Стих 13. Гордыня дракона (2/2)
— Обнадеживает. Хорошо, я помогу тебе, — решительно сказал единорог. — Правда, не знаю, как… Ну конечно, я позову взрослых на помощь! Мы быстро управимся.
— А они… не испугаются? — Ну я не испугался.
— Ты просто не до конца понимаешь, с кем имеешь дело. — Ты в беде. А мы помогаем всем, кто попал в беду, неважно, пони ты или большой и страшный дракон. — Как умилительно, — буркнула драконица. — Иди уже. А то пока болтать будешь, опять буря начнется. — И то верно…
Свет удалился вместе с шагами. Послышались шорохи, кряхтение, как если бы единорог куда-то забирался, и через несколько мгновений наступила тишина.
— Пожалуйста, возвращайся скорее, — промолвила драконица отчаянно, и ей стало тошно от собственного голоса. Но к счастью, она уже была одна, и никто не мог ее услышать.
Эти несколько минут стали для нее словно глоток свежего воздуха. В груди вновь запылала надежда. Но время шло, а единорог все не возвращался. Ожидание было мучительным. Стало даже казаться, что на самом деле никто не приходил, что она все выдумала. Но, к счастью, это было не так. Она услышала, как сыплются камешки где-то в темноте, и поняла, что он вернулся. Сердце аж затрепетало.
— Ну как? — спросила она взволнованно. — Все путем! Жители сразу согласились тебе помочь. Я же говорил. — Это… хорошо. — Кстати, я принес тебе подкрепиться. Правда, не уверен, что тебе этого хватит. Но все лучше, чем ничего, верно? Он высыпал на землю горстку драгоценных камней. Драконица слизнула их, но ничего не почувствовала. В животе было все так же пусто. Но и вправду, лучше так, чем никак. — Тогда я пойду. Надо помочь остальным. Это был первый раз в жизни, когда она испугалась по-настоящему. — Постой! — воскликнула драконица, совершенно позабывши про гордость. — Не уходи. Побудь здесь.
Она тут же пожалела о своих словах. Как же это было глупо и недостойно! Дошла до того, что упрашивает маленького пони побыть с нею рядом! Но оставаться одной в темноте и тесноте решительно невыносимо… — Ладно, — ответил единорог и сел пред ее носом. — Только если обещаешь, не угрожать мне расправой. — Обещаю, — сказала она, чувствуя облегчение на душе. — И о чем будет говорить, раз уж… — Как ты нашел меня? — Ну, я услышал, как ты рычишь. — И ты не испугался? — Рычание было таким жалобным — как его можно испугаться? Наоборот мне захотелось помочь тебе во что бы то ни стало. — …Оно не было жалобным, — процедила драконица сквозь клыки. Единорог хотел возразить, однако, вспомнив про уговор, передумал.
— Ну а потом я наткнулся на прощелину, прополз кое-как, и вот я тут. А можно спросить? — Валяй. — Будешь моим другом? — ?Другом?? — презрительно усмехнулась драконица. — Драконы не водят ни с кем дружбы.
— А если беда с кем случится, как с тобою? Что вы тогда делаете? — Ничего. Пусть сам выбирается из передряги. Это лишь его забота. Если он не слабак, все с ним будет в порядке. — Да уж, — протянул единорог. — Вам, наверно, очень грустно и одиноко жить.
— Не забывай, кто мы. Мы, драконы, мыслим совершенно иначе. Нам не нужная такая непостоянная вещь, как дружба и все, что с нею связано. Другое дело — сила. У кого ее больше, тот и главенствует над остальными.
Все было действительно так. Но драконица немного лукавила.
— А ты? — выпалил единорог. — Ты говоришь за всех, но вот именно тебе не бывает одиноко? Такого вопроса она не ожидала. И как назло, он попал в самую точку. Этот пони хоть и мал, но больно уж сообразителен.
— …Но если не хочешь, не говори, — поспешно добавил он. — Полагаю, ты и так уже знаешь ответ. Зачем спрашивать? — ответила драконица после недолгого молчания.
Он пожал плечами.
— Я просто думал, ты, может быть, скажешь это сама. Скажет, как же. Она и себе-то признаться не могла. И никогда не признается. Впрочем, это единичный случай, который в скорости забудется. Ничего не случится, ежели один раз побыть чуть откровеннее обычного. Дать волю чувствам. Когда еще представится подобная возможность? — Знаешь… — робко произнесла драконица. — Что? — полюбопытствовал единорог. — Неважно. Поговорим о чем-нибудь другом. Например… что тебе нравится? — спросила она первое, что пришло в голову.
— О, ну, — он задумался на секунду, — мне нравится луна. — Этот здоровый белый камень в небе? И что ты в нем нашел? — Нет же, наша принцесса! Принцесса Луна. Они с сестрою сюда приезжали по какому-то королевскому делу несколько месяцев назад. Она такая красивая! И погладила меня по голове… — Хватит… — А еще мне нравишься ты. — Мне не послышалось? Ты всерьез это сказал? — Ага. Хотя ты угрожаешь мной пообедать, ты совсем не страшная. Ты хорошая, мне кажется. А тебе что нравится? — Когда не задают глупые вопросы, — сказала драконица, пересилив ступор. — И когда живот под завязку набит едой. Ох, я бы сейчас отдала крылья за хороший ломоть мяса… Может, мне совершить налет на ваше поселение, когда меня освободят? Обещаю, тебя я не трону. Тишина. — Ты чего молчишь? — спросила драконица удивленно. Тут она поняла, что, похоже, напугала единорога: — Я же пошутила. — Это не смешно ни разу! Ты мне больше не нравишься. — Я должна расстроиться, да? Единорог помолчал немного, а затем спросил: — А где твой дом? — Мой дом… очень далеко отсюда. И не уверена, что могу называть его домом. Драконица давно покинула его, ибо там ей не было места. И с тех пор бесцельно странствовала в одиночестве. Лучше не стало, но, по крайней мере, она больше не чувствовала себя лишней.
— Скажи… Как тебя зовут? — спросила она неожиданно для самой себя. — Фиам. — Какое глупое имя. У вас всех такие имена? — …Могу я узнать твое? — Нет, — отрезала она. — Тебе оно не понадобится. Как только я освобожусь, больше мы никогда не увидимся. — Мне почему-то становится грустно от этого… Они еще долго болтали о том да о сем, и драконица была счастлива тому, что хотя бы сегодня честна с собою. В глубине души она всегда мечтала вот так с кем-нибудь поговорить — неважно о чем, хоть о всяких мелочах.
Наконец (к небольшому, как она неожиданно подметила, своему неудовольствию) снаружи послышались голоса, звонкие удары кирок и треск камней. В пещеру пробился тоненький белый лучик. Прошло еще несколько минут, и путь на волю был свободен. Глаза ослепил яркий свет, и драконица поспешила вылезти из каменной темницы. Тут же, оказавшись на свободе, она с большим удовольствием расправила затекшие крылья, взмахнула ими и возвысилась над спасителями. Она оглядела их в молчании. Они были взволнованны, немного напуганы и, очевидно, не знали, чего ожидать. Она и сама не знала, чего от себя ожидать… Противно, гадко и унизительно быть должницей, к тому же у таких тщедушных существ. Нет, не услышать им слов благодарности. Она их не тронет — вот ее благодарность. Решив на том, драконица полетела прочь. Она не слышала, как единорог что-то кричал ей вслед. Мелодия закончилась, и вокруг вновь возникло поле битвы.
— Ты знал… — вымолвила умирающая драконица. — Все это время ты знал… но молчал. П-почему? Фиам печально опустил глаза, ничего не ответив. — Ах… ты боялся сего момента. — Она хрипло выдохнула. — Я счастлива… что мы встретились. Мы были связаны… всегда. Еще до нашей встречи. Знаю, слышать подобное… из уст дракона… Мы изгои. Слишком мягка, чтобы быть драконом. Слишком жесток… чтобы быть пони. Во взгляде его блеснуло сожаление.
— Помолчи, — произнес он коротко. — Не утруждай себя. — Нет. Ты хотел узнать… Игнис. Меня зовут Игнис. Ты первый и последний из своего рода… кто знает мое имя. — Драконица буквально выдирала каждое слово из лап смерти: — Я… ты… всегда… был… моим… — это должно было стать самым важным признанием в ее жизни, но она не успела. Сердце перестало биться несколькими секундами раньше. Ужасное опустошение охватило единорога, когда драконица испустила дух, но скорбеть об утрате ему не позволили. Защитный купол, окружавший их до сего момента, был сломан, и сюда рванули голодные тени.
Фиам сражался отчаянно, много врагов пало от ненасытного меча… но их было больше. Он пал здесь, рядом с Игнис, своим первым и последним другом.