Глава 4 (1/1)

Поножовщина ждет Лиама в участке.—?Тройное убийство,?— говорит Делевинь, слова наполовину тонут в ее кофе.—?Вижу,?— Лиам делает глоток из своей кружки. Обжигает горло. Немного кашляет. —?Блять.Это только фотографии, тела давно отправились к Стайлсу или одному из его подчиненных. Трое мужчин, все толстые из-за офисной работы, все усеянные колотыми ранами, которые окрашивают пуговицы в бордовый и портят яркую обивку мебели.Лиам наклоняет голову, сужает глаза на фотографиях. Руки так и тянутся к сигаретам в заднем кармане.—?Оружие?—?Не установлено,?— Делевинь подражает его позе, лишь слегка пародируя.Лиам хмурится.—?Тот факт, что их было несколько, говорит о том, что их вряд ли передвигали после… —?он указывает на свой собственный торс, короткие удары пальцами в ткань рубашки. —?И это значит, что они что? Просто сидели на диване? А один в кресле.Делевинь соглашается, зная, что Лиаму нужно закончить вербальную обработку информации. Она протягивает руку, выпрямляя одну из бесконечных фотографий.—?Чья это квартира? —?спрашивает он.Сержант указывает на человека справа. Хорошая обувь, отмечает Лиам.—?Он женат?Она кивает головой.—?Звонок поступил только потому, что жена этого человека проснулась сегодня утром, а его все еще не было дома. В конце концов, она пошла туда,?— она издает сочувствующий звук. —?Это самое дерьмовое утро, о котором я когда-либо слышала.Лиам вытягивает руки над столом Делевинь, около которого они стоят, и немного горбится.—?Соседи не думали позвонить? —?спрашивает он. —?Три парня были зарезаны до смерти, от этого был бы какой-нибудь шум.У детектива-сержанта были достаточно впечатлительные брови, четкие и довольно выразительные на ее нежном лице. Они двигаются, расслабляясь, а затем хмурясь, когда она все обдумывает.Лиам берет файл о деле, просматривая общую информацию.—?Никаких признаков взлома,?— замечает он.—?Кто-то, кого они знали,?— заключает Делевинь.Она задумчиво стучит коротким ногтем по столу. Лиам кивает.—?И никаких следов борьбы?Делевинь пожимает плечами.—?В катакомбах должны уже знать. Хочешь прогуляться?—?Хочу курить,?— бормочет он, но, глотнув еще кофе, следует за ней к лифтам.Это достает его настолько, что он сдается сразу, как двери лифта закрываются и они начинают спускаться.—?Вопрос.—?Валяй.—?Почему нам назначили тройное убийство, когда мы уже занимаемся серийным?Лицо Делевинь меняется, выражение становится кислым.—?Тебе это не понравится.Лиам проводит пальцем по пропасти между зеркальной стеной и деревянной панелью на уровне талии.—?Мне много чего не нравится. Говори уже.Она молчит секунду. Лиам наблюдает за ее думающим отражением и двигающейся челюстью. Наконец:—?Кажется, у Уинстона такое впечатление, будто у нас ничего примечательного не происходит,?— она перемещает вес тела с одной ноги на другую, выражение лица все еще немного кислое. —?Его слова.Шумно выдохнув, Лиам позволяет себе слепо сердитый взгляд на секунду.—?Неужели.—?Мгм,?— мычит Делевинь, горечь совпадает с горечью Лиама.Лифт тихо звенит, и они больше не говорят об этом.Стайлс действительно в лаборатории, светлая улыбка появляется на его лице, когда он видит, как они входят, и только отчасти тускнеет, когда понимает, что среди них нет загорелого патологоанатома.—?Вы пришли за дырявыми дружками*? —?спрашивает он немного слишком весело.—?Ты ужасен,?— заявляет Лиам, но ему с трудом удается спрятать насмешку в словах. Возможно, было еще слишком рано, и это дезориентирует, и теперь ужасное начало дня. —?Покажи, что у тебя есть.Стайлс показывает тела одно за другим, объясняя, что значит каждая колотая рана, и когда она была нанесена, и какая именно из них, скорее всего, была последним ударом перед смертью.—?Но никаких признаков борьбы,?— подтверждает Делевинь.Судмедэксперт поджимает губы и взмахивает рукой, пофигист среди мертвых. Как обычно.—?Ни синяков, ни поверхностных порезов, ни крови или кусочков ткани под любым из их ногтей?— что печально, потому что это привело бы нас туда, куда нам надо,?— он возится с прядью темных волосы, которая выбилась из пучка, накручивает ее на палец, прежде чем заправить за ухо. —?Как будто кто-то просто пришел, спросил, не хотят ли они быть зарезанными ножом, потом подошел и… —?он замолкает, глаза бегают,?— сделал это.Лиам поднимает глаза от изможденного лица человека на столе?— Артер Ромэн написано на ярлычке?— на Стайлса, все еще уставившегося вдаль.—?Га… —?говорит он. —?Гарри, хей.Глаза мужчины перефокусируются, своеобразный зеленый цвет в чистом свете лаборатории.—?Ага,?— отвечает он. —?Я, наверное… сделаю анализ крови.Делевинь встает плечом к плечу с Лиамом и они смотрят, как Стайлс собирает образцы крови с каждой из жертв.—?Я люблю это,?— говорит она вполголоса.—?М-м? —?Лиам берет свой телефон, проверяя, нет ли сообщений от… кого-нибудь. Кто нуждается в нем. В общем.—?Все это следственно-дедуктивное дерьмо, так много всего собрано в головах людей,?— Делевинь не спускает со Стайлса глаз, когда мужчина заполняет серию флаконов с кровью, его движения точные. —?Эти моменты с лампочками, понимаешь, о чем я? Ты можешь видеть, как они… знаешь, происходят… —?она делает маленький взрывной жест около головы. -…типа дзынь. Но никогда нельзя предсказать, когда они придут. Маленькие прозрения, раскрывающие дела.—?Дзынь,?— повторяет Лиам задумчиво. —?Это правда, чертовски удовлетворяюще, когда они случаются с тобой.Сержант поворачивается. Странно на него смотрит.—?Ты звучишь сейчас в точности как Зейн.Челюсть Лиама, открытая из-за зевка, захлопывается.—?Если тебе нужно время, чтобы проверить слух, я с радостью тебя прикрою.—?Чертовски удовлетворяюще, —?повторяет Делевинь, голос снизился на октаву, чтобы имитировать голос Лиама. —?Сингулярность приближается*.—?Как продвигаются дела? —?зовет Лиам через лабораторию.Стайлс выглядывает из своего ряда пробирок, нахмурив брови. Он уклончиво шевелит рукой в воздухе, откупоривания бутылки чего-то вязкого.—?Он придет сегодня? —?продолжает Делевинь, не смутившись напряженного рта Лиама и скованностью в его плечах.—?Кара,?— упрекает он.—?Ничего такого,?— говорит она. —?Просто задаю невинный вопрос. Между друзьями.Лиам вздыхает. Он избавлен от объяснений ?я не знаю потому что я не мог спросить потому что он исчез до того как встало солнце и оставил меня одного в проклятой квартире? выкриком Стайлса с триумфом.—?Зацените,?— говорит он, показывая на флаконы.—?Мы плохо разбираемся в химических веществах, Гарри,?— напоминает Делевинь, подходя к нему.Лиам следует за ней. Он замечает фиолетовый оттенок жидкости в шести трубках, выстроенных в линию и заполненных до определенной точки в руках эксперта.—?Зато вы хорошо разбираетесь в нечестной игре, да? —?Стайлс поворачивается, ямочка появляется с его победной усмешкой. —?Так скажи мне, почему эти парни были загружены алкоголем и рогипнолом.Детективу-инспектору не нужно смотреть на Делевинь, чтобы знать, что ее выражение лица такое же, как у Лиама: шокированное и заинтригованное, но больше всего…—?Дзынь,?— бормочет Лиам.***Они запрашивают ордер на совпадение отпечатков пальцев, найденных на месте преступления, и готовятся к интервью с теми, кого оставили жертвы. Очень просто выяснить, кто мог затаить такую злобную обиду?— Лиам иногда забывает, что большинство людей не их серийный убийца. Большинство людей ломаются под натиском своих зверств вместо того, чтобы получать удовольствие от них?— тройное убийство, конечно, неприятно, но, тем не менее, Лиам думает, что он относится к делу немного легкомысленно.Это просто. Это продвижение. Он почти забыл, каково это?— доводить дело до конца. Увидеть кого-то ответственного.Интервьюеры на первом месте. Делевинь сидит с женой женатой жертвы в комнате для допросов, но так как Хелена Прайс, мать одной из жертв, очевидно, не может покинуть дом, Лиам должен пойти к ней.Что не является проблемой. Никогда не проблема, если это поможет раскрыть убийства. Он пожимает плечами в куртке, чтобы защититься от потопа снаружи, и поворачивается к двери.Зейн появляется так же, как вспыхивает свет.Его темные волосы зачесаны, будто он потратил время на их укладку между пробуждением и исчезновением из своей квартиры в ранние часы утра. Он в темно-красном джемпере. Цвет подчеркивает его бледную покрасневшую кожу, когда он стоит в дверном проеме.И он невредимый, насколько Лиам может судить. Что-то расслабляется в его животе.—?Где ты был утром? —?бормочет Лиам, стоя не совсем лицом к парню и застегивая молнию на куртке.Ответа нет. Посматривая на Зейна, он видит, что его глаза немного отдаленные, немного стеклянные.—?Зейн,?— пробует он снова, мягче.Парень глядит на него вялым взглядом.—?Да,?— отвечает он, привычное раздражение смешивается с тихим изнеможением в его слове.Лиам думает об оранжевых бутылках, аккуратных и внушительных.Антикоагулянты, подсказывает его мозг. Инотропы.—?Где ты был, когда я проснулся? —?спрашивает он. И сразу вздрагивает?— он не хотел разоблачать наготу вопроса. Хотел замаскировать нелепую уязвимость, прежде чем озвучивать.Зейн и не заметил, все еще вялый, он слегка покачивается на тонких ногах.—?В другом месте,?— отвечает он голосом с низкой интонацией.Губы Лиама искривляются в недовольстве. Он вспоминает ночь, которая, кажется, произошла вечность назад, несчастный юноша, который едва избежал ограбления под угрозой ножа, задремал в полицейской машине по дороге домой.Он не видел этого юноши в течение очень долгого времени; его появление теперь немного сбивает детектива с толку.—?Давай я… —?Лиам сглатывает. —?Давай я отвезу тебя домой, ладно?Опиаты. Барбитураты.Взгляд Зейна немного фокусируется при этом.—?Всегда пытаешься избавиться от меня, не так ли? —?говорит он. Его лоб хмурится, как будто он искренне обиделся. Как будто это обвинение имело смысл.И Лиам спотыкается.—?Просто выглядишь усталым,?— неубедительно говорит он. Какого черта происходит. —?Уинстон все равно скоро придет, пошли.Как часто Лиам видит Зейна по утрам? Даже в течение дня. Он мучает свой мозг, пока едет, поглядывая на сонного парня на пассажирском сиденье.Он рассеян среди бела дня. Это… это отличается, думает Лиам, от его острых захватывающих сторон посреди ночи или гибкой предрассветной уязвимости, его идеальная экспозиция во сне. Это прямая противоположность первому. Это близкий родственник второму.Но это отличается.—?Куда ты уходил,?— произносит Зейн, его голос напряжен, будто ему трудно говорить,?— когда я пришел?Лиам сглатывает.—?Интервью для расследования,?— говорит он ровно. —?Почему ты… —?он барабанит пальцами по рулю, раздумывая. —?Почему ты был в участке в десять утра?Где ты был в шесть утра?Голова Зейна прижата к окну, глаза наблюдают за утренним движением на дороге под дождем. Ему нужно побриться, наверное, грубые волосы всерьез врезаются в кожу лица. Под его глазами от усталости синяки, выделяемые красным цветом джемпера.Парень долго не отвечает. Когда он это делает, Лиам не может решить, хочет ли он, чтобы Зейн этого не делал.—?Не был уверен, что смогу вернуться домой без тебя,?— бормочет Зейн. Он произносит слова нечленораздельно, но не торопит их неловкостью и не искажает их неопределенностью.Это похоже на правду.—?Зейн,?— говорит Лиам, смущенный тем, как его голос почти ломается на простом слоге.—?Просто отвези меня домой, Ли,?— говорит он, его веки трепещут, будто он борется, чтобы держать их открытыми.Так Лиам и поступает. На самом деле сейчас нет времени?— он должен быть на пути к дому матери убитой жертвы, но он все равно идет с Зейном к его двери, сопротивляясь распространяющемуся желанию взять его под руку и пронести их обоих через дверь. В спальню. В теплоту друг друга.Зейн, более или менее прислоненный к двери, роется в кармане в поисках ключей. Он наклоняется немного в сторону, морщится, как будто что-то болит.Лиам хочет закатать рукава, проверить, есть ли синяки, хочет сломать Зейна и заглянуть внутрь только раз, только на минуту.Зейну удается открыть дверь, Лиам не делает ничего из этого. Не может, скорее всего. Не хочет, абсолютно. Ему достаточно войти в (личное) пространство Зейна и обхватить заднюю часть его черепа обеими руками. Достаточно прильнуть к слабым губам Зейна,?— и сколько смысла заключено в крошечном бездыханном мгновении.Он отступает и чувствует, как что-то раздирает его от того, как Зейн смотрит ему в глаза, растерянно и туманно.—?Отдохни немного,?— говорит Лиам достаточно мягко, чтобы надеяться, что нотка мольбы осталась незамеченной парнем, стоящим поодаль перед ним. Он позволяет рукам соскользнуть с затылка Зейна и бесполезно повиснуть у него по бокам. —?Напиши мне позже.Зейн ничего не говорит, ублюдок, все такой же неприступный, как ебанная луна. Он просто сжимает рот во что-то, что не является ни ухмылкой, ни нахмуренностью, и уплывает внутрь, закрывая за собой дверь.Сердце Лиама бьется слишком быстро, чтобы ситуация этого заслуживала. Он хочет ударить что-нибудь или закричать.В основном, он хочет задать очень много вопросов.Но вопросы напоминают ему об интервью, которые напоминают ему, что, вообще-то, существует целый мир за пределами головокружительного колеса Зейна Малика.Трое мужчин мертвы и ответов пока нет.Он идет выполнять свою работу, ловко избавляясь от злой путаницы своих мыслей.***—?Брат,?— повторяет Уинстон, темные брови подняты во взгляде, который передает пассивное одобрение.—?Брат-близнец,?— подтверждает Лиам. —?Кеннеди Прайс. Отпечатки пальцев по всей квартире. —?Он царапает себе нос, голос тонкий, чтобы добавить:?— Есть история проблем с психическим здоровьем.Это не тот факт, которым Лиам с удовольствием делится; он хорошо осведомлен о клейме, связанном с психическими заболеваниями в участке. Они учатся на раннем этапе обучения никогда не давать шаблонное определение, никогда не предполагать, и все же он видит, что офицеры совершают этот вероломный прыжок: от психоза до насилия, от беспорядка до разрушения.Подобные дела, как это, помогают им выйти сухими из воды; слова, такие как прецедент,?— удобный костыль, с помощью которого все могут почивать на лаврах, увековечивая то, что когда-либо было порочным социальным кругомУбийство?— это все-таки убийство. При всем том, что Прайс нуждается в лечении больше, чем в лишении свободы, руки Лиама абсолютно связаны. Никакой суд не позаботится о том, что должен сказать офицер-арестант в защиту убийцы.Дни, подобные сегодняшнему, заставляют Лиама бояться, что он может быть таким же плохим, как и все остальные. Его разум обрабатывал шаткое признание Хелены Прайс относительно все более неустойчивого поведения ее взрослого сына, все еще жившего дома, чтобы заботиться о ней, прежде чем она даже закончила. Лиам видит на вершине лестницы мрачного, угрюмого парня, с кожей, которой словно скоро отвалится, пока он сам сидит в гостиной, (полной медицинского оборудования и загнивающей атмосферы, плохо поддерживаемой жизни), воспринимая все это, как сильное подтверждение, что что-то пошло не так.Тем не менее он, возможно, списал бы это на бессознательную предвзятость, если бы Кеннеди Прайс не призналась откровенно резкой, раскаявшейся речью.—?И он просто бросил это,?— Уильям цокает прям как школьный наставник, разочарованный отношением невоспитанного обвинения. —?Жалкий.Лиам не позволяет своим губам скрутиться от презрения.—?Он не получал помощи.Уинстон фыркает, глаза уже тускнеют от скуки.—?Всегда кажется, что это благотворительность,?— шутит он. —?Жизнь иногда немного дерьмо, не так ли. —?Он перетасовывает кипу бумаги таким образом, (Лиам подозревает), будто он должен уйти, поскольку мужчина действительно ужасно занят. —?Но хорошие новости для нас. И вы проделали с Делевинь хорошую работу.Лиам глотает горячие сухие угли, что наполнили весь его рот.—?Спасибо, сэр,?— говорит он, вставая.—?Убедись, что она узнает, что я это сказал.—?Обязательно.—?И, Пейн?Лиам поворачивается, положив руку на ручку двери.Уинстон смотрит на него взглядом, в основном оценивающим, если Лиам правильно понимает сужение глаз.—?Постарайся выглядеть оживленным, ага? Ты только что раскрыл тройное убийство, не нужно быть таким… напряженным,?— Уинстон шевелит носом, чтобы прекратить зуд. —?Ты действительно проделал хорошую работу.Лиам улыбается, что не совсем идет ему.—?Спасибо, сэр.Мужчина пожимает плечами, немного улыбается, что тоже ему не очень идет. Лиам совершает побег в холодный коридор, где он может свободно размышлять.Мог бы, во всяком случае, если бы кто-то не ждал его.—?Так, Томмо,?— здоровается он, опасаясь лазерного внимания в глазах патологоанатома.Мужчина ничего не говорит, просто смотрит на Лиама, как будто оценивает его. Полностью выбивая из колеи.—?Только что пообщался с Карой,?— сказал он, наконец,?— поздравляю с твоим делом. Тройное убийство закрыто в течение дня… —?он улыбается, в отличие от Уинстона, кажется, искренне и ничтожно. —?Неплохо для парня с такой дурацкой прической.—?Ах,?— воркует Лиам. —?Что ты делаешь, прячась в коридоре? Собираешься понести мои книги и проводить меня до класса?Выражение лица Томлинсона слегка тускнеет.—?Прайс,?— говорит он тихо. —?У него была небольшая история прошлого, да?Лиам открывает рот и закрывает его, прежде чем указать, что Томлинсон должен идти с ним.—?Ему… —?Лиам обдумывает в своей голове суровую правду о насилии и грязной непонятности психических заболеваний, оставленных гноиться. —?О нем нужно было заботиться как о ребенке. Крайне необходимо.Пытливый взгляд Томлинсона заставляет его неохотно уточнить.—?Параноидальная шизофрения. И, эм,?— он чешет нос. —?Мысли об убийстве.Мужчина испугался, как дикое животное, побледнел и осунулся, когда Лиам уставился на него. Его ногти были погрызены до быстрого, болезненного вида, когда он тер свое лицо, резкие движения тела устрашающе напоминают членистоногих.Он не боролся, когда на него надели наручники. Лиам задавался вопросом, кто же будет заботиться о его матери.Томлинсон матерится.—?Его родной брат,?— бормочет он. —?Люди, блять, такие ужасные.Лиам думает о респираторах. О трубах и проводах, о бесконечных зарослях лечебного терновника. О полной мерзости остальной части дома.О гибели единственного оставшегося сына.—?Все могло быть по-другому,?— говорит он. —?Если бы он действительно получил помощь, в которой нуждался. —?Он облизывает губы, обдумывает трепетные объяснения матери; ее голос эхом отдавался в респираторе, который она носила. Что другой сын, мертвый сын, обещал, что скоро приедет, действительно хотел позвонить. Был просто ужасно занят, занимаясь такой важной финансовой работой. —?Его брат… Не может быть, чтобы он не видел, что происходило, это пренебрежение.—?Возможно,?— задумывается Томлинсон,?— и это дерьмо, которое теперь никак не исправить, но что есть, то есть, да? Не… не терзай себя из-за этого, как ты обычно делаешь.Лиам хочет пойти и впиться зубами во что-то, чтобы облегчить боль в челюсти, напряжение, которое настойчиво напоминает о чем-то, что осталось нереализованным.О жизни, возможно.—?Ты поэтому пришел поболтать со мной? —?спрашивает он, когда они заворачивают за угол. Он сомневается в этом.—?Типа того. Но нет, эм,?— Томлинсон опускает взгляд голубых глаз на серую плитку. —?У меня вопрос о Зейне, на самом деле.Кожа Лиама покалывает, когда он заходит в их офис.—?Да,?— говорит он медленно, как бы предупреждая.Томлинсон не вздрагивает.—?Он употребляет?Лиам снова захлопывает дверь кабинета, игнорирует испуганные взгляды своей команды через стекло безопасности. Луи выглядит маленьким, загорелым и одаренным в освещении коридора, синие пуговицы на его манжетах расстегнуты достаточно высоко, чтобы открыть вид на сухожилия его предплечий и связок его рук, наполовину засунутых в карманы брюк.—?Что это, блять, за вопрос такой? —?Лиам шипит, грудь горит.А Луи само ледяное спокойствие, нетронутое бурей из взгляда Лиама.—?Судя по твоей реакции, приятель, достаточно обоснованный вопрос.Скрыв выражение лица как можно лучше, Лиам говорит медленно, чтобы сохранить свой уровень тона.—?Нет,?— отвечает он. —?Он не употребляет.Слова даже не звучат правильно в воздухе, их разговор слишком далек от реальности, чтобы зацепиться за него.Несмотря ни на что, поворот беспокойства в желудке Лиама заставил бы его поверить. Несмотря ни на что, яркий оранжевый образ задерживается за глазами.Луи кивает, когда Лиам говорит обратное.—?Хорошо,?— тихо соглашается он. Лиам ощетинился на теноре, слишком успокаивающий. Как будто он ребенок на перилах моста, голос из мегафона в одном ухе и вой ветра в другом.—?Лиам,?— говорит Луи, все тем же ненавистным голосом. —?Ты знаешь, мне… мне нравится Зейн, он отличный парень. Чертовски гениальный человек.—?Ты думаешь, что он наркоман,?— выплевывает Лиам, мысли переходят во что-то соляное.—?Эт… Я доктор,?— говорит Луи, теперь более жестко. —?Мы видели одного и того же парня этим утром?Грубый смех.—?Одно плохое утро…—?Так ты признаешь, что оно было плохим? —?давит Луи. —?Слушай, я слышал, как ты спрашивал его, где он был, когда ты проснулся. Ты встретил его в переулке. —?Луи продолжает огрызаться на протест Лиама. —?Он регулярно появляется на нашем пороге избитый до полусмерти, и ты не видишь… —?беспорядочный жест рукой,?— ничего странного в этом?Это нападение образов: кожа в синяках фиолетового цвета, кулаки на зубах, яркий, аккуратный ряд бутылок.Это не соответствует тому, что предлагает Луи. Не может. Детектив вспоминает свои мысли, когда он и Зейн стояли в дверях мальчика, желание проверить его на что-нибудь, чтобы определить, что он может быть…—?Я бы знал, если бы он был наркоманом,?— настаивает Лиам. —?Он… он напряжен, он очень чертовски напряжен, ладно, но он не такой.Когда Луи не двигается, он говорит:—?Лу. Поверь мне, я знаю многое, хотя бы? Мне. —?Он старается скрыть в своем тоне умоляющую ноту.Ты звучишь в точности как Зейн, горячим потоком памяти слышится голос Кары. Наглядный пример того, как момент сжал его.Луи открывает рот, как будто есть что-то еще, что он мог бы сказать, кроме ?ты прав, приятель, прости?, когда дверь открывается.—?Луи,?— грубо говорит Хоран, вглядываясь в них. —?Ты нужен Ками для чего-то.Челюсть мужчины двигается секунду.—?Спасибо, Найлер,?— говорит он, как будто слова имеют текстуру, с которой он не согласен. Он скользит через проход, который создает Хоран, когда он занимает место Томлинсона в коридоре.—?Пошли покурим,?— решительно говорит Найл. Он хватает Лиама за руку и начинает тащить к задней части участка.Лиам позволяет оттащить себя, пытаясь подавить предательский гнев, который оборачивает каждый мускул, наполняет каждую кипящую вену.Найл должен понять; он молчит, когда засовывает сигарету в руку Лиама и щелкает зажигалкой.Они стоят с минуту, смотря на проливной дождь, от которого они спрятались под навесом.Выдыхая эффектный глоток дыма, Хоран говорит.—?Подумал, ты хочешь уйти от этого.Теплота наполняет Лиама вместе с никотином.—?Спасибо.Найл пожимает плечами.—?Я знал, что Лу… волновался,?— говорит он, осторожно подбирая слова, глаза направлены на асфальт. —?Подумал, что рано или поздно он отыщет тебя на пару слов.—?На несколько ебаных слов, если быть честным,?— ворчит Лиам, поднося сигарету ко рту. Он глубоко вдыхает. Удерживает смертельный огонь.С ворчанием понимания, Найл наклоняет голову к стене и выдыхает свой собственный шлейф дыма под дождь.—?Он желает добра,?— говорит он. —?Честно, добра. Мы… мы беспокоимся. О тебе,?— мужчина пожимает плечами, но его глаза васильково-синие и искренние. —?Мы все беспокоимся.Это правда, время и давление сговорились соединить их команду, как сплав под огнем. Лиам не может игнорировать это. Отказывается, на базовом уровне, игнорировать это.—?Он назвал Зейна наркоманом,?— подчеркивает Лиам, потому что вот, в чем все дело, по правде, это как кость, застрявшая в проклятом зобу. —?Зейна, наркоманом,?— он позволяет всплеску раздражения вспыхнуть с тлеющим угольком на сигарете при сильном вздохе.Найл щурит глаза.—?Полегче,?— говорит он мягко. —?У парня есть сестра, которая… борется. Она примерно одного возраста с Зейном, да?Двойное напоминание?— о сестре Луи, и о немаловажном возрастном разрыве между Зейном и им самим?— заставляет что-то тревожно близкое к позору вспыхнуть в кишечнике Лиама.—?А это?.. —?Лиам закусывает губу. —?А это… странно для кого-то из вас? То, что у нас с ним. Что он всегда рядом.Детектив-инспектор замирает на секунду, тщательно обдумывая вопрос. Затем его поза снова становится легкой и знакомой.—?Он полезный,?— говорит Найл, затем бросает сигарету и тушит ее носком мокасина. —?Он чертовски умен, надлежаще… надлежаще предрасположен к науке,?— он поглядывает на Лиама, ненадолго, затем снова опускает глаза к ботинкам. —?За ним чертовски смешно наблюдать,?— добавляет он как примечание, немного улыбаясь.Лиам кивает, выкидывая свою сигарету. Он знает это все, что Зейн умен, чрезмерно красив и точен, как острие лезвия.—?Я имел в виду другое, типа,?— пытается он. —?Вам нравится, что он рядом?Кажется важным то, что им нравится. Лиам подозревает, что Зейн прекратит появляться, если он спросит; подозревает, на самом деле, что он может быть причиной, почему Зейн вообще приходит, но это не то подозрение, которое ему хочется проверять.Это Зейн; он никогда ни в чем не был полностью уверен.Найл улыбается больше, подталкивая Лиама, когда они возвращаются внутрь.—?Хочешь, чтобы мы одобрили твоего мальчика, Пейно? —?спрашивает он, ирландский акцент играет с каждым словом.Формулировка заставляет Лиама тревожно дрожать каждый раз, когда это всплывает?— твой мальчик, будто у него есть претензии, будто у него есть права на сообразительное внимание Зейна.Это все еще не стоит борьбы, не с этими неточными словами, которыми пользуется Лиам, когда описывает то, что они с Зейном значат друг для друга. Или нет. Возможно.Он думает, какое слово лучше всего подвело бы итог тому, почему его легкие не наполняются [никотином] до позднего вечера, когда он стучит в дверь Зейна, а на его телефоне все еще высвечивается сообщение ?приходи ко мне?.***Капелька пота находится в опасной близости от уголка глаза Лиама. Он вытирает ее тыльной стороной ладони и тяжело выдыхает, постепенно приводя дыхание в порядок.—?И ты полагаешь, они не собираются учитывать этот приговор,?— говорит Зейн, не пропуская единого удара, хотя его голос разрывается, большой палец потирает уголок опухшего рта.Лиам кивает, теплый, вялый и плюхается на кровать, ноги замирают по обе стороны от Зейна и его ног между ними.—?Уверен, они будут учитывать невменяемость, но… Куда его отправят, ты знаешь? Любое готовое учреждение ужасно недофинансировано,?— он двигается, чтобы помочь Зейну подняться с колен и лечь рядом. —?И он… Он не пользуется особыми привилегиями*, ведь его имя запятнано тройным убийством.Зейн низко гудит, слабо соглашаясь.—?Это то, как система работает против тех, кто не такой, как все.Чувствуя, как его лоб морщится в помешательстве, Лиам поворачивается, чтобы оглянуть юношу, пока он пялится в потолок.—?Не такой как все,?— размышляет парень. —?Он болен, Зейн.—?И получи он надлежащее лечение, он был бы просто не таким как все,?— решает парень с мрачной интонацией. Он не оглядывается, чтобы встретиться взглядом с Лиамом, поймать его, пока они блуждают по резкому профилю, полуосвещенном светом из гостиной. —?Он бы мог функционировать, да… не был бы обвинен в убийстве… но он все еще был бы параноидальным шизофреником в обществе, которое почти что не знает, как с этим справиться.Лиам поспешно придвигается ближе, пока их плечи не соприкасаются. Принимая это.—?Ты прав.—?Я знаю,?— Зейн перебрасывает руку через голову, запуская пальцы в волосы. —?Вместо этого он отправится в тюрьму за преступление, которое было бы 100% предотвращено, —?он поворачивает голову к Лиаму, наконец-то, невозмутимо, несмотря на тяжелые слова, вылетающие из его уст. —?И он сгниет там. Конец истории.Слова бесцветны, стерильны. Заставляют живот Лиама сжиматься.—?Ты много думал об этом?Выражение лица Зейна меняется, глаза блестят в темноте, грудь обнажается за исключением татуировок.—?Нет.Сарказм или цинизм. В любом случае, Лиам едва сдерживает дыхание от сложности темы.Возможно, это заметно.—?Что еще произошло за сегодня? —?спрашивает Зейн.Машина с глушителем, нуждающимся в замене, движется снаружи, разрывая тишину, удобно расположившуюся между ними. Лиам думает о своем разговоре с Луи, его обвинении завуалированном в беспокойство.—?Ничего интересного,?— тихо отвечает Лиам. —?Как у тебя дела? Ты никогда… —?но он видел Зейна сегодня в участке, так ведь? Безразличный взор, вяло сочащийся из его пор. Так отличается от мальчика, который толкает его на край кровати, прежде чем приветствовать ночь. —?Тебе уже… лучше?Зейн закатывает глаза, слегка отстраняясь.—?Что за тупой вопрос. Я в порядке. Определенно.Так оборонительно. Лиам оценивает, что мальчик за секунду до того, чтобы перекрестить руки и фыркнуть. Его губы надуваются, глаза возвращаются к изучению узора на потолке, избегая взгляда Лиама.Все это чертовски привлекательно.—?Просто проверяю,?— мягко говорит Лиам. Повинуясь синаптическому импульсу, он вытягивает шею, чтобы прижать губы к чувствительной коже за ухом Зейна.—?Отвали,?— огрызается мальчик. Он все еще ворчит, когда Лиам утаскивает его дальше на кровать, решительно прижимаясь к нему ртом.***Отчет о поджоге скользит по столу, смещая стопку заявлений, смешивая их с отчетами о токсикологии в процессе.Лиам невозмутимо подводит взгляд на Кабейо.—?Добрый день?—?Помнишь это? —?спрашивает женщина, тыкая на отчет. Сейчас он выглядит немного потрепанным, ему почти месяц и он облапаный почти каждым членом команды дважды в поисках того, что могло бы быть причиной.Ни одной. Есть запись о том, что поджигатель использовал горючее (жидкость для зажигалки основанную на бензине: низкая температура вспыхивания, среднее время горения, испаряется, чтобы не оставить следов, идеально) и исходную точку (панель управления в кабине рыбацкой лодки, пропитанная жидкостью и совершенно разрушена, как и большая часть палубы), но этого недостаточно, чтобы продолжать. Это практически типично, как далеко зашел поджигатель. Сочетание отсутствия внешних доказательств и ловких дефектов камер слежения на пирсе?(у Лиама почти не было припадка истерии от этого)?— это оставило команду расчесывать по тому самому бесполезному пути доказательств, как всегда: неразговорчивые и почти угрюмы от этого.Лодка могла содержать что угодно. Огонь мог начаться от кого угодно. Две ночи назад Лиам бормотал в худые сухожилия внизу спины Зейна, что их следующей лучшей ставкой будет другое тело. Затем он закончил свой путь поцелуев, спускаясь вниз, позволяя тихому смеху Зейна успокоить жало заявления из мрачной реальности.—?Выглядит смутно знакомо,?— говорит Лиам. —?Стой, это… это наш отдел?—?Да открывай ты, ебать тебя…—?Следи за языком,?— мягко говорит Лиам, открывая файл в сотый раз. —?Оу.Пятнадцать минут спустя Лиам отправляет Кабейо, на трудно определяемом транспортном средстве, провести допрос.Это было быстро, насколько анонимные ответы вообще могут быть. Убедительные, как мечты офицера могут быть. Мужчина извинился за то, что связался с участком так поздно. Его беспокоило, что может произойти с ним, его семьей?— двумя дочерьми и женой, беременной третьей.Организованно, судя по транскрипту вызова. Круг лиц, их нанимают, чтобы делать такие вещи для людей, они должны решить их проблемы.Он согласился на встречу с одним из них для личного допроса, немного сомневаясь, когда соглашался. И сейчас Лиам постукивает по столу Томлинсона так, словно он может признать?— это неприятно, беспокоить его на позднем (позднем, позднем) обеде в надежде, что он сможет прекратить думать о деле более, чем на пять минут.Томлинсон дарит ему особенный взгляд.—?Я пригласил Гарри,?— говорит он, поднимаясь с мобильным в руке.Детектив легко пожимает плечами. Наблюдать за флиртом Луи и Стайлса занимательно и мило, когда это не тошнотворно.—?Без проблем. Ни встретит нас, как обычно.Томлинсон кивает, немного зажато. Это труднее, чем Лиам мог себе представить, попытаться не дать все еще обнаженным чувствам к мужчине с нелепым, резким изменением логики, на прошлой неделе, кровоточить от поступков по отношению к нему. Не то чтобы он дерется с Луи?— он провел первые месяцы их знакомства занимаясь немного другим?— но так и есть. Такая глупость происходит прямо сейчас.Даже если они притворяются, что ничего не происходит. Даже если Томлинсон появляется перед его столом на следующее утро с одним из этих слишком вкусных латте с лесным орехом, которые Лиам обычно берет себе (большие синие глаза раскаиваются). Даже если Луи не поднял этот вопрос в середине дня, или когда они в его квартире, или когда Зейн свернулся в углу дивана в офисе, распространяя свой взыскательный свет на их архивные дела.Все еще память о словах Луи создает разногласия против кое-чего, что оставило Лиама обеспокоенным, чего-то, что заставляет его волноваться и быстро огрызаться, когда это взывает к его разуму. Что-то, чего он не может допустить.Так что он продолжает наблюдать.Это точно не любопытство. Это искусство замечания. И, реально, нет никаких подозрений в течение недели после того странного утра, когда Зейн выглядел так, словно был готов завалиться на плитку. Зейн спит, когда может, и ворчит, когда не может; возвращается на занятия, встречает Лиама в участке, требует случайных вещей: чая, еды, массаж, минет. Он учится в пасмурном свете кухни Лиама вечером, позволяет Локи занять место Лиама, когда они смотрят фильмы на диване, а Лиам отошел в туалет, доказывает что-то прямо в рот Лиама на быстром урду, когда Лиам безбожно трахает его после длинного дня занятий.Он в порядке, это точно, непостоянный, наглый, придирчивый, упрямый, неподатливый, под Лиамом и над ним, и в его голове каждую ебаную минуту. Низкочастотный шум, который неприятно гудит в расследовании между его ушей. Как константа.Он в порядке.Они толпятся в привычной будке, привычного паба, Найл проникает под конец, немного позже, когда они устанавливают стандартную, жирную плату и набор суммы, которую каждый отчитает, если они закроют расследование.—?И затем он провернул эту ебанную шутку о Горьком,?— говорит Гарри, чипсинка парит на полпути к его рту. —?И я засмеялся, потому что я вежливый, но… Честно? Так сильно хотелось ему врезать.Его язык немного выскальзывает из рта перед тем, как он откусывает кусок, а затем пережевывает, когда Луи издает непонимающий звук рядом с ним.—?Шутка о Горьком? —?спрашивает он, выхватывая чипс из тарелки Гарри, когда же у него есть своя собственная. —?Что… я должен уже знать, о чем…Найл качает головой.—?Тебе нравится Горький?Луис корчит гримасу.—?Как поэт?—?Нет, чувак, это шутка,?— слабо улыбается Найл, терпеливо и лишь незначительно высокомерно. —?У тебя спрашивают ?Тебе нравится Горький?? и ты отвечаешь ?Не знаю, никогда не пробовал ничего горького?.*Гарри издает звук отвращения, передвигаясь ближе к Луи, в другую сторону кабинки. Губы Луи двигаются, как у рыбы, открываясь и закрываясь.—?Это… жалко. Похоже на воистину ужасную шутку,?— он поворачивается к Гарри. —?Похоже на то, что бы ты придумал.Скрывая свое хихиканье в укусе чипса, Лиам наблюдает, как Гарри поворачивается к Луи со взглядом, близкий к чистому оскорблению обусловленному обожанием, разливающемуся из его глаз, полностью опьяняюще зеленых.Карман Лиама вибрирует.—?Боже,?— бормочет он, открывая фото совершенно белого скелета с длинным, абсолютно безопасным, но от этого не менее устрашающим, лицом.Подпись: Думаю о тебе.Он взрывается смехом. Быстро отправляет палец вверх, как запрос того, что это должно значить, только отрываясь из-за голоса Гарри.—?О, но у него это лицо.—?Лицо, да. Значит, Зейн,?— отчеканивает Луи.Лиам вздергивает головой.—?Что?Найл, по крайней мере, смутился ради приличия.—?У тебя это лицо,?— объясняет он в свой бокал,?— когда что-то касается его.На ум не приходит должного оправдания или защиты. Лиам только объясняет.—?Он просто прислал мне фото скелета из лаборатории… да что такое?Стоны стихают, как только Гарри издевается.—??Скелет из лаборатории?. Это просто мечта, Лиам.—?Отъебись, ты работаешь в морге,?— добродушно бормочет Лиам, делая глоток из своего стакана. Ответ Зейна приходит.Молодой самец Ornithorhynchus anatinus, пишется там. Мягкое, сконфуженное веселье покоится на нижней губе Лиама, когда он отправляет ряд знаков вопросов. Он прикусывает ее, чтобы остановить трансформацию губ в улыбку.—?Фоточка костей? —?фыркает Луи. —?Это однозначно любовное письмо от него, не иначе.Челюсть Лиама сжимается.—?Обнаружено изменение в тоне.Ответ быстро гудит. Это утконос. Злобный и… хорош для обнимания.*—?Неа,?— отвечает Луи. —?Ты ведь в курсе, что с Зедом все круто,?— он делает глоток из своего бокала, брови многозначительно поднимаются, когда его глаза стреляют через стол. —?Просто он очень…—?А? Ну? —?гудит Лиам, глаза насмешливо блестят, когда его тон низкий. —?Очень?..Напряжение трескается в будке, заставляя Гарри и Найла молчать, когда Лиам пялится на Луи.Луи чешет шею, брови поднимаются на, какой-бы то ни было, комментарий, который он едва сдерживает. Что-то вспыхивает в позвоночнике Лиама.—?Очень интересный,?— отвечает Луи, ухмыляясь на грани признания того, что он не смог удержаться.Широкие плечи Гарри слегка вздрагивают, когда Лиам тяжело ставит свой бокал на стол.—?Ты собираешься рассказать мне о своей ебанной проблеме или мы будем продолжать вариться в этой хуйне?—?Просто подумал, что это очаровательно, если честно, как невероятно быстро ты принимаешь, как должное, все это отвратительное дерьмо,?— глумится Луи,?— учитывая то, что твое расследование вращается вокруг кого-то, кто оставляет тебе тела в паре с любовными записками.Найл хотя бы имеет понятие, чтобы быстро подвинуться, так что Лиам может быстро вскочить на ноги и сердито склониться над Луи с хорошим преимуществом.—?Звучит чертовски похоже на то, что ты что-то подразумеваешь, Томмо.Люди пялятся на них, плохо скрывая интерес, со всех уголков паба. Лиаму довольно наплевать. Он наблюдает, как Луи проводит языком по зубам под закрытыми губами.—?Эго*?— это сучка, дружище,?— отвечает патологоанатом, его голос схож на шипение расплавленного железа.Голос Гарри гудит предупреждением.—?Луи.—?Подходящий маленький парнишка объявляется, а ты не догоняешь верхушечкой своей башки, да?—?Хватит, Томлинсон,?— кровь шумит в ушах Лиама. —?Не влезай в мое расследование, пока ты не разберешься сам с собой.Он не останавливается, чтобы дождаться ответную реплику.Его телефон снова вибрирует, когда он на полпути к району.?Научный консультант перенес встречу?,?— гласит смс,?— ?приходи испортить мне вечер?.Желудок Лиама сжимается: больно, горячо и тяжело.?Хорошо?, отвечает он, в любом случае.Еще одно сообщение гудит через мгновение: ?Возьми с собой собаку?.Чистый после душа Зейн открывает дверь и прислоняется бедром к косяку. Он моргает все еще влажными ресницами, и вода струится ручейками на воротник его жилетки*. Покрасневшая кожа сверкает, будто была отполирована паром душа, и на нем надеты настолько узкие штаны, Лиам уже знает, как будет стягивать позже.Локи не обращает внимания на озорные огоньки в глазах парня и без каких-либо колебаний бежит обнюхивать и трогать лапками Зейна. Он прыгает на него до тех пор, пока Зейн не утруждается опустить руку и потрепать черную шерсть между ушками собаки, не сводя глаз с Лиама.Первыми словами парня, когда он открыл дверь, были:—?Выглядишь дерьмово.Это почти оскорбление. Это также одна из самых приятных вещей, которые Лиам слышал за этот вечер.—?Ты выглядишь так, будто упал с хафпайпа* на посадочную полосу. Что ты хочешь этим сказать?Зейн ухмыляется какой-то приглушенной версией польщенности. Он отходит назад, чтобы встать ровно и поворачивается, приглашая Лиама войти своим изгибом спины и покачиванием бедер.Лиам следит за псом, когда Локи делает свою обычную рутину, обнюхивая все на уровне носа и цокая по деревянному полу с энтузиазмом, присущим только собакам.—?Почему твой консультант отменил встречу?—?Почему ты рано ушел из участка? —?Зейн оборачивается и, плюхнувшись через подлокотник дивана, приземляется на спину.—?Кончай с этим загадочным дерьмом,?— Лиам следует за парнем, затем нависает над ним, опираясь на руку над Зейном (в месте, где парень растянулся на диване) и бедрами прижимаясь к подлокотнику дивана между свисающими ногами Зейна. —?Расскажи мне о своем дне.Зейн облизывает губы, прежде чем заговорить.—?Насколько детально? —?он перестраховывается, просто чтобы все усложнить.Он чертовски невыносим. Лиам умрет, если не поцелует его немедленно, что он и делает. Инстинкт самосохранения силен как никогда.—?Подробно,?— выдыхает он в рот Зейна. Он кусает его губы, чтобы показать, что он серьёзен, затем отстраняется.—?Проснулся,?— начинает Зейн, машинально ехидничая. —?Подумал о том, чтобы разбудить тебя, отсосав тебе.Член Лиама дергается, хотя это, возможно, ложь и определенно тактика отвлечения, но, черт побери, это работает как надо.—?Но не стал,?— продолжает Зейн. —?Решил, что будет забавнее рассказать тебе об этом позже. —?Продолжает он, несмотря на фырканье Лиама. —?Принял душ. Подрочил там, чтобы рассказать тебе об этом тоже.—?Ты?— зло,?— прерывает Лиам. Его руки дергаются с желанием либо надавить на кожу Зейна или на свой собственный пах.—?Оделся,?— Зейн чешет нос и устраивается поудобнее на подушках. —?Встретил тебя завтраком, который ты не сделал, потому что ты бесполезный.Он потребовал бутерброд с яйцом, прежде чем исчезнуть в душе?— вспоминает Лиам с крошечной улыбкой.—?У тебя даже нет хлеба, хз, что ты ожидал.Зейн продолжает, будто Лиам ничего не сказал, его большие глаза осматривают комнату с ленивой, притворной незаинтересованностью.—?Простил тебя за то, что ты бесполезен, должно быть, уже в тысячный раз. Поел хлопья.—?Я знаю эти отрывки,?— напоминает ему Лиам. —?Даже присутствовал во время них.—?Заткнись и слушай,?— требует Зейн, толкая его ногой, свисающей с подлокотника. Лиам хватает ее, обхватывает рукой самую толстую часть. Держит ее прижатой к боку. —?Смотрел, как ты уходишь. Думал о твоей заднице.—?Моей заднице,?— протягивает Лиам. До сих пор удивительно, каким небрежно непристойным может быть Зейн. Есть в этом какой-то кайф, притворяться, что это не влияет, чтобы заставить Зейна стараться еще усерднее. Как ребенок, который не может отличить хорошее влияние от плохого.—?Думал о каком-то дурацком проекте для моего курса молекулярной нейробиологии,?— говорит Зейн. —?Затем еще немного о твоей заднице, потому что могу себе это позволить.Лиам согласно напевает, пальцы сгибаются вокруг ноги Зейна. Большой палец начинает лениво массировать мышцы, успокаиваясь теплом грубой ткани.—?Сходил на лекцию,?— продолжает Зейн. —?Чуть не поджег девушку передо мной за то, что она все время болтала.—?Чем?—?Украл у тебя зажигалку.—?А-а.—?Пары, пары, и еще пары… —?говорит Зейн дальше.—?Ты ел? —?спрашивает Лиам, давя в себе рефлексивный и совершенно ненужный приступ беспокойства.—?Нет,?— говорит Зейн. —?Возникало ли это странное желание горячей воды? Но не чая. Просто выпил ее. Это все, что касается приема пищи.Он так откровенен насчет этого, очень странно.—?Хорошо,?— глотает Лиам. Он, наконец, поддается настойчивому желанию наклониться вперед и рухнуть на Зейна, перемещая их, пока ворчащий парень не окажется рядом с ним на боку. Обе пары ног свисают с дивана, немного переплетены. —?Таким образом, пары и горячая вода.—?Поебался немного с материалом о патогенезе, чего тебе не понять,?— говорит Зейн лениво, встречаясь глазами с Лиамом со слишком близкого расстояния и крадя тем самым его дыхание. В левом глазу Зайна есть пятнышко, веснушка на самом краю его радужной оболочки, которая выделяется на фоне яркого белого. Совершенно завораживающе. —?Собрал кусочки утконоса воедино. Разобрал опять. Украл одну часть, чтобы посмотреть, заметит ли кто-нибудь.—?Заметили? —?спрашивает Лиам.—?Неа,?— Зейн моргает. За микросекунду Лиам запоминает точный способ рассеивания света на веках. —?Угадай, какая это была часть.—?Какая?—?Угадай.—?Позвоночник,?— пытается Лиам.—?Даже не близко,?— говорит с упреком Зейн. —?Это была нижняя челюсть.Лиам с сожалением думает о бедном скелете утконоса, проклятого провести остаток жизни, обучая великие умы на всем, кроме нижней челюсти.—?Они заметят, что ты взял это, в конце концов.Но Зейн роется в кармане, вытаскивая что-то, и… а, ну да, оно прямо здесь. Он зовет собаку и бросает эту самую кость на пол перед ней.—?Не… ладно,?— говорит Лиам, когда Локи ложится вниз и с радостью фокусируется на задании грызть длинный, раздвоенный на концах, останок.—?Увидел, что мой консультант отменил встречу по ?личным причинам?, потому что она пиздец какая слабая. Написал тебе,?— продолжает Зейн. —?Заставил тебя прийти.—?Ты не… заставил…—?Чувствовал себя, эм, липким из-за влажности сегодня и затем не мог избавиться от запаха из лаборатории. Снова принял душ.—?Снова подрочил? —?спрашивает Лиам, представляя себе это. Полная губа Зейна между его зубов, пока его рука работает, вода скользит вокруг довольно полного члена.—?Ты хочешь, чтобы я сказал ?да?,?— Зейн закатывает глаза. Лиам не упускает то, что это не ответ. —?Впустил тебя. Начал этот скучный разговор. Дал твоему псу вышеупомянутую нижнюю челюсть утконоса.—?Это звучит, как инди-группа.—?Заставил тебя рассказать, из-за какой хуйни ты убежал из участка в это необычное утреннее время,?— заканчивает Зейн. Децибел мягче остальных.Сердце Лиама побаливает. Лиам крепче обнимает Зейна, сжимая мягкий материал его жилетки, там где она прижимается к его копчику.—?Было предположение, что эти записки каким-то образом затрагивают мое эго. Записки… убийцы. —?Он думает об идеальном отсутствии реакции Зейна, когда он прочитал фотокопии карточек с записками, взгляд, который он дал Лиаму, лишенный жалости, сожаления или страха. Думает о том, как он был благодарен в тот момент. Этого достаточно, чтобы он глубоко вздохнул и поделился остальным. —?Мне также намекнули, что ты такой же. Для меня.Выражение лица Зейна нисколько не меняется, когда он смотрит на Лиама.—?Намекнули,?— сказал он ровно.—?Сильно.Кадык парня двигается.—?Ты получаешь удовольствие от записок? —?спрашивает он, немного резко. Парень прижимает свой лоб ко лбу Лиама, пока взгляд того не размывается. —?Точно так же, как получаешь удовольствие со мной?Лиам качает головой, закрывая глаза.—?Ни от чего не получаю такого удовольствия, как с тобой.Он не врет об этом уже несколько недель. Это почти по-рабски, как он позволяет себе быть близким к разрушению от парня под его рукой. Может, извращенец. Безусловно, нездоровый.Совершенно идеально.—?Что еще Луи сказал? —?бормочет Зейн, гипнотически и низко.Лиам морщит брови, все еще отказываясь открывать глаза.—?Кто говорит о Луи?—?Ты.—?Я не говорил.—?Ты не говорил, но сказал,?— уточняет Зейн, прежде чем продолжить. —?Он сказал об этом прямо или просто… ходил вокруг да около?—?Я просто хотел бы понять, откуда растут корни,?— признает Лиам, отказываясь от притворной секретности. —?Он… он никогда не был груб с тобой, разве нет?В любом случае, он ничего не мог с этим поделать. Не уверен, что ему нужно что-то делать, язык Зейна режет его собственный.—?Луи обожает меня,?— говорит Зейн с полной уверенностью. —?Вы все такие. —?Зейн оставляет след своих губ возле уха Лиама, когда пододвигается ближе, засовывая себя под тушу мужчины. —?Он обзывал меня?—?Назвал тебя ?маленький парнишка?, это считается?Посмеиваясь, Зейн отвечает:—?Нет. Хотя, маленький? Это немного забавно. Слышать от него.Лиам вдыхает запах кожи, лаванды и намек на консервирующее химическое вещество из лаборатории Зейна, которое упорно цепляется под запахом воды для душа. Запах тепла и парня, мыла и след какого-то феромона, о котором он, наверное, может заставить Зейна рассказать ему.—?Это было… —?Лиам кусает губу изнутри. Между ними обычно не происходит таких диалогов, между Зейном и им. —?Ты великолепен, так что, эм… Ты знаешь, что для меня это не так.—?Я знаю,?— говорит Зейн. —?Ты, блять, совсем не умеешь скрывать свои чувства, так что.Лиам хмурится, зарываясь в тепло Зейна. Его рука слегка сжимается вокруг него, цепляясь, пока он не находит хороший угол на ключице и не чувствует её ртом. Скользит по ней зубами.—?Итак, Луи был жалким придурком, и этого было достаточно, чтобы заставить тебя уйти рано? —?спрашивает Зейн, на вид не затронутый действием.Лиам стонет.—?Ты сейчас такой странный.Обеспокоенный. Снисходительный. Нормальный, неприятно предлагает мозг Лиама.Зейн странно неподвижный для беспокойной секунды.—?Чего ты хочешь взамен? —?озадаченно спрашивает он.Глаза с трепетом открываются и щекочут кожу на шее Зейна, детектив раздумывает.—?Думаешь, это расстраивает мое чувство рациональности? Мое… притяжение к тебе.—?То, как ты заставляешь анализировать свое левое полушарие, полностью отделенного от того, как твоя ростромедиальная префронтальная кора решает быть тупым из-за меня,?— в его подаче слова получаются такими же, как если бы он сказал, что вода влажная.Очевидным для него, но Лиаму нужна секунда, чтобы разобраться.—?Пытаюсь решить, придумываешь ли ты какую-то ерунду, чтобы потрахаться со мной.—?Я говорю, что это не влияет на тебя, Лиам, когда дело касается твоей работы. Ты работаешь здесь много лет, никто не сделает из тебя дурачка за ночь.—?Достаточно превратил меня в дурачка, чтобы я втянул тебя в дело,?— бормочет Лиам в его шею,?— хуйло.Зейн не отвечает, только подносит руку, чтобы погладить недавно подстриженные волосы на затылке Лиама.—?Свали,?— требует он через мгновение.Лиам оставляет короткий поцелуй на шее Зейна и подчиняется, наблюдая, как Зейн ускользает в туалет, дверь широко распахнута, когда он оказывается у раковины.Ему лучше, немного. В основном он чувствует себя умиротворенным из-за специфического холода логики Зейна, его резких слов и шаловливой злобы.Однако, это ничего не решает.Томлинсон по существу обозвал его извращенцем, не так ли, поглощенным в психически нездоровый бренд привязанности к Зейну так же, как он поглощен в навязчивый поиск человека, который пишет ему любовные записки и оставляет ему психически нездоровую демонстрацию привязанности.Самое дерьмо в том, что он может видеть, от чего отталкивался патологоанатом, разрез его неприглядного взгляда. Нет простого объяснения того, почему Лиам чувствует себя так по отношению к Зейну?— без ума, истощенный, защищающий и собственнический, очарованный, испытывающий привязанность и нежность, настолько повернутый иногда, что не может дышать.Нет простого объяснения, почему он позволил этому расследованию убийства стать частью его жизни или даже поглотить его разум, как нейротоксин.И это все просто одержимость, не так ли, что-то он мог бы отследить к Зейну и позволить ему объясниться между одним поцелуем и следующим. Кристально-чистая наука. Мрачно-красные последствия.Все, что он может предполагать об убийце?— вероятно, белый мужчина, вероятно в возрасте от двадцати до тридцати-пяти, вероятно с длинной историей поджогов или жестокости к животным, если не откровенной агрессией к людям?— только сейчас он находит кусочек, которым может идентифицировать себя в этом. Спокойствие, но: есть желание, покалывающее кожу Лиама в последнее время, что-то отвратительное, саморазрушительное и ноющее.Что-то, что побуждает его вырвать сердце из грудной полости, капающее и сырое, предлагая его в кулаке. Символ моих привязанностей.Он теряется в представлении темного, жгучего вида лица Зейна, как хорошо оно будет смотреться, благодаря его властным развлечениям, если бы Лиам воплотил их в жизнь. Сияние триумфа в его глазах.Только ради этого оно, возможно, стоило бы того.—?Прекрати думать об этом,?— зовет Зейн из двери спальни. Лиам вздрагивает, устремляя взгляд с того места, где расположился Локи под окном, грызя нижнюю челюсть.—?Думать о чем? —?уклоняется Лиам.Зейн наблюдает за ним с чем-то вроде насмешки, глаза ловят сияние из ванной комнаты, свет в которой он не выключил. Парень вытаскивает свои линзы, заменяя их на большие очки, и достает блокнот из своей комнаты. Он свисает с его руки, пальцы переворачивают страницы заполненными заметками, диаграммами и мелкими ужасными каракулями, когда Лиам разглядывает ближе.Лиам слышит ответ мальчика через слой восхищения, густой как помехи.—?Расследование. Очевидно же.—?Чтобы ты знал, я думал о тебе,?— парирует Лиам. И это наполовину правда, в любом случае.Но одна из толстых бровей Зейна поднимается в насмешке, когда он качает головой.—?М-м-м, нет,?— говорит он,?— нет, у тебя тогда… такой, другой вид, когда ты думаешь обо мне.Лиам ровно присаживается на диване, глаза не покидают Зейна.—?Какой вид?Это должно раздражать Лиама, то как Зейн прикусывает губу и позволяет ей медленно скользить из рта, мокрую от слюны?— то, как он определенно не собирается отвечать?— если бы он такого не ожидал.—?Невозможно,?— говорит он сам себе.Час спустя Зейн заканчивает с заметками по лекциям, его ноги покоятся под бедром Лиама, согреваясь, когда мужчина разбирается со своей собственной бумажной работой. Он может оставить Ярд на день, может написать Хорану и передать контроль ему, но он не может, на самом деле, избежать своей работы, тусклое пульсирующее напоминание о девяти телах, за которые он должен найти ответственного.Кабейо пишет отчёт по допросам с информатором, так что, по крайней мере, у них есть нечто точное, на чем Лиам может сфокусироваться помимо подстерегающих шуток Луи и колючего беспокойства.Годы спустя и он забыл, как слегка забавно быть на плохой мужской стороне. Оно горит.—?На самом деле,?— тихо говорит Зейн, глаза не покидают тщательно разработанных диаграмм… чего-то микроклеточного. —?Луи может продолжать ошибаться. Это не фактор.Лиам поворачивается, исследуя беззаботный сгиб тела Зейна, контраст чернил и кожи на его запястьях, когда он что-то записывает, оставляя заметки на полях. Он почти говорит что-то типа, как ты можешь читать мои мысли или ты единственное, что я чувствую или даже спасибо.Никогда не покорный, он проглатывает это. Он не может полностью прекратить пялиться, не может отказаться от вида острых углов Зейна направленных на домашнюю работу, решительно повседневный.Он рад, что не сделал этого, когда Зейн поднимает взгляд и пристально смотрит в глаза Лиама.—?Я хочу тебе кое-что показать.Уже закрывая блокнот и поднимаясь, Зейн на мгновение растягивается, затем указывает головой и уходит. Лиам выбирается из-под хаоса файлов и следует за ним.Квартира небольшая, Лиаму достаточно секунды, чтобы понять, что они направляются в комнату, в которую он пробрался в первую ночь, когда оказался тут.На мгновение чувство вины вспыхивает в нем. Зейн никогда специально не скрывал существование или назначение его арт-комнаты, точно оставлял дверь открытой несколько раз, когда Лиам был тут, но он никогда не признавал это за ворчанием о рисовании, когда его спрашивали о цели или почему он покрыт темными брызгами, когда пускает Лиама в квартиру.Он, безусловно, никогда не приглашал Лиама внутрь комнаты.Зейн не церемонится, просто открывает дверь и шагает в пространство. Когда он включает свет, на Лиама нападает то же самое ощущение насилия, которое он почувствовал, когда приглядывался в комнату недели назад?— острые, тревожащие линии и глубокие красные на холстах. Выколотые отметки и разрывы. Проколы.Зейн молча стоит,?— Лиам назвал бы его терпеливым, если бы плохо знал юношу,?— и детектив думает, на самом деле признавая комнату.—?Ты тут рисуешь.Он гримасничает, как Зейн замечает:—?Как всегда, ты движущая сила наблюдения.—?Ты рисуешь тут,?— повторяет Лиам,?— но ты не… ты не показывал мне.Зейн снова молчит. Быстрый взгляд указывает на то, что он смотрит на картину содержащую розоватый, полупрозрачный гель, сформированный в точечный пунктир по всему холсту, в тревожный и странно медицинский, как шрамирование. Он не выглядит счастливым или грустным, ничего из этого, реально, пока Лиам не замечает напряженность в руке, когда он проводит ей по волосам.Нервный. Зейн нервничает.Он обнимает Зейна за узкую талию и утаскивает мальчика к своей груди.—?Ты понимаешь насколько это впечатляюще? —?бормочет он в кожу за ухом Зейна, оставляя серию поцелуев на месте, ощущая, как тот обмякает в его руках. —?Есть хотя бы, бля, что-то, в чем ты не преуспел?Выдох Зейна слегка дрожащий от чего-то. Возможно, облегчение. Может возбуждение, так как Лиам берет в рот уголок его челюсти. У Лиама есть деньги, чтобы поспорить на оба варианта.—?Не особенно преуспел в том, чтобы делиться чем-то,?— признает Зейн.—?Но ты поделился, и… ты действительно нечто выдающееся с картинами, знаешь ли,?— говорит ему Лиам, слова обмазываются о шею Зейна. —?Возможно, это блеск клея и ты все еще ищешь способ впечатлить меня, определенно. Что ты используешь для эффекта ткани? Марля?—?И жидкий латекс,?— лениво отвечает Зейн, свободный и податливый в руках Лиама такой, каким он обычно не бывает, за исключением тех моментов, когда отходит от секса. —?Это не то, что я имел в виду на самом деле.Лиам отступает. Зейн полностью убирается из его хватки и отходит, вытаскивая что-то из ящика, который показывается далеко за стенкой и покрыт брызгами красок.Он вытаскивает лист бумаги. Позволяет себе пробежать глазами по нему, прежде чем безмолвно отдать его Лиаму.Детективу требуется секунда, чтобы понять, что перед ним. Она кажется ему совершенно длинной, чтобы понять, что это значит.—?Это датируется почти тремя неделями назад,?— медленно говорит Лиам, продолжая просматривать каждую клетку на длинной колонке. Чисто. Чисто. Чисто.?— Зейн.—?Да,?— бесстрастно соглашается Зейн.—?У тебя было это.—?Хм.Лиам наконец-то отрывает взгляд от результатов анализов на ЗППП* для Зейна Джаваада Малика.—?Почему я вижу их только сейчас? —?требует он.Зейн нераскаянно пожимает плечами, усмехаясь, отражая это на своем лице, когда он ловит Лиама сбитым с толку.—?Думал, это может быть полезно. Я был прав, определенно.—?Полезно? Как? —?спрашивает Лиам, шагая, пока они снова не прижаты друг к другу, рука оказывается на пояснице Зейна. Смех неверия пузырится на краях раздражения. —?Ты маньяк. Ты знал, что чист неделями, и не сказал мне?Лицо юноши портится в неприязни под бледным светом маленькой комнаты. Лиам осторожно отступает.—?Я… ох, я хочу сказать кое-что,?— говорит Зейн,?— и ты должен нормально принять это.Кивнув, прежде чем обдумав, Лиам говорит:—?Нормально?— это как?—?Граница безразличия,?— убедительно говорит Зейн. —?Типа, я просто… я просто скажу, что тебе делать, и ты не впечатлишься моей ?позицией?, но все еще сделаешь это. —?Лиам моргает от краткого объяснения. —?Ты понял,?— тихо заканчивает Зейн.—?Ладно,?— бормочет Лиам. Он скрещивает руки, чтобы создать иллюзию, что он ничто, но полностью очарован в этот момент, в этой комнате, заполненной тревожными картинами и наглым мальчишкой, почти вибрирующем на его коже ранимостью.—?Хорошо, тогда,?— Зейн убирает бумагу из слабой хватки Лиама, распрямляя ее и фиксируя изгибы по бокам. Его глаза не покидают страницу. —?Обычно, я не делюсь. Типа, я… Карли прикоснулась к тебе однажды ночью, и я хотел выколоть её глаза и скормить их ей.—?Карли счастливо жената,?— информирует его Лиам, забавляясь,?— на женщине.—?Словно это что-то значит,?— угрюмо говорит Зейн, но продолжает. —?Так что я не… но у тебя есть все эти тупые ебучие правила о безопасности, и меры предосторожности, и…Лиам думает, что у него есть смутное понимание, что происходит. Он пытается раздавить расцвет тепла в груди, не дать ему распространиться на все части его тела, на случай, если он ошибается.—?Я не собираюсь делить тебя,?— тихо говорит Зейн. Он стреляет взглядом, краткая вспышка янтаря. —?Я не шучу, Лиам, я отказываюсь.Лиам обдумывает, как сказать мальчику, что ему вообще не придется делить его с кем-то: не его время, не его внимание и, конечно, не его тело; столько ночей проведенных с Зейном, в последнее время ютившимся под его боком, он более заинтересован в том, чтобы посмотреть, к чему это приведет. В каких уголках Зейн мог безнадежно болтать, проявляя эмоциональный уровень, который он предпочтительно оставляет на расстоянии руки.—?Так что это… договоренность,?— распоряжается Зейн, глаза возвращаются к листу из клиники. Лиам пытается понять, когда он уходил, чтобы сдать анализы. Как быстро после их первой дискуссии об этом. —?Ты можешь, как бы. Я чист, ясно? Я не был ни с кем другим с тех пор, как все началось, и я не собираюсь быть… но. Ты должен… это должен быть только я, окей? —?несмотря на небольшое колебание голоса, в нем мелькают нотки обычной надменной настойчивости. —?Я играл по твоим тупым правилам, так что…Тут больше, определенно, намного больше, чем Зейн мог сказать, топчась вокруг, звуча так, словно он заставляет Лиама заключить сделку, словно он был бы идиотом, который ее упустил бы,?— не так далеко от истины, по правде говоря,?— но Лиам думает, что сейчас у него есть полная картина и он не уверен, что сможет удержать свой рот от Зейна теперь.—?Тебе не нужно делить меня,?— бормочет Лиам в губы мальчика. —?Никогда не придется.—?Ни с кем больше,?— проверяет Зейн, и он не звучит счастливо, точно, но он звучит удовлетворенно и это делает что-то теплое с костями Лиама.—?Только ты, да,?— задабривает Лиам. —?Как и ты. Подходящее ли это время, чтобы спросить, думал ли ты об обозначении всего этого или?..—?Возможно, так,?— признает Зейн, но его глаза дымны, когда он смотрит на Лиама сквозь ресницы. —?Мы потрахаемся прежде, чем обсудим это.Стон исходит из горла Лиама. Он наклоняется, чтобы прильнуть ртом к стучащему пульсу Зейна, проводя языком по его бешеному ритму.—?Властный,?— бормочет он.—?Тебе это так нравится,?— выдыхает Зейн, будто это было удивительно. —?Ты любишь, когда я командую тобой, правда?Правда и неправда. Лиам сильно кусает шею Зейна в знак напоминания.—?Могу придумать исключение.—?Исключения существуют, потому что есть правила, чтобы бросить им вызов,?— парирует Зейн, и, Боже, Лиама не должен так возбуждать этот самоуверенный тон. Он хватает Зейна за бедра, надавливая на них большими пальцами. Он чувствует, как Зейн твердеет, как его заводят эти тянуще-толкающие движения, которые называются прелюдией, с каждой секундой так же сильно, как и Лиама. —?Раздевайся уже.—?Я как раз собирался это сделать,?— говорит Лиам с полудикой ухмылкой. —?Ты самый нетерпеливый человек, которого я когда-либо встречал, —?он вытаскивает Зейна из комнаты за петлю на поясе, проводя через всю квартиру.Когда Зейн распластался на кровати и они оба остались в одних штанах, Лиам играется с идеей не спешить. Целуя Зейна от его лодыжек до складки на бедре, оставляя засос на чувствительной коже. Потирая их члены друг об друга и наблюдая за тем, как разочарование и похоть появляются между бровями Зейна, пока он не становится раздраженным и раскрасневшимся от этого, превращая речь в бессвязную. Переворачивая его и проводя языком по его входу, даря ему не совсем то трение, которое он хочет, пока тот не тянет его за волосы и выдает подобие мольбы.Но ведь не только Зейн умирает от желания этой близости, не так ли.—?Как ты хочешь это сделать, малыш? —?хрипит Лиам, отклоняясь, чтобы пошариться в тумбочке в поисках смазки. —?Мы впервые будем делать это так, как ты хочешь это сделать?Лиам мог сделать это разными способами, лично сам?— мог придвинуть Зейна к своим коленям и наклонить его к груди, чтобы почувствовать стук его пульса, когда Лиам начнёт входить; мог оседлать его и скакать на его члене, держа его запястья над головой, смотря на свирепое наслаждение в глазах парня, когда нет никакой отдачи; мог прижать его к стене и чувствовать его ногти в своей спине, в то время как его бедра толкаются в стену и его лицо раскрывается при каждом толчке?— но он замечает колебание в руке Зейна, его запинающийся ритм обычно безупречной речи. Печальный взгляд в его глазах от одного простого представления о том, чтобы быть оставленным таким открытым.Лиам видел, чего ему стоило передать это.—?Мы можем?.. —?Зейн смотрит на него из-под невозможных ресниц, губы кривятся, пока он обдумывает слова. —?Хочу иметь возможность наблюдать за тобой,?— говорит он, немного тише. —?Хочу видеть твое лицо, эм… Когда ты делаешь это.Член пульсирует, Лиам кивает и сглатывает во внезапно сухом горле.—?Иди сюда.Он опускается, нависая над Зейном и осторожно держа затылок парня, чтобы ему было удобно целовать его, горячо, скользко и медленно.—?Ты такой… —?бормочет он, когда они отрываются друг от друга. —?Очень, очень…Раздается пронзительный мобильный рингтон, лопая пузырь неожиданной нежности. Зейн делает недовольную гримасу, пока не видит раздражение на лице Лиама, и внезапно его взгляд превращается в приглушенное наслаждение.—?Не возьмете, детектив-инспектор? —?спрашивает он. Юноша опускает руку вдоль своей груди и запускает ее в штаны, дразня.Этот рингтон значит, что звонит Хоран, и это был бы не Хоран, если бы это не было что-то важное.—?Я… да,?— вздыхает Лиам, побежденный. Его приветствие немного грубое, когда он нажимает на зеленую кнопку на экране. —?Найл.—?Детектив,?— отвечает Хоран. Звук просачивается через фон, знакомые голоса и шум машин. —?Ты нам нужен на месте преступления. У нас новое тело.Очень неожиданно, Лиама будто погрузили в лед.—?Место,?— спрашивает он машинально. Зейн странно на него смотрит. Вероятно, он слышит Хорана по телефону, приподнявшись на локтях и устремив взгляд на Лиама.Хоран быстро диктует адрес. Лиам наблюдает бледное эхо собственной тревоги на лице Зейна, свет, отраженный от луны.Он надевает штаны и тянется на рубашкой, когда говорит Зейну:—?Оставайся здесь. Ты мне нужен… просто оставайся на месте, ладно? Не выходи из квартиры.Зейн натягивает жилет на плечи и молча наблюдает за неистовыми движениями Лиама.Выбегая из гостиной, Лиам бросает взгляд на свой рюкзак и папку с делом. Локи лежит и наблюдает, как Зейн идет след в след за Лиамом.—?Ты и щенок, просто… делайте что-нибудь, домашнее задание, не…—?Я останусь с собакой, Ли, Боже,?— говорит Зейн. —?Может, не будешь доводить себя до аневризмы?Лиам засовывает папку обратно в рюкзак, смотря на Зейна, стоящего около окна. Попеременные вспышки красного и синего зажигаются через темное окно позади него, освещая его в тени опасности. Это только вопрос времени, станет ли Лиаму плохо, прежде чем он доберется до места преступления.Не очень долгая дорога, всего этажом ниже.—?Пообещай, что останешься тут,?— требует Лиам.Выражение лица Зейна темнеет.—?Не указывай мне, что делать.Лиам чувствует пульс в своих ушах.—?Зейн. Это не подлежит обсуждению.

Парень рычит что-то на урду себе под нос.—?Конечно, я останусь тут, Лиам, не будь, блять, таким неразумным,?— говорит он. —?И не указывай мне, что делать. Я не тормоз.Издавав разочарованный звук, Лиам шагает вперед и прижимается губами к губам Зейна.—?Пожалуйста, оставайся в безопасности,?— бормочет он, беспомощно.Студент только выглядит раздраженным, когда Лиам отстраняется.—?Я не понимаю, почему ты внезапно ведешь себя так странно,?— бормочет он, достаточно темный, чтобы затмить свое очевидное замешательство.Потому что это правда, сметно думает Лиам, выглядя искренне смущенным из-за изменения темпа. На расстоянии одного этажа от убийства человека, он остается жутко черствым.Что-то в кишечнике Лиама сигнализирует о тревоге. Это… тревожит, это правда тревожит, на самом деле, безразличие Зейна, но это также наименьшая из проблем Лиама прямо сейчас.—?Ты умный,?— быстро успокаивает он. —?Ты очень здравомыслящий. Пожалуйста, присмотри за собакой. Пожалуйста, оставайся тут.Он вылетает из двери, когда догадывается сказать:—?Я сейчас вернусь.—?Я знаю,?— уныло отвечает Зейн, слова едва слышны перед хлопком двери.Этажом ниже полный бедлам, медицинская бригада и команда Лиама забегают и выбегают из квартиры прямо под той, которую он только что покинул. У детектива мутит в животе, когда он наблюдает: слишком легко представляя себе, что он идет по коридору Зейна, что специалисты по криминалистике копошатся в дверном проеме Зейна.Хоран шагает к нему, выражение такое натянутое, будто он знает, в чем проблема Лиама.—?Томлинсон и Кабейо внутри,?— говорит он ему. —?Место преступления оцеплено. Джесси готовится начать фотографировать, и Клосс только что написала мне… остальная часть команды уже едут. Парня жертвы успокаивают от шока. Он нашел ее.Не доверяя своему голосу, Лиам лишь коротко кивает, молча. Расталкивает нескольких жильцов, которые скопились на краю полицейской ленты, и ныряет под нее. Хоран следует за ним в предсказуемую сцену.Квартира совершенно другая, при всей своей невыносимой схожести. Массивный телевизор доминирует на стене спальни, и вся комната обделана более богатыми оттенками, чем те, которые нравятся Зейну: он бы никогда не позволил изумруду и охре присутствовать в его минималистическом пространстве. Никакого ряда ботинок у двери. Никакого Зейна, притаившегося, болезненного и милого, возле дивана.Этого достаточно, чтобы расслабить грудь Лиама, чтобы он мог дышать, по крайней мере, дать ясно понять парню из обеззараживания, чтобы он подвинулся в пространстве. Он шагает туда, где Томлинсон и Кабейо нависают над телом.—?У нас есть зафиксированное время? —?спрашивает он, спокойно, надевая синие латексные перчатки, которые предложила ему Кабейо.—?Ее парень пришел домой с работы полтора часа назад и нашел ее,?— отвечает Томлинсон. Лиам не поднимает глаз от тела, чтобы избежать встречи с глазами мужчины, и не сомневается, что патологоанатом делает то же самое. —?Время смерти, похоже, от трех до четырех часов назад.Когда они ругались в пабе. Замечательно.Лиам матерится и ловит кивок согласия от товарищей по команде.—?Ладно, эм. Тогда стандартный протокол. Убедитесь, что тот, кто будет проводить интервью с парнем, передаст его мне.Таким образом, работа начинается. Поскольку они уже определили личность жертвы, Лиам может осмотреть территорию, непосредственно окружающую тело, посмотреть, могут ли они сказать, как именно ее затащили в квартиру из… откуда бы убийца не вел свои дела в эти дни, с выгоревшей рыбацкой лодкой и удерживаемой в транспортных средствах уликой.Он неохотно подходит к сердцу, как обычно, обвязанному веревкой, все еще липкому от недавно свернувшейся крови, и записке — ненавистному белому квадратику, от которого он не получает ничего, кроме кошмаров.Томлинсон работает в тишине со своими собственными пакетами улик, методично оборачивая руки и волосы женщины с остекленевшими глазами, когда проходит мимо, его запястья в сантиметрах от ужасающего рассечения на груди. Его глаза мерцают, когда Лиам с неохотой берет записку пальцами.Что бы он ни увидел на лице Лиама, этого было достаточно, чтобы растопить лед в его глазах и чтобы забота появилась в них.—?Лиам.Детектив отдаленно осознает произошедшее, голос Томлинсона, Нельсон, щелкающая камерой, и Хоран, разбирающийся с Клосс и Делевинь.Ничего из этого не достаточно. Никакой внешней силы не могло быть достаточно, чтобы протолкнуть кровь в его мозгу, плавающую и изнуряющую.Сквозь парализующий страх он наблюдает, как Томлинсон вырывает записку из его рук.Удар тишины между ними, когда он читает ее первый раз, второй, снова.—?Как он узнал о нем? —?выдавливает Лиам, напряженный голос пробивает себе путь через желание кричать, застрявшее в центре его груди.Он задается вопросом, будет ли когда-нибудь время, когда осторожные, ужасные слова не будут гореть в его уме, преследовать его в минуты бодрости и обливать его часы сна керосином? Держать свечку над его нервами.Посвящается Зейну Малику, мальчику-гению.

***Когда Лиам возвращается в квартиру Зейна, три часа спустя, изможденный и измученный от нервной дрожи из-за изучения всего места преступления, он двигается к дивану и садится сверху на мальчика, безмолвно зарываясь лицом в его шею.—?Расскажи, расскажи, расскажи мне,?— монотонно повторяет Зейн в его волосы, руки следуют по спине, как будто это воодушевит Лиама быстрее описать сцену убийства.Как взволнованный ребенок. Мальчик-гений, думает Лиам и тело раскалывается от боли одновременно с этим.—?Он сохранил последовательности, типа, надрезы все еще… твои глаза красные, почему твои глаза красные,?— бормочет Зейн, рассматривая лицо Лиама, когда он отклоняется.Лиаму нужно рассказать ему о записке. Записке, и что это значит, и каково быть конкретной целью серийного убийцы, и что это повлечет за собой некоторые официальные допросы, и Лиаму ужасно жаль, что он втянул его в это. Что он рисковал его благополучием, используя какой-то эгоистичный предлог, чтобы Зейн был рядом с ним, поздними ночам, в его руках после того, как он часами листал эти ужасные фотографии, которые свидетельствуют ни о чем другом, как о темной стороне человечества.Слова продолжают скрываться, как и наводки, где-то посреди его горла. Он позволяет своему кровопролитному взгляду упасть на рот Зейна, на смущенную часть его губ.—?Лиам,?— говорит Зейн. —?Детка, это просто тело. Это даже не первое тело. Не разваливайся на мне. Буквально на мне, чувак.*Лиам прикусывает свою губу чтобы сдержать предательскую дрожь. Это жало, черствый набор выражения Зейна, его абразивный тон. Даже если у него нет полного понятия, что Лиам внутренне истекает виной и страхом за него, это не то же самое, если бы Лиам просто вернулся с карнавала.—?Дай мне минуту,?— командует он. —?Я… это было слишком, ясно? Эта работа… слишком.Зейн издает разочарованный шум, легонько ударяя кулаками по груди Лиама.—?Прикольно, это хуево, теперь. Расскажешь мне об этом? Я часами погибал от недостатка подробностей.—?Да пошел ты,?— выдыхает Лиам, низко и горько, с закрытыми глазами. Он все еще находился напротив груди Зейна, опираясь коленями по обе стороны от его бедер, но не ощущалось никакого тепла от мальчика под ним. —?У тебя нет понятия… тебе нравится играть в детектива, сидеть за моим столом и рассматривать доказательства, словно они какая-то ебанная хуйня для тебя… но у тебя нет ни малейшего представления о том, что значат эти доказательства. Это тело было человеком, Зейн, ты понимаешь?Теперь это сворачивается, молниеносно сворачивается в кольцо в самом близком рецептивном теле.—?Для тебя это просто сугубо теоретическая, учебная чушь, не так ли? Не настоящая. Это… хоть что-то настоящее для тебя? Ты воруешь, ты дерешься, ты насмехаешься надо мной, пока я не поймаю и не трахну тебя, ты берёшь и берешь, и берешь, а затем мне нужна минута на передышку, чтобы… чтобы обдумать, ты можешь дать мне ее? —?глаза Лиама снова печет, он переполнен злостью и паникой, вина бьет свежим ключом, когда он видит неуверенность Зейна. То, как он убирает руки от тела Лиама, словно он может ошпарить его, пытается отодвинуться дальше на диван, где Лиам не сможет его прижать, так что они не будут касаться друг друга.Он становится меньше и это, сознательно или бессознательно, но в любом случае, выглядит неправильно. Чувствуется неправильно, видя Зейна пошатнувшимся от его слов.—?Бля,?— всхлипывает Лиам. —?Боже, нет, забудь, я…Какая-то отдаленная сторона мужчины может оценить, что это, очевидно, его предел, кричащий на Зейна после дня, в котором правили разные оттенки беспокойства направленных на мальчика. Нападение со всех сторон?— размышления Луи, посвящение убийцы?— и теперь его собственные обвинения на верхушке горы дерьма, где Зейн, даже не понимая, стоит.Так что он вжимается в шею мальчишки, когда его плечи дрожат, чувствуя грубую жару слез, наполняющих глаза, проливающихся по щекам и снова наполняющих глаза.Зейн напрягается на мгновение, словно страдает от ударившего, быстрого эмоционального поворота событий. Затем:—?Тебя реально заебало это дело, да? —?бормочет он, поднимая руки, чтобы притянуть Лиама за талию. —?Ладно, просто… Ты в порядке. Лиам. Ты в порядке.Тон не особо успокаивает, но голос мягкий. Этого достаточно, чтобы Лиам успокоился, маленькие поглаживания пальцев Зейна, пробегающие по ямочкам на его спине, тоже помогали, как и шумное дыхание в изгибе шеи Лиама и на его ключицах.Юноша бормочет разные вариации ?ты в порядке? и ?все хорошо? пока Лиам не справляется с этим. Он отклоняется от влажной шеи Зейна, вытирает слезы, которые прорываются через ребра его ладоней.—?Значит, вот о чем ты хотел поговорить? —?спрашивает Зейн, изучая темными глазами.Лиам испускает сдавленный смех.—?Нет. Бля, прости.Зейн пожимает плечами.—?Как только ты мне расскажешь о месте преступления.И это… проще, теперь, когда он переборол эмоциональную составляющую, чтобы Лиам осознавал сугубо клинический интерес Зейна.—?Ты просто попросишь рассказать кого-то другого, если тебе расскажу не я,?— бормочет он. —?Не так ли?—?Могу просто спуститься вниз, чтобы посмотреть,?— замечает Зейн. —?Не так уж далеко.—?Место уже зачищено,?— сообщает Лиам застопоренным голосом, представляя Зейна в жалком пледе в клеточку и пижаме, спускающимся через холл, предпочитая страшную сцену убийства. Находит комнату очищенной, горькое разочарование на его заспанном и помятом лице, когда его обломали. —?Мы не оставляем тела разлагаться, ты ведь понимаешь.Зейн слегка хмурится.—?Тогда введи меня в курс дела.—?Санта тоже не реальный.—?Лиам.—?Да, прости,?— говорит Лиам, губы подрагивают на невозмутимый наклон бровей Зейна,?— было кое-что. Э-э… Послушай. —?он глотает чувство истощенных слез, позволяя себе полностью устроиться на коленях юноши. —?Там… всплыло твое имя. На месте убийства.С издевкой, Зейн отвечает:—?Мне и твоему патологоанатому нужно подраться? Что…Лиам качает головой.—?Нет, не так. Никто не говорил его, эм. Там.И он рассказывает ему, и лицо Зейна остается невозмутимым, но он также, на самом деле, не здесь остаток ночи. Глаза далекие. Мысли в другом месте.