Глава 22. Битва за Рай (2/2)

– Да, это действительно порок, – соглашается Михаил, – столько проблем из-за него, столько грехов совершено. – Он заглядывает в документы, раскрытые перед Гавриилом, и задаёт другой вопрос: – Хорошо, если в первый раз Вы полетели на Землю из любопытства, что же в другие Ваши посещения?

Я окидываю взглядом судей, секретаря, несчастного прокурора, которому пока так и не дали слово, и встречаюсь глазами с Фредди, которому выпала честь, точнее, наказание, защищать меня на этом процессе, как моему наставнику. Я знаю, что он в целом мои полёты не одобрял, всячески отговаривал меня от попыток наладить отношения, выходящие далеко за рамки положенных отношений ангела-хранителя с клиентом, но ведь только благодаря Фредди я не попал в тюрьму на Земле, смог провести лучшую неделю за все время своего существования, с лучшим человеком на всем свете. Меркьюри смотрит на меня в растерянности, не зная, чем помочь и что подсказать, а я ловлю себя на мысли, что не должен приплетать его к своей истории, он и так сделал для меня слишком много. Я попросту не смею выдать его помощь мне, ибо моя песенка уже спета, независимо от того, что я скажу Суду, а Фредди нужен мне здесь, ведь он может посмотреть за Люси и Гвилимом, сделать то, что должен был я, но не сделал.

Наконец я собираюсь с силами и чётко отвечаю:– Ваша честь, я не могу ответить на поставленный вопрос, поскольку не знаю сам причины, по которой летал на Землю.

– Так что ж, – разводит руками Михаил, – быть может, Вы просто расскажете нам свою версию всей этой истории, а мы уж решим, какой приговор будет ждать Вас по окончании процесса?

– Мы слушаем тебя, Джозеф, – Гавриил опирается локтями на стол и кладёт голову на ладони.

Я делаю глубокий вдох, будто это поможет мне рассказать. А потом смотрю в сторону Сапфировой двери и начинаю говорить.

– Когда мне дали на попечение эти три души – валлийца, американку и англичанина, – по какой-то неизвестной причине уже тогда, в самый первый день, наблюдая за ними в Озере Зачатий, я чувствовал, что они неспроста достались мне, что что-то здесь не так. Сразу скажу вам спойлер: я до сих пор не понял, что. Мне стоило всего-то совершить эти три главных для любого ангела полета на Землю, чтобы почувствовать, что я ещё сюда вернусь. Разумеется, я неоднократно читал законы Империи, каждый из нас сдаёт экзамен по их знанию, но то, с какой силой меня тянуло к душе одного из клиентов, этой нечеловеческой силой, которой я никак не мог противостоять, решительно расправилось со всем законодательством.Я делаю передышку, ибо чувствую, как то земное, что я обрёл, будучи вне Империи, буквально душит меня изнутри, лишая воздуха и возможности говорить. Все присутствующие внимательно смотрят на меня и ждут, когда я вновь заговорю. Никто не рискует привести меня в чувства, то ли презирают, то ли им просто безразлично, загнусь я на Земле или прямо здесь, в зале Суда.Оклемавшись, я продолжаю:

– Мой прекрасный наставник, Фредди Меркьюри, который сегодня выступает моим защитником, в чем я ему очень сочувствую, неоднократно пытался вернуть меня на верный путь. Однажды ему это даже удалось: пять земных лет я не предпринимал попыток связаться со своим клиентом лично, не летал на Землю. Поверьте мне, это заслуга только Фредди. – Я смотрю на своего наставника и вижу, как он закрывает лицо руками, но не от стыда, а от отчаяния, понимая, что выстроить линию защиты с такими показаниями будет слишком сложно. – Но я внезапно открыл в себе бунтарский дух и решил, что никакие законы, наставники, да что там, – я говорю все громче, мой голос срывается, – я даже вас, Архангелов, посмел поставить ниже своей запретной любви, каюсь!

– Смело, Джозеф, смело, – Михаил саркастически мне поаплодировал и жестом попросил продолжать.Это был мой последний выход перед Судом, и я решил использовать его на всю катушку.

–У меня случилось что-то вроде помутнения рассудка, я и думать не мог ни о ком и ни о чем, кроме Бена. Его душа тянула меня к себе магнитом, и я не придумал ничего лучше, как воспользоваться пустым телом, подловить момент, так сказать. Клянусь вам, Фредди не был в курсе! Он узнал, когда я зашёл уже слишком далеко, и предупредил меня, что выгораживать не станет.

– Так почему же он не поставил нас в известность, как только узнал о нарушении?! – гремит Гавриил, поднявшись с места.

– Каюсь, Ваша честь, я не мог, – отвечает Фредди и хочет продолжить, но я его перебиваю:– Нет, не вините его, прошу! – я делаю рукой подобие защитного жеста. – Его добрая душа слишком верит в людей, и если он в чем и виноват, то только в том, что надеялся на моё благоразумие, на то, что если я и не прекращу, то хотя бы сдамся сам. Но, как видите, чуйка его подвела, но никто из нас не может винить кого-то только за это.Архангелы переглядываются, и я чувствую это нависшее в воздухе напряжение. Гавриил стучит кулаком по столу, Рафаил приобнимает его за плечо одной рукой, и что-то говорит шёпотом. Михаил с грустью поглядывает на меня, потом на Фредди, а затем приближается к братьям и говорит "Достаточно". Мне думается, я хотя бы своего наставника смог уберечь от наказания, которое ждёт меня.

– Мы можем согласиться с Вами, Джозеф, – подытоживает Михаил, – но все-таки хотим услышать от Вас всю историю.

– Безусловно, – киваю я.

Я снова делаю этот глубокий вдох, который уже стал привычкой, и продолжаю свою историю.– Чем дольше я оставался на Земле, чем ближе мы становились с Беном, тем сильнее я осознавал, что в Империи меня с распростертыми объятиями уже не примут. Но тем не менее, я пытался оттянуть сегодняшний день, эту нашу с вами встречу в Суде, как только возможно дальше. Я наивно полагал, что смогу еще какое-то время вести эту двойную жизнь, но, разумеется, ничто не сокрыть от ваших зорких глаз, господа судьи.– Предпочитаю "Архангелы", – сквозь зубы цедит Рафаил, сжимая в кулаке ручку.Михаил не обращает внимания на его напряженность и спрашивает:– Неужели за все это время у Вас не было желания прийти и покаяться в своих грехах? Если бы Вы явились сами, у нас была бы возможность смягчения Вашей участи.– Поначалу да, такие мысли меня посещали, – отвечаю я, – но страх перед вашим решением имел больший вес. А чем дальше шло время, тем меньше мне хотелось оставлять земные, насущные радости и возвращаться к своему обыденному ангельскому существованию. Я вновь обрел то, чего мне так не хватало: свою человечность.– Никогда не пойму, как можно променять свою высшую силу на какую-то там человеческую жизнь, – бормочет себе под нос Гавриил.– А я и не прошу Вас понимать, – зачем-то говорю я. – Я всего лишь рассказываю то, что чувствую, как понимаю себя самого в этой истории. – Я устало потираю виски, и продолжаю: – Поверьте мне, я и думать не мог, что такое со мной случится. Моя ангельская жизнь меня более чем устраивала, спокойная и размеренная – это всегда было по мне. Но что-то неземное толкало меня туда, вниз, прочь из Рая, несмотря на мое полное понимание, что однажды я могу сюда не вернуться.Михаил пристально смотрит на меня, а потом открывает последнюю страницу моего личного дела.– То есть, Вы шли сюда, уже предполагая, какой приговор Вас ждет?Я молча закрываю глаза и киваю.– В таком случае, – продолжает Михаил, – мы можем удалиться для обсуждения, если у Вас нет вопросов.– У меня есть вопрос, – твердо отзываюсь я. – Я хочу знать, почему именно душа Бена так важна для меня. Почему когда я летел на Землю, чтобы коснуться младенца, оставить свой отпечаток, его глаза прожгли меня насквозь, зацепили душу и больше не отпускали ни на секунду. – И последнее предложение я говорю как можно четче и громче, чтобы слышал каждый и всех собравшихся: – Почему ради него я готов отказаться от всего, что у меня было?Все присутствующие затихают. В нависшей тишине я едва различаю перешептывания новичков-ангелов с задних рядов и почти слышу, как роятся мысли в голове Фредди, будто он готов испепелить меня за эти слова, лишь бы этого раньше не сделали Архангелы.А судьи, в свою очередь, быстро перелистывают мое дело, будто бы ответ всегда был там. Но его не было, во всяком случае, когда я в последний раз открывал свои документы, еще до этой тройки клиентов, ничего, что могло бы сейчас навести меня на умные мысли, там не было. Разве что они внесли какую-то новую информацию прямо перед Судом.Пересмотр бумаг заканчивается шумным вздохом Гавриила, который закрывает лицо одной рукой, а другой похлопывает по плечу Михаила, намекая, чтобы он ответил.– А-аа, – тянет Архангел Михаил, бегая взглядом по строчкам. – Вы точно хотите это знать?– Разве я стал бы выбирать это своим последним словом на Суде, если бы не был уверен? – с недоумением спрашиваю я.– Бесспорно, – соглашается он. – Знаете ли, Джозеф, все оказалось намного проще, чем мы с Вами думали. Но такая ситуация на моей памяти впервые. Бен – Ваша родственная душа, та самая, что уготована Вам Богом в момент Вашего рождения. Недостающая часть пазла, так сказать.Я не в силах стоять на ногах падаю на скамью.Это невозможно.Ведь я буквально прошерстил память обо всем своем прошлом – но так и не нашел этой информации, которая, по сути, все это время была на поверхности! Я не смог догадаться о таких простых вещах!– Но тогда почему я не знал этого? – выкрикиваю я в отчаянии. –Ведь каждая душа знает о своей второй половине, только на Земле, в физической оболочке своей инкарнации не помнит, но в Раю вспоминает!В разговор вмешивается Фредди:– Джозеф, такое бывает, что некоторая информация стирается из памяти души, в этом нет никакого подвоха…– Какая-то информация – да, но не одна из самых важных! – перебиваю его я. – Она же определяющая! И в конце концов, как мне могла попасться в клиенты моя родственная душа?!Гавриил смотрит в стол и, не поднимая глаз, тихо отвечает:– Произошла ошибка…– Ошибка?! – я подскакиваю на ноги. – Какая к черту ошибка?– Вы в Раю, подсудимый! – раскатисто говорит Михаил, поднявшись со своего места.– Ошибка в канцелярии, – продолжает Гавриил. – Недостаточно хорошо проверили, какие души даются тебе на попечение.– И из-за этой ошибки я здесь? – уже почти шепотом спрашиваю я, вновь опускаясь на скамью. – Только из-за чьего-то недосмотра?..– Вы же знаете, что не только, – отвечает Михаил, останавливая свой пристальный взорна мне. – И, если больше вопросов нет, мы все-таки отправимся принимать решение по Вашему делу.– Вопросов не имею, Ваша честь.– Всем встать! – оповещает Агата Кристи, и все присутствующие поднимаются.Архангелы удаляются за противоположной к Сапфировой дверью, и зал Суда заполняется равномерным гулом разговоров.Я стараюсь не вслушиваться, что они говорят обо мне, чтобы не разбивать себе душу еще больше.Для всех ангелов я – прекрасный пример того, как делать не надо.Что любое нарушение законов Империи рано или поздно вскроется и приведет вас в Суд в качестве подсудимого.Что хамить Архангелам – все равно, что подписать себе смертный приговор.Что не доверять интуиции чревато последствиями.Жаль, что я не научу их тому, чему научился сам, будучи на Земле: Любовь стоит того, чтобы нарушать законы; она стоит всего, ибо только она заставляет тебя по-настоящему жить.Фредди подходит ко мне и кладет руку на плечо.– Мне не дали и слова сказать из-за твоих заявлений. Я думал, ты позволишь мне хоть немного помочь.– Я уже и так капитан тонущего корабля, на котором всего лишь один спасательный круг, – грустно улыбаюсь я, – и мне хочется, чтобы он был у Вас, чтобы я не утянул Вас за собой.– Но Джозеф, я ведь твой защитник, твой наставник, я должен был, – шепчет Меркьюри.– Вы и так сделали для меня слишком много, больше, чем я имел право просить. Тем более, у меня есть у Вам еще одна просьба, действительно важная.– Я слушаю тебя.– Присмотрите за Люси и Гвилимом, – я говорю негромко, глядя ему прямо в глаза. – Они очень хорошие, им просто достался бестолковый ангел.– Не отказывайся от них, приговор еще не вынесли, – бормочет Фредди, пытаясь скрыть свою неуверенность.– Надеяться излишне, мы с Вами оба это знаем. – Я беру его за руку. – Просто пообещайте мне, больше ничего не нужно.– Я их не оставлю, будь уверен, – говорит мой наставник и обнимает меня.Мне хочется плакать, и не от того даже, что буквально через пару минут меня изгонят из Рая, а от понимания, что я вряд ли когда-нибудь снова увижу Фредди. Он правда был лучшим наставником, он многому меня научил, да и вообще, идти рука об руку с такой великой душой было для меня огромной радостью в Империи. Я всегда буду его помнить, даже если эта встреча станет для нас последней.– Всем встать, объявляется приговор! – возвещает секретарь Суда.Дверь открывается, входят Архангелы и встают за своим столом.Михаил держит в руках папку, на этот раз синюю, раскрывает ее и читает, громко, чтобы все слышали:– Перед Судом были поставлены два вопроса. Вопрос первый: виновен ли ангел второго ранга, именуемый Джозеф Фрэнсис Маццелло в прегрешениях против Высшего закона Империи? Ответ: да, виновен. – Зал, как и полагается, ахает. – Вопрос второй: какое наказание избирается за его прегрешения? Ответ: ангел лишается своего ангельского звания и приговаривается к вечному заточению на Земле.Среди присутствующих прокатывается гул еще больший, чем после объявления меня виновным. Я не отзываюсь ни словом, стойко дожидаясь окончания приговора.– К порядку! – восклицает Агата Кристи.– Разъяснения по приговору, – продолжает Михаил. – Джозеф, Вы останетесь бессмертным на Земле, в том теле, которое Вы избрали, еще будучи ангелом, нарушая закон. Вы не будете стареть и никогда не умрете. Вы лишаетесь всех ангельских способностей, дарованных Вам при переходе в ранг ангела. Вам все ясно?– Более чем, – коротко отвечаю я.– Но это еще не весь приговор.Я напрягаюсь. Безусловно, мой процесс является показательным и будет вписан во все учебники истории Рая, чтобы ни одному ангелу больше и в голову не пришло сотворить что-то подобное. И если к такому приговору я в целом был готов, поскольку знал, что так уже было раньше, то слова Михаила ввели меня в ступор.– Мы посовещались и решили, что Ваши прегрешения слишком масштабны и Высший Суд не имеет права оставить их без должного приговора. – Архангел Михаил опускает взгляд на документы в синей папке и, не глядя на меня, продолжает: – Ваши грехи отразились и на Вашей родственной душе.ГОСПОДИ, НЕТ!– Душа, находящаяся сейчас в теле Бенджамина Джонса, не сможет выйти из своего цикла реинкарнаций, попасть в Рай и повысить свой ранг до ангела.– ВЫ НЕ МОЖЕТЕ ТАК С НИМ ПОСТУПИТЬ!Я кричу, кричу так громко, как только могу, и кажется, что меня слышит вся Империя. Меня бьет крупной дрожью, я в абсолютной ярости и ненависти к Архангелам, и я готов рвануть прямо на них, и рванул бы, если бы Фредди в тот же момент не подлетел ко мне.– Это все только моя вина, не его! Он ничего не знал, он не при чем! Лучше приговорите меня к вечным мукам, только не трогайте его!Я падаю на колени и обхватываю голову руками.– Вы не имеете права судить две души на одном Суде! – восклицает Фредди, закрывая меня своим телом.Но Архангелы непреклонны.Они подписали приговор не только мне, но и лучшей душе, которую я знал за все свое существование. И только за то, что я позволил себе его полюбить. За то, чего он даже не выбирал, чего даже я не выбирал! Мы предназначены друг другу Всевышним, Творцом, – и сейчас он, мой Бен, вынужден платить за это наравне со мной.За ошибку Канцелярии.За мои ошибки.– Приговор окончательный, Джозеф, – безэмоционально говорит Михаил. – Это наш долг перед Империей, перед Ним. Чтобы никто более не посмел вмешиваться в установленный порядок.– Вы палачи, а не судьи, – сквозь зубы отзываюсь я, смотря прям на Архангелов. – И раз уж я бессмертен, а мою родственную душу вы так жестоко лишили Богом данной возможности попасть в Рай, тогда я сотворю для него Рай на Земле, в каждой его инкарнации. Я пойду за ним или за ней на край света, в любую точку Вселенной – и вам никогда мне не помешать.– То уже не наша юрисдикция, – говорит Гавриил, собирая документы со стола.Архангелы поднимаются и, ни говоря больше ни слова, уходят.– Заседание объявляется закрытым, – резюмирует Агата Кристи, и вслед за ней все собравшиеся расходятся по своим делам.Фредди подводит меня к Сапфировой двери.– Прости меня, Джо, я мог все исправить…– Не могли, – почти беззвучно отзываюсь я. – Весь этот процесс был всего лишь спектаклем для зевак, параграфом в учебнике истории, они вынесли приговор задолго до того, как я прилетел в Империю на Суд.Мой наставник обнимает меня и шепчет:– Я никогда тебя не забуду. Прощай, Джозеф.– Я Вас тоже, – отвечаю я. – Прощайте, Фредди.Сапфировая дверь открывается.