн,?— приветствует он, открывая дверь с прикованными к детективу глазами.—?Сэр,?— легко отвечает Лиам. Он пытается не осознавать яд, протекающий в голос. Надеется, что Уинстон тоже не заметит.Но также, он признает сам себе, что очень надеется?— мужчина поймет.—?Что у тебя для меня с утра пораньше? —?спрашивает Уинстон, скользя за стол и опуская сумку рядом. Выглядит уставшим.Лиам может посочувствовать. Хотя не особенно хочется.—?Рыбацкая лодка, связанная с серийными убийствами. Команде пожарных никогда не говорили проверять наличие следов во внутренней части.Уинстон настолько тихий, что даже когда возится с ручкой не издает и звука.—?Знаете, почему им велели не проверять, сэр? —?спрашивает Лиам. Какой смысл танцевать вокруг да около.Никой реакции на лице Уинстона, лишь напускная пустота. Шестилетняя племянница Лиама может притворяться получше.Также никакого быстрого ответа. Лиам ждет, взгляд фальшиво безобидный и интересующийся.—?Сэр.—?Первоначальная проверка показала, что нельзя почерпнуть ничего ценного изнутри,?— говорит Уинстон, пряча взгляд. —?Я решил, что есть другие, более продуктивные направления расследования.Детектив вспоминает, как в то время разочарованная надежда разбилась об обгоревшую раковину лодки и полное отсутствие существенных доказательств.Другие направления. Лиам не насмехается, но насмешка мягко отдыхает внутри горла.—?Ясно,?— продолжает он. —?Тогда сообщаю вам, что там были довольно существенные пятна крови на судне, которые я попросил у пожарной команды проверить этим утром.Выражение Уинстона сменяется, защитное и скептическое в уголках прищуренных глаз.—?И как пошло дело? Все сгорело же, как…—?Пиннок и я придумали технику,?— отвечает Лиам. —?Жидкий латекс. Я…. мы делаем успехи снова, вот что важно. Всего за день, даже меньше, поисков?— реальных поисков?— на лодке, и у нас прогресс,?— он облизывает губы, чувствуя вспышку в груди вместе с порывом разочарования. —?Так что я задумался, почему это не исследовали раньше.?— Ты получил отчет,?— говорит Уинстон, взмахнув рукой. —?В этом первоначальном отчете были все наиболее важные аспекты.—? Говорю же вам, что нет,?— настаивает Лиам, напряженным тоном, устремляясь к раздражению. —?Так что почему…—?Понимаешь ли ты сколько человеко-часов потребовалось бы, чтобы провести тщательную, дюйм за дюймом, проверку? —?обрывает Уинстон, защищаясь должным образом. —?Столько, сколько и дело Хюффеда.—?Не заняло бы.—?Пресса сожрала бы нас живьем,?— бормочет мужчина, глаза темные и нет, осознает Лиам, полностью сфокусированые на нем. Сфокусированые, несмотря на внутреннее давление. —?Плохая пресса могла бы… это расследование далеко не шутка спустя год, еще один месяц, принесший нулевое движение, сделал бы…—?С каких пор мнение прессы превосходит неприкосновенность расследования? —?предъявляет Лиам, повышая голос с каждым словом.—?Это была не моя идея,?— огрызается Уинстон. —?Господи, ты должен знать?— я принял это к сведению. Так что я был бы признательным, если бы ты прекратил пялиться на меня, словно я пытаюсь саботировать твое блядское расследование.Лицо Уинстона краснеет от стыда и раздражения. Его приперли к стене. Загнали в угол.Из Лиама вырывается глухой смех, странно звучащий в горле. Он немного наклоняется вперед с места, обхватывая кончиками отполированные, деревянные подлокотники.—?Значит, это даже не было вашей идеей?— забыть доказательствах на рыбацкой лодке? —?тон Лиама низкий, удерживает толику осуждения, в сравнении с тем, сколько раз Уинстон говорил, что ожидает от Лиама все. Столько снисходительности, столько осуждения, все время, пока он скрывал инструменты, которые мог бы использовать детектив.Всегда не прочь воспользоваться служебным положением.—?Это всплыло в неподходящее время,?— раздраженно вздыхает Уинстон. —?Еще неделя, и я бы позвонил сам, Пейн,?— он чешет руку, спрятанную под тканью одного из кардиганов. —?И тогда бы нам не пришлось сейчас говорить об этом, поэтому. В этом нет никакой необходимости.Нет времени на увиливание от разговора.—?Что сподвигло вас отказаться от самой главной… кто?.. —?пытается Лиам, неуверенный в том, как лучше спросить как можно быть таким глупым, не произнося данную фразу. Он уже практически переступил определенную черту в их общении, и, несмотря на презрение к Уинстону, он бы, на самом деле, хотел остаться работать здесь.Уинстон вскидывает руки, самодовольство сменилось на раздражение и обвинение.—?Откуда мне было знать, что это?— наша главная зацепка? Хоран ни черта не упомянул о том, насколько она важна.Стоп.—?Хоран??— переспрашивает Лиам.—?Да,?— сквозь зубы говорит Уинстон. —?Если тебе нужен козел отпущения, так иди к нему.Лиам пытается переварить информацию. Хоран не идиот, он должен знать, что лодка?— лучшая зацепка, даже после пожара. Черт, этот человек позвонил ему и сообщил о поджоге, он был тем…Внутри детектива все замолкает. Замолкает и замирает.Хоран и его великолепные знания в расследовании. Хоран и его заверения, что Лиам не виноват в убийствах, что больным на голову не нужны причины. Хоран и его вопросы о Зейне. Хоран и его заботливый взгляд на Лиама каждый раз, когда тот отрывал взгляд от новой записки.Перед глазами все плывет, пока Лиам пытается вспомнить руки Хорана. Его руки. Его почерк, разве он…Волна потрясения распространяется быстрее звука. Спустя секунду Лиам понимает, что стоит, нависая над лицом Уинстона, и вбирает воздух так, будто никогда не дышал раньше, после судорожно выдыхая в затхлом офисе.—?Вот оно… —?это все, что Лиам слышит, прежде чем сваливает из кабинета, стуча ботинками по плитке.Недостающие детали с щелчком встают на места, в точности как позвонки, когда он направляется в офис, понимая?— сознание имело все, чтобы собрать полную картину: Найл опоздал в паб, а тело нашли спустя несколько часов. Найл был на месте преступлении в девяти случаях из десяти первым, с мрачным взглядом вводил Лиама в курс дела. Найл, щуря глаза, наблюдал за мальчиком, захватившим внимание Лиама. Смотрел на записку с угрозами.Можно бесконечно вспоминать о всех моментах, а у Лиама, очевидно, нет столько времени, чтобы прочувствовать это?— ему тяжело думать об этом из-за шока и боли, которая выстукивает ритм, который трактуется как ?у тебя мало времени?.Профессора не видели Зейна на занятиях уже два дня. Это единственное, о чем Лиам сейчас действительно может думать.Он останавливается перед дверью, чтобы собраться, потому что хочет выглядеть уверенным, когда прижмет Хорана к стене и застегнет на его запястьях наручники перед всей командой. Детектив открывает дверь, чувствуя быстрый пульс.Его встречает другой мир в хаосе.Кабейо, держа руки на груди, с гневным выражением лица громко спорит с Клосс. Клосс же оживленно жестикулирует, размахивая руками в стороны, споря практически на таком же уровне громкости, как и Кабейо. Делевинь что-то кричит в динамик телефона, а Томлинсон с листом бумаги в руке, разговаривая по своему мобильнику, направляется в сторону архива.Найла здесь нет. Глаза Лиама безумно сканируют комнату. Его здесь нет, отсутствует, в отлучке.—?Лиам,?— Делевинь замечает его, идущего с безумным взглядом. —?Лиам, что происходит?—?Хотел узнать у тебя,?— говорит он, протягивая руку, чтобы успокоить женщину. Себя. Кого-угодно. —?Почему все?..—?Чт… Лиам, нам сказали, что тебя забрали за воспрепятствование осуществлению правосудия,?— потрясенно объясняет она с широко открытыми глазами. —?Что ты спрятал файлы по делу. Ты… это правда?Детектив чувствует, как его пальцы немеют. Язык тоже.—?Я.Флешка в его столе. На ней вся информация, втягивающая в это Зейна.Он сказал об этом Найлу.—?Говорят, что Зейн сделал это,?— продолжает она, жалостливым тоном. Лиам может понять. —?Нам сказали, что Зейн убил всех тех людей, того маленького мальчика. Ты утаил это?Каждая клетка ее тела напугана так же, как и у Лиама. Оглядываясь по сторонам, он понимает, что они все напуганы.—?Где Найл? —?спрашивает он. Вот, что сейчас важно. Вот, что может спасти данную ситуацию.—?Его сегодня нет, он звонил ранее,?— она качает головой, не понимая, почему это важно.А это все, что сейчас важно.—?Окей, у меня… —?Лиаму кажется, у него сейчас лишь один шанс, чтобы сделать все правильно, потому что Кара глядит с недоверием и невероятной растерянностью. —?У меня не так много времени для объяснений. Если Хоран покажется, арестуй его, поняла?Ее рот приоткрывается в немом шоке, который контрастирует с голосом Кабейо, называющим Клосс плохим словом на заднем фоне.—?Арестовать Хорана.—?Поклянись,?— давит Лиам.—?Я не…—?Сержант Делевинь.Он знает на что это похоже. Как звучит. Он задерживает дыхание.—?Я… да. Хорошо.Кара кидает на него робкий взгляд, в котором также есть что-то решительное. Что-то похожее на доверие. Лиам чувствует, как осколки гордости впиваются в его шаткий, осознанный кошмар, с которым он начинает справляться.—?Хорошо,?— он тяжело вздыхает, надеясь, что преданность или самосохранение подтолкнут ее на особый шаг без волнения на какой именно. —?Если кого-нибудь из вас?— кого-нибудь?— спросят о причастности Зейна к этому или любому другому делу, никто ничего не знал, кроме меня, хорошо? Никто из вас не знал.Она слегка кивает головой, произнося еще одно хорошо, намного тише, чем в первый раз.Они, незамеченные своими разъяренными коллегами, все еще стоят в коридоре офиса.—?Но мне нужно будет объяснение,?— сообщает Кара. —?Позже, мне нужно знать. Все серьезно, Лиам.—?Ага,?— соглашается он, задыхаясь. —?Мне нужно идти, пожалуйста, просто выполни то, что я тебе сказал, хорошо?—?Куда ты…—?Не знаю,?— отвечает он, разворачиваясь на пятках.Найла здесь нет. Зейн пропал пару дней назад. Достаточно легко сложить два факта и понять, детектив ты или нет.Нужно начать оттуда, где все закончилось,?— решает он, забираясь в машину. В последний раз он видел Зейна в своей кровати. Этого, кажется, недостаточно, но хоть что-то.У них уже нет времени.***—?Ты не притронулся к еде.Зейн смотрит на тарелку с рыхлым мясным пюре.—?Это собачья еда,?— говорит он. —?Буквально еда для собак.Найл смеется, звонко и сухо, присаживаясь рядом с парнем.—?Сделано из настоящей свинины. Так написано на упаковке,?— произносит он голосом ведущего.Мужчина подталкивает к нему бумажную тарелку. Она ничтожно быстро оказывается около Зейна, сидящего со связанными руками и ногами. Без возможности встать.Возникает позыв к рвоте, который Зейн отмечает и подавляет, глядя на коричневую кашу с резким запахом.Это наименьшая проблема из всех.Зейн не удостаивает насмешливое замечание мужчины ответом.—?Знаешь, ты отвратительный гость,?— сообщает Найл. В голосе слышится раздражение?— не любит, когда его игнорируют. Парень оставляет эту информацию на потом.—?Ты похитил меня,?— отвечает Зейн. —?Тоже не особо гостеприимно.Он вновь осматривает помещение. Зейн охарактеризовал бы эту комнату как жалкую, маленькую и пустую, если бы не тарелка с собачьей едой и множество фотографий, развешанных по всей стене.Фотографий Лиама. С близкого и дальнего ракурса, некоторые дилетантские и без фокуса, а некоторые четкие. На большинстве из них он улыбается этими теплыми карими глазами, которые, как заключил Зейн, можно назвать добрыми. На нескольких он курит. На других смотрит в сторону, а где-то стоит вне кадра.Он смотрит на Зейна. Малик уверен в этом так же, как и в вероятности какого-то категорически неприятного события, когда столкнулся с Найлом около квартиры Лиама вчерашним утром.Он уверен в этом так же, как в том, что знает о механизме работы человеческого мозга, очень хорошо и без единой мысли об осуждении.Он уверен в этом так же, как в том, что Лиам ищет его.—?Нравится моя коллекция, малыш? —?спрашивает Найл, замечая изучающий взгляд Зейна, двигаясь по комнате. В левой руке у него пистолет, о котором, кажется, он и не подозревает. Детектив-инспектор улыбается парню холодными голубыми глазами и зубами как у белой акулы.Малыш. Найл продолжает использовать это ласковое обращение. Говорил так, когда затягивал веревки на запястьях Зейна и когда изредка толкал ногой, упираясь ботинком в грудь.Он делает все это, чтобы увидеть, как тот будет корчиться, думает Зейн. Он разминает онемевшие от веревки руки, слегка переминаясь на коленях.—?Думаю, мне по душе реальный,?— отвечает Зейн. Здесь еще одно фото, где с сощуренными глазами Лиам пожимает плечами, которые практически касаются ушей. Радость. Забава. Любовь сочились из его пор.Зейн помнит. Помнит конкретно этот момент?— тяжесть влажного осеннего воздуха; то, как глаза Лиама почти закрылись, а рот приоткрылся от счастья. Низко висящее солнце.—?Боже, мне тоже,?— говорит Найл, мечтательно вздыхая. Он подходит к парню и присаживается рядом, прислонившись к стене, будто они просто одноклассники в ожидании урока в коридоре. Мужчина осматривается, улыбаясь по-мальчишески. —?Как думаешь, чем он сейчас занимается?—?Осознает,?— Зейн говорит так потому, что это правда, а также потому, что знает?— его слова заставят Найла скривиться.Так и получается. Предсказуемо. Такая фундаментальная наука.—?Он не придет за тобой,?— произносит Найл.—?Конечно, придет.—?Ты не настолько для него важен.—?Больше всего его волную я.В этом заявлении полно уверенности. Зейн не станет притворяться?— даже в своей голове?— что понимает, почему Лиам относится к нему так. Хотя он не станет притворяться, что не в курсе этих чувств.Ухо обжигает еще один резкий смех.—?Ты реально так думаешь, придурок?Чего бы Найл ни увидел в невозмутимом лице Зейна, этого достаточно, чтобы его собственное выражение помрачнело.—?Лиам не такой,?— настаивает Найл. —?Он… он не… ему нужен кто-то благочестивый, да? Кто-то хороший. Кто-то достойный,?— добавляет он мягким тоном. —?Ты реально думаешь, что подходишь ему?Зейн никогда не думал об этом. Он всегда открывал своих демонов, какими бы многочисленными они ни были.Но сути это не меняет. Зейн молчит.—?О,?— Найл звучит немного уныло, будто ожидал большего. —?Ты думаешь что? Он любит тебя? Действительно? —?качает головой. —?Любовь строится на доверии. Если ты не заметил, то Лиам нихера не доверяет тебе,?— мужчина от скуки хрустит костяшками. Щелчки исходят из суставов, сверля ухо Зейна. —?Ему не нужен психопат.Легкий смешок.—?Думаешь, какие у тебя шансы? —?спрашивает Зейн. Найл поджимает тонкие губы.Очередной толчок за острый язык?— в этот раз ботинок впечатывается прямо в лицо. Он будто пытается вдавить ногу в него, оставить заметный синяк для тех, кто будет проводить исследования.—?Все это ради Лиама,?— шипит Найл. —?Никто не знает его лучше, чем я, никто не сделает для него того же.—?И все же ты ему не нужен,?— насмешливо размышляет Зейн. —?Забавно, как эт…Кровь во рту дает ощутить реальность происходящего, когда головокружение окутывает, а боль пронзает, давая о себе знать.В нем оседает непонятное чувство. Колыбельная успокаивает, так же, как первый удар по Зейну, вспышкой тепла через грудь и тело.Кровь бьет в голову и конечности, готовя к столкновению.Ярость. Темнота по краям окутывает слишком гостеприимно, делая все вокруг яснее и понятней.Но не полностью. Зейн быстро считает?— 12 часов назад он принимал коктейль из множества таблеток под названием ?самоконтроль?.Как свет заполняет до грустного маленькую комнату через закрытые окна, слишком высокие чтобы четко увидеть их, заставляет его думать, что прошло около 4 часов с момента пропущенной утренней дозы. Значит, прошло больше суток с тех пор, как он что-либо принимал.Лекарство в рюкзаке, но он не знает, где тот. Зейну интересно: выживет ли он после всех худших стадий ломки. Он чувствует, как мышцы напрягаются, желваки скачут под кожейот периодических вздрагиваний и дерганья.Ломка пройдет хреново.Тогда Найл делает еще более странную вещь. Пока Зейн все еще на полу давится кровью (но не настолько, чтобы его вырвало), мужчина переползает через него и прижимает плечами к своей груди. Зейн слышит щелчок пистолета застывшего в руке, когда он кладет его на деревянный пол, замечая размытые очертания на периферии зрения. Найл приближается к его уху, выдыхая:—?Даже не пытайся, будь умным, парнишка. Это никогда не заканчивается для тебя хорошо. Или сделаю все намного хуже.Еще одна вспышка теплого гнева пробегает по мышцам Зейна, заставляя их дернуться.Еще одна. И еще одно подергивание, менее заметное. И снова.Оно сопровождается зудом, пот выступает на лбу. Но ощущения не те, которыми он обычно наслаждается, когда находится под мужчиной.Под Лиамом. Он находит его на одной из многочисленных фотографий на стене, замечает морщинки у глаз, когда тот улыбается всем нутром.Он четко ощущает эмпатический ответ. Такой очевидный.Завораживает, как сильно Лиам Пейн влияет и ощущается в нем. С самого первого…Зейн заставляет себя вернуться к насущной проблеме, подальше от любимой зависимости.Дрожь в мышцах, и он начинает перечислять. Сухость во рту и пот. Вскоре начнет тошнить. Галлюцинации, если он продержится достаточно долго. Тщательно сбалансированные лекарства покидают тело через поры и во время редких поездок в туалет под руководством Найла.Затем демоны выйдут из-под контроля. Может получится что-то интересное.Он не виделся с ними уже несколько лет.—?Тебе идет такой вид,?— замечает Найл, отползая в сторону, чтобы посмотреть, как Зейн дергается в личных путах.Ломка пройдет хуево.***Вчера утром Зейн исчез из квартиры Лиама, без каких-либо признаков пребывания там.Возможно, детектив мысленно преувеличивает желание мальчика исчезнуть. Сыграла иллюзия разбитого сердца или недостаток собственного внимания, но теперь он видит кусочки его присутствия везде. В запахе одеколона в воздухе, за грязными носками в корзине. В раковине стоит чертова зубная щетка, а в зеркале неровная щетина на подбородке, как напоминание о просьбе к мальчику купить для них станки по дороге из универа.Зейн постоянно одаривал глубоко не впечатленным взглядом, когда Лиам подхватывал его за бедра и поднимал у раковины. Эти времена невыносимо больно вспоминать, как будто прошел миллион лет с тех пор.Он уже мог исчезнуть. Зейн мог лежать где угодно в городе: остывший, с остекленевшими пустыми глазами и грудью, разорванной на части.Этот страх окутывал Лиама много раз. До имени Зейна в записке, ещё до того, как он осознал свою любовь к мальчику. Тогда Лиам просыпался в холодном поту и нащупывал теплое тело рядом.Но так дело не пойдёт. Делевинь сказала, что Лиама обвинили в сокрытии улик, подтверждающих, что Зейн их убийца (всего две догадки), а значит Хоран не может оставить его в покое и вылить все наружу.Лиам думает о гневе на лице того парня, который нашел убитой свою девушку. Думает об острой психологической агонии, вызванной нотами белого ужаса.Можно многое сделать, чтобы погубить человека, не убивая его на самом деле.Он резко качает головой, чтобы избавиться от нахлынувших мыслей. Опасно слишком долго думать, что еще может сделать Найл с Зейном. Лучше даже не допускать этого. Лиам рыщет, бросая еду в тарелку Локи, когда собака жалобно смотрит на него.—?Что мог Зейн оставить нам, любовь моя? —?спрашивает Лиам. —?Как нам его найти?Даже если у щенка есть ответ, то он молчит, хрустя кормом в обе щеки.Как точно. Лиам находит ещё несколько изжеванных ручек под диваном, (думая мог ли Найл стащить одну со стола Лиама и подкинуть на место преступления) и скетч разукрашенного мозга в окружение тщательно затемненных потоков света. Ниже, на клочке бумаги, нарисовано крошечное анатомическое сердце, с еле очерченными линиями, будто Зейн нарисовал спонтанно. Лиам легонько проводит пальцем по нему.?Не открывай?,?— написано над рисунком, маленькими каракулями,?— ?мертвое внутри?.На губах Лиама появляется улыбка. Он засовывает рисунок в карман, задыхаясь от беспокойства.Он находит много рандомного хлама Зейна по всему дому. Их одежда смешалась в шкафу, стопка книг лежит на тумбочке у кровати на стороне Зейна. Берроуз, Паланик, Джулай, Мураками. Лиам спрашивает себя, был ли у мальчика шанс дочитать их прежде, чем….Не думай об этом, напоминает себе. Просто игнорируй эти мысли и исправь все.Подушка в конце дивана примята, потому что Зейн любил протискиваться в угол. На полочках стоят диски болливудский фильмов, которые Зейн смотрел на каникулах, сидя с плеером.Нечто большее, чем физическое присутствие; реальность такова, что без уверенности в том, что Зейн войдёт в дверь в конце вечера, квартира кажется пустой.Рюкзак, взъерошенные волосы, теперь немного длиннее, и хитрая усмешка, которую Лиам изучал, пытаясь разгадать.Он все еще не сделал этого. Ему нужны еще возможности попытаться.Но вообще-то ему нужна каждая чертова возможность. Это… не время для осознания. Мертвый груз в груди Лиама заставляет тщательно сканировать ванную на любые признаки того, что Зейн делал перед тем, как выскочить из дома вчера утром.В душевой стоит сандаловый шампунь. Совершенно не помогает.Бормоча ерунду наподобие того, чтобы Локи предупредил детектива, если Зейн нагрянет, Лиам целует его в мордочку, когда собака запрыгивает на диван. Он с трудом натягивает пальто и торопливо спускается по лестнице, задыхаясь от вопросов, ответы на которые не нашел.Нервничает по пути к машине, чувствуя, что за ним могут следить. Лиаму и в голову не приходило, насколько всепроникающим за последний год стало ощущение, что за ним наблюдают. Верность убийцы, давление со стороны Уинстона, этот некомпетентный придурок… он останавливается перед своей машиной, пытаясь вспомнить, когда в последний раз не чувствовал себя преследуемым.Перед ним мерцают короткие вспышки. Моменты легкомыслия. Моменты свободы от страха. Вместо этого всего разум затуманен другими вещами. Достаточно сильными, чтобы подавить все.И что-то глубокое, настолько, что он даже не заметил его присутствия.Замок от квартиры Зейна оказался не таким сложным. Лиам бы успел подумать о своем ужасном состоянии, если бы не квартира мальчика и его висящая на волоске жизнь. Он украдкой оглядывает коридор в поисках свидетелей, прежде чем проскользнуть в помещение, оказавшись в знакомой обстановке.Она кажется необитаемой в каком-то смысле. Лиам думает, что это его вина, ведь он совершенно забыл об этой квартире. Тем не менее она достаточно чистая, что значит Зейн был здесь недавно, возможно, вчера. Поэтому он должен пройтись по каждому миллиметру, найти что-то важное.В гостиной нет ни единой зацепки, все минималистично и безупречно, как и в тот день, когда Лиам впервые ворвался к Зейну. На кухне также все скудно. В спальне ничего, одеяло застелено и не тронуто бог знает сколько времени. В ванной тоже пусто.Лиам открывает аптечку. Она почти пуста, ведь все запасы Зейна постепенно переместились в квартиру Лиама.Он замечает полку. Красивая, чистая и пустая, все вещи, перенесенные в квартиру ранее, занимали место на ней и в комнате.За исключением одного.Лиам толкает дверь и вдыхает едкий запах краски, резких аэрозолей и насыщенных акрилов.Это по-прежнему кажется вторжением в личное пространство. Все мысли, расположенные на холсте, кажутся диссонансами, но они все еще провоцируют страх в глазах их зрителя.Лимбическая система. Лиам до сих пор может слышать, как Зейн шепчет: ?Сражайся или беги?.Все проколы и разрывы. Способы Зейна могли быть жестокими, но все они без пролития крови.Теперь детектив наконец-то прозрел. Он видит в этом способ освободить инстинкт жестокости, с которым мальчик боролся изо дня в день. Он позволял темной стороне играть, умиротворяя ее резкими движениями и брызгами крови, которой она жаждала, но при этом не причиняя боль ни одной душе.В этом есть смысл.Здесь он столько же учится, сколько и рисует, если судить по разбросанным заметкам и случайным учебникам.Лиам проверяет аккуратно датированные страницы блокнота. Ни одна дата не относится к последним четырем дням. Он проводит рукой по холсту, оставшемуся на мольберте Зейна.Это что-то… наслоенное, но что именно?— пока непонятно. Какое-то болезненное рассечение, половина линий была нанесена карандашом. Один угол, на который нанесена краска, кажется сухим, когда он слегка прикасается к нему.?Она ещё не закончена?,?— сказал бы Зейн.Детектив оставляет все как есть. Интересно, что станет с этими картинами, если…Он упрекает себя за эту мысль, заставляя сосредоточиться на остальной части жилья. Судя по тому, что Лиам узнал за несколько месяцев, это самая обжитая часть квартиры. Это то место, где Зейн скрывается, когда его нет за столом Лиама, или на его диване, в его постели; нет в классе или библиотеке, а также нет в коридорах участка.Но это бесполезно. Он прислонился к освобожденной от картин стене рядом с дверью комнаты, разглядывая фрагменты души Зейна, заложенные во все кровавые творения. Он снова размышляет о том, где мог быть этот мальчик, когда Найл его нашёл.Не в классе, если верить его профессорам. Не на станции. Ему приходит в голову, что, несмотря на то, что Зейн социально-адаптированный?— он сам так себя описывает?— Лиам не может назвать ни одного друга, который бы не был причастен к следственной группе.Детективу становится грустно, когда он понимает. Он не знает, станет ли Зейн одиноким, если его мозг даст такую возможность, но он представляет, что должно быть трудно, скрывать так много о себе от мира.За одним исключением. Глаза Лиама вновь фокусируются на картине, изображающей абстрактную грудную клетку с жутким красным контуром. Не отводя взгляд, из кармана он достает мобильный.—?Это Триша? Это… Это детектив-инспектор Пейн. Лиам, ага. Как вы? Отлично. Хорошо, да. Спасибо. Эм, слушайте,?— он облизывает зубы, обводя взглядом комнату. —?Я хотел узнать… У вас есть контакты Кэролайн Уотсон?Кэролайн работает недалеко от кампуса. Но это далеко, чтобы начинать оттуда поиски человека, которого похитили. В обычный день Лиам может запросто представить Зейна, сидящего в метро с наушниками и пристально смотрящего в пустоту, качающегося от движений вагона, который въелся в его рутину.Его отражение синее, когда он толкает дверь и входит в вестибюль. Найдя имя и этаж на табличке рядом с лифтом, он переводит дыхание, а затем нажимает на кнопку вызова и ждет, нетерпеливо покачиваясь на пятках.Он достал свой значок еще до того, как администратор даже открыл рот.—?Детектив-инспектор Пейн,?— говорит он быстро. —?Я ищу Кэролайн Уотсон?Мужчина молча кивает, его глаза немного расширены, а рука тянется к телефону:—?Секунду.Она?— в элегантной и повседневной одежде, с распущенными волосами?— появляется в дверях менее чем через минуту после звонка. Вполне спокойная, что, скорее всего, намеренно.—?Лиам? —?приветствует она, пронзительно осматривая его лицо.Лиам тянется, чтобы пожать ей руку. Конечно, они опустят официальное представление.—?Полагаю, мы пересекались на днях,?— отмечает он.—?Не совсем ожидала этого,?— признается она. Одна теплая рука лежит на локте Лиама, мягко направляя его к коридору. —?Строго говоря, мне нельзя приближаться к своим клиентам публично, если они не подходят ко мне первыми,?— Кэролайн смотрит на него через плечо, спокойно оценивая мужчину. —?Но если ты здесь, значит он рассказал о наших сеансах.С комом в горле Лиам говорит:—?Нет. Не совсем. Эм, можем ли мы продолжить в…—?Точно, да,?— она придерживает дверь в кабинет для него так, что это наводит на мысль о том, как она так же придерживает дверь для своих реальных клиентов. Комната бледно-золотая с растениями повсюду.Лиам присаживается в мягкое кресло напротив такого же, что и у Кэролайн. Представляет Зейна в этом же самом месте. Со все еще дерзким взглядом, а сам уклончив от раскрытия пути, по которому бродят внутренние демоны. Но пытающийся.—?Я здесь, потому что он пропал,?— говорит Лиам, не желая ходить вокруг да около. Глаза Кэролайн расширяются. —?Его не было два дня, и вы?— единственный человек, который, по моим предположениям, знает, почему и куда он мог уйти.Даже если она не знает, то это все равно упрощает работу Лиама. Не полностью упрощает?— такого никогда не было?— но делает чуть проще, ведь таким образом станет понятно, что Найл, безусловно, поймал его, сумел добраться до него, прежде чем парень успел начать свой день. Это означает, что мужчина готовит почву для следующего ужасающего поворота.Женщина, кажется, задумывается, поджав губы, а ее глаза изучают ковровое покрытие.—?Он не… Зейн не убегает. Он не так научился справляться с проблемами.Лиам может почувствовать, как у него морщится лоб.—?Что? Что вы имеете в виду?Он был немного резким, немного отчаянным, и если бы он не был в комнате с единственным человеком, который мог понять, почему внутри него беспокойство и тихая паника в каждом слове, он бы извинился. Но он не может поверить в то, что Зейн никогда не упоминал о том, что Лиам обезумел из-за него. Он практически ничего не сделал, чтобы скрыть это.Ты чертовски безнадежен в отношении него, да?На мгновение в памяти всплывают отрывки, какие-то фразы Найла, указывающие на то, как пристально он наблюдал за растущим безрассудным увлечением Лиама; детектив думает, что лучше бы ему скрыть свое волнение.Он не может избавиться от ощущения, что подставил Зейна для этого.Кэролайн говорит, извиняясь.—?Лиам, на самом деле я не собираюсь делиться подробностями наших встреч, прошу прощения.—?Я знаю, он… Я знаю о его расстройстве. О его АСРЛ. Я знаю о детстве и стационаре,?— он немного наклоняется вперед. —?Но я здесь не как… как человек, который знает его. Он пропал. Все, что вы знаете, может помочь нам найти его…—?У меня действительно ничего нет,?— говорит Кэролайн, спокойная, словно ее учили противостоять быстрой речи Лиама и его умоляющему взгляду. —?Это то, что я могу сказать. Он… если вы знаете о пребывании Зейна в стационаре, то вы знаете, что он работает со мной в течение длительного времени. Есть… система, которую мы используем. Я помогаю ему управлять эмоциями, создаю свод правил, по которому он может жить. Которое общество примет,?— она слегка качает головой. —?Они не включают бег от проблем. Ответственность. Над этим мы работаем с ними, вместо.Лиам кивает, вспоминая слова Триши на днях, повторяющие слова ее сына. Она мой моральный компас:

—?И он тебя беспрекословно слушает?Женщина пожимает плечами, не обеспокоенная вызовом в голосе Лиама. Он может видеть, как она подходит Зейну:—?Почти. Чуть меньше, в последнее время,?— пронзительный взгляд устремлен на него. —?У него есть вы.Тяжелый ком воздуха оседает в горле Лиама:—?Я не… Так он мог сбежать,?— догадывается он. —?Если… Если обстоятельства сложатся определенным образом, если он почувствовал давление, он мог бы покинуть город? Или… будничные дела?—?Что… извините, просто пытаюсь собрать это воедино, чтобы я могла помочь… от чего бы он сбежал, детектив? —?глаза Кэролайн сужаются, словно у нее может быть идея.—?Просто,?— ни из-за чего и из-за всего одновременно; из-за ссоры, которой у них не было; из-за обвинения, которое Лиам так и не выдвинул. —?Между нами были напряженные отношения из-за расследования, которое я веду, и я был… был холоден с ним. Немного обвинительным,?— он сглатывает, качает головой, обдумывая слова. —?Он скрывал что-то, но я не знал что.Часть детектива ожидает, что Кэролайн вытащит блокнот и начнет записывать сказанное, чтобы они могли изучить позже. Он задается вопросом, сможет ли она провести психоанализ лучше, чем Зейн. Интересно, вот где он этому научился?—?Итак, АСРЛ, лечение, он не поделился этим с вами напрямую,?— догадывается женщина после молчания.Лиам кивает.—?Это длинная история, но… да, он никогда напрямую не делился этим со мной.Женщина закидывает ногу на ногу.—?Понятно, это… не хочу давить на вас, детектив, есть кое-что, что вы хотите сказать ему, когда найдете. Он не слишком рад узнать об этом каким-то другим образом.Она говорит так, будто абсолютно (ясно), как будто найти Зейна целым, здоровым и желающим поговорить с ним?— само собой разумеющееся, и Лиам сдерживает протест, что это не так просто, он чувствует, как секунды бегут по его жилам.—?Но единственное место, где я могу представить его, кроме этого кабинета, когда он чем-то напуган?— это ты, Лиам, так что если ты его не видел, то, боюсь, я не помогу,?— она слегка наклоняет голову, сочувствуя длинному вдоху, который делает Лиам. Выбегая из кабинета, он с горечью думает, что она действительно производит впечатление фантастического терапевта. Зейн счастливчик, ведь у него есть она.Был счастливчиком. Точнее все еще счастливчик. Он ускоряет шаг к машине.Получается, Зейн не склонен к бегству. Не стремится в бледно-голубые утренние сумерки; не исчезает, как будто не хочет быть найденным. Его моральный кодекс, его компас не позволяют этого. Лиам задается вопросом, как много Кэролайн слышала о холоде между парой, о том, как Лиам отстранялся из-за подозрений. Ему интересно, знает ли она и об обвинениях, которые были спрятаны под языком Лиама всякий раз, когда он прижимал свои губы к коже мальчика за недели до этих адских дней.Но они бы разобрались с этим, Кэролайн и Зейн, вместе, в маленькой золотой комнатке. Она выглядела надежной, уверенной в своем клиенте пять лет и в том, как он поступит.Она фактически исключила возможность побега. Даже малой попытки.Возможностей мало. Лиам знает, что не стоит тратить время на маловероятные пути, когда самое очевидное прямо здесь.Зейн у Найла. Так просто.Он мог пнуть себя за то, что не знал где. Нет времени для сомнений, особенно в том, как он продолжает представлять патрульную машину, забирающую его с собой, и коллег, забирающих его на допрос по уликам, которые он собрал и спрятал прямо с места преступления. Нет времени для пустых прогулок, для неверных звонков, нет времени идти по одному проспекту, чтобы позже?— после того, как это перестало иметь значение; после того, как у него закончились силы для защиты Зейна от многих вещей?— выяснилось, что ему следовало идти по другому пути.Что бы он ни делал дальше, он должен сделать правильно с первого раза.Он вновь перед своей квартирой, стоит на тротуаре, парализованный необходимостью сделать правильный звонок. Давление сжимает его череп, будто он находится между двумя бетонными блоками, практически охваченный паникой.Зейна в последний раз видели в его квартире. Зейн бы… вышел наружу, будь то по доброй воле или по принуждению, и бледная, сильная рука легла бы на его плечо, ухватилась бы за материал его куртки, и…И что потом? Лиам смотрит вниз на асфальт, пальто развевается; смотрит вверх, мимо своего дома, осматривается вокруг. А что потом?