Искусство выбирать и дарить подарки (1/1)

Терпение Дика Уинтерса подходило к концу. В таблицу явно закралась ошибка, но Дик никак не мог ее найти; цифры плясали перед глазами, с каждой минутой превращаясь в пустые бессмысленные знаки. Возня и приглушенный смех в приемной становились все громче и мешали сосредоточиться. В какой-то момент Дик слышит, как Перконте говорит ?Эй, Лаз, давай, изобрази Дика?, и Лаз изображает его голос до обидного похоже, что подтверждает гиений смех Гарри и звонкий Рене. Это становится последней каплей, Дик раздраженно встает из-за стола и идет выяснять причину клоунской истерики. В приемной все столпились вокруг стола Рене, на котором громоздится монструозный букет из красных роз, завернутых в крафтовую бумагу. Их штук сто, не меньше, одну из них Гарри заложил себе за ухо и выглядит невероятно довольным собой. Увидев Дика, все замолкают, но по ним видно, что они еле сдерживают смех, и ему не нравится быть центром их пакостного внимания, господи, почему они не могут просто заняться работой без всяких фокусов? ? Что это за кошмар? – спрашивает Дик, кивком показывая на букет и стараясь звучать строго. ? Это твой кошмар, ? говорит Рене, протягивая ему конверт. Все провожают конверт глазами, а потом глядят на Дика в ожидании его реакции. ? Вы уже прочитали, да? ? Ага, ? возмутительно хитро улыбаясь, отвечает Гарри, ? это от поклонника. В конверт вложена переливающаяся открытка с котятами и надписью ?Желаю заМУРчательного дня!?, с обратной стороны которой от руки написано ?Мне очень стыдно! Извини, что наблевал в твое ведро! Льюис Никсон?. Видимо, лицо Дика демонстрирует очень сложную гамму эмоций, потому что его коллеги начинают нагло смеяться в голос, больше не делая ни малейшей попытки сдерживаться. И вот как он должен работать в подобных условиях? ? Мы хотим историю, Дик, ? отсмеявшись, заявляет Рене. ? Без комментариев, ? говорит Дик и предпринимает тактическое отступление в свой кабинет. В конверте обнаруживается еще и визитка с номером телефона, и Дик звонит не откладывая. ? Я получил букет, Льюис, спасибо большое, но это немного чересчур, в смысле, я даже не знаю, что с ним делать… ? Я просто поехал за цветами для похорон и вспомнил о тебе. Мне нужен был букет, пропорциональный моему чувству вины. ?Хорошо, что никто этого не слышит?, ? думает Дик, устало проводя ладонью по лицу. Ему почему-то хочется провалиться сквозь землю.

? Мне правда очень стыдно, ? продолжает Льюис. Судя по голосу, сегодня он трезв. – Тебе пришлось выслушивать весь этот кошмар, и терпеть мою истерику, и возиться со мной, и выносить ведро, а это ведь не входит в твои обязанности, ты вообще не обязан был все это делать. ? Все в порядке, я все понимаю, у тебя сложный период в жизни. К тому же, мене было не трудно.

Они разговаривают еще примерно полчаса. Дик удивляется, как легко это у них выходит, никаких пауз и неловких поисков новой темы, с учетом того, что они практически незнакомы. Льюис говорит, что после кофе, сваренного Диком, у него было самое легкое похмелье за последнее время, а еще рассказывает, что приехала Бланш и взяла организацию похорон на себя, но он тоже помогает. Дик рассказывает, что его коллеги устроили коллективный мозговой штурм, чтобы прийти к единой версии происхождения гигантского букета. Льюис смеется. Когда они заканчивают разговор, Дик возвращается к своим таблицам и находит ошибку за три минуты.

*** Мистер Синк находит его на складе, где Дик проводит еженедельную инспекцию (снова закончились меламиновые губки, они заказывают их каждую неделю, а они будто испаряются). За спиной Синка топчется юный О’Киф, стажер, которого Синк нашел неизвестно где (как и всех, кто здесь работает), и Дик уже догадывается, о чем пойдет разговор. ? Дик, юный О’Киф рвется в бой, ? говорит мистер Синк. Будто в подтверждение этих слов, О’Киф торопливо кивает и всем своим видом демонстрирует энтузиазм. – Я узнал у Рене, что у тебя на сегодня есть заказ, как ты смотришь на то, что его выполнит О’Киф, а ты только проконтролируешь? Нужно же ему с чего-то начинать. Дик соглашается (не то, чтобы у него был выбор). О’Киф чуть ли не вприпрыжку несется собирать все необходимое, сам загружает кейсы в машину, а сев за руль, заботливо наклеивает на приборную доску стикер с адресом, полученным от Рене. Всю дорогу он возбужденно рассказывает Дику о том, как рад наконец-то получить свое первое настоящее дело, и Дик не торопится разочаровывать его тем, что их ждет всего лишь несчастный случай со старушкой, поскользнувшейся в ванной. Приехав на место, О’Киф выскакивает из машины, кричит Дику ?не волнуйся, я все возьму?, и сам тащит все их добро на третий этаж. ?И почему мы не брали его на вызовы раньше?? ? думает Дик. Они стучат в нужную дверь примерно три минуты. О’Киф успевает слегка сникнуть, когда распахивается соседняя, и оттуда высовывается молодой парень, который сообщает, что домовладелец опаздывает, но у него есть ключи и он может им открыть. ? Я Флойд, кстати, ? говорит сосед, ища нужный ключ в связке. ? Дик Уинтерс. А это Патрик О’Киф, ? представляется за двоих Дик. Юный О’Киф высовывается из-за его плеча, дружелюбно улыбается и задорно машет. ?А, вот почему?, ? отвечает на свой же недавний вопрос Дик. Флойд возится со старым замком, и из-за двери доносится собачий скулеж.

? У миссис Хоровиц осталась собачка, ? поясняет Флойд, ? благодаря ей я и понял, что что-то случилось. Миссис Хоровиц целый день не выходила, а потом Карамелька начала скулить, хотя она всегда очень тихая. После того, как тело миссис Хоровиц забрали, я заходил ее кормить. Кажется, никто не собирается ее забирать, что же теперь с ней будет? Флойд наконец справляется с замком и впускает их в квартиру. В гостиной Дик видит Карамельку – это нелепая маленькая собачка, судя по всему, помесь дворняжки и таксы: длинношерстная и рыжая, длинная, как такса, но не такая коротконогая, она смотрит на Дика, и в ее глазах вся печаль мира. Дик отправляет О’Кифа обозревать поле деятельности, а сам садится на диван. Карамелька поскуливает, обнюхивает Дика, а затем запрыгивает туда же, укладывается рядом и кладет мордочку ему на бедро.

? Может, Вы ее возьмете? – спрашивает Флойд. – Я бы забрал сам, но меня почти не бывает дома.

Дик думает об одинокой маленькой собачке и о своей крошечной квартире, где с трудом хватает места ему самому. Затем он вспоминает Льюиса, его брови домиком и грустное ?зачем тебе собака, которую ты не любишь??. Дик вздыхает, достает телефон, фотографирует уютно устроившуюся Карамельку, пишет ?Ты все еще хочешь завести собаку?? и отправляет все это Льюису. Вряд ли тот хотел именно такую собаку, но попытаться можно. Ответ приходит быстро: ?Встречаемся возле твоего офиса после работы?.

В офисе Карамелька становится причиной мини-переполоха: все приходят от нее в полный восторг и немедленно окружают ее заботой и комфортом. Время до конца рабочего дня пролетает незаметно, и когда Дик выходит из офиса, Льюис уже ждет его. Сегодня он совсем не похож на того человека, которого Дик видел две недели назад. Он гладко выбрит, на нем рубашка цвета слоновой кости с завернутыми по локоть рукавами и серые брюки старомодного фасона, явно шитые на заказ. Его волосы небрежно уложены, а может, растрепались от ветра, он по-голливудски улыбается, вальяжно опираясь на коричневый с золотистым отливом классический кабриолет. На секунду кажется абсолютно нереальным, что Дик в своих обычных футболке и джинсах тоже часть этой идеальной картинки, но это именно ему улыбается Льюис, он, кажется, искренне рад его видеть. Когда Льюис замечает поводок в руках Дика, его улыбка становится еще шире, и она больше не кажется голливудской, скорее, теплой и ребяческой. ? Кто это тут у нас? ? Эту юную леди зовут Карамелька.

Раньше кличка не казалась Дику глупой, но стоило озвучить ее этой версии Льюиса Никсона, как ему вдруг становится стыдно, будто это он сам так нарек несчастное создание. ?Я дарю собаку по кличке Карамелька человеку с обложки Hollywood Reporter. Кто вообще называет собаку Карамелька?? ? проносится в голове Дика.

? О, очень приятно, ? Льюис садится на корточки, дает себя обнюхать, а затем треплет Карамельку за ухом. Карамелька ведет себя очень вежливо для существа, сменившего третьего хозяина за день, она тихонько поскуливает, но кажется, по отношению к Льюису настроена абсолютно доброжелательно.

? Где ты ее нашел? – спрашивает Льюис. ?Не вздумай сказать, что даришь ему собаку мертвой женщины?, – в панике кричит внутренний голос Дика. ? Это собака мертвой женщины, ? отвечает Дик. ?Боже, у тебя нет мозга, ? говорит другой внутренний голос, тот, что звучит как голос Гарри Уэлша. ? Давай, всучи ему еще вещи собаки мертвой женщины?. ? У меня здесь Карамелькины вещи, ? не глядя на Льюиса, Дик протягивает ему небольшую сумку. ? Ну, знаешь, ей так будет проще привыкнуть к новому месту. ? Спасение несчастных и потерянных все-таки входит в твои обязанности, или ты занимаешься этим на добровольных началах? Дик поднимает глаза и видит, что Льюис мягко улыбается и смотрит на него, слегка склонив голову на бок. Наверняка думает, как повежливее вернуть собаку обратно. ? Ты о чем? ? О том, что две недели назад ты спасал меня от алкогольного отравления, а теперь вот нашел дом для сироты. Выполняешь план по рыцарству? ? Я не… ? Дик вдруг отчетливо чувствует, что краснеет, затем вспоминает, как некрасиво он обычно краснеет, и краснеет еще больше. – Я не спасал тебя, просто помог. ? Ты сделал мне сэндвич, чтобы я почувствовал себя лучше. Никто раньше не делал мне сэндвич, чтобы я почувствовал себя лучше. Дик было открывает рот, чтобы ответить, но не находит слов и закрывает рот обратно. ?Запомни этот разговор, именно из-за него ты не будешь спать сегодня ночью?, ? подсказывает голос Гарри. ? Давай я подвезу тебя до дома, ? предлагает Льюис. Он уже устроил сумку с вещами Карамельки на заднем сидении и открыл для Дика пассажирскую дверь. Заметив, что Дик не двигается с места, он слегка хмурится. ? Не волнуйся, я не пил сегодня. ? Не в этом дело, я просто не хочу тебя утруждать. ? Ты и не утруждаешь. Тебе придется держать Карамельку, так что считай, что ты детское кресло. Дик с облегчением смеется и устраивается на переднем сидении с Карамелькой на коленях. В конце концов, это все тот же Льюис, который блевал в его ведро и прислал ему жуткий букет. Тот же, только трезвый и красивый. Назвав Льюису адрес, Дик решается спросить: ? Твоя машина – это Астон Мартин?

? Нет, это Кадиллак. Я не настолько фанат Джеймса Бонда, чтобы покупать Астон Мартин, ? Дик смотрит на него вопросительно, и Льюис сдается. ? Окей, ладно, я именно настолько фанат Джеймса Бонда. Нужной модели не было в продаже. Ты не против, если я включу музыку? Дик не против. И конечно, Льюис слушает ретро, звучит что-то знакомое, кажется, из 60-х. ?Только представь нас вместе, как это делаю я?, ? поет вкрадчивый мужской голос; Льюис постукивает пальцами по рулю и покачивает головой в такт. Дик велит себе перестать пялиться, но пялиться не перестает. Льюису Никсону чертовски идет все это: музыка из прошлого века, винтажный автомобиль, очки-авиаторы, этот клонящийся к закату день и теплый летний ветер, обдающий лицо. Но Дик знает, что скрыто за этим жизнерадостным фасадом, он помнит и другого Льюиса Никсона, обвиняющего себя во всех грехах и глядящего в пустоту. Дику с трудом верится, что это один и тот же человек. После случая с букетом они переписывались, но в основном о пустяках, и Дик вдруг понимает, что ему совсем не все равно, как себя чувствует Льюис Никсон. ? Как ты, Льюис? Расслабленная дробь пальцев по рулю прекращается. ? Более или менее нормально. После похорон было хреново, но теперь вроде выровнялось. Веду образ жизни взрослого ответственного человека, каждый день езжу в офис и пытаюсь разобраться, что там все-таки произошло. На днях будет чтение завещания, и я надеюсь, даже молюсь на то, чтобы старый ублюдок все-таки исполнил свою угрозу не упоминать меня в нем. Черт, каждый раз, когда я делал что-то не так, как ему хотелось, он грозился, что лучше раздаст все деньги нищим, что оставит мне хоть цент.

? Ты, кажется, говорил, что он разорился. ? Да, разорился, но сучий характер и бесконечные запасы ненависти ко мне остались при нем. Я не говорил, что это я нашел его труп в кабинете? Он специально меня вызвал в этот день, назначил время, ладно, хоть сам позвонил, а не через секретаршу. Надо поискать его ежедневник, возможно, там самоубийство указано в планах на день, ? Льюис смеется, но в его смехе нет и намека на веселье, а рот презрительно кривится. ? Так что не удивлюсь, если ответственность за разгребание его долгов и разборки с кредиторами все-таки свалится на меня. По роду деятельности Дик привык иметь дело с последствиями самых ужасных человеческих поступков, он отмывает эти последствия от ковров, полов и кафеля в ванной. Он видел плоды человеческой жестокости во множестве ее проявлений, но жестокость Никсона-старшего к собственному сыну за пределами его понимая. Хуже всего то, что Льюис, судя по всему, считает такое отношение к себе абсолютно заслуженным. За этим явно стоит какая-то семейная драма, но Дик не уверен, что имеет право об этом спрашивать. ? Это странно, что мне хочется все тебе рассказывать? Просто ты как будто правда слушаешь, что я говорю, и меня как будто прорывает, ? вдруг говорит Льюис. ? Я правда слушаю, ? пожимает плечами Дик, ? и я рад помочь. Ты можешь звонить мне в любое время, если тебе что-то нужно или если просто захочешь поговорить. ? Спасибо, ? Льюис неуверенно улыбается, ? я позвоню, даже не сомневайся.