Глава 3 (1/1)

Тела не хрупкие. По крайней мере, не так, как думают люди. Лиам знает об этом так же хорошо, как он знает о тошнотворном разрыве собственного хряща, как то, что тело?— огромная ода упругости, которая заживляет синяки, срастает кости и уплотняет кожу. Слишком подготовленный, чтобы беспокоиться об идеальных швах, не боясь оставлять неточные шрамы как свидетельство своих усилий.Их убийца не такой. Фото говорят Лиаму многое. Это не новые фотографии, не очень убедительные или особенно уникальные. Просто детальные снимки разрезов груди четвертой жертвы, ровные линии, вырезанные теплым красным. Сделанные сдержанно и странно продаваемо под сильным блеском отпечатков.Такие бережные порезы. Лиаму интересно, как он [убийца] практиковался. Был ли это проект на стороне, отдельный от того, что занимает его время (ведь еще никогда не было убийств в обычные рабочие часы), или он построил карьеру на своих умелых руках.Доктор. Портной. Музыкант. Мясник.Творец, как минимум в одном смысле.Тень падает на изображение, осторожное рассечение и яркие раны по всему телу человека. Лиам раздраженно выдыхает.—?Если ты собираешься зависать, то я дам тебе смотреть другие нераскрытые дела,?— он говорит ровно, так, что тень понимает, что он серьезно.—?Ты не дашь мне ничего делать,?— говорит ему тень. Звучит тоже уверенно. Она плюхается в кресло, вращается на девяносто градусов, прежде чем поставить ботинок на пол и остановиться перед Лиамом, держась рукой за голову. —?Ты мог хотя бы попросить. Смотри, к чему это привело тебя.Одну слабую, невпечатляющую секунду Лиам просто смотрит. Затем он возвращается к документам, покрывающим его стол аккуратными стопками.—?Иди тогда за стол Кары, если ты тогда собираешься просто здесь сидеть.—?Я не увижу фотографии со стола Кары,?— бормочет Зейн, откидываясь на спинку стула. Он все еще держит руку у лица, сжимая подбородок, что придало бы ему безразличный вид, если бы глаза не блестели так ярко.Спустя несколько недель… этого, то есть Зейна, появляющегося, чтобы быть в разной степени полезным и раздражающим, в зависимости от настроения, Лиам может понять, что значит его выражение лица.—?В этом и суть,?— говорит он.—?Могу кое-что рассказать о них,?— уговаривает Зейн, но звучало так, словно он понимал, что из этого ничего не получится. —?Потратил изрядное количество времени на анализирование вещей, это бы не…Стопка фотографий с треском падает на стол.—?У тебя есть работа? —?требовательно спрашивает Лиам, полностью повернувшись к парню лицом. —?Хобби? Или… не знаю, репетитор? Есть хоть какое-то место, где тебе нужно быть?Зейн немного медлит, поджимая губы, пока думает. Его глаза немного сужаются. На одну ужасную секунду, Лиам ловит себя на мысли, путаются ли когда-нибудь ресницы Зейна.—?Не думаю, что ты был бы в восторге от того, чем еще я могу заниматься.Что заставляет Лиама помедлить. Он потирает под ухом, размышляя. За последние три недели, Зейн дважды появлялся в участке с синяками и один раз с перевязанным мизинцем. Довольно маленькие отметины, о которых он мог не волноваться, если бы Лиам не знал [его] лучше.Немного сюрреалистично наблюдать за этим: в комнате, полной детективов, Лиам никогда не слышал, чтобы кто-нибудь спрашивал об этом. Иногда он задается вопросом, не существует ли Зейн только совсем немного вне реальности, небольшой кусочек чего-то совсем другого.—?Если я дам тебе задание,?— медленно говорит Лиам,?— ты правда выполнишь его?Зейн издает небольшой звук.—?Это относится к твоим серийным убийствам?Детектив проглатывает раздражение.—?Нет,?— ответ на насмешливо внимательный взгляд, который появляется на лице Зейна,?— но альтернатива этому: я выгоняю тебя на весь день.Зейн фыркает и говорит:—?Тебе ни разу не удавалось вытащить меня отсюда раньше семи.Но когда Лиам распечатывает какой-то древний отчет о двойном самоубийстве с помощью неизвестного яда, парень не жалуется.***В целом, соглашение работает. Зейн появляется в разные промежутки времени и почти без предупреждения, делая что-то почти полезное, раздражая Лиама какое-то время, затем сваливает нахер, снова оставляя команду очарованной до полусмерти.Это хорошая система. Она основана на нескольких правилах.Первое, не установленное, но четко понятное: Уинстон не должен знать. На самом деле это не проблема. У Бена Уинстона есть только поверхностное знание того, что происходит в деле, и еще менее развитый интерес в нем. Лиам волнуется недолго после первого и второго набега Зейна для самодеятельных консультаций, но когда детектив не уволен, и даже не имеет выговора за это, он принимает все как есть.Второе правило:—?Это твой способ поддержания какой-то иллюзии контроля? —?язвительно спрашивает Зейн, находясь сзади него.—?Какая иллюзия? Я возглавляю дело,?— Лиам захлопывает выдвижной ящик, предназначенный для следственных материалов, довольный, когда слышит, как блокируется замок.—?Это не то, что я имел в виду,?— говорит Зейн.Лиам ждет мгновение, пока он пояснит?— конечно, он этого не делает?— затем вздыхает.?— У нас был допустимый уровень риска, мы уже разговаривали об этом,?— говорит Лиам. —?Ничего не изменилось.Он поворачивается, чтобы оспорить мнение и застывает.—?Кое-что изменилось,?— утверждает Зейн так близко, что Лиам может причудливо чувствовать его дыхание, видеть покачивание ресниц, когда он моргает, как будто у него есть целый день на это.Он бросает взгляд вокруг, задаваясь вопросом о возможных способах побега. Вносить беспорядок в картотеку (что, в основном, видоизмененный чулан для метел) потому что упрямый, напыщенный, невыносимо гениальный юноша отбирает у него воздух… Лиаму, на самом деле, некуда отступать.—?Я знаю, чего ты добиваешься,?— сдерживается детектив, во рту пересохло. — Все это: большие глаза, красивая улыбка, получаешь то, что хочешь?— это слег… Это умно, но. Не настолько уж.Зейн гудит, как кайма из шелка, когда ее натянуть и отпустить.—?Ты всегда кажешься таким жаждущим забыть о том, что я могу сделать,?— размышляет он. Здесь тихо. Не нужно быть громким, потому что их обувь разделяет одну и ту же плитку на полу.Язык Лиама давит с внутренней стороны его зубов.—?Немного напыщенно с твоей стороны, дорогой.—?Неужели? —?ехидничает Зейн, угрожающе приподнимая бровь, улыбаясь, сжимая губы. —?Я ученый, Ли.—?Это даже не рифма до ?убойный отдел?,?— утверждает Лиам. —?И ты представляешь себе, что тебе предоставят…—?Нет, нет, нет,?— вполголоса напевает Зейн, глаза темные как бездна, Лиам постоянно заставляет себя отступить. —?Ты не понял,?— он двигается невозможно близко, размещаясь в небольшом размахе ног Лиама, где он припечатался к шкафу с файлами. —?Это значит, что я вижу вещи, которые ты не видишь. Знаю то, что ты не можешь знать.—?Все еще не детектив,?— ухмыляется Лиам.—?Я знаю такие вещи о тебе, которые ты не можешь знать,?— продолжает Зейн. —?Твоя голова полна нейромедиаторов, ты в курсе?Лиам, удивленный поворотом разговора, не находит остроумного ответа в своей голове.

Зейн должен принять молчание, как одобрение, так что он продолжает:—?Ага. Ацетилхолин и гистамин, серотонин. Норадреналин. Они несут ответственность за все, что происходит в твоей лимбической системе… за твой сердечный ритм. Расширяют твои зрачки. Заставляют тебя бояться. Заставляют тебя бежать или драться, даже когда по логике вещей, ты знаешь, что нет никакого смысла, и ты уже сделал все.Его речь протекает с этой убедительной уверенностью, искусными слогами эксперта и загадочно извилистыми перегибами поэта, может быть, некто знакомый, описывающий текстуру шторма.Зейн облизывает губу, наклоняя голову вперед, будто разрешает узнать Лиаму тайну.—?И тут есть дофамин. Мой любимый, раз уж ты спросил. Наверное, твой тоже… Он отвечает за то, что ты бы мог назвать приятными вещами. Удовольствие. Креативность. Увлечение,?— его взгляд срывается вниз, где они оба были прижаты друг к другу, а затем поднимается обратно, чтобы уколоть им Лиама. —?Возбуждение.Воздух крошечной комнаты удушает, лишая Лиама способности к дыханию, в то время как он чувствует это так же, как описывает Зейн?— естественная температура из-за дофамина растет, дрожь, головокружительное темное предвкушение.Это приятные вещи, думает он, пальцы подергиваются по бокам с необходимостью развеять напряжение любым возможным способом.—?Поэтому, когда я говорю, что вижу вещи, которые ты не можешь,?— Зейн заканчивает тише, тон по-прежнему убийственно профессиональный, но мягче, чем Ли когда-либо слышал от него. —?Я не умный. Я говорю вам совершенно честно, детектив-инспектор, что я полезен, потому что я могу видеть эти вещи, и потому, что я могу видеть их, я могу предсказать их. Даже создать их,?— что-то оседает в его глазах, тлеет. Лиам просто сгорает. —??Большие глаза, красивая улыбка, получай то, что хочешь??— это то, как ты выразился? —?Зейн прикладывает свой рот к ушной раковине Лиама, пухлые губы теплые и гудящие, когда он шепчет:?— Кажется, работает достаточно хорошо, тебе так не кажется?Между ними нет пространства и даже воздуха, лишь вакуум, содержащий тепло их взглядов, когда Зейн отступает назад.—?Ты продолжаешь называть меня Детектив-Инспектор, будто прикалываешься надо мной,?— Лиам наконец-то справляется с тем, как Зейн отходит, судя по всему, достигнув прогресса,?— но я начинаю думать, что ты просто заводишься, произнося это.Зейн пожимает плечами и продолжает отступать назад, пока он не сможет дотянуться до ручки двери за спиной. Его глаза яркие, когда он говорит:—?Знаешь, что еще делает дофамин с тобой?Проходит еще пять минут, прежде чем эрекция Лиама спадает и он может выйти из архива. Проходит еще тридцать, как он может встретиться с Зейном взглядом, чтобы не воспринимать слово импульсивный, как обвинение.Или предупреждение.***Фонари сверкают с последовательностью, контрастируя с жужжанием, наполняющим пустой офис. Лиам снимает Локи с поводка, чтобы он мог обнюхать пространство прежде, чем оно начнет заполняться людьми. Он не сводит глаз со щенка, варьирующего между стульями и ножками столов, когда расстегивает куртку и бросает ее на кресло. Он потягивается с тихим стоном и потирает шею. Обычно утренняя пробежка помогает ему избавиться от головной боли, но это все еще непростительно рано.У команды есть разрешение от Уинстона начать фактическое расследование возможных лодок для убийства, как они стали называть их. Это утро было отведено, чтобы сузить список последних потенциальных судов и сделать контрольный лист.Лиам старается не мотивировать при помощи потенциально ложной надежды, поэтому вечером предшествующего дня он не сказал команде, что они, возможно, в течение недель?— дней?— получат запрет на корабли, в процессе расследования. Тем не менее, этот факт и настойчивое волнение от него, заставило его встать на ноги задолго до того, как свет еще только брезжил на горизонте. Почти готов к раннему старту.До которого он доберется в любую секунду. Лиам моргает и понимает, что его взгляд расплывчатый, а веки слишком тяжелые, чтобы снова открыться. Чувствует, что слегка наклоняется в сторону, когда стоит.Пронзительный рингтон прорезает тишину, пугая его и возвращая к бодрствованию. Он вынимает мобильный из кармана, проверяя имя на дисплее.Детектив издает звук недоверия вполголоса, прежде чем ответить.—?Почему ты не спишь?—?А ты почему? —?отвечает Зейн, и это вполне справедливо.Лиам чешет подбородок.—?Уже на работе. Сужаю… —?он останавливается, напоминая самому себе.—?Следственные штучки, да,?— решает Зейн. —?Можешь просто сказать мне.Неправда и это ленивая попытка принуждения. Лиам осуждает тот факт, что еще не совсем шесть утра для парня с нехваткой изящества.—?Зачем ты звонишь?—?Знаешь, это просто идеально, на самом деле,?— говорит Зейн. —?Я просто хотел подождать, пока ты придешь на работу, но ты уже там, так что…Со вздохом Лиам говорит:—?Никаким образом ты не проскользнешь в расследование. В стомиллионный раз.—?Круто,?— пренебрежительно говорит Зейн. —?Это не то, что я хотел.У Лиама вертится на кончике языка аргумент о том, что это именно то, что хотел Зейн, но парень продолжает говорить, и аргумент остается в его рту.—?Гарри сказал, что я могу пользоваться его лабораторией,?— говорит ему Зейн. —?Но он еще не проснулся. Я уверен примерно на девяносто процентов.В этот момент Лиам впервые не знает, что ответить.—?Когда ты, блять, успел познакомиться с Гарри? —?то, что он решает сказать.—?А,?— произносит нараспев Зейн. —?Вчера, позавчера. Как-то так. Лу хотел… типа… похвастаться им. Я думаю,?— его слова прерываются, будто он карабкается по лестнице, слоги подпрыгивают на каждой ступеньке. —?Взял меня с собой в катакомбы.—?Он взял?Конечно, он взял. Луи и Зейн поладили, наверное, слишком хорошо за эти дни, ранние опасения появились связанные с медицинской болтовней и их собственными шутками, которые они никогда не объясняют. Лиам даже не мог вытащить объяснения из Луи, когда они пьяные смотрели старый телик в квартире Луи, и именно поэтому он знает, что ситуация граничит с тяжелой.—?Мне там понравилось,?— говорит ему Зейн. Через трубку слышатся городские звуки, Зейн, скорее всего, гуляет по безлюдным утренним улицам.Скорее всего, он идет сюда.—?Я не могу провести тебя в лабораторию Стайлса,?— говорит Лиам, немного оправдываясь.—?Херня.—?Я серьезно.Лиам опускает взгляд на Локи, который сидел около его ноги, выглядел счастливым и выжидающе тяжело дышал на детектива. ?Что?,?— говорит одними губами Лиам собаке. Ответа нет, что предсказуемо.—?Я могу провести тебя вниз, но у меня нет ключей от морга. Тебе все равно придется ждать Стайлса, чтобы он открыл его тебе.—?Оу.На заднем плане приятно шумит внешний мир, слабая интонация дыхания Зейна каким-то образом совпадает с дыханием Лиама.—?Увидимся в двенадцать.—?Чт… —?но связь прерывается, и слова Лиама умирают вместе с ней.Он убивает время, начиная с регистрационных записей для оставшихся лодок, сопоставляя их с любыми доступными GPS координатами на момент последнего убийства. Это немного слишком в стиле Большого Брата*, считает Лиам, сколько информации известно государственным учреждениям.Он все еще размышляет об этом, когда дверь открывается, и в офис проскальзывает Зейн.—?Как ты думаешь, правительство перешло границы приватности?Зейн стреляет в него взглядом.—?Ты странный с утра,?— он наматывает шнур своих наушников и засовывает их в карман, держа бумажный пакет между тремя пальцами. —?И да. Определенно.Лиам устало кивает, соглашаясь.—?Что в пакете?—?Почему здесь собака,?— бормочет Зейн, наклоняясь, чтобы почесать за ушками Локи, когда щенок прыгает на него. —?А, это бутерброды на завтрак. Забыл поесть перед уходом.—?Локи,?— зовет Лиам, вставая со стула и направляясь к Зейну, держащему свой пакет с бутербродами вне зоны доступа маленьких острых зубок Локи. —?Иди сюда, не приставай к нему.Зейн позволяет Локи уйти. Он наблюдает, как собака бежит туда, где Лиам может наклониться, поднять его и прижать к груди.—?Это такой способ заставить детективов из Скотланд Ярда выглядеть более обнимашечными?—?Ты думаешь, я не обнимашечный? —?отвечает Лиам, только секунду спустя понимая, что было сказано.Есть что-то насмешливо забавное в изгибе рта Зейна, что-то хитрое в том, как он смотрит на Лиама, и детективу нужно отвлечься.—?Ты не был в кровати, не так ли? —?говорит он.Он прав, он знает это. Волосы Зейна не выглядят шикарно, это просто сбивает с толку. У него мятая рубашка и темные круги под глазами, они бдительные, но затуманенные, что соответствует хриплому тембру его голоса с ночи.Лиам не собирается думать о том, что это могло означать.Вытянув руку за голову, Зейн немного ухмыляется, прищурившись.—?На самом деле, не был дома, —?признается он, удовлетворение окутывает его, как одеяло.Ответ Лиама?— небольшой фырк. Он отступает к своему столу, глядя на верхнюю регистрационную запись в стопке.—?Не стесняйся расположиться на диване, до прихода Гарри. Это займет какое-то время.Что-то обернутое фольгой падает на стол Лиама. Он оборачивается на Зейна, который стоит над ним, рука все еще не опустилась после броска.—?Принес тебе завтрак,?— Зейн растягивает слова,?— понял, что ты еще не ел.Лиам уже разворачивает фольгу.—?И как ты это понял.—?Я позвонил тебе в полпятого, а ты уже был в участке,?— говорит Зейн медленно, будто его логика очевидна. —?Ясно, что у тебя сейчас не, ну знаешь… лучшая пора жизни.Лиам хмурится, когда кусает бутерброд. Он хороший. Яичный.—?Ты поэтому не спал всю ночь? —?говорит он. —?Наслаждался своей ‘лучшей порой’?Зейн просто взмахивает ресницами, садясь на стул и разрывая фольгу собственного бутерброда.—?Так и не сказал мне, почему здесь собака.—?Да, да, Локи,?— бормочет Лиам, откусывая еще один кусок. —?Ах, просто ожидается очень долгий день. Не хотел оставлять его одного.Навострив ушки при его упоминании, Локи шагает взад и вперед между парой. Он пытается определить, кто из них с наибольшей готовностью откажется от кусочка своего завтрака.Это будет не Лиам.—?Тебе этого нельзя, малыш,?— говорит он сюсюкающим тоном, почесав подбородок щенка, когда тот проходил мимо.Тишина наступает на минуту. Это подозрительно само по себе, и когда Лиам поднимает взгляд, его мнение подтверждается вытянутым выражением лица Зейна.—?Да? —?спрашивает Лиам, отправляя остаток бутерброда к себе в рот.—?Ты чрезвычайно обнимашечный,?— сообщает ему Зейн.То, как он это говорит, звучит как обвинение. Лиам прячет улыбку в еще одном кусочке завтрака.***Кровь капает на кафель, смешивается с небольшой лужей воды и растекается в стыках между плитками. Лиам отступает от вторгшегося красного цвета, опираясь бедром на стену.—?Он был высокий? —?осмеливается спросить. —?Низкий? Толстый, худой? Глаза голубые или карие?—?Не помню,?— голос Зейна слегка сдавленный из-за того, что он зажимает свой нос.Пытается остановить поток крови. Лиам мог бы кричать, честно.—?Ты помнишь,?— говорит он, жесткие слоги отталкиваются от стен небольшой уборной,?— ты просто не хочешь мне рассказывать.—?Ох, дак ты умник,?— бормочет Зейн в свое отражение. На его щеке царапина, которой тоже стоит уделить внимание. Как и синякам на костяшках пальцев.—?Зейн.Лиам скрещивает руки, пряча кулаки под мышками, чтобы не дать себе стереть кровь с лица юноши.Зейн открывает кран, разговаривая поверх звука воды.—?Ты раздул из мухи слона. Понимаешь? Они ведь ничего не сломали.—?Они? —?руки Лиама опускаются, прямо чешутся что-то сделать. Ему нужно ударить что-то. Ему нужно наложить повязку Зейну.Вытирая красные пятна на подбородке одной рукой, продолжая зажимать нос второй, Зейн только пожимает плечами. Не уточняет.Детектив мимолетно замечает свое отражение в зеркале. То, как он выглядит, составляет контраст в их позах: жесткая позиция Лиама, в то время как Зейн остается спокойным под резким светом, вмонтированным над зеркалом. Мальчишка словно сияет в нем, как в каком-то кинематографическом эффекте, который указывает на важность.—?Почему ты этим занимаешься? —?тихо спрашивает Лиам.Зейн замирает. Его глаза опускаются к раковине, наблюдая за водой, разбавленной красными полосами, куда он смывал все со своего лица и шеи. Затем он поднимает взгляд, непогрешимо встречаясь взглядом с Лиамом в зеркале.—?От скуки, в основном,?— отвечает он, словно это так просто.Скрытое обвинение горит в грудной клетке Лиама. Он опускает голову назад, опираясь на кафель, продолжая удерживать взгляд Зейна.—?Причина в расследовании? —?догадывается Лиам. —?Шантажируешь меня своим физическим благополучием?Кровь перестает течь из носа Зейна. Он почти чистый, на самом деле, если не считать синяков и царапин, которые нельзя скрыть, даже если бы он захотел. Юноша сжимает руку, невозмутимо пялясь на багровую кожу на косточках.После длительного затишья он начинает говорить.—?Это не было бы шантажом, если бы тебе было похуй.Лиам глотает протест. Это было бы бесполезно, в любом случае.—?Тогда стоит взять у тебя парочку уроков,?— отвечает он.Зейн легонько улыбается.—?Твои друзья ждут тебя,?— напоминает он детективу.Они ждут. Это не первый раз, когда Зейн появляется в пабе вот так, в синяках и немного в крови, но это самый серьезный случай из всех. Лиам даже не дал друзьям шанс что-то сказать, прежде чем он поднялся и утащил Зейна в туалет, чтобы узнать, как тот, черт его дери, смог нарваться на неприятности в шесть часов вечера среды.—?Тебе нужно перевязать это,?— говорит ему Лиам, поднимая руку, чтобы указать о чем именно идет речь.—?Сделаю это в Ярде,?— последний взгляд, чтобы убедиться, что он смыл любой намек на кровь. Зейн поворачивается к двери.Лиам следует за ним, перехватывая дверь, когда Зейну не удалось удержать ее открытой для него.—?Ты псих, если думаешь, что я позволю тебе вернуться в участок после этого.Зейн направляется к бару с ухмылкой, которую Лиам больше чувствует, чем видит.—?И ты позволишь мне, вот, что это говорит.Сердито нахмурившись, Лиам возвращается обратно в кабинку, где его ждут Луи, Гарри и Найл. Выражения их лиц сглаживаются, когда Лиам кратко поднимает большие пальцы вверх.Они не спрашивают об ушибленных суставах и расцапарапной щеке. Это мелкие детали, полагает Лиам. Легко теряются в потоке речи Зейна, смываются в сиянии его глаз. Замаскированные в ярком смехе, который разгоняет всю тень.***Вероятно, это самый тупой аргумент, который Лиам когда-либо использовал.—?Почему я должен это делать? Я тот, кто отвозит его домой.—?И это то, почему это должен сделать ты,?— отчеканивает Луи. Он похлопывает по своим карманам, проверяя предметы первой необходимости: кошелек, мобильный и ключи. Рукава его куртки слегка длинноваты, достают прямо до костяшек его пальцев. —?Давайте, птички, камни, ты знаешь, как это происходит.Лиам издает низкий стон, зная, что он проиграл.—?Он проведет следующие полчаса, пытая меня.Луи только улыбается и поднимает свою сумку на плече выше.—?Ага.Патологоанатом открывает дверь из офиса, когда Лиам наконец-то поднимается, чтобы просто сделать это.Его кроссовки скрипят по плитке, пока он приближается к дивану, где тот стоит.—?Зейн,?— он пытается сделать это мягко. Мальчик свернулся калачиком, вжавшись лицом в подушку на спинке дивана. Воротник кожаной куртки неряшливый и загораживает его рот, который немного приоткрыт. Он определенно пускает слюни.Лиам действительно очень сильно не хочет его будить.—?Зейн,?— пытается он снова. —?Зэд, хей.Секунду он взвешивает, неуверенный, пока его рука парит достаточно близко к тому, чтобы ощутить теплое излучение от мальчика. Затем он рискует и мягко обнажает кожу прямиком под челюстью Зейна, нежно толкая в нее пальцем, чтобы разбудить его.Но тот спит, как мертвый. Лиам не совсем уверен, как так получилось, что он остался допоздна. Мальчик как раз работал над древними файлами?— старыми, очень старыми вещами, теми, на которые у департамента не хватило сил, времени или средств какое-то время назад?— и откровенно разгромил их, так увлекаясь в маленьком импровизированном офисном ложе, что у Лиама не было нужды или желания сказать ему, чтобы он собирался, потому что тому пора домой. Юноша был настолько нетипично спокойным, что Лиам позволил ему провести так всю ночь, не желая рушить чары.Только сейчас Лиам взял себя в руки, он и Томлинсон единственные члены команды, которые остались в здании?— они готовы начать расследование отдельных лодок, наконец-то, уже завтра?— так что чары все равно испарятся.Зейн ведь реально не работает здесь. Это… шутки ради, в основном, то, что делает Зейн хоть что-то позитивное, о чем они могут отчитаться Уинстону, опуская те данные, которыми тот никогда не интересуется.Но это не мир Зейна настолько, насколько это мир Лиама, неважно, как сильно тот полон решимости. Независимо от того, насколько он искусен в этом.Он все еще гражданское лицо.Юноша посапывает в переплетение обивки дивана, подергивая носом.Лиам наклоняется над ним, кладя пальцы поверх кожи под челюстью Зейна.—?Зейн? —?снова пытается он, тон слишком мягкий, чем он бы хотел, чтобы тот был. —?Давай, время снова стать человеком. Ага? Вставай.Уже поздно. Ему действительно не стоило трогать Зейна вот так. Когда он убирает ладонь от кожи мальчика?— заспанной, теплой и мягкой, он задумывается, это из-за лосьона, вот откуда исходит этот запах лаванды? —?его пальцы скользят по углу челюсти, следуют по плоской коже щеки.Глаза Зейна с трепетом открылись. Лиам поднимает руку и убирает ее прочь, сцепляя ладони за спиной. Юноша двигается, пока не оказывается на спине, оглядывая Лиама с туманным пониманием.—?Пора идти,?— говорит Лиам. Его голос близок к тому, чтобы сломаться, словно он истощен.Так и есть, он рассуждает. В неком роде.Продолжительный момент, как Зейн смотрит на него, без каких-либо определенных показателей того, что он слышал его и понял. Они остаются запертыми в этом моменте, что довольно сложно, так как Лиам не хочет понимать.Действительно, Томлинсон должен был быть тем, кто разбудит его.—?Хорошо,?— говорит Зейн, слишком уставший, чтобы быть кем-то, кроме уступчивой версии себя. Он отталкивается от дивана, выкручивая торс, когда поворачивается.Детектив отступает, разрывая тонкий момент, пока он не исчезает. Зейн теперь присаживается, вяло двигаясь. Получает направление и находит Лиама, который двинулся, чтобы остановиться у двери.Мальчик потирает рот, моргая огромными чернильными глазами.—?Почему ты меня не разбудил? —?спрашивает он, поднимаясь с дивана на неустойчивые ноги.Лиам прикусывает внутреннюю сторону щеки, чтобы сохранить молчание.***Дверь машины хлопает, как пушка. Лиам едва слышит этот звук, сапоги стучат по разбитой тротуарной дорожке, когда он поворачивает за угол, где Хоран стоит в конце пирса.Слишком поздно, естественно. Было поздно еще двадцать минут назад, когда Хоран позвонил, грубый и запыхавшийся, говоря Лиаму, чтобы он тащил свой зад на причал, который они наконец-то тщательно отследили в поисках заброшенной лодки.Этой заброшенной лодки. Небольшое рыболовное судно, которое появилось тут три дня назад, в соответствии с показаниями их контакта в порту, помечено для переезда на следующий день. Даже если бы их команда сегодня не открыла шлюз, кто-то позвал бы их завтра, рассказали бы о потоке ржавчины изнутри. Эти инструменты, если они есть.Видимо, слишком простое решение. Слишком большой прогресс, на который можно возложить надежду.Лиам называет имя своего друга детектива-инспектора, наблюдая за путем неравномерного оранжевого света, мелькающего на его лице и стеклянных глазах.Он подходит к мужчине, прерывисто дыша, и поворачивается лицом к лодке, где она становится черной, пока горит, и горит, и горит в воде. Свет танцует, играя на каждом всплеске жертвенного корпуса, который превращается в текущий, болезненно яркий, против первых теней вечера.—?Блять,?— выдыхает Лиам, слушая треск пламени и стон перегретого металла.На периферии своего зрения он замечает, как Найл кивает.—?Он знал,?— с раздражением говорит тот, и Лиам задумывается, каким количеством дыма он надышался за это время. —?Он, блять, знал, что мы ищем.—?Как? —?рыболовная лодка выглядит дешевой, пока горит, весь непрочный металл плавится на ней, как оловянная баня в костре, разрушаясь на зазубренные плоскости пепла.Забирая их лучшую зацепку прямо из рук.—?Полагаю, это вопрос времени,?— пустым тоном сообщает Хоран. —?Это… блять, Пейно, я… к тому времени, как я приехал сюда… оно уже начало гореть изнутри. Прости.Лиам качает головой, отвергая извинения, когда все в его животе горько сжимается.—?У нас будет команда следователей-пожарных, которые посмотрят?— бля?— осмотрят лодку. Если он знал, что мы у него на хвосте, то он с самого начала знал все изнутри.Нечто с жесткими когтями засело в груди Лиама, копаясь там в мягкой плоти, которую нашло. Оно царапает его, как паника, улавливая что-то суровое. Заставляя его внутренности тлеть.Чувство только с этой стороны опасно легковоспламеняющееся.Хоран мычит в понимании, замирая там, где он наблюдает за танцем огня. Они так и стоят некоторое время, пока пожарная сигнализация может быть услышана, тяжелый двигатель рыболовного судна где-то за этим. Они наблюдают в конце пирса, как лодка?— куча потенциальных доказательств?— тонет. Ничтожно дымит, почерневший металл все еще излучает тепло, которое они ощущают даже на пирсе.Лиам наблюдает, как Хоран выслушивает доклад пожарных через рацию за секунду до того, как его горло обжигает желание кричать. Он освобождает себя ради сигареты у грязного речного берега.Одна сигарета превращается в две. Когда он поджигает третью?— взгляд ненависти на маленьком, цепком огоньке его зажигалки?— он прекращает трястись от какой-то тревожной и гадкой ярости.Лиам просто наблюдал за тем, как, возможно, лучшее доказательство, которое они нашли, утопает в пламени. Объективно, это не так ужасно, как могло быть: у них есть каркас рыболовного судна, и поджог оставляет свой собственный набор отпечатков пальцев с сажей. Но после ДНК последней жертвы, если серийные убийства были сопоставлены с выцветшими, цвета ржавчины, разводами на пластиковой пленке, которую они нашли, после того, как наводка была направлена на невостребованное судно, подходящее под их описание, Лиам начал видеть связь. Существенный набор ошибок их убийцы, который заведет его в камеру.Что было глупо. Это всегда глупо, держаться за, пусть и жалкие, надежды на раскрытие расследования такого масштаба. Было глупо думать, что убийца, который показал себя загадочным и хорошо осведомленным об их команде, их методах, никогда не будет на шаг впереди них.Когда они возвращаются в участок, Лиам качает головой команде с крепко сжатыми губами и оставляет Хорана для объяснений, отходя к шкафу, где хранят информацию о деле. Больше нечего делать, кроме как просматривать материалы, которые у них есть, (снова) даже если мысли заставляют сжечь самого себя.Единственное.—?Нет,?— выдыхает он, просматривая файл опытными движениями. Его голос разносится по всей душной комнате в темноте. —?Ну уж нет, блять.Это глупо, Лиам знает?— он знает —?допускать гражданского до закрытых записей. Глупо верить даже на секунду, что они не воспользуются преимуществом.Зажигательное чувство в его груди расцветает огнем, удушая его яростным дымом, который сжимает зубы на его глотке, скручивая его выражение в ненавистное. Заставляет его вылететь из дверей участка.В очевидно длинном списке ошибок, связанных с Зейном Маликом, запоминание его адреса не является одной из них. Даже если бы мальчишка не говорил Лиаму подвозить его от участка, как минимум дважды в неделю целый месяц, Лиам бы узнал номер его квартиры преданной сердцу. Когда он не честен с собой, то воспринимает это как дурную профессиональную привычку.Он никогда не ступал ногой в здание, где живет Зейн, тем не менее всегда довольствовался возможностью опьяняюще живому мальчишке волочить ноги к его крейсеру в испачканных краской футболках и с растрепанными волосами, с улыбкой, которая иногда доставала до его огромных, западающих в память глаз.Оказывается, что номер не на двери, а рядом с ней, свежеокрашенная золотистая плита, которая также была дверным звонком. Лиам абсолютно ее игнорирует.—?Малик!?— кричит он, грубо ударяя по двери жестким кулаком. —?Зейн Джаваад Малик, открой свою ебанную дверь!И дверь просто… щелкает, открываясь без каких-либо инцидентов, как будто Лиам вежливо постучал, а не кричал в пустом холле, сотрясая лампочки в их длинных плафонах. Зейн стоит там, невозмутимый и беспрекословно нераскаявшийся, бормоча в то же время:—?Наконец-то заметили, детектив?Лиам пробирается через дверь, удерживая, чтобы Зейн не захлопнул ее прямо перед его носом. И он не делает так, в любом случае, даже не близок к этому, просто отходит, молча, задом наперед?— ноги только в несочетающихся носках, которые подходят?— выдерживая обычную дистанцию между своей собственной расслабленностью, вкрадчивой грацией и тяжелой походкой Лиама.Детектив-инспектор ощущает злость, кричащую через его сухожилия, разгорающуюся в кончиках его пальцев.—?Отдай мне файл. Сейчас,?— когда Зейн только сонно моргает, не впечатленный, Лиам ощущает ярость, как белый свет в позвоночнике. —?Сейчас, Зейн! —?ревет он, децибелы звонят по квартире.Зейн не отдает файл. Сертифицированный гений, наверное, но однозначно единственный человек, которого Лиам когда-либо встречал, без инстинкта самосохранения, о котором он говорит, так что, конечно же, он не отдает, взамен продолжает мягко шагать задом наперед в маленькую кухню, измазанную темнотой и обремененную стерильным пространством.—?Хочешь чего-нибудь выпить? —?неформально спрашивает Зейн, опираясь на столешницу и ставя на нее руки. Его узкие плечи расслабляются, когда он отгибается.Лиам предполагает больше, чем обычно, даже то, что мальчик перед ним может быть расстроен.—?У тебя есть хоть какое-то понимание,?— серьезно начинает он,?— какое наказание следует за похищение полицейских записей? Это преступление, Зейн.—?Не нужно благодарностей, я все равно собирался поставить чайник,?— Зейн поворачивается, наливая воду, чтобы нагреть ее.Его поза легкая и свободная, худощавое тело под хорошо сидящей футболкой и штанах цвета древесного угля*, но повернуться было его ошибкой. Он должен бы это тоже знать, с тем как он лишь слегка вздрагивает, когда Лиам ступает, останавливаясь за ним, достаточно близко, чтобы ощущать, как напряжение натягивается через его тело прежде, чем он снова вернется к непринужденной позе.Лиам прикасается к шее Зейна сзади, чтобы прекратить его движения, большая ладонь накрывает едва заметное из-под футболки тату. Прямо тут его кожа такая горячая, под затылком с черными, непослушно растущими волосами. Когда Лиам слегка сжимает хватку, он может почувствовать стучащий пульс Зейна.—?Когда ты его взял,?— намеренно спокойно говорит он,?— и как.Зейн застыл, руки сжались на разной высоте над столешницей, пока Лиам удерживает его на месте с помощью одной своей. Лиам может видеть только половину его лица, когда тот поворачивается, может видеть трепетание только одних ресниц, когда Зейн дрожаще выдыхает.Он настолько самоуверен, что это почти непристойно, когда он дышит.—?Давным давно. Стащил твои ключи, когда ты был слишком раскрасневшийся и возбужденный, занят попыткой понять, как держать между нами какую-то дистанцию, чтобы заметить. —?Его глаза вспыхивают темнотой, когда он добавляет:?— Это было легко.Небольшое недоразумение в архиве. Лиам горячо дышит через нос, глаза дергаются, когда он сжимает пальцы немного сильнее на шее Зейна. Его другая рука немного вздрагивает, как-то ненавистно, первобытный инстинкт, исходящий от насилия наполняет его, как адреналин.Его новый выдох выходит дрожащим.—?Ты понимаешь, насколько опасно то, что ты делаешь?Зейн вырисовывает в своем собственном неровном дыхании:—?А ты?И Лиам… (Лиам больше не действует сознательно, нет), Лиам, поглощаемый огнем и чем-то медным, чем-то вызывающим интоксикацию и опьяняющим. Чем-то с зубами.Его собственные зубы вгрызаются в затылок Зейна там, где до этого была его рука, резко и наказывающе, в шишку кости под темной кожей. Руки оказываются по обе стороны от Зейна, стискивая его бедра достаточно сильно, чтобы оставить там синяки тоже, сочетающиеся с отметками, которые он делает чуть выше задней части воротника мальчишки.Смех Зейна?— это темный, задушенный звук, так как он позволяет себе перевернуться, толкаясь обратно в столешницу. На нее.Лиам связывает цепочку синяков вместе, словно букет, от места, где футболка Зейна натянулась и его острые, острые, острые ключицы открылись, и до безжалостной линии челюсти, только затем нападая на его губы, когда он обхватывает лицо парня настойчивыми пальцами. Он проводит языком по плюшевым губам мальчика, прежде чем проскользнуть мимо них, язык исследует зубы Зейна, словно те помогут ему лучше понять мальчика изнутри.Возможно, так и есть. Зейн уступает так, как Лиам никогда не видел, чтобы он что-либо уступал, раздвигая ноги, прижимая бедра Лиама к себе, туловище выгибается в грешном изгибе. Лиам сильно засасывает язык Зейна, пока его рука двигается назад, чтобы оттянуть его волосы, и юноша реально стонет, хрипло и выше, чем Лиам мог себе представить.Потому что он представлял. Нет смысла отрицать это теперь, когда самая невыносимо привлекательная персона в мире охвачена его руками за талию, пухлые губы слишком заняты тем, чтобы двигаться в такт с губами Лиама, нашептывая больше загадок, через которые ему придется пробираться, как через клубок колючей проволоки. Бесполезно не позволять ему поглощать его, сжигая изнутри.Он двигает Зейна, обернув руку вокруг его спины, с удовлетворением отмечая, как тот обхватывает ногами его талию, так что никакой холодный воздух не займет пространство между ними, пока Лиам слепо двигается по небольшой квартире. Движения заканчиваются у противоположной стены гостиной, прежде чем Лиам прижимает Зейна к ней, одной рукой удерживая его, а второй сворачивая его футболку, проникая под нее рукой. Он чувствует скрежет хлопка под его костяшками, когда он нажимает пальцем на сосок Зейна, удовлетворенный, как тот начинает затвердевать, а парень ерзает в хватке Лиама.—?Это надлежащая процедура, а? —?спрашивает Зейн между требовательными поцелуями, голос почти жидкий, когда льется в уши Лиама, пропитывая его кости. —?Используешь такую технику допроса част…Лиам прокручивает другой сосок между ловкими пальцами, наблюдая за тем, как рот Зейна бесполезно двигается, когда его голос исчезает.Выражение его лица прекрасно ломается от этого, раскрывается, когда же он роняет свою голову на тусклую стену. Это движение открывает вид на длинную линию его горла, с одной стороны усеянную синяками от Лиама, разрушительный красный на уязвимой коже.Что-то сжимается в груди Лиама. Он подталкивает Зейна выше по стене, прижимая свои губы к уху мальчика.—?Никогда,?— тихо признает он, горячее дыхание на хрупкой ушной раковине,?— никогда не встречал человека, который пробрался бы под мою кожу так*, как ты.Один из этих хриплых смешков звучит прямо в шею Лиама, в его скачущий пульс.—?Собираюсь провести всю ночь под твоей кожей.Это расхаживает вниз и вверх по спине Лиама, скручиваясь в жар в его животе, возвращаясь к кипящему желанию чего-то одичавшего. Он рычит, со стоном обхватывая челюсть Зейна на секунду, прежде чем столкнуть их губы вместе, воруя его кислород, до того как прошептать:—?Кровать, Зейн. Где.Зейн не разрывает очередной поцелуй, чтобы отбросить руку и найти козырек того, что, по-видимому, является входом в его спальню. Он обхватывает тонкими пальцами края дверного косяка, отталкиваясь, в то время как Лиам следует за Зейном, который все еще находится в его руках.Лиам слабо замечает звук своих сапог на деревянном полу, когда он пересекает порог, и высокое окно, которое пропускает внутрь огни города. Он смутно отмечает достаточного размера легкое, мертвенно-бледное пуховое одеяло и кровать под ним. В основном он замечает звук, который издает Зейн, когда он бросает его на кровать, задыхающийся и удивленный, когда он немного подпрыгивает от столкновения, с розовым пятном на его высоких скулах. То, как естественный свет превращается в его глазах в расплавленное золото. То, как очертания мрачной оболочки его тела, приподнимаются на локтях с согнутыми коленями, словно он в ожидании чего-то.Лиам стаскивает свои ботинки и нависает над ним, размещаясь между ног в процессе. Он падает, вытягиваясь во весь рост, наблюдая, как Зейн наклоняет голову назад и его руки падают оттуда, где они вжимали футболку Лиама в матрас, запястья медленно двигаются и поднимают ладони.Это лучшее приглашение из всех. Лиам переплетает свои пальцы с пальцами Зейна, подтягивая руки над головой парня так, чтобы он смог удерживать оба тонких запястья в кольце из своих пальцев. Другая рука опускается, чтобы поднять футболку парня, обнажая темную кожу, вспыхнувшую возбуждением и беспорядочными татуировками, которые Лиам с изумлением воспринимает, хотя не ожидал увидеть. Он все равно проводит своим языком по ним.Лиам роняет голову, чтобы попробовать все слова запечатленные на бедрах Зейна, усмехаясь выпуклости на джинсах напротив своего подбородка, когда Зейн беспомощно ворочается, все еще удерживаемый одной рукой Лиама.Когда он смотрит на него из-под ресниц, Зейн прикусывает нижнюю губу, терзая ее, пока она не опухает и не становится глубокого красного цвета. Он выглядит истощенным, словно умрет, если не испытает облегчения.—?Собираюсь обезглавить тебя, если вскоре ты не окажешься внутри меня,?— бормочет Зейн, извиваясь в хватке Лиама. —?Проведу тесты на твоем мозге, чтобы понять почему ты такой чертовский любитель дразнить.Лиам грохочет смехом, чувствуя, как член слабо дергается от неудачно замаскированного отчаяния в голосе Зейна.—?У тебя странный подход к прелюдии.Зейн не отвечает ему, позволяя Лиаму снять его футболку, прежде чем он перевернется на живот и выгибается, чтобы достать до тумбочки. Лиам проводит рукой по гладкой коже в нижней части спины, наблюдая, как по ней пробегают мурашки вслед за ним. Зейн бросает в Лиама маленькую бутылочку, когда находит ее, выпрыгивая из своих носков и штанов так быстро, как позволяет ему его член в свободных боксерах.Проглатывая поток слюны, Лиам сбрасывает свою собственную футболку, прежде чем наклониться и взять в рот выступающую через ткань линию члена Зейна. Его губы единожды сжимаются вокруг вершины, прежде чем пальцы проникают под пояс трусов Зейна и стягивают их.Если Зейну и неудобно, когда он полностью голый перед человеком, который наполовину раздет и стоит на коленях перед ним, с тяжелыми глазами на каждом темном светящемся дюйме его кожи, то он этого не показывает. Вместо этого он ухмыляется и обхватывает свою длину, медленно поглаживая, ставя ноги на кровать и позволяя другой руке дрейфовать через соски к пупку, к…—?Позволь мне,?— торопится Лиам, нащупывая смазку и отбивая блуждающую руку Зейна подальше от входа в задницу. —?Позволь…—?Хорошо,?— выдыхает Зейн, раздвигая ноги шире и закидывая одну ленивую руку за голову.Лиам не тратит слишком много времени на то, чтобы протолкнуть свои пальцы, все еще ощущая, как его синапсы* взрываются, словно петарды. Толчок легкий. Зейн беззастенчиво нескромный в этом, двигаясь на пальцах Лиама, задыхаясь и все такое, но требующий еще два, требующий член Лиама спустя всего момент после этого, словно суверен, который требует дань.Не худшее сравнение. Лиам стаскивает штаны и трусы одновременно, гибко двигаясь вверх по телу Зейна, пока не может схватить его подбородок одной рукой, и прикрепить его колени к груди с помощью другой.—?Презерватив,?— напоминает он, целуя Зейна с легкими укусами, прежде чем дать ему ответить.Зейн стонет.—?Боже, ну ты и скучный. Ладно, дай мне… секунду.Опираясь на колени, Лиам ощущает нечто слегка беспокойное, раскрывающееся в его животе. Зейн поворачивается, чтобы выловить презерватив из той же тумбочки, выставляя задницу, и…—?Зейн? —?тихо говорит Лиам, рука не липкая от следов смазки размазанной вокруг лодыжки мальчика.Оглядываясь через плечо, Зейн оскорбленно выдыхает.—?Что, Лиам? —?он говорит это как Ли-и-юм, протяжно и мягко.Мужчина замолкает на секунду, прежде чем покачивает головой.—?Забудь. Я… не важно.—?М-м-м,?— Зейн наконец-то находит то, что искал, щелкая презервативом перед Лиамом, так что он может вернуться, растянувшись на спине. Выражение лица все еще нахмуренное, но оно смягчается похотью и, возможно, танцует в уголках его глаз и на краю рта чем-то более нежным.Это умеренно раздражает?— еще одна загадка?— и взывает к мысли о неизменном трепете двухкомпонентного притяжения-отталкивания между ними. То, почему они тут, в первую очередь, голые и полностью занятые друг другом.Это поддерживает огонь, облизывающий кожу Лиама, тонкую версию ярости, из-за которой он кусает плоть Зейна, словно он хотел уничтожить его минуту назад.Он все еще хочет.—?Похищение полицейских показаний действительно создаст для тебя проблемы,?— сообщает он мальчику, увлекая в разговор, прислоняя его колени обратно к груди и опуская свои бедра к ширине бедер парня. —?Выдвинуть обвинение. Не понадобится и минуты, чтобы признать тебя виновным.—?Да,?— выдыхает Зейн,?— не делай этого, тогда,?— он перекидывает свою выпрямленную ногу, чтобы зацепиться пяткой за обратную сторону колена Лиама, продолжая удерживать прикосновения друг к другу, в любом случае. —?Лучше трахни меня, ага?—?М-м, мне не стоит,?— бормочет Лиам в его рот, слова отбиваются от его губ в губы Зейна, когда они неуловимо целуются. —?Должен арестовать тебя. Засадить тебя.—?Держать меня там, где всегда сможешь найти? —?насмехается Зейн, сладким голосом, когда его ресницы трепещут от того, как член Лиама прижимается к нему, намек на его вход внутрь. —?Всегда беспокоился, что я ускользну, верно? Как дым,?— совсем тихо, хрипло. —?Как одна из твоих дьявольских, блядских сигарет.Лиам однозначно мог сказать ему, что у него есть несколько собственных опасных пороков, но взамен тот низко стонет в горле и толкается вперед, помогая одной рукой направить себя внутрь плотных тисков тела Зейна.Чертовски несправедливо то, как прекрасен Зейн. Его полная нижняя губа оттопырена, как будто он возмущается от удовольствия сжатого в его лбу, трепет его ресниц, когда Лиам двигается дюйм за дюймом. Но его рот открытый и томный, когда Лиам накрывает его своим собственным, податливый и спелый, как кожура смородины.Охуенно восхитительно. Относительно порока, Лиам не понимал, как он мог так быстро пристраститься ко вкусу этого рта, по скольжению этого языка или жемчужной текстуры хребта этих зубов. Точные звуки вырываются из этой гортани, когда он двигается медленно и преднамеренно внутри этого тела. Податливость плоти на этих бедрах, когда он сжимает ее в пальцах.—?Никуда не уйдешь,?— говорит ему Лиам, ускоряя толчки, когда предполагает, что дал Зейну достаточно времени, чтобы привыкнуть к его размеру. —?Не нужно засаживать тебя, чтобы держать рядом.Это правда. Несмотря на отчаявшуюся скуку, Зейн скрывается в офисе команды, даже когда нет никакой объяснимой причины на это, высказывая мнение о небольших делах с вынужденной необходимостью, когда его глаза стреляют напряженностью над субъектом [дела] и блестят, когда он прав.Лиам привязал его: это элемент Зейна, этот темный пазл. Это нескончаемое восхваление.Мальчик зарывается одной рукой в короткие пряди на затылке Лиама, ногти царапаются так, словно он посылает вспышки электричества через всю спину Лиама к его паху.—?Но ты хотел бы, все равно,?— сбивает с дыхания он, ритм совпадает с толчками бедер Лиама. —?Связать меня, сделать меня твоим? Ты кажешься таким типом мужчин.Лиам не должен был дрожать от возбуждения из-за этих слов. Они не должны были заставить его бороться с первыми волнами дрожи от оргазма, сжимая зубы на губе, бедрами вдавливаясь достаточно сильно, чтобы немного прижать Зейна к кровати, с волосами в беспорядочном воробьином ореоле вокруг сияющего лба. Его глаза почти что полностью состояли из зрачков, так сильно желая обжечь.Опираясь на предплечье, Лиам берет член Зейна в руку и тянет сильными, быстрыми рывками. Когда Зейн откидывает голову назад, он кусает шею мальчика еще раз, сильно засасывая соленую от пота кожу, пока не слышит, как Зейн почти что скулит.Так близко к тому, чтобы Зейн хоть на чуточку позволит себе умолять, определенно.Он слегка оттягивает недавно разрушенную плоть.—?Это то, о чем ты думал? —?парень рвано дышит в шею Зейна. —?Когда прижимался ко мне в каморке с файлами? Хотел получить этот отчет, точно, но готов поспорить… —?он посмеивается, в эйфории и слегка сумасшедше от прилива всего этого, мощное трение в противовес его все еще кипящей ярости. —?Просто поспорить, Зейн, ты тоже этого хотел,?— он толкается внутри, отмечая это ослепительное блаженство на лице Зейна, которое говорит ему, что он попал точно в цель. —?Хотел, чтобы я прижал тебя к стене и не дал сдвинуться ни на дюйм, пока ты бы досыта не был заполнен моим членом, верно?Зейн отвечает только рассеянным звуком, не слишком похожим на ?да?, но достаточно близко к этому, так чтобы Лиам ощутил свой пульс где-то в копчике.—?Тоже хотел этого,?— говорит Лиам. —?Всегда чертовски сильно хотел тебя.Признание на самом деле не слишком предназначалось для Зейна, но оно заставило его сладко задыхаться, эксклюзивно высокими звуками и кончить, сжимаясь вокруг Лиама, плотно закрывая глаза от ощущений.—?Знал это,?— выдыхает Зейн, все еще в процессе толчков оргазма, все еще стискивая член Лиама. Он усмехается, лениво и остро одновременно.Позже Лиам будет задаваться вопросом, является ли это самоудовлетворением, бегающим по раскрашенному ушибами телу Зейна, которое удерживает его на краю или же это блеск черного льда его глаз, когда тот смотрит на него. Искренность удовольствия в темных радужных оболочках.Сейчас это не имеет значения. Лиам кончает тяжело, мир темнеет по краям, когда он изливается в презерватив, оставаясь в плотных тисках податливого тела Зейна, пока он не чувствует себя так, словно из него выбили весь воздух.Зейн завернулся в белое одеяло, когда Лиам вернулся из ванной, где избавился от презерватива и дал себе на мгновение осуждающе взглянуть в зеркало. Вытереть пот со лба. Сложить кусочки разума вместе.Это хорошо работает на него то, как он замечает стерильную чистоту небольшого пространства, плитку и раковину и душ, все это бледное и безупречно чистое, как и остальная квартира.Теперь, когда он не занят попыткой вытрахать высокомерие из Зейна, он замечает немного больше мелочей в его спальне. Полка после искусно размещенной полки для книг с некоторыми толстыми и медицинскими, некоторые с простыми щепками с безымянными заголовками, написанными каракулями. Игровой картридж, которому лет тридцать. Неровная линия проведенная краской из баллончика от темного до светлого на невысоком комоде, на котором покоится тарелка для украшений и четыре разные пары ножниц.Интересно, что тут есть череп кошки, соседствующий с крохотным растением на подоконнике, небольшие листья которого отливают зеленым в скудном свете с улицы.—?Когда ты закончишь быть жутким и прекратишь разглядывать все мои вещи,?— бормочет Зейн с закрытыми глазами,?— тебе стоит прийти и согреть меня.Лиам проходит вперед и пробегает пальцами по обложкам, не тронутый требовательным тоном Зейна, после того как выслушивал его в течение месяца в участке и затем каждую ночь в своей голове.—?Никто с черепом живого существа в своей спальне не может называть другого человека жутким,?— говорит он. Лиам чувствует себя сонным и удовлетворенным, с желанием скрутить этот колючий призрак мальчишки у своей груди, даже если бы ему не нужно было, но ему приказали.Так он и поступает, обнимает Зейна и придвигает его, пока лоб мальчика не прижимается к ключице Лиама.—?Ты не знаешь настоящий ли это череп,?— сонно бормочет Зейн.Его губы кажутся липкими, горячими и идеальным напротив голой груди Лиама, мягко дыша.—?Я работаю с убийствами,?— тихо бормочет Лиам. —?Я могу различить кости.Он легко кладет руку на затылок Зейна, прослеживая места, где кожа должна начать исцеляться от разрушений, сделанных им ранее. Лиам думает о том, что все время, когда он видел Зейна, было отмечено?— аллеи и пабы, и когда он приходил в участок, темные глаза не раскаиваются, когда встречают взгляд Лиама через комнату. Когда он плюхнулся в полицейскую машину, с томным видом и с волосами, пахнущими сексом, терзая Лиама вопросами, горящими на кончике его языка.И сейчас ресницы лежат на щеках, пока он прижимается к телу Лиама, руки безвольно зажаты между их голыми грудными клетками.—?Ты прав,?— выдыхает Зейн со сладким вздохом.—?М? —?гудит Лиам, мягко, позволяя себе упасть в дремоту.—?Череп,?— отвечает Зейн. —?Он настоящий.Он глубже прячется в объятия Лиама.Что-то вроде холодных пальцев пробегает по спине Лиама, прежде чем он смеется, выдыхая:—?Ты пиздец какой странный.Единственный ответ?— это звук дыхания Зейна.***Лунный свет пронзает сон Лиама через глаза, как серебряная игла. Он хмурится, пытаясь избавиться от этого, пока не понимает, что этот клубок простыней не его собственных. Настойчивое тепло, которое он ощущает, больше, чем вес сна?— это другой человек, прижавшийся к нему, обернув ноги вокруг его талии.Стоит признать, вероятно, что он осознает, что это Зейн, благодаря тому, как тот пахнет. Тепло, и немного как его кожаная куртка, и полутон чего-то деревянного из выдохшегося одеколона, что-то близкое к лаванде тоже, но более резкое под конец, как пот.Лиам вдыхает запах волос юноши какое-то время, прежде чем аккуратно освободиться из кучи их запутанных конечностей. Он двигается так беззвучно, как может к маленькой ванной, поднимая свои трусы с холодного деревянного пола, проходя мимо.Затем моет руки, омывает лицо холодной водой, охотно заставляя себя проснуться. Все еще затуманенный, Лиам думает сколько сейчас времени и звонил ли кто-то ему, и будет ли Зейн в настроении к следующему заходу [секса], когда проснется.Он заглядывает на кухню, чтобы найти ответ на один из вопросов, замечая на микроволновке часы и отмечая, что сейчас только слегка за полночь.Лиам все еще рассуждает, стоит ли будить Зейна, когда его глаза замечают дверной проем слева, оставленный едва открытым. Содержимое частично освещено тем же коварным лунным светом, который укусил его за глаза, занятные узоры так близко, что этого достаточно для пробуждения его любопытства.Прокрадываясь через квартиру, Лиам прижимает опытные пальцы к косяку дверного проема. Он просовывает голову в комнату, едва открывая дверь, чтобы предоставить себе доступ.Комната наполнена кровью.Нет, Лиам думает об этом поверх инстинктивной тревоги, и это… неправильно. Он щурится от серебристого эффекта лунного света, пока тусклые цвета не начинают приобретать смысл.Все стены закрыты холстами, различной формы и на разном состоянии разработки. Одни висят, те, что больше других, стоят на полу под углом.Почти все полотна пропитаны глубоко насыщенной краской.И общий эффект, видимо, является капельным, замечает Лиам. Разбрызгано в некоторых местах. Мазки. Абстракция.Такой застывший свет делает узоры на них сложными, чтобы выделить,но вся жизнь Лиама?— это наблюдение, и вот они тут. Формы, которые налетают и выкапывают, сделаны инструментами, о которых Лиам даже не догадывался. Они предполагают продвижение или замирание, твердое намерение, основанное на толщине краски, из которой они слеплены. Одна из картин очень текстурированная, с необычно гладким центром, который взывает разум поставить точку крови посредине, на другой, которая выбивает его из колеи, то что она состоит, состоит, стоит и состоит основании акрила?— это же акрил, верно? или масло? —?в зазубренном крае верха холста, свергая то, что естественно привлекает глаз.Взгляд Лиама блуждает к мольберту в центре комнаты у стены, рама виднеется через резкие проколы холста, который опирается на нее. И полотно действительно выглядит кровавым, многослойными, возможно, с какой-то тканью, чтобы произвести впечатление висцерального разрыва там, где была сделана каждая зияющая дыра. Лиам прищуривается, анализируя это глазами, подходящими для такого занятия.Если бы это было тело, человеческое тело, он бы сказал, что жертва неоднократно подвергалась ударам с помощью злобного, нисходящего движения. Не поверхностного… личного. Больше болезненного.Преступление страсти.Облака двигаются или же восприятие Лиама, в любом случае, комната кажется темнее. Лиам внезапно ощущает себя грязным, вторгаясь в чужое личное пространство, куда ему никто не разрешал входить, что-то явно личное.Что-то захватывающее, конечно, но не свободно предоставленое. У Лиама нет права воспринимать это, знание об этой комнате и этих картинах, потому что он с радостью выслушает объяснения Зейна, сколько бы времени на это не понадобилось.Эта мысль, более, чем любая другая, то, что выводит его из равновесия достаточно, чтобы парень на цыпочках вернулся обратно по деревянному полу в комнату мальчика, под одеяло, туда, где Зейн все еще свернулся вокруг фантомного тепла Лиама.Он просыпается, едва Лиам обнимает его.—?Ли? —?говорит он хрипло.Лиам шикает на него, лаская волосы, пока Зейн собственнически не перекидывает ногу через его бедро и удобно устраивается рядом.В этот раз сну понадобилось некоторое время, чтобы найти Лиама.***Три дня проходят, прежде чем кто-то что-нибудь скажет.Лиам работает над процессом введения Зейна в курс следственных материалов дела за полгода?— что он еще не знает, что он еще не успел почерпнуть из украденного файла, так что он практически светится интересом?— пока команда стреляет в них взглядами, и Лиам пытается не притрагиваться к Зейну больше, чем это необходимо.Кто-то может возразить, что нет вообще никаких причин прикасаться к шее своего друга и потирать большим пальцем исчезающие на ней синяки. Некоторые могут даже настаивать, что размещение двух пальцев в изгиб запястья вашего приятеля, когда тот быстро пишет заметку, слишком интимный жест для рабочего места. Совершенно излишне.Но эти люди также, вероятно, не стали бы говорить это в лицо руководителю своего следствия, поэтому Лиам считает, что Томлинсон должен быть особенным.—?Скажи мне,?— настаивает Луи. Они находятся на мини-кухне в офисе, Луи наливает воду в чайник для чая, пока Лиам роется в мини-холодильнике в поисках чего-нибудь съедобного.—?Сказать тебе что,?— сухо отвечает Лиам.—? Не будь гавнюком,?— шепчет Луи, смех освещает его глаза. —?Боже, мы уже месяц делаем ставки на то, нагнешь ты его или разорвешь на куски сначала, теперь скажи мне, насколько я был прав.Лиам вспоминает следы, которые он оставил на коже Зейна недавно ночью и ответные следы на его собственной спине на следующее утро. Мягкий след его рта на каждом дюйме пурпурной кожи тела Зейна в душе, который был после этого.—?Немного и того, и другого.Тихий свист.—?Найл и Кара должны мне деньги.Лиам фыркает смешком внутрь холодильника.—?Мы не будем об этом говорить.—?Блять,?— бормочет Луи. —?Может, хотя бы один раз?Лиам медлит, думая.—?Иди занимайся своей работой,?— наконец, говорит он. Дверь холодильника захлопывается с глухим звуком.Он запоздало додумывается схватить Луи за предплечье и оттащить его назад на шаг, чтобы прошептать:— Это не будет темой для разговора.—?Блять, ну конечно, нет,?— Луи дергается и уходит прочь.Когда он мгновение спустя застает Луи, разговаривающего с Найлом, его друг детектив-инспектор стреляет в него укоризненным взглядом и достает свой кошелек. Как будто каким-то образом Лиам отвечает за все ставки, которые команда решает поставить на его личную жизнь.Он пожимает плечами, поморщившись для эффекта, и присоединяется к Зейну в его части стола.Взгляд парня мерцает, что усиливается линзами очков в толстой оправе.—?Это не похоже на курицу и досу,* ?— ворчит Зейн, возвращаясь к бумагам перед собой.Лиам моргает.—?Ты же не думал, что я правда пойду, типа, куплю тебе еду на вынос, только потому что ты ее жаждал.—?Это так близко,?— Зейн переворачивает бумагу, разглядывая ее обратную сторону. —?Как ты думаешь, все жертвы были разрезаны одинаковыми лезвиями? Типа совершенно одинаковыми. Я думаю, они бы стерлись.—?Двадцать кварталов к востоку это не так близко,?— сообщает ему Лиам, садясь на свой стул. Их колени ударяются, тепло соприкасаясь. —?И эм, не уверен. Однако несоответствий в зубчатости обнаружено не было. Я это знаю,?— он разрывает крошечный пакетик моркови, погружая одну в баночку с хумусом, которую он выкопал из-за макарон Кабейо. —?Спросил бы Томмо,?— он хрустит своей закуской, размахивая свежей морковкой под носом Зейна, пока парень не посмотрел на него так, будто это лично оскорбило его.—?Они даже не теплые,?— жалуется он, отталкивая руку Лиама. —?Я не хочу разговаривать с Луи, ты спроси.Лиам ворчит, проглатывая еду.—?Почему ты не хочешь разговаривать с Лу,?— он морщит нос. —?Пожалуйста, скажи мне, что ты не на самом деле ешь теплую морковь.—?Я имел в виду теплую еду, идиот,?— отвечает Зейн. Он поворачивает голову так, чтобы видеть Лиама лицом к лицу, язвительного и сонного.Еще одна причина, по которой Лиам не хотел стремглав бежать за едой: почти одиннадцать вечера четверга, и сейчас все хотят закончить свои задания и отправиться домой.—?Не будь сучкой,?— предостерегает Лиам. —?Не кусай руку, которая кормит тебя холодной, не сытной морковью.Зейн щелкает челюстью, обнажая зубы, прежде чем его губы снова надуются.Лиам не доверяет теплу, исходящему от его тела.—?Скажи мне, почему ты не хочешь разговаривать с Луи.—?Мне он не нравится,?— громко говорит Зейн. Лиам оборачивается и видит, что Луи смотрит на них через всю комнату, наклонив голову, как будто он, возможно, это услышал.—?Нет, нравится,?— медленно говорит Лиам,?— он тебе нравится даже больше, чем я, я совершенно уверен. Это видно по тому, как ты на самом деле мил с ним,?— он чешет руку. —?Сравнительно.—?Это не… —?он закусывает губу, обрубая себя на полуслове и разочарованно вздыхая.Это то, что он делает, заметил Лиам, как будто он не доверяет окружающим его людям полностью, чтобы они поняли, о чем он говорит. Постоянно прячет то, о чем он думает, его мысли слишком сильные и сложные для сверстников.Кажется немного одиноким.—?Я спрошу его,?— предлагает Лиам, вставая со стула.—?Если вы вдвоем пойдете курить, я отрежу вам пальцы, пока вы спите,?— говорит Зейн, потягивая позади себя руки. —?Это займет столько же усилий, как при нарезке моркови. Между прочем.Господи.—?Это твой способ попросить провести с тобой ночь? —?спрашивает Лиам тихим голосом, веселье играет в каждом звуке.—?Как будто ты сам не хочешь,?— Зейн бросает морковку со стола на пол.Лиам уходит, закатывая глаза и путая волосы Хорана по дороге.—?Ммф,?— стонет Хоран, его лицо почти прижато к столу.—?Иди поспи, Найл,?— говорит Лиам через плечо. Его тон легкий, наполненный настойчивой плавучестью, которую он упорно выталкивает на другого детектива-инспектора. Он подозревает, что Хоран чувствует ответственность за то, что не добрался до рыбацкой лодки прежде, чем она была сожжена до заболоченного корпуса, нервные улыбки и темные круги под глазами?— свидетельство неуместной вины. Это не идет ему, тому человеку, чье лицо всегда должно быть озарено сияющей улыбкой или проницательным анализом в светлых глазах.Если повезет, обещанный им полный отчет о поджоге завтра утром поможет ему вздохнуть легче. Поможет им всем вздохнуть легче.Сколько всего можно уничтожить огнем.Томлинсон спешит посмотреть файлы по орудиям дела, бормоча что-то о том, что он не удивлен, что Зейну были интересны детали. Он делает быстрое предложение выпить следующим вечером.—?Только обычная компашка, Найл и Гарри, возможно, Ками,?— говорит он. —?Возьми своего мальчика, конечно же.Из-за такой формулировки уши Лиама горят. Но уже слишком поздно, чтобы спорить об этом.—?Посмотрим.—?Круто,?— говорит Томлинсон. —?Хочешь покурить перед уходом?Да.—?Я… пас,?— говорит Лиам с легким кивком головы. —?Я должен…—?Пощади нас,?— перебивает Томлинсон, кладя руку на плечо Хорана, когда тот наклоняет голову и кидает Лиаму обвинительный глаз.Они прощаются?— Лиам прощается, Зейн просто выходит из участка?— и в самом деле идут за едой в то место, куда он хотел ранее.Зейн пытается вставить свой ключ в дверь, читая Лиаму лекции о рациональности спроса так быстро и заумно, что мозг детектива плывет. Лиам наблюдает, смутно забавляясь, как Зейн шарит ключом и роняет его. Он наклоняется, чтобы поднять его, ни разу не останавливая свою быструю речь.—?…кортизол стимулирует, знаешь, выработку привентрикулярных ядер нейропептидов, отвечающих за аппетит, и в частности за углеводы. Что является довольно базовой наукой, Лиам, я не должен говорить тебе это,?— дверь щелкает. Зейн толкает ее, и Лиаму приходится придержать ее, чтобы она не ударилась в стену.Что он и делает, пытаясь удержать пакеты с едой на вынос в другой руке.—?Кортизол?— это… что-то, связанное со стрессом, да? —?говорит Лиам, открывая контейнер с Дакка курицей.—?Может быть,?— отвечает Зейн, вырывая контейнер из рук Лиама после того, как он открыл его. —?Хотя можешь не притворяться, что слушал меня, это странно.Лиам хмурится, раздает соусы и пластиковую посуду, когда они сидят за маленьким безупречным столом Зейна.—?Я не притворяюсь.—?Притворяешься, что тебе не все равно, тогда,?— уточняет Зейн, вонзая вилку в свою курицу. —?Неважно.Секунду Лиам наблюдает, как он ест, движение его челюсти при жевании, стеклянный взгляд, когда он наслаждается вкусом еды после долгого вечера.Занятия Зейна начинаются снова через пару недель; Лиам задается вопросом, захочет ли он все еще принимать участие в расследовании убийства, когда у него есть свои книги, лекции и одноклассники, чтобы занять время.Какая неприятная мысль, что Зейн может исчезнуть так же легко, как и появился, испариться, как дым, с губ Лиама. Уличные фонари светят ярко и внезапно потухают, прежде чем начать мерцать снова.—?Интересно слушать, когда ты говоришь об этом,?— говорит Лиам. —?Это не… типа, я вполне уверен, что ты выдумал слово нейропептид, но это все равно интересно. То, как ты говоришь об этом.Он фокусируется на своем карри на мгновение, прежде чем поднять глаза и увидеть, как Зейн пялится на него, будто складывая что-то в уме.—?Аппетит управляется гипоталамусом,?— говорит он, наконец, медленно и вдумчиво. —?Частично, по крайней мере.Лиам откусывает кусок карри, кивает и делает вилкой жест ?продолжай?.Однако тихие, темные глаза Зейна направлены на лицо Лиама.—?Как и сексуальное влечение,?— сообщает он ему.Это такое очевидное введение. Лиам вроде как хочет научить Зейна методам допроса. В значительной степени.Час спустя Зейн тяжело выдыхает, когда позволяет Лиаму тереться щетиной о внутреннюю сторону бедра, опухшие губы посасывают кожу на ходу. Он смотрит на Зейна глазами цвета смолы, наполненными желанием, которое изливается из него с мурлыканьем.—?Непристойно,?— шепчет Зейн, проводя рукой по губам Лиама большим пальцем, что чувствуется как благословение. Лиам кусает подушечку, прежде чем пососать палец, наслаждаясь ощущением поддатливой плоти и костей под ней.Он поднимается на кровать, чтобы лечь и поцеловать Зейна в губы. Надеясь, что оставит синяки. Губы парня уже слегка приоткрыты, линия его горла обнажена, когда же голова наклоняется назад к чистым простыням.Это тот единственный раз, когда он ничего не контролирует, только лежит голый под Лиамом и его желание настолько открыто, что это сводит с ума. Горячее чего-либо, с чем Лиам когда-либо сталкивался.—?Видел бы ты себя,?— говорит он. Его следующий поцелуй более нежный, успокаивает боль после зубов.Они не трахаются нежно. Лиам знал с самого начала, что Зейну нравится грубо: одна рука прижимает его плечо, а другая царапает обнаженную кожу, потом обрывая эти движения, чтобы засунуть два пальца до второй фаланги Зейну в рот. Он упивается скользким жаром от этого, жадные движения языка парня, его ресницы лежат веером на его щеках, когда он берет палец в рот.Они не трахаются громко. Это скорее симптом позднего часа, усталость, отягощающая язык Лиама и удерживающая его от обжигающих, грязных слов, таких же, как неуправляемые искры над голой плотью Зейна. Это значит, что он может слышать точное дыхание Зейна, быстрое и немного пронзительное, когда он находится близко. Может наслаждаться содрогающимся выдохом, когда он кончает, его рот открыт в почти удивленном и обезоруживающе милом выражении.Они не трахаются долго. Зейн ощущается как грех, выглядит как спасение и на вкус как еда, которую он до этого потребовал у Лиама. Он пахнет как возбуждение, как та гребанная кожаная куртка и как Лиам, и еще чем-то таким, детектив смутно осознает, чем-то, что заставляет его упасть с края в его собственное освобождение.Ночью комната окрашена в синий цвет, тени разъедают негативное пространство, когда Лиам, наконец, произносит это. Несправедливая тактика?— поднимать такую тему в дремотно-сладкие минуты после оргазма.Но он никогда не обещал играть честно.Лиам говорит ясно, позволяя словам звучать резко в противовес мягкости ночи.—?Ты позволяешь другим парням трахать себя без защиты?Зейн, он даже не напрягается, только открывает глаза как дремлющий на солнце кот, не удивленно и равнодушно.—?Да.В желудке Лиама ртуть, холодный, кружащийся яд.—?Ты учишься на программе подготовки доктора биологических наук,?— говорит он медленно, стараясь не закричать. —?И ты позволяешь парням трахать себя без защиты.Зейн все еще сонный, все еще не впечатлен, когда удерживает разозленный взгляд Лиама в темноте.—?Я нравлюсь тебе безрассудным,?— обвиняет тот ровным тоном. Безо всякой интонации.Но это все равно накрывает Лиама жгучей волной мучения.—?Ты мне нравишься у… —?он закусывает губу, останавливаясь на грани правды. —?Ты мне нравишься, когда осознаешь риск,?— и со вздохом он уточняет:?— иногда ты самый, блять, тупой человек, которого я знаю.—?Почему, Ли? —?выдыхает со стоном Зейн, вытягивая ноги, когда он произносит это прозвище. Его лодыжки скользят по простыням, пока Лиам не чувствует тепло его ног. —?Потому что я недостаточно скучный, чтобы любить секс только с защитой? —?он смотрит на Лиама так, будто в понятии о безопасном сексе, в защите себя есть что-то смешное. —?Потому что мне на самом деле нравится чувствовать что-то, когда я…Лиам оказывается на нем, прежде чем тот сам понимает, что делает. Бедра опускаются вместе с бедрами Зейна и рука сжимает его челюсть, слегка нажимая большим пальцем на выемку под подбородком.—?Ты чувствуешь очень много,?— утверждает он.Дыхание Зейна прерывается с нажатием большого пальца Лиама.—?Мог бы чертовски больше,?— противостоит он.—?Показалось, что ты чувствовал чертовски больше раньше, сладкий.Лиам может чувствовать вибрацию дыхания Зейна в зобе, когда это начинает захватывать.Как внезапная вспышка света, выражение лица Зейна сменяется, становится открытым и умоляющим. Податливым. Он наклоняет голову назад, обнажая горло для легкого нажатия руки Лиама, когда он бормочет:—?Попробуй это?Огромные медовые глаза, освещенные блуждающим городским светом.—?Пожалуйста,?— Зейн выдыхает это как последнюю просьбу, как что-то, что дорого ему стоило попросить.Чувствовать Лиама в себе, чтобы не осталось ни дюйма, к которому он не прикоснется.Лиам проглатывает порыв желания. Представляет идеальное тепло Зейна вокруг себя, напускной вид на его лице, когда Лиам вставляет ему лучше всех, которые когда-либо были у него.Его бедра толкаются в Зейна от одной только мысли, грязной и идеальной, о том, чтобы отжарить его как следует. Затем он ловит взгляд на лице парня, самодовольный из-за непринужденного желания.Щелк.—?Ты играешь со мной,?— понимает он. Он переворачивается с Зейна на спину и накрывает глаза ладонями. —?Черт возьми, Зейн.—?И если это почти сработало с тобой,?— тон Зейна легкий, будто это их обычный разговор,?— всего такого праведного, благородного и какого-то там еще… —?темный водоворот его слов противоречит тому, как он закидывает ногу поверх ног Лиама и кладет голову ему на грудь под подбородком,?— представь, как это работает с людьми с меньшим угрызением совести.Лиам взбешенно выдыхает, даже когда его рука обнимает Зейна вокруг плеч.—?Почему,?— допрашивает он.Зейн пожимает плечами неуклюже, так как сильно прижат к Лиаму.—?Всегда думал, что ?почему бы и нет? более подходящий вопрос,?— отвечает он, что-то загадочное звучит в этом.Тепло исходит из тела Зейна там, где он прижат к Лиаму, расслабленный, открытый и такой простой, каким он только может быть. Лиам облизывает губы, принимая решение.—?Нам не стоит делать это снова,?— говорит он. —?Пока ты не согласишься сдать анализы. На… все.Его рука уже напряжена в ожидании, когда Зейн попытается отстраниться.—?Иди нахуй,?— шепчет Зейн, ударяя Лиама в грудь кулаком. У него либо нет цели, либо желания сделать это больно. —?Прямо в пекло, Лиам, ты, блять, не контролируешь мое чертово тело.—?Твое не контролирую, да,?— признает Лиам. —?Но свое?— да, и… Хватит, блять, ерзать,?— предупреждает он, надавливая на острую ключицу Зейна. Тот замирает, уже хоть что-то. —?Потому что я не собираюсь трахаться с тем, кто так… пренебрежительно относится к своему здоровью. Зейн.—?Что?!?— скулит Зейн, покусывая плечо Лиама, как будто это заставит его не говорить вещи, которые Зейн не хочет слышать. Должен услышать.—?Ты сделаешь это для меня? —?спрашивает Лиам мягко. Его пальцы почесывают сухожилие плеча Зейна, выступающее из-под расположенной ниже кости.—?Нет,?— отвечает Зейн слишком быстро.—?Ты сделаешь это для себя? —?пытается Лиам. Он чувствует себя так, будто уговаривает непослушного ребенка съесть горох.Зейн раздраженно вздыхает.—?Спи,?— командует он, прикасаясь к груди Лиама таким способом, который Лиам назвал бы сердитым. —?Будешь раздражающим по этому поводу завтра, если уж нужно.С чем-то вроде инстинкта Лиам оставляет поцелуй на короне волос Зейна. Они пахнут его фруктовой помадкой для укладки.—?Буду.—?Мудак,?— неразборчиво и оскорбленно бормочет Зейн в его теплую кожу.***Оказывается, Лиам не может быть раздражающим на следующий день; он просыпается от назойливого будильника на своем телефоне и без Зейна.Свет серый и тяжелый, соответствующий льющему за окном дождю, но этого достаточно, чтобы увидеть пустую половину кровати. Лиам сонно-неуклюже проводит рукой по смятой простыне. Холодно.Когда он входит в гостинную в одних боксерах, то видит то же самое. Мрачную и серую пустоту.Дверь на противоположной стороне гостиной плотно закрыта.—?Зейн? —?зовет Лиам. Эхо в пустом пространстве ничего ему не дает.Ушел, хотя непонятно и неприятно было то, что Зейн должен быть где-то в шесть утра.—?Так чертовски странно,?— бормочет сам себе Лиам, потирая лоб и спотыкаясь, идя в ванную, чтобы отлить.Он моет руки смотря в зеркало, когда замечает приоткрытый шкаф с медикаментами за ним. Сбитый с толку, он не подумав дергает за нижнюю часть зеркала двумя пальцами, открывая его.Полки вычищены до хирургической чистоты, как и вся остальная ванная. Бритва и дезодорант. Набор ножниц для ногтей и довольно удобная пилочка. Бутылка антисептика, почти пустая. Лиам принимает все это равнодушно, соображая на автомате. Выводы о полученных фрагментах информации о Зейне Малике он может перечислить наизусть: Дотошный по внешнему виду. Физически безрассудный.Его взгляд обрывается на аккуратной линии бутылок с рецептами на самой нижней полке. Один, два, три, четыре оранжевых контейнера, капсулы и таблетки, синие, розовые и белые.—?Бля,?— Лиам захлопывает зеркало, замечая, как он сморщился в отражении.Он отказывается смотреть, видеть хаотичные названия на каждом контейнере. Они не его, чтобы знать, даже если вероятные предназначения тревожно отпечатались призрачным тату у него в грудной клетке.Тем не менее, холодный осколок страха никуда не девается, когда он думает о своем разговоре с Зейном прошлой ночью.Антибиотики, выдает его мозг. Антиретровирусные препараты.—?Не думай об этом,?— Лиам бормочет про себя. Локи, вероятно, ждет Лиама у двери, положив голову на передние лапы, он более подготовлен, чем детектив, для их утренней пробежки.Натягивая одежду, Лиам отправляет Зейну сообщение, спрашивая, куда он пропал.Парень поправляет аптечку, чтобы оставить ее немного приоткрытой снова, прежде чем выскальзывает за дверь, убедившись, что она запирается за ним.