Стих 6. Голод Глют (1/2)
Перед маленькой Глют, сгорбившейся над обеденным столом, стояла деревянная миска, доверху наполненная свежеприготовленным салатом. Из окна на него падал солнечный свет, отчего он казался еще аппетитнее. Вот уже несколько минут она смотрела на блестящие листья салата, помидоры и огурцы, но все не решалась притронуться к нему. Боялась, что снова не почувствует вкуса. — Почему ты не кушаешь, зайчонок? Не нравится? — обеспокоенно спросила мама, заметив, что дочь до сих пор не съела ни листочка, и подошла к столу. — Я ничего лишнего не добавляла… Глют все же взялась за ложку и отправила в рот порцию салата. Тщательно пережевала, пытаясь уловить хотя бы нотку вкуса. Опасения подтвердились. Во рту как будто находился комок бумаги. Она заставила себя проглотить его, и тот нехотя спустился по горлу в желудок.
— Ты стала плохо есть. — Глют почувствовала, как на макушку легло мамино копыто. — Что-то случилось? Тебя задирают соседские дети? Жеребятам свойственно преувеличивать некоторые вещи, смешивать их с фантазиями и делать ошибочные выводы, при этом считая эти выводы абсолютно правдивыми. Так и Глют, почему-то решивши, что отсутствие вкуса — не иначе как признак скорой кончины, перепугалась до ужаса и чуть не заплакала. С комком в горле она поведала маме о своих переживаниях. — Богини, ну и фантазия у тебя! Как ты вообще могла подумать о таком? — поразилась мама, однако затем, как будто спохватившись, она нежно погладила дочь по голове и заверила: — Ничего страшного с тобой не случится, малютка. Ты просто-напросто немножко приболела, так бывает. — Она потрогала лоб Глют: — Жара, вроде, нет… Сейчас мы сходим к лекарю, ладно? Ободряющая улыбка матери развеяла тревоги. Глют почувствовала, что снова под защитой. Какие бы плохие штуки ни пытались к ним подобраться и досадить, мама их обязательно прогонит, и все будет хорошо. — Ладно, мамочка. Лекаря она не боялась. Лекарь была доброй тетей и всегда угощала захворавших жеребят сладостями. Этот раз тоже не стал исключеньем. Как только они с мамой оказались у ней дома, в копытце Глют тут же появился леденец. Глют вежливо поблагодарила, как всегда учили родители, однако по понятной причине угощаться не спешила.
Выслушав жалобы, добрая тетя призадумалась, затем стала колдовать разные заклинания, которые, как светлячки, крутились вокруг маленькой кобылки, иногда касаясь ее и легонько щекоча.
— Могу с уверенностью сказать, что это не простуда, — заявила лекарь. Это заставило маму нахмуриться: — Тогда что? С полки соскользнула старая книжка, проплыла по воздуху и раскрылась перед взрослыми кобылами. Веером зашелестели страницы и замерли на середине. Глют из любопытства вытянула шею, но рассмотреть, что там написано, не смогла. А даже если бы смогла, читать она еще не умела. По сей причине она стала следить за мамой — и чем ниже опускался мамин взгляд по странице, тем все более взволнованным выглядело ее лицо. — Я знаю только об одном подобном случае — и тот из книги, которую вы сейчас читаете. — Не понимаю. Выходит, моя дочь не больна? — Верно. Она абсолютно здорова, — терпеливо ответила добрая тетя. — Но как… ведь… Все было нормально, — не понимала мама, и ее растерянность передалась дочери, которая тут же почувствовала себя неуютно.
— Если вы посмотрите на следующую страницу, то увидите, что в описанном случае симптомы также проявили себя не сразу. — Вы говорите ?симптомы?, но уверяете меня, что это не болезнь. Так что это? — Особенность организма. — И как тогда бороться с сей особенностью? Или вы хотите ли сказать, что она будет с этим… всю жизнь? — второй вопрос прозвучал гораздо тише, но Глют отчетливо его слышала. — Должно же быть какое-то лекарство!.. Послышался вздох, явно не суливший ничего хорошего. Лекарь, заметивши, что кобылка занервничала, улыбнулась ей: — Сейчас я дам тебе одно зельеце, хорошо? Оно не самое приятное на вкус, но… Ах, — спохватилась она вдруг и сконфуженно посмотрела на маму, — простите меня, старую. Звучит так, будто я забавляюсь над вашей бедой. Совсем перестала думать, что говорю. — Ничего, — ответила мама спокойно. — Я бы и не обратила внимания… Лекарь подошла к высокому, как башня, деревянному шкафу, магией выдвинула ящик на самом верху (зазвенели склянки), достала оттуда небольшой пузырек с голубоватой жидкостью, откупорила его и дала Глют. Глют недоверчиво понюхала горлышко, однако ничего не учуяла, затем набралась смелости и залпом выпила зелье. Неприятного вкуса она не почувствовала. По крайней мере, так было поначалу, однако в следующий миг она скривилась от горечи, внезапно проступившей на языке. К счастью, в другом копыте у ней все еще находился леденец, и она, не раздумывая, отправила его в рот. Горечь сменилась сладостью. — Ну как, зайчонок? Чувствуешь что-нибудь? Кобылка покивала головою и расплылась в улыбке. Мама облегченно вздохнула: ?Как камень с души?, — промолвила она. — Я научу вас варить это зелье. Ах да, ингредиенты… Знаете, годы мои уже не те, ноги, бывает, совсем не сгибаются. Если бы вы время от времени помогали мне с их сбором, я бы отдавала вам часть просто так.
— Я, право, не знаю, что сказать, — поразилась мама. — Это так щедро с вашей стороны… Спасибо вам! — А можно я буду помогать тете, мамочка? — пропищала Глют. Ей тоже хотелось выразить благодарность. — Мы вместе будем приносить ингриденды домой, и ты будешь варить мне зелье! Мама с тетей переглянулись и умиленно заулыбались. Эта идея им очень понравилась. Так и поступили. Глют стала помогать старой пони собирать всякие корешки, растенья и плоды, небольшую часть из которых затем уносила домой. Этого хватало где-то на две недели, а потом они снова шли в лес. Одним сбором дело, однако, не ограничилось. Ее стали обучать простеньким заклинаниям, рассказывать, как варить различные зелья. Мама все не могла нарадоваться, что дочь занимается полезными для деревни делами и только приветствовала желание лекаря обучить Глют всем премудростям своего ремесла. Они стали проводить много времени вместе и очень сблизились — бывало, взглянешь на них со стороны, и кажется, будто это бабушка с внучкой. Все было хорошо поначалу, однако с годами зелье помогало все хуже и хуже, пока от него вовсе не пропал толк, и оно не превратилось в обычную горькую воду. К тому времени Глют уже заметно подросла, стала гораздо более самостоятельной, и, подумавши, решила скрыть тот факт, что лекарство более не действует, и делала вид, что все нормально. Ей не хотелось снова тревожить близких, да и в какой-то мере она примирилась со своею особенностью. Она не чувствовала вкуса и почти никогда насыщалась, — бывало даже от съеденного начинало тошнить, — но в целом, казалось, это можно стерпеть, с этим можно жить. Глют, пожалуй, выглядела чуть худее нормы, но в остальном внешне ничем не отличалась от других и со стороны казалась здоровой подрастающей пони.
Какое-то время ей удавалось не обращать внимания на растущий голод, но с каждым днем становилось все тяжелей. Она отчаянно желала съесть что-нибудь эдакое — необычное, отличное, — чтобы насытиться по-настоящему, а не просто унять тупую боль в желудке. Она кусала губы и тихонько скулила по ночам, пока неожиданно не нашла решение.
Голод до знаний заменил голод физический. Глют стала учиться с удвоенною силою, поглощать один учебник за другим, проглатывать книгу за книгой, давиться, впихивая в себя все заклинания, какие ей только попадались под копыто, так что в деревне только диву давались. Знания пресыщали ее, как никогда по-настоящему не насыщала привычная еда. В определенный момент Глют столкнулась с новой проблемой: книги закончились, она узнала все, что могла, достигла потолка знаний. После недолгих раздумий было решено ехать в город. Мама встретила решение дочери тяжело, но все же приняла его, ибо понимала, что наступил момент, когда птенчику пора выпорхнуть из гнезда и воспарить в свободном небе. Глют поблагодарила близких за все, горячо расцеловала их на прощанье, и отправилась в путь-дорогу. Она предвкушала бескрайние библиотеки, лабиринты полок ссамыми разными книгами с самыми разными знаниями; вместе с тем она твердо вознамерилась найти лекарство от своего недуга, ибо понимала: то, как она живет сейчас, что заменяет одно другим — лишь временное решение, как и зелье, которым ее поили в детстве.
Дорога прыгала по изумрудным холмам и исчезала за голубым горизонтом. День выдался как назло жаркий, а идти было еще ой как далеко. Глют уже не раз пожалела о том, что пошла пешком. Она кой-как волочила ноги, изнывая от пекла и попрекая себя за спешку. Вдруг откуда-то справа, видимо, из леска, послышалось журчание воды. Уши по собственной воле развернулись в сторону ласкающего слух звука. …Если бы Глют только знала, что ее ждет впереди, она бы ни за что не пошла туда. Но она не знала. Подобные встречи никогда нельзя предугадать, и называют их не иначе, как судьбоносными. Эта встреча заставила молодую колдунью взглянуть на свою особенность под новым, доселе невиданным, углом. Она потратила несколько минут на то, чтобы пробраться сквозь неровный строй молоденьких буков и кленов, чьи неокрепшие кроны почти не укрывали от палящего солнца. Звук был уже близко и доносился из-за кустов. Она раздвинула их копытами и увидела небольшую полянку, через которую протекал ручей с блестящею живительною водой. Но утолить жажду было не суждено: почти всю поляну занимала крылатая туша, покрытая грубою чешуей и колючками вдоль хребта, — самый настоящий дракон.
Глют испугалась, но на месте ее удерживал вовсе не страх — любопытство. Прежде о драконах ей довелось прочитать лишь коротенькое описаньице в старой энциклопедии ?О диковинных созданьях…?, оставившее многое на откуп фантазии. И тут совершенно неожиданно подвернулась такая возможность! Она хотела узнать, что произойдет дальше, как дракон поведет себя. Колдунья, убедившись, что ее не видно, стала взволнованно наблюдать.
Похоже, дракон только что проснулся. Потянувшись всласть, он подошел к ручейку и некоторое время рассматривал себя в отражении, явно любуясь собою, пока, наконец, не клацнул зубами удовлетворенно. Затем он разлегся на траве и потянулся длиннющим хвостом к золотисто-медной горке у самой воды. Что-то блестящее мелькнуло в воздухе, прежде чем оказаться в его пасти — скорей всего, то были какие-то самоцветы. Необычный запах внезапно коснулся носа Глют. Ничего подобного она ранее не испытывала. Он притягивал, манил. Трудно поверить, но у нее, похоже, разыгрался аппетит — впервые за долгое время.
Дракон сделал мощное глотательное движение и насторожился. Кажется, он тоже что-то учуял.
— Глупые пони, — проворчал он, и вдруг уставился на кусты, в которых пряталась Глют. Он не видел ее, но точно знал, что она здесь. Сердце рухнуло. Надо было уносить ноги, но она боялась, что тем самым разозлит дракона еще больше. Поэтому она поступила неумно, но определенно смело — вылезла из-за кустов. Дракон посмотрел на нее скучающе. — Ты решила облегчить мне задачу и стать моей едой добровольно? Жаль, ты опоздала. Я уже наелся, — он погладил брюхо. — Мне неохота за тобой гоняться, так что если все-таки решишь уйти… — он помахал лапою лениво, мол, сгинь с глаз. Поняв, что опасность не грозит, Глют поуспокоилась; этому поспособствовало также то, что дракон, судя по габаритам, был таким же подростком, как она сама. Она даже рискнула сделать пару шажков ему навстречу.
— Вы позволите один вопрос? — робко полюбопытствовала она. — Ты все еще здесь? — послышался раздраженный ответ. — Сгинь. Таинственный запах защекотал обоняние Глют с удвоенною силою. Он полностью овладел ее сознанием, сделал своею марионеткою, и она уже не могла думать ни о чем другом — она отчаянно возжелала узнать, каковы самоцветы на вкус. Ее зубы скорее сломаются, чем их разгрызут, а даже если каким-то чудом удастся с ними справиться — желудок исторгнет проглоченное обратно. Но кого это волнует? Это все случится после, но сначала она успеет насладиться сим… чудесным… дурманящим разум… вкусом…
Напрочь позабыв об осторожности, она схватила телекинезом самоцвет с самой верхушки и поднесла его к блестящим от слюны губам. Мгновение — и он уже во рту. Он оказался заметно жестче, чем все то, что она пробовала ранее, и хрустел, но все же местами попадались и мягкие части. А вкус… одного камня было явно недостаточно.
В реальность ее вернул возглас дракона. Вовсе не разозленный, как можно было ожидать: — Ты удивила меня, пони. У тебя действительно хватило наглости. Ты просто подошла… и взяла, что хотела, не считаясь с моим мнением. Прямо как настоящий дракон! Расскажу кому-нибудь — никто не поверит.
Голод, между тем, отпустил разум, и Глют постепенно осознала, что только что сделала.