ЧАСТЬ 1. SHE PULLED THE TRIGGER. HE STOPPED THE BULLET. (2/2)

Один из парней продолжает преграждать путь, не давая другому подойти ближе.— Фрэнк, мать твою.— На хрен иди.Ниган переводит взгляд на парня, что отталкивает руки, прорываясь дальше.

— Босс, я по делу. Мне срочно нужно с вами поговорить. Это серьезно.— Блядь. Стив. Да отойти ты на хрен, и пусти его, я уже вышел, хули то теперь пытаться не нарушать мой покой.Какой-то за ебаный детский сад, где он не один из родителей, что пришел забирать свое чадо, а блядский воспитатель, что подтирает сопли и задницы, следя, чтобы его воспитанники не ссались под себя.— Фрэнк, а тебе лучше молиться о том, чтобы дело было правда серьезным.Ниган возвращается в комнату первым, подходит к столу, на котором оставил наполненный стакан с виски, который и подхватывает, и выпивает из него сразу все содержимое. Он несколько секунд не обращает внимание на вошедшего вслед за ним мужчину, что тихо прикрыл за собой дверь, как будто это важно: закрыть тихо, закрыть тихо так, чтобы о твоем присутствии вообще забыли.— И куда вдруг блять подевалась вся храбрость?

Он вскидывает правую бровь, повернувшись к человеку, которого же сам по сути назначил одним из главных среди бойцов (еще немноготаких выкрутасов как сейчас, и возможно он войдет на ступень лейтенанта или же наоборот - просто сдохнет). Ниган подхватывает бутылку и стакан, чтобы убрать все на место в шкаф, в планах у него не было напиться, ведь как бы он не устал, работы было много, и никто за него ее не сделает.— Вы планируете минировать дорогу, что идет по южной стороне от Святилища, сэр?— Ну допустим.Он присел на край стола, скрещивая руки на груди, с чуть большим интересом начав слушать Фрэнка, что, вновь осмелев, все же сделал несколько шагов дальше по комнате. Интерес возник не потому что вдруг Фрэнк сказал охуеть что интересное, интерес появляется, потому что Фрэнк об этом нихуя знать был не должен, как и ни одна сука в Святилище, что не была связана с этой работой (а это пара бойцов и лейтенант разведгруппы). Но Ниган не выделяет это, не акцентирует внимание на том, что вообще как-то удивлен, что этой информацией завладел человек, что уж точно никак не относится к его боевым группам.— Об этом болтали Роберт и Мартин, а Энн… ну, девчонка, что мы выловили, помните…— Сука, помню я ее, поверь, вам не понравится, если я начну страдать маразмом и забывать ваши ебаные рожи и имена.Он действительно помнит почти всех, кто живет в Святилище, уж солдат точно, а девчонка…. Он все еще чувствует некое разочарование и удивление (или просто ощущает его привкус в своей памяти), которое испытал во время последнего суда, а людей, что вызывают в нем не наигранные эмоции, он запоминает хорошо. Как запоминает и то, что кому-то точно стоит обрезать языки, чтобы не несли лишнюю информацию там, где есть лишние уши.— Она сказала, что в самом плане полно косяков, но я перекинулся парой слов с Робом после, и он дал намек, что план уже утвержден и…— Какая-то девка, что в прошлом трясла своей задницей в танцульках, сказала, что план хуйня, и ты вот так сразу же в это поверил?

Ниган смотрит с прищуром, смотрит внимательно. Что с этой девчонкой не так? Ей было мало?

— Притащи ее ко мне.

А с ним что не так? С какого ебаного хера он вдруг решил, что это стоит его внимания? Он может плюнуть, послать Фрэнка на большой и толстый. [Но ты знаешь, что с девчонкой не так — ее взгляд, ее спокойствие, ее хладнокровие: с ними не рождаются, и даже если ей нет и шестнадцати, ее протащило по жизни так, что в дерьмо она окунулась явно с головой, а танцы… это теперь больше милое хобби.]- А вот-то ты мне и нужна. Пойдем.Фрэнк так резко выскакивает из-за угла, что Энн едва сдерживает рефлексивный позыв: двинуть ему коленом по шарам. Заодно ей удается сдержать (но только вслух) и приличный список неприличных слов в адрес того, кто так из-за углов выскакивает, потому что это сейчас не так важно. Куда важнее того, что ей типа нужно куда-то идти – идти-то ей никуда не хочется. Все, что хотела Энн - это прилечь и окунуться с головой в хуевый, тревожный сон, раз уж нормально пожрать ей сегодня за то количество баллов, что у нее осталось, не выгорит. Может ближе к ночи, конечно, Кори чего с кухни притащит, но она уже привыкла перебиваться крошками и водой (да и то, что ей обычно отдает сердобольная соседка, она припрятывает на совсем черный день – не впервой).-Я заебалась, Фрэнк. У меня уже руки трясутся от белья: грязного, чистого, да любого, мать его! Я хочу упасть и подумать, какого именно бога я разгневала, чтоб думать о нем, и этой суке икалось всю вечность.Под бога талантливо замаскирован проклятый святой Ниган. Только она сомневается, что Ниган из тех, кто икает, если о нем думать плохо. Или хорошо. Скорее уж довольно продолжает дрочить на свою охуенность. ?Мудила?.- Поэтому ты и идешь со мной. Возможно, не придется зарывать твои таланты в горы тряпок. ?С таким лицом, Фрэнки, сарказм – вообще не твое?.

– Давай резче. Идем к Нигану. Не нужно заставлять его ждать.- Зачем?

Скажи женщине, что чего-то не нужно делать, так она тут же начнет делать наоборот. Порой и Энн в этом плане не исключение. Не всем же быть идеальными.

– KAKOGO…в смысле, что ему нужно? Ты в курсе?- В курсе. Хватит болтать.Он почти подталкивает ее в спину, и тут упирайся-не упирайся, а масса все-таки на стороне парня – даже если там и массы особой не наблюдается. Постапокалиптическая диета – беги налегке или сдохни от отдышки, накормив толпу мертвецов! Диетологи бы сейчас разорились. Если они живы, конечно.

– Ты там, надеюсь, не пиздела насчет своих умений работать со взрывчаткой?- Нет, я не…. Твою мать!

Энн – в чьи планы входило четкое и понятное ?избегать Нигана, пока он о ней окончательно не забудет, воспринимая лишь как очередную ?рабочую пчелку?, разворачивается на месте, свирепо пытаясь просверлить во Фрэнке дырки.

– Что ты, блять, ему сказал?? А главное – на хера? Тебя просили??- Не умеешь держать рот на замке – учись отвечать за то, что из этого самого рта вылетаетОн продолжает, придерживая ее за локоть, почти тащить за собой. ?Сука ты, Фрэнки! И гитара твое говно!?

– Сколько ты еще собираешься ебашить в прачечной? Мало того, что прачка из тебя как певица, так там еще и хер че заработаешь. Покажешь себя ценной единицей перед Ниганом – получишь работу получше. Баллов больше. Пожрешь нормально. Может, даже помоешься толком, и на человека будешь похожа, а не на безумного бомжонка. А не будешь тупить, сможешь стать одной из нас – Спасителей.- Ты раньше кредиты в банке не впаривал, нет? Так убедительно чешешь! Я не просила тебя замаливать за меня словечко!- А мне и не нужно твое разрешение.

Внезапно с каменным лицом – с тем самым, с которым в тот день вел ее из камеры в кабинет большого парня – чеканит Фрэнк, остановившись.

– И это не просьба, а приказ. И я думаю не о твоей шкуре, а обо всем Святилище. О всех, кто здесь живет. Ты обладаешь навыками, которые могут принести пользу. И ты идешь со мной по-хорошему или…- По-хорошему, Фрэнк. Не в настроении я для плохого. Да и ты же первый пизды огребешь, если не приведешь девку, которую сам и обещался привести.

Она сдается мягко, спокойно, говорит без злобы. Ну да – пацан делает свою работу. Возможно, он достаточно сообразителен, чтобы тоже понимать – таких идиотов нельзя допускать до важной работы. Вот только некое чувство обиды все-таки кольнуло гаденько. Исподтишка. Заодно напомнило, что она здесь не по своей воле. Она чужая. И друзей ей тут заводить некогда. Да и кому нужны друзья, когда массовая резня в семье может начаться из-за последней банки консервов.Ниган через воду слышал, что в его дверь стучали, а после она открылась, и в комнату вошли. Он дал распоряжение, чтобы Фрэнка и девчонку пропустили, пока он принимал душ и брился. Он знал, что они его уже ждут, пока он обматывал свои бедра полотенцем, чтобы выйти из ванны (которая у него была личной, в отличие от большинства жителей Святилища, он мог мыться без лимита и ограничений). Влажные волосы аккуратно зачесаны назад, когда он выходит в комнату, совершенно не стесняясь того, что все, что на нем было — это полотенце, прикрывающее все, что прятал обычно под штанами.Фрэнк в очередной раз дает ей свои ?отеческие? наставления: не хамить, не наглеть, не борзеть, не пиздеть, без разрешения не говорить и говорить только по делу. Слегка обидно, за какую дуру он ее принимает. Не собиралась она ничего такого большому парню говорить. По крайней мере, не при свидетелях – ей все еще не хочется сдыхать в Святилище и защищать подходы к нему, тупо клацая челюстью. Впрочем, она особо не слушает своего сопровождающего, только косится в сторону двери, из-за которой доносится шум воды. Его Величество изволит купаться. ?Говнюк. Небось у него там лимитов на время нет?. Но это правильно. Логично. Чернь должна знать свое место. Когда же проклятый Святой наконец-то выходит из ванной комнаты, то первым в глаза бросается почти ослепительно белое полотенце (сразу понятно, что стирала его не Энн), а потом уже остальные подробности, на который она смотрит без стеснения, но с излишнее наигранной скукой (что ж – все с опытом приходит).- Хватит пялиться. Ты запомнила, чего НЕ делать?

Шепотом одергивает ее Фрэнк, но вряд ли Ниган продефилировал в таком виде, чтоб его игнорировали. Поэтому Энн и не игнорирует, скользящим взглядом изучая строение мышц, отмечая их натруженность, находя какие-то мелкие шрамы, отметины, и с большим интересом разглядывая татуировки и вспоминая, что своего змея так и не успела закончить (и вряд ли когда-то закончит). Правда, в момент падения полотенца, взгляд все же отводит – скорее из-за не самых приятных воспоминаний, чем из-за смущения – предпочитая перевести внимание на Фрэнка и коротко ему кивнуть. Она даже послушно молчит, пока не остается наедине с большим боссом.— Фрэнк, съебись, хочу с дамой пообщаться один на один.А еще Ниган хочет одеться, и при женщине ему это делать как-то комфортней, чем при мужике (пусть Ниган особо и не испытывает стыда или дискомфорта, кто бы на него не пялился). Пока Фрэнк что-то тихо бросает Энн, Ниган, бросив на них взгляд, достает из шкафа чистое белье, которое на себя натягивает, избавляясь от полотенца и оставаясь теперь в боксерах.

— Ну, ты вроде шикарно умеет молоть языком, мы одни, можешь начинать. Не стесняйся. Для начала скажи, какого ебаного хера, ты вдруг разбираешься во взрывчатке?

- Приятно знать, что мои способности были оценены, шеф.Энн так и хочется сказать ?барин? и поклониться низенько, чтоб аж до пола. Потому что Ниган и впрямь барин, а они его крестьяне. ?У него небось еще и право первой ночи работает. Правда - что все еще удивительно – по согласию?. Насилия Ниган действительно не приемлет. И его секси штаб минетчиц-любительниц (вроде профессионалок среди них не было) был отобран по обоюдному согласию. Никто их не принуждал. Впрочем, Энн и не осуждает (ни Нигана за его потребности: нагляделась она, до чего мужиков сексуальный голод доводит; ни женщин за натуральный обмен: сиськи на сосиски). Кто знает, на что бы согласилась она лет пять тому назад, до того, как ее нашел Ричард? Когда она уже видела смерти, когда все еще было постоянно больно и страшно, и нихуя она толком не умела, разве что быстро жопу уносить. Кто знает, на что бы она тогда согласилась? Крыша, вода, еда за ее ?природные? ресурсы? Обед за минет? Причем, хочешь – бери, но никто тебе губы силком разжимать не будет. Не самое хуевое, что может случиться с женщиной. Вон ее никто обедом не угощал. Только ласково обещали оставить без зубов, если надумает их использовать (а стоматологов искать не хотелось). Да и Ниган - мужик на вид ничего такой. Привлекательный. И на рожу. И на тело, которое демонстрирует, то ли потому что ему насрать на мнение окружающих (он же тут босс, царь и бог, а они так – рабочая скотина, мебель), то ли для того, чтобы ее смутить. Или все сразу. Или по какой-то третьей причине. Например, любит подрочить на свое собственное отражение. ?А мы его тут взяли и отвлекли?.- Научили. Достаточно хорошо, чтобы понимать, что: во-первых, ответственные за работу - тупые и ни шарят в ней, разве что изначально им давался приказ взорвать все к ебеням, в том числе и себя – тогда все получится; во-вторых, что о таких вещах нельзя трепаться при крепостных.Нигану по слуху режет ее короткое ?крепостных?, что откровенно выбивается из всей болтовни, что он слышал за свою жизнь. Кажется, что-то из подобного ему доводилось слышать еще во время работы в школе, когда один из пацанов, что был новеньким, сказал, что он то ли из России, то ли с откуда-то с тех краев (Нигану откровенно было похрен на то, откуда пацан, хоть с самой луны, лишь бы выполнял все задания и не тупил). Сейчас ему, собственно, тоже похрен, даже если девчонка оказалась в этих краях не по собственному желанию, а вся ее семья сдохла где-то на совершенно ином континенте, где белые медведи играют на балалайке. Не похрен на то, что при первом их общении, когда он спрашивал о том, что она умеет, она и словом не обмолвилась о своих знаниях в подрывных работах. Танцы. Именно это ж она ему сказала? Он цокнул языком. Недовольно. С таким же взглядом, что направлен на Энн, что стоит почти у самого входа. И хоть хватает мозгов не вести себя в его обществе с большей наглостью, чем допускает в своей болтовне, как будто и ни капли, не опасаясь ни за свою жизнь, ни за свое здоровье. Как будто и ни капли не боится его, от чего Нигану хочется лишь еще больше причинить ей боль, чтобы и взгляда после не смела на него поднять без его позволения. Она дерзит ему без тени страха, хоть он и обратил внимание, что при том же Фрэнке она молчала, изображая покорность (хоть на это мозгов хватает — что при людях лучше рта не раскрывать и не испытывать его терпения).— Если ты пиздишь, единственная работа, на которую после ты сможешь рассчитывать, это среди отбросов, что работают с мертвецами у ворот. Это ясно?

Ниган может сказать, что от себя же не ожидал вот этого предоставления шанса, что дает Энн, на возможность сказать, что Фрэнк что-то напутал, да и она сейчас просто решила показать свою крутость, но на самом деле, она действительно может трясти только задницей и неважно у шеста или еще в каком виде танца (он вообще не видит ничего плохого в умении танцевать стриптиз — красиво двигающая женщина, умеющая подать свое тело, разве в этом может быть что-то предрассудительное). Ниган натягивает на себя футболку, оставаясь теперь лишь босым, чувствуя под голыми стопами холодный бетон, на который сошел с мягкого ковра, что лежал у кровати (именно его линия делила комнату пополам на зону его кабинета и часть, где он трахается и спит).Энн пожимает плечами, не желая вдаваться в подробности. Да и чего тут странного? Сколько лет уже прошло с начала событий? Уже можно хотя бы пару полезных навыков приобрести за время выживания. Так же она не собирается делиться тем, как у нее поджилки тряслись, когда ей пришлось первый раз заниматься разминированием (как-то сразу жить захотелось). Она-то всегда думала, что у нее с точными науками и техникой так себе. Ан-нет. Жить захочешь и не такому научишься. Хотя убивать в этом списке оказалось самым простым. И иногда – не слишком часто – ее пугает, что убивать ей больше не страшно.***Она стоит перед закрытой дверью, нервно теребя пальцами подол тонкого, белого сарафанчика. Чистые волосы непослушными кудельками лежат на плечах. Ресницы моргают часто-часто. Серо-голубые глаза блестят от слез, и все же злости в них больше, чем страха. Но пока все еще недостаточно.- Ричард, пожалуйста. Я не хочу. Мне больно. Я не могу.- Случаются ситуации, Энн, когда наши ?могу/не могу? или ?хочу/не хочу? ничего не решают. Иногда приходится подчиниться и просто позволить случится неизбежному. Тебя это только закалит. Но иногда…

Он склоняется к ней, опаляет горячим дыханием, заставляя только сильнее дергать подол. Его ладонь скользит в боковой карман на юбке сарафана, но она даже не замечает, как тот вдруг немного отяжелел.

- Иногда выпадает шанс бороться. И бороться нужно, котенок. Постарайся по лицу не бить. И напоминаю: только в презервативе.Последние две фразы мужчина кидает уже громче в открытую дверь ее персональной комнаты страха.- Ну же, крошечка. Иди ко мне. Если ты будешь хорошей, то и я буду хорошим.Но Энн жмется по углам, так и не выпустив из пальцев подол сарафана. Только в девяти метрах, где из мебели только кровать, а окно заколочено наглухо, особо не спрячешься.- Тебе что особое приглашение требуется? Давай же, крошечка, времени-то у нас не так много.Сопротивляться? А какой смысл? Он сильнее. Что она может сделать? Поразмахивает руками, опять получит по голове, которая будет звенеть еще несколько дней, а любое движение будет вызывать тошноту. Просто закрыть глаза. Отвлечься. Думать о чем-то другом. Кажется, этому только понравится, если она будет сопротивляться.- Какая ты хорошенькая. Чистенькая, беленькая. Прям ангелочек.

Возле лица аромат давно нечищеных зубов. Ладно. Это ладно. Это не так плохо. Пальцы грубо сжимают бедра. Ползут под сарафаном выше. Энн нервно сглатывает. Ничего. Это тоже можно вытерпеть. Ничего такого. Вот когда-то она выполняла сложный акробатический прыжок и так вывихнула ногу, что искры из глаз…

- Открой глазки, ангелок. Посмотри на меня. Ну.?Не хочу смотреть. Не хочу. Не хочу?. Дома в это время отец пьет чай на кухне, читает газеты. Плевать ему на гаджеты, он любит ощущение бумаги в руках. А пальцы вдруг сжимаются на ее лице.- Открой глаза!- Пожалуйста.По щекам текут слезы. Честно пыталась контролировать – не вышло. Не выходит пока что. И голос срывается. Глаза затапливает страх. Не получается найти в себе злость. Ей нравится слушать, как шуршит в отцовских руках газета. Если хорошенько постараться, то можно представить, как он поворачивает голову на скрип половицы: Нют, ты чего встала ни свет, ни заря?

– Пожалуйста, не нужно. Если вы поможете мне…Никто кроме нее самой ей не поможет. Жалобно скрипят пружины матраса, когда ее швыряют на кровать как безвольную куклу. Нет, он уже завелся. Срал он с высокой колокольни на ее мольбы. Его они даже возбуждают. Она ж такая маленькая, беспомощная девочка. Ну кому не понравится такую ломать?- Тебя брали сзади, ангелок, а? Черт, да наверняка. Только больной не соблазнится на такую чудесную попку.Он начинает ее разворачивать. ?Зачем я стараюсь? Синяком меньше – синяком больше…. Не хочу. Не хочу!? Голос Ричарда монотонно бубнит в ее голове про то, что некоторых вещей избежать нельзя.- Пожалуйста, пожалуйста. Не нужно.Энн слепо шарит руками, то пытаясь вцепиться в матрас, то одернуть задравшийся сарафан. Что-то упирается ей в живот. Голос Ричарда едва слышно говорит, что иногда появляется шанс бороться, и тогда…- Нужно, нужно.…нужно бороться. Пальцы вдруг в кармане нащупывают что-то холодное на ощупь.- Не дергайся, сука! Непослушным девочкам бывает очень больно! Или тебе нравится боль?Нож. Выкидной нож. Маленький. Ричард называл его зубочисткой.Энн не перестала бить ножом даже, когда хрипы перешли в невнятное бульканье, а затем и вовсе стихли. Сколько она сидела возле трупа незрячим взглядом, уставившись в дверь? Час? Два? Сутки? Или несколько минут? Она и не заметила, в какой момент дверь открылась, и в комнату вошел Ричард, покрытый кровью не меньше ее самой.- Потом будет проще, котенок. С каждым разом проще и проще.Руки забрали нож без малейшего сопротивления с ее стороны. Кажется, это был тот самый первый раз, когда притаившаяся в ней злость сказала: рано, мы еще не готовы.***— Кстати, где все эти розовые рюшечки, что были на тебе? Мне понравилось. Намного больше, чем то дерьмо, во что ты одета сейчас. Хочу, чтобы ты их вернула. Да. Очень. Или у твоего обожаемого Паоло будет сломана не только одна рука. Не уверен, что потянешь дополнительные траты на лекарства.

Ниган усмехается, направляя взгляд на девчонку. О да, он издевается. Ему нравится. Нравится то, как она жмет губы. И то, как за этим жестом скрывается все ее сдерживаемое возмущение.- Не знаю.?Дались тебе эти сраные рюшечки, мудила?.

- Может на девочке подходящего возраста? Удивительно, но люди все еще встречают других по одежке. Хочешь выглядеть серьезно – одевайся соответствующе. Да и не хочется провоцировать местных латентных педофилов. Раз уж я ребенок.?Сука. Сука, ты, блять, Ниган?. Действительно ли он сделает то, о чем говорит? Сломает Паоло другую руку только из-за того, что она не в драном платье? Сколько там в ней остатков совести, которые переживут, если Паоло опять огребет за нее? [Ты не слишком расстроилась из-за того – второго – котенок. А что тебе Паоло? Люди приходят, люди умирают, ты выживаешь]- Если они найдут эти рюшки, то не вопрос, шеф. Только зачем? Я вроде и глаза тебе в прачечной не мозолю. Да и вообще: я же никто. Мелкая сошка. Одна из рабочих пчел в тщательно налаженной системе улья. Заменить – расплюнуть.Она спрашивает серьезно. Сейчас больше думая, нахуя ему нужны ее унижения, если он ее толком и не видит. Какая ему нахуй разница? Впрочем, предположительно: известно какая. На слабо берет? Сломать пытается? А то ишь зенки раскрыла. Смотрит не в пол, видите ли. ?Облом, шеф. Нечего тут ломать?. Только вот на черта ему тратить свое время на пустые унижения одной из? Сомнительно, что других дел у Нигана нет.- Если не будет рюшек, будет прилюдное наказание? Сломаешь парню другую руку, потому что какая-то сикозявка не надела рюшки? Я спрашиваю, чтобы понять, какое правило я не уяснила. Потому что я очень старалась запомнить все. Особенно то, что касается справедливости.По краю ходит, по краю. Но он же не воспринимает ее всерьез? Так ведь? Всего-то мелкая пиздливая дуреха, которой повезло не остаться с размозженной башкой, потому что он же добрый парень. Иногда.— По-твоему, красиво одетая женщина вызывает лишь желание ее трахнуть, но никак не заинтересоваться ее мозгами?Ниган спрашивает это с усмешкой (и ладно, Ниган прекрасно знает, что обтянутая задница и откровенный вырез на декольте действительно порождает желание присунуть, но никак не потребность обсудить фазы луны и от чего же вдруг урожай в этом году не так хорош). Ладно, Ниган не будет отрицать, что сейчас действительно лучше обмазаться дерьмом, целей по итогу будешь, но он встречал в своей жизни достаточно женщин, что были красивыми, умеющие подать себя так, что мужики не только сворачивали себе шеи, провожая взглядом и глотая слюни, но и слушали внимательно (такой была его жена, что ревность в нем порождала не только потому, что была безумно красивой). А Энн… не сказать, что даже будучи не в розовых рюшках, уж очень сильно заставляет воспринимать ее серьезной.

- По-моему, первое, на что обращает внимание человек – это внешние данные. Потому что у большей части людей сначала срабатывает зрительный анализ информации, а потом уже все остальное. Так что – да. Сначала трахнуть. И может потом уже поговорить. В перерывах между траханьем, например.Возвращая усмешку, отвечает Энн. Между прочим, она сейчас очень сильно облагородила свою версию и не стала спрашивать Нигана, для чего он держит свой гарем. Неужели ради мозгов и для того, чтобы женушки ему в красивых платьях Шекспира с выражением зачитывали? Или поведали об игре на бирже? ?Угу, переводя дыхания в процессе глубокого минета, Ширли заводит монологи о роли экзогенных факторов в этиологии психозов?. Да, да, Фрэнк просил ее - не раз – не пиздеть и не трындеть на посторонние темы, но большой парень ведь сам задал ей вопрос. Откуда ж ей знать, риторический он или нет. К тому же, раз уж отсвечивать не получилось, не будет лишним получить новые кусочки пазла ?Ниган?. Прощупать грани дозволенного, так сказать. ?Кажется…нащупала?.Ниган первоначально планирует идти к своему столу, но меняет траекторию, поворачивая и делая несколько коротких шагов, чтобы остановится рядом с девчонкой, возвышаясь над ней и наступая на нее, вновь заставляет пятиться назад, к стене (как в камере).

— Ты не уяснила одно из главных правил.Голос кажется расслабленным, но глаза темнеют, выдавая злость.

— Ты делаешь то, что я приказываю. Скажу не дышать, ты сука не дышишь. Скажу прыгать на одной ножке от ебучего мертвеца, ты максимум спрашиваешь: на какой ноге. Если я говорю, что хочу, чтобы ты ходила в бабской одежде, ты сука думаешь только о том, как бы ее чем не загадить.Он заставляет девчонку задрать голову, запутав пальцы в ее кудрявых волосах, что замотаны в хвост на затылке (дернул резко, с силой).Энн лишь шумно выдыхает, когда пальцы так резко дергают ее за волосы вверх, что, кажется, голова оторвется (но вроде все еще на месте). Если раньше она лишь предполагала, что с главным общаться, как по минному полю ходить, то сейчас удостоверилась. ?Поздравляю, блять! Получи граблями по лицу – как обычно?. Но на чьих ошибках ей еще учиться?- Я запомнила, шеф.Тихим голосом отвечает Энн (снова не уточняя, впрочем, что конкретно она запомнила), но взгляда все так же не отводит и смотри прямо в потемневшие глаза Нигана (как кролик на удава – только вот кролик на голову отшибленный и вполне может оттяпать удаву голову). Никогда больше ни один ублюдок не заставит ее прятать взгляд и смотреть униженно в пол.

— Фрэнк.Ниган повышает голос на пол октавы, больше и не надо, знает, что его прекрасно услышали и парень открывает дверь через секунду, просачиваясь в комнату тенью, с коротким ?да, босс?. Ниган чувствует спиной напряжение, что с собой в комнату внес вошедший Фрэнк: еще бы, он ведь давал Энн совет не раскрывать лишний раз рот, а та не послушала (или какое еще она дерьмо могла натворить, раз лидер Спасателей стоит рядом с ней и держит за волосы, сжимая на ее макушке грубо пальцы). Зачем ему это? Тупо хочется. Хочется, чтобы девчонка уяснила, что будет, если люди не исполняют его прихоти. — Сходи-ка на склад, попроси у Жасмин пару девчачьих нарядов.Он не планирует уточнять о размерах, если Фрэнк не туп, разберется для кого же именно Ниган сейчас эти наряды просит принести. Пожалуй, Энн даже в этом виновата сама. Меньше бы дерзости в ее голосе, и Ниган забил на то, во что она одета (ему ведь действительно, в целом на это абсолютно похрен — даже если она решит ходить голой, ему и на это было бы похрен). Он хочет, чтобы она уяснила одно: пусть ей разрешено с ним говорить, но нужно еще заслужить, чтобы ему дерзить. То, что делает та же Арат, которая смело шутит в его обществе, или Саймон. А Энн же - она всего лишь пока одна из десятка тех, кто должен его только бояться. Фрэнк медлит, Ниган бросает через плечо на него недовольный взгляд. Этого хватает, чтобы мужчина в ту же секунду выскользнул за дверь, тихо прикрыв ее за собой, не подаваясь эмоциям, что в нем в эти минуты (Ниган умеет читать эти эмоции, он прекрасно даже по первому взгляду на Фрэнка рядом с Энн разобрал, что тот не только опекает ее из-за своих обязанностей, пацан переживает за девчонку, уже чуть ли как ее друг, чего не скажешь об Энн). Он разжимает кулак, выпуская волосы девушки из своей хватки. Из злого взгляд обретает скучающие нотки. Эмоции, что меняются быстрей, чем каналы, которые раньше переключали, лениво восседая на диване, попивая пиво.На вошедшего внутрь Фрэнка Энн внимания не обращает, хотя боковым зрением улавливает его ?я же, блять, предупреждал!?. Сейчас все силы приходится прикладывать на сдерживание желания двинуть Нигану по шарам, но это будет означать жирную точку. Это будет значить, что она просто так горбатилась в трижды проклятой прачечной. ?Просрать все так бездарно? Ну уж нет, мудила, не дождешься! Будут тебе твои сраные рюшечки-хуюшечки! Хоть сраный бантик на башке повяжу!? Хватка на макушке наконец-то ослабевает, но лишь когда Ниган поворачивается к ней спиной, Энн позволяет себе помотать головой, чтобы удостовериться, что голова все-таки на месте. ?Козел. Чтоб тебе сифилис подхватить!?— Знаешь, а Паоло забавный малый. Смешной и шутки у него даже не настолько дерьмовые, как твое умение разбираться в правилах.Ниган лениво шагает к столу, заходя за него и отходя в угол, где собраны карты всей округи (за ними он ходил лично в городской архив, который кишел его мертвыми работниками). Они были ему нужны, чтобы продумывать безопасность не только для Святилища, но и для других общин. И минирование дороги нужно для того, чтобы суметь уничтожить приближающееся стадо мертвецов, что пройдет мимо фабрики, но выйдет напрямую к Хилтопу, а те, со своим деревянным, пусть и высоким забором, не выстоят против толпы в сотню мертвецов.

— Паоло со мной поделиться еще и тем, что ваша группа двинулась на юг. А на юге, твои милые друзья, которым поебать на свою героиню, выйдут напрямик на стадо мертвецов.Он находит нужную ему карту, дергая ее на себя и раскручивая крышку от тубуса, чтобы после развернуть карту, укладывая ее на свой стол.

— Хватит там жаться у стенки, ебать тебя у меня нет ни малейшего желания.- Он стэндапер. Ездил по Штатам с программой, когда все началось. Так что Паоло профессионал своего дела.Не отлипая от стены, говорит Энн. Это может значит лишнюю, никому не интересную информацию. А может значить то, что Энн не профи, когда речь заходит о соблюдении навязанных ей идиотских правил. Пусть главный сам выбирает, какая версия ему больше нравится. Информацию про друзей она игнорирует. Ничего значительно Паоло не сболтнул. Юг – понятие обширное. А с мертвецами ребята справляются лучше, чем с живыми (как показала практика). На его щедрое замечание о том, что ебать он ее намеревается, Энн реагирует своевременно захлопнутым ртом. Не стоит просто так провоцировать индюка. Заодно это напоминает ей о том, что…. Нет, положительными чувствами это сложно назвать. Допустим, некая толика уважения. У него есть принципы – уже что-то. Да, у него эго размером с эту фабрику, он самовлюбленный мудила с манией величия, он ломает людей психологически, но хоть насилия не приемлет над женщинами. И он умудряется управлять этим местом и людьми, защищает их (своими весьма извращенными, но действенными методами). Она бывала прежде в общинах и видела, к чему приводят ошибки лидера. К тому, что все умирают. Еще одна причина, почему ей претила жизнь в муравейнике.

Ниган укладывает на края карты книги, чтобы та не свернулась.

— Показывай, где бы ты заложила заряды, чтобы можно было бы разом уничтожить как можно больше мертвецов. И какой объем нужен взрывчатки, чтобы заряды сработали.Он немного отходит, освобождая место для Энн.- Мертвецы не должны суметь пройти сто тридцатую трассу. Дальше поселение, оно мне нужно целым.Роберт и Мартин были военными, но салагами, что, кажется, не отслужили и года по призыву. Мэйсон был опытным воякой, что и был ответственным за план подрыва, который, правда, еще не принес Нигану на утверждение и разрешение действовать и, вероятнее всего и не принес бы его, уж точно не тот, что сунули бы ему пацаны, которых он подключил к этой работе. И если девочка действительно разбирается, он ведь не будет держать ее в прачечной. Нахрен ему она там не сдалась, если сможет быть полезной (только он все не как не может взять в толк, какого хера она сразу не поделилась своими умениями, сболтнув про ебаные танцы, ведь если не тупая, прекрасно должна была понимать, что за танцы он ее только подъебнет, никак не восприняв серьезно — или как раз потому что не тупая и сделала это, чтобы не попадаться ему на глаза и иметь лучшую возможность съебаться, когда о ней точно все забудут). Этот вариант Нигану кажется вполне разумным. Энн ему все же не кажется полной дурой, и дело точно не в одежде.- Проблема в том, что взрыв обычно не решает проблему, а подкидывает новых. На шумиху сбегаются все кому не лень: мертвые, а главное - живые. Надеюсь, у тебя достаточно парней, чтобы патрулировать местность вокруг и убирать доковылявших на спецэффекты мертвецов, пока они вновь не начали кучковаться. Не знаю, что там в гнилых мозгах работает и как, но порой они ведут себя как люди. То есть собираются в толпу тупых баранов. Но раз уж есть цельная орда. И они ведут веселым строем…

Она напряженно смотрит на карту, ведет пальцами по незнакомым ей дорогам. Мысли о том, что совсем недавно ей хотелось услышать хруст яиц Нигана, отходят на задний план.- ... здесь.Энн указывает на мост, пересекающий какую-то небольшую речушку. Будет здорово, если там сейчас вообще почти нет воды. Ну а что. Весна и большая часть лета были засушливые – могла совсем обмелеть. Проще будет добивать тех, кого взрывной волной раскидает. Живая фантазия уже активно и услужливо подбрасывает ей варианты событий, рисует красочные картинки. Забавно, как меняются человеческие мечты и чаяния. Лет в пятнадцать она мечтала спасти весь мир, излечить каждого больного от душевных терзаний. В двадцать – о победе на международном танцевальном конкурсе. В двадцать четыре – на скрипучей кровати, с намотанными на кулак волосами, с болью во всем теле, с пальцами, оставляющими синяки на шее - мечтала, что после Ричард позволит воспользоваться душем. Сейчас – достаточно поделиться своими соображениями о том, как завалить стадо ходячих, чтобы хоть как-то растрясти мозги, плесневеющие на тупой работе. ?Как мало мне для счастья надо – всего-то кого-то убить. Пусть они уже и так не очень живые?.- Мост – да? Короткий и широкий. Черт, мне бы посмотреть на него, чтобы знать наверняка.Она уже смело крутит перед собой карту. Столь погруженная в свои мысли, что забывает, что Ниган мудила, и вообще в ее планы не входило отсвечивать. Но если рассуждать разумно, ей тоже ни к чему мертвецы в таком количестве. Крис всегда говорит, что бороться надо с мертвыми, а не с живыми. Пожалуй, с этим Энн согласна. Будь ее воля, она бы вообще с живыми пересекалась только при крайней необходимости. Каждый раз какое-то дерьмо происходит, и она огребает по первое число.– Мины здесь не подойдут. Растяжка годится в узких пространствах. Нет, надо мыслить масштабно. Сомневаюсь, что вы знаете, где добыть тротила или гексогена, чтоб взорвать мост к ебеням. Хотя, кто знает. Может ты в прошлом был оружейным бароном. Правда, полагаю, стоит разрушить мост, как потом он вдруг резко понадобится? Но вот покоцать его? Почему бы и нет. Говорю навскидку. Но минимально я бы заложила заряды здесь и здесь.

Она показывает на начало и конец моста.

- И ещё несколько зарядов. Три точно – на самом мосту. Жахнуть дистанционно. Для детонатора подойдет…. О, радиоприемник. Там дед один на рынке есть. Пэрри или Парсон? Короче огурцы маринует. Вот он сечет. Поможет собрать. И нужны поражающие элементы. Прям рядом кучей насыпать: мелкобитого кирпича, стекла, гвоздей, обрезков металла. Даже сраные вилки подойдут. Главное, чтоб элементы не слишком крупные и легко вразлет ушли. Можно даже выемку сделать. Чтобы короче…. Слово не помню. Kuma..Kumi. Не помню. В общем, чтоб поражающие элементы разлетались в определенном направлении. Но при таком количестве зарядов, это и не нужно. Посечет только в путь. Кому-то только придется потом эту кашицу прибрать. Так что нужна группа зачистки. Добить тех, кого не уложило взрывом, и убрать тех, кого этот самый взрыв привлечет.Он тянет губы в усмешке (почти даже по-доброму ─ улыбается, как, возможно, улыбался бы собственной дочери, что рвалась бы участвовать в каких-нибудь рисковых гонках или же решила заняться парашютным спортом вопреки запретам отца и матери ─ но Энн ему не дочь, и он только может на это сказать себе же ?слава Богу?, потому что он бы не хотел, чтобы его дочь попала под власть такого мудилы, как он), когда слышит слова о желании выйти за пределы Святилища и осмотреть все самостоятельно. И это возможно. Выйти и осмотреть. Он может ее выпустить (разумеется, не без надзора и контроля со стороны того, кому он доверяет и в верности кого уверен больше, чем в верности Энн ─ с ней он вообще ни в чем не уверен), но девчонке он сейчас ничего говорить не будет. Поставит после перед фактом (и его прихоть в ее внешнем виде с чем-то ?девчачьим? или добавит ей шансов на пешую прогулку среди мертвецов, или на всю оставшуюся ее, вряд ли долгую жизнь, он запрет девчонку в прачечной, где она по итогу и загнется). Ниган хочет понаблюдать. Уловить желание свободы, и насколько будет сильно оно в Энн, чтобы наступить на горло своим же принципам, исполняя его мудацкие прихоти. А пока он просто слушает, кивает, отвечает короткими ответами на уточняющие вопросы от девчонки, что рассуждает в десятки раз лучше, чем многие из его бойцов и лейтенантов, выдавая план, что положительно скажется после на безопасности и самого Святилища и других общин, защиту для которых Ниган обещал. И он даже не слишком удивился тому, что где-то среди отребья простых рабочих, сидит дедок, который, наверное, не только сможет своими руками собрать детонаторы из старых радиоприемников, но и соорудит целую бомбу из нихуя (к старикам он всегда присматривался с большей тщательностью, любопытством ─ все эти старики побывали в своих жизнях в том еще пекле, что не удивительно, что большая часть из них могла слепить из говна ядерное оружие). Удивился он если только тому, что старик никак не проявил себя, а ведь мог улучшить свои условия для жизни (или это природная скромность, что в нынешнее время кроме как тупостью не обозвать, или старик уже давно смирился со своей смертью, решив просто дожить то, что осталось, да и сюда, возможно, добрался только потому, что сын, дочь, внук или жена, умоляли его дойти, не сдаваясь и не принимая смерть, как неизбежность, что рано или поздно все равно наступит).Энн наконец-то отрывается от карты, переводя взгляд на Нигана. Стоит прямо, смотрит уверенно, даже не пытаясь скрыть собственный ажиотаж и возбуждение. Черт ее дери, она хочет принимать в этом участие!- Насчет объемов: сейчас, так вот с ходу не скажу. Мне нужно увидеть мост, знать насколько большое стадо, и ?пиздец какое большое? - это не ответ. У страха вообще глаза велики. Может там пятьдесят ходячих, на которых и не стоит добро переводить. Мне нужно знать тип взрывчатки, которая у вас есть. Хотя лучше, конечно, аммиачная селитра. Удобрение. Тут неподалеку ферма была – там этого дерьма завались. Но: не видя объекта, не зная огневой возможности и прочих деталей, наверняка тебе скажет только еблан, который в этом ни хера не сечет и мелет языком наугад. Это как врачебный диагноз по аватарке ставить.Нигану в какой-то мере даже начинает нравиться эта девчонка ─ вот это ее возбужденное состояние, в которое она впадает, когда речь заходит об уничтожении мертвецов. Ниган, стоя рядом и заглядывая в карту, ловит себя на неожиданной мысли, что слишком давно не чувствовал вот такого же возбуждения: того, что вскружит голову, заставит дышать чаще и подарит зуд ладоням от нетерпения, с которым захочется броситься в самое пекло. Теперь он этого себе позволить не может, ведь он отвечает за десятки жизней, что пришли под крышу убежища, созданного им. Ниган прекрасно осознает, что если проявит хоть секундную слабость, в его глотку вцепиться каждый, кому будет не страшно после побороться за власть. Он может казаться самовлюбленным идиотом, но он не тупой. Ниган знает: власть не бесконечна, и когда-нибудь ему придется с ней проститься. Ниган прекрасно осознает, что ответственность, которую он на себя взвалил, когда встал во главе (пусть и не без удовольствия, что испытывает, глядя на то, как люди прогибаются по его прихоти), сразу же отсекла все его потребности в риске и необдуманных поступках (и это потушило в нем огонь, с которым он пробивался через мертвецов, когда выбирался сначала из больницы, где оставил мертвую жену, а после и из города, переполненного мертвецами и через царящий там хаос). Огонь, с которым после добывал себе еду, искал безопасное место для ночлега, смотрел на то, как люди, что к нему прибивались, умирали (не по его вине, по собственной же глупости ─ но именно эта глупость Нигану настопиздила, заставляя стать жестче после с каждым, кто вновь пожелал идти вперед рядом с ним). И вот эта неожиданная мысль рядом с Энн навевает тоску и желание впитать ее огонь, который в ней еще пылает, что он видел и в ее глазах (в этом настойчивом взгляде, который она упорно не отводила, желая как будто что-то доказать или показать, а он лишь не понимает, что именно ─ и не слишком желает понимать). Ему хочется, чтобы она с ним поделилась жизнью, что горячей кровью питает ее сердце, и отключает весь страх перед ним (перед страшным серым волком, что на раз-два проглатывает всех охотников, что к нему осмеливаются приблизиться). И с языка почти готов сорваться вопрос, который жжет кончик языка, что он закусил между своих зубов, продолжая с молчаливым любопытством вслушиваться в рассуждения и предложения, выдвигаемые Энн по уничтожению стаи мертвецов. Она говорит все по делу. Говорит по-умному. Четко. Так, как будто не раз и не два уже делала нечто подобное, и на собственной шкуре знает, что такое быть в центре мертвого стада (и знает, что же это такое ─ горячий адреналин, с которым бурлит внутри вен кровь и стучит пульс в висках). ─ Я передам все твои пожелания по взрывчатке и детонаторам. Старичка найдем, вежливо попросим о помощи.Он отходит от Энн на пару шагов.

─ А стадо действительно большое. Ради пяти десятков мертвых голов я не стал бы стараться. Знаешь ли, я не с начала этого дерьма сижу за этими стенами. Стадо такого объема, которого хватит для того, чтобы с легкостью снести выстроенные стены. Продавить защиту и не оставить после себя и одну живую душу.Для чего он это говорит? Пытается запугать? Ниган уже почуял, что для Энн мертвяки не те враги, которых она боится до усрачки (скорей люди, которых она сторонится, оставаясь одиночкой, пусть и бросилась спасать своих ─ но видимо эти свои все же доказали ей, что за них и не страшно умереть) ─ поэтому нет, он не пытается ее напугать. Не пытается прощупать слабость, в месте которой пойдут трещины, и они позволят увидеть, как девчонка зассыт, ретируясь быстрей, чем дойдет до настоящего дела (языком ведь все мастера чесать). Ниган делится информацией ─ делится, как делился бы с каждым, кого решил отправить на погибель, выполнять работу, что принесет пользу для Святилища, для него самого. Пусть он и любит играть, продавливая человеческую психику, ломая, лепя из нее собственных марионеток после из тех, кто оказался слабей, но и сильных людей он уважает. И в Энн он чувствует силу, принимает эту силу и потешается над ней в тот же момент, чтобы девчонка понимала, что сила силой, но главный здесь все же он, и ей не стоит этого забывать, даже несмотря на то, что он ведет с ней диалог на равных (даже несмотря на то, что он прислушивается к ней, отмечая, что ее помощь действительно необходима и будет полезна). ─ Ты можешь идти. И про рюшечки не забудь, а о местных педофилах можешь не беспокоиться. О них буду беспокоиться я.

Будь на месте Энн Арат или Саймон, он бы предложил выпить вместе с ним, предложил бы посидеть, поболтать (он все же любит болтать, а когда уставший болтать любит еще больше, потому что тогда усталость получается отогнать, не давая телу расслабиться до конца, ведь мозг усиленно думает, вспоминает, о чем-то вступает в спор). Может быть, он бы даже предложил сыграть в шахматы. Но в шахматы он любил играть с Питом, что не умел уступать и обыгрывал Нигана, наплевав на то, что королям принято проигрывать, и Ниган получал от этого колоссальное удовольствие. Только Пит погиб, не сумел выбраться из под завалов рухнувшего домика в чертовом лесу, куда он полез, потому что там когда-то приглядел резную шахматную доску. Ниган чуть не убил после каждого, кто был с ним и не углядел, что пацан полез в этот разваливающийся дом. Пацан. Питер действительно был всего лишь ребенком четырнадцати лет. Он скрипнул зубами, вновь вспоминая о мальчишке, и отвернулся от Энн, отходя от нее к шкафу, в котором стоял алкоголь, оказываясь к ней спиной, чтобы она не смогла рассмотреть на его лице боль, смешанную со злостью. Оказаться к ней спиной вдруг менее страшно, чем показать слабость, с которой искажаются черты лица, выдавая в нем все еще живого человека, который продолжает чувствовать. Он вливает в себя алкоголь со щелчком замка. Оставаясь в одиночестве ─ именно в нем Нигану все еще комфортней. И именно в тишине своего одиночества он все еще может расслышать голос Люсиль, а в тенях увидеть даже ее образ.- Какого хера блять, Энн??

Отойдя подальше от кабинета большого страшного волка, Фрэнк наконец-то срывается (а она-то все ждала, когда его прорвет), впихивая ей в руки что-то очень отвратительно миленькое. Одно в этом мире остается неизменно. ?Мужики – козлы?. Розовенькое, сиреневенькое, цветочки, бантики и даже – ?еб твою мать? - единороги. Вот ведь можно было найти что-то приличное. Девчачье – не значит розовое и в рюшках! Что-нибудь хотя бы женственное. Но нет. Он притаранил ей какую-то адскую смесь Лолиты и персонажей из Незнайки. У кого-то потребность выслужиться перед Ниганом уже на уровне рефлексов. Впрочем, разве шмотки для нее сейчас главная проблема (или вообще проблема)?

– Что ты мать тво. сделала? Настолько сложно было сделать, как я сказал?- Вкус у тебя дерьмо. Хотя с размером угадал.Кривится Энн, держа перед собой платье с единорогами. Ладно. Есть плюс. Оно свободное, не будет движения стеснять. Карманы есть – тоже плюс. А в сочетании с ее берцами вид она будет иметь нелепый. Но раз босс так сказал, то надо! ?Чтоб у него у всех жен месячные синхронизировались!?- Энн!- Что? Я всего лишь ответила на его вопрос. Откуда мне знать, что ему понравится, а что нет. Мне не выдавали инструкций, как общаться с большим боссом. Ты закончил? Мне еще переодеваться и на работу. Мою кучу за меня никто разбирать не будет.- Ты врешь.Он придерживает ее за плечо, чуть сильнее, чем сам хотел бы. Но отпускает, замечая, как она сцепляет зубы. Хотя мог бы и не обращать на это внимание. В конце концов, в иерархической лестнице стоит, куда выше ее. Но Фрэнк вообще-то нормальный парень, который пытается выжить.

– Ты разбираешься в людях куда лучше, чем говоришь. И куда умнее, чем пытаешься показаться. Ты ведь нарочно, да? Нарочно провоцируешь?- Зачем мне вообще что-то объяснять, если все вокруг такие сообразительные?Энн сердито уходит, прижимая к себе кучу дурацкого тряпья. [Засиделась ты тут, котенок. Засиделась] Не нравится ей, когда голос призрака прав.- Все ништяк? У тебя вид такой, как будто ты сейчас кого-то голыми руками придушишь, сестренка. И что за это кукольные шмотки? Ты собираешься главному в жены набиться?

Кори – это пружинистые кудри, которые умудряются занимать собой все пространство (прям как чье-то эго), тысяча слов в секунду и манера говорить нараспев. Кори – это окошко в тот мир, нормальный. Кори – это шанс почувствовать себя простой девчонкой с бытовыми проблемами: цацки, игрушки, мальчишки, шмотки. Конечно, это все не по-настоящему. Никто не зовет ее Аней, она не отзванивается родителям, что у нее все в порядке, а вечером они с Кори не пойдут в кино. Потому что она все еще в Святилище под управлением самовлюбленного мудилы, а за стенами мертвые все так же бродят в поисках живых на ужин.- Упаси меня, дьявол. Куда ж мне с таким рылом в калашный ряд. Нет, мне НАСТОЯТЕЛЬНО посоветовали сменить стиль одежды.Энн любовно складывает свою рубашку и брюки, и с заметно меньшей приязнью переодевается в трижды проклятое платьице.- Кто?- Тот, чьи приказы надо слушать.?Даже если в них нет никакого смысла?.- Оооо. Может все-таки попытаешь свои шансы? Ты такая миленькая, сахарок. И задница у тебя чудесная. Мне даже диета из голодания и бега не помогает особо убрать жир с жопы. Не просто так же он приказал тебе переодеться. Правда, для соблазнения я бы выбрала другой наряд. Но кто знает, вдруг клюнет. Эти белые парни такие странные.Энн пытается себе на секунды представить свои попытки пробиться в заветный для многих баб гарем, но получается паршиво. Она прыскает от смеха, воочию рисую себе рожу Нигана, увидь тот ее попытку сыграть в соблазнительницу.- Спасибо, я пас. Пусть шансом воспользуется более достойная. Сама не хочешь попробовать? Говорила ж, что он ничего такой для белого.- Судя по тому, как от него выходила одна из жен, с агрегатом у него все в порядке. Но я жутко ревнивая. Если мужик мне нравится, он должен быть только моим, не собираюсь его делить с этими тощими воблами.- Ага. Ты бы там всех построила. Окей. Забьем. Не хочу остаток дня представлять себе…эмм…., как кто именно выходил, и думать про...агрегат. Серьезно. Ему просто скучно. И нравится психически ломать людей. Хер с ним – пусть развлекается. Хочет платье – будет ему платье.?И прыжки на одной ножке – лишь бы отъебался. Хочу выбраться – надо играть по местным правилам?. Энн взлохмачивает напряженно волосы, все еще ощущая, как неприятно зудит кожа головы после встречи с Ниганом.

– Кори, сделаешь одолжение?- М?- Подстриги меня. Так чтоб за волосы схватить было трудно.— Возьмете девчонку с собой.— Ниган, нахрен она нам сдалась? Будет только мешаться под ногами.— Возможно, но мне нужно ее проверить. Она не плохо разбирается в теории, пора понять, как ее мозги работают в деле. Да и тем более, лучше уж пусть сдохнет она, чем кто-то из твоих постоянных бойцов.Мэйсон смотрел через плечо Нигана, с которым они стояли на балконе, что выходил на общий двор, с которого просматривалась часть улицы, где под вечер отдыхали рабочие, и среди них была и Энн. Она находилась в обществе какой-то девушки, что по возрасту вряд ли превосходила саму девчонку. Ниган заметил ее наспех остриженную белокурую копну волос сразу же, но внимание на ней заострять не стал, только самодовольно усмехаясь, видя, что она была в той одежде, которую ей притащил Фрэнк.— Если она сдохнет, с моих парней никакого спроса.— Разумеется. Всех взъебу, если она сбежит.Взгляды мужчин встречаются. Мэйсон хмурится, Ниган смотрит почти с безразличием.— Если сдохнет, мне нужен будет ее труп. Или я буду расценивать ее отсутствие среди твоих бойцов как побег, а это уже будет иной разговор. Это ясно?— Надеюсь, если что, тебе будет достаточно и ее головы.— Мне поебать, главное, выполните задачу, проконтролируй, чтобы девка была при вас, и дай ей свободу в работе.Он перебирает пальцами по бите, уложив ее на своих руках, как малого ребенка, развернувшись спиной к перилам и опираясь на них поясницей. Его действительно впечатлили знания девчонки, но языком молоть - это не работать руками, и поэтому Ниган все же решил, что впустую растрачивать ее умения глупо. Он лишь не до конца доверял Энн. Ожидая от нее, что она в любой удобный для нее момент сбежит, и Ниган не был уверен, что ее друг, которого он приказал запереть в карцере на некоторое время, как некое предупреждение для Энн, тот якорь, что заставит ее вернуться. Пусть она и вспахивала все эти недели, тратя почти все баллы лишь на лекарства для мужчины, но у Нигана все еще из головы не ушло то хладнокровие, с которым она приговаривает к смерти.- Че рука забинтована?

Спрашивает Кори, так по-хозяйски схватив ее за руку, будто у нее в обязанности не только кухня входит, но и присмотр за Энн.- Хуйня. Док уже заштопал. Стеклом порезалась.Она отмахивается, возвращая себе свою конечность. Устало, но довольно тянется на жесткой койке. ?Хорошо. Хорошо, мать его?. Наверное, она все-таки чокнутая. Как и сказал Фрэнк: ?Ебнутая ты, блять. Абсолютно ебнутая?. Может и так. Энн в этом плане все устраивает. Пускай ебнутая, но только среди гребаных мертвецов она чувствует себе живее живых. Там – на воле, на свободе, где каждый шаг может стать последним, где даже под кустики нельзя спокойно присесть без оружия наготове – она живет. Здесь – за надежными стенами, под охраной, где есть еда, вода, душ – существует. И то, как какая-то блеклая тень себя настоящей.- Страшно там было?- Да не. Нормально. Спи давай. У тебя смена с утра пораньше.Энн отворачивается к стенке, не желая продолжать разговор о том, как прошла зачистка. Пожалуй, Кори ей действительно нравится. Пожалуй, она немного (на самом деле гораздо больше, чем самой кажется) соскучилась по такому общению (когда можно обсудить не то, где силки расставить или как мертвецов валить, а потрепаться о какой-то херне: какие раньше любили книжки, мальчишки – в любом возрасте – козлы, подо что нравилось танцевать, а где ты научилась стричь и всякое такое). И ей не хочется говорить, что ей не было страшно, что она была на своем месте и чувствовала такой бешеный адреналин и восторг, что, наверное, горы готова была свернуть. Она уверена: Кори не поймет. Не поймет, как можно кайфовать, когда тебя в любую секунду могут разделать на обед. [Это я сделал тебя, котенок] Она кривится, вспоминая его голос, но не может не задумываться: действительно ли под наставлением Ричарда она так изменилась или в ней всегда это сидело, он лишь ножом чуть приоткрыл створки раковины?***- Ждем. Ждем.- Какого хера ты командуешь??- Захлопнись, Мартин! Девчонка дело говорит. На мосту только половина. Ты с оставшейся половиной лично врукопашную пойдешь?Удивительно, но убедившись, что Энн действительно разбирается в том, о чем так бойко трындит, Мэйсон перестал смотреть на нее с неприязнью. Скорее уж со вниманием (?этого мне только не хватало – охуенно тихо сижу!?) и тщательно скрываемым одобрением. Бывший вояка (хотя бывшими они не бывают) сразу разобрался, кто ей руку ставил. Но в душу не лез, лишь спросил про род войск наставника: ?Морпех. Всегда верен? Хороший, должно быть, мужик. Отлично обучил.? О да. Один из лучших. Этот мир многого лишился, потеряв очередного ублюдка. Мог наклепать целую армию психопатов. Тик-ток. Тик-ток. Мертвецов такая орава, что аж дух захватывает. Но не от страха – как оно и должно быть, будь у нее все дома – от предвкушения.- Давай!Она забыла. Забыла все-таки, что там в Святилище в карцере сидит Паоло, и что его дальнейшая судьба целиком и полностью зависит от ее поведения. Поддалась зудящим рукам, вывернувшись из-под бдительного надзора Фрэнка. Схватила первое, что под руку попалось – осколок железной трубы. Порхай, как бабочка. Жаль, как полоумная, на хер, пчела! Кажется, на месте каждого попадавшегося ей мертвеца, Энн представляла себе все тряпки, что ей пришлось перестирать и отжать за время пребывания в Святилище. Иногда вместо мертвого лица представляла себе лицо гребаного Тома. Иногда – Нигана и его злогребучую улыбку на миллион. Ту тупую стерву Аманду, из-за которой погибла Сашка – подруга из танцевальной команды. Но чаще всего она видела Ричарда, и злость только подстегивала, придавала сил сновать между мертвыми юркой бешеной мышью. Она могла продолжать, наверное, пока бы не рухнула без сил, но в какой-то момент ее остановила тяжелая рука на плече. Мэйсон.- Хватит. Мертвые уже окончательно мертвые. Уймись, Энн.Он, кажется, впервые назвал ее по имени, без ?вот эта?, ?вон та?, ?эй девчонка?.

– Брось его. Ну же.В руке длинный, узкий осколок стекла со рваными краями. И кровь, что по нему стекает, ее. Так вот почему так руку щиплет. На секунду Энн думает, что вот он – шанс. Она может воспользоваться стеклом, может успеть! Все еще чувствует, как адреналин гоняет кровь по венам, заставляя ее ощущать себя каким-то непобедимым микро Терминатором. Она может убежать! И на хуй все: Спасителей, Нигана, Святилище! Кори, Паоло…. [Не жди, котенок, действуй!] Из нее будто весь воздух резко выкачивают. Она разжимает руку. От витающего в воздухе запаха начинает кружится голова (или это от недоедания – кто тут скажет наверняка), подкашиваются колени. Она бы и рухнула позорно в пыль, если бы не лапища Мэйсона.-Ты в порядке? Не ранена?

Фрэнк. Вездесущий, чтоб его, Фрэнк, у которого недовольство сменяется беспокойством.- Я в порядке. Вообще лучше всех. Хотите секрет расскажу? Чуть не описалась, когда детонатор с первого раза не сработал. Думала, что ошиблась где-то. Я…. Я в первый, сука, раз собирала СВУ сама. Есть у кого булочка? Или водичка? Блевану щас – так жрать хочется.Она смеется не слишком здоровым, нервным смехом. Переизбыток адреналина ?или я окончательно поехала кукухой.? Фрэнк подхватывает ее так, будто она вообще ни черта не весит. И у нее нет сил даже на то, чтобы спорить и утверждать, что и сама ножками дойдет до машины. Энн прекрасно понимает, что сейчас разве что ползком может передвигаться.- Ебнутая ты, блять, Тинки. Абсолютно ебнутая.***- У меня есть странное подозрение, что жизнь меня вообще ничему не учит. Ага?

Хрипло спрашивает Энн у темноты, старательно выковыривая кирпич из стенки карцера. Чертовски болят сбитые, кровоточащие костяшки; глотку словно все еще сжимают стальные пальцы, и правая щека, куда – пусть и вскользь, но все равно сильно – пришелся удар кулака, горит адским пламенем. Ей бы в пору начать паниковать. Или молиться. Или перебирать воспоминания в голове, чтоб было, о чем приятном задуматься перед смертью (потому что большой парень ей такого проступка точно не спустит – хера с два ей тут кто поможет). Но вместо этого Энн с упорством безумной ковыряет стенку карцера, где еще пару недель тому назад сделала тайник, когда заслужила право передвигаться по фабрике без ежесекундного присмотра. Казалось бы, приложи она еще усилий, ее бы ждала нехеровая такая карьера в Святилище. Да она блять ни на одной из своих подработок (разве что кроме обучения танцам дошколят – мелкие дети ей всегда нравились) так не выкладывалась. Кто знает, может их великолепный лидер соизволил бы сделать ее Спасителем. Элита, мать его! Своя комната, не нужно пахать за баллы. Доступ к оружию и к свободе. Только это очень номинальная свобода. Фальшивая. Марионеточная. ?И Ниган за кукольных дел мастера?. Так что в гробу Энн видела Святилище, Спасителей и Нигана. В те редкие разы, когда ее отпускали на вылазки (под пристальным наблюдением Фрэнка), она понимала, что не останется здесь. Ни за что. У нее и план-то уже был готов как свалить при следующей вылазке наружу. Нужно было только устроить небольшой несчастный случай для Фрэнка, чтоб не смог с ней пойти (убеги она в его дежурство – и Ниган отыграется на парне). Наверное, ей должно было быть наплевать. Паоло в относительной безопасности, а остальные не являются членами ее группы. Но отчего-то не плевать. И долбаный голос призрака разочарованно нудит в ее многострадальной голове о том, что сочувствие ее прикончит. [Я ведь предупреждал, котенок. Не привязывайся к людям. Они приходят, они умирают, ты выживаешь]

– Ты не прав, говна кусок, прикончит меня в итоге не сочувствие, а мой тупой характер.***- Где они, сучка!?

Том налетает на нее взбешенным вихрем. Без всяких прелюдий хватает за плечи и начинает трясти как куклу. А ведь такой хороший вечер был. Вот гуляла она по двору в тишине, дышала свежим воздухом, никого не трогала – ?ну какого же хера все вечно идет по звезде??- Кто?

Энн хлопает глазками, непонимающе мотая головой. ?Сука, все-таки заметил пропажу?. А она надеялась, что этот придурок не обратит внимания на исчезновение часов. Все равно ж толком не носит, заменил на какую-то блестящую подделку под роликс (тоже небось у кого-то из вновь прибывших отобрал).- Все ты понимаешь, сучка! По глазам вижу! Думаешь, не заметил, как ты меня взглядом сверлила, когда увидела на мне часы!

Он продолжает ее трясти, и Энн удивляется собственному хладнокровию. Нужно просто дождаться, чтобы кто-нибудь появился во дворе. Ей нужно еще немного времен. ?Блять. Да где все-то? Фрэнк, Арат, кто-нибудь!?

– Что? Важная для тебя штучка? Парниша подарил, ммм? Или нет-нет. Они ведь чьи-то. Батины? Да? Да! Нету больше бати? Помер? Помер! Потому что ты….- Отъебись!

Она не выдерживает. Не получается, не выходит. Со всей дури засаживает ему тяжелым мыском под колени, заставляя наконец-то отпустить ее.

– Иди ты на хуй, псих! Есть претензии? Пожалуйста, своему папочке! Возможно он даже выслушает тебя! Послушает о том, что маленькая девочка обидела его парня!Здравый смысл требует от нее срочно валить, уходить от злобно пыхтящего зверя. Голыми руками она с ним не справится. А нечто очень темное, мрачное и злое – порой тревожащее своей первобытной яростью – ждет, когда Том сделает свой шаг.- Ты никуда не пойдешь, сука! Нееет! Маленькая девочка кажется решила, что она бессмертная, а? Решила, что можешь творить, что хочешь, и ничего тебе за это не будет? Убила Джерри, а расплатились другие! А ты продолжаешь срать, жрать, дышать и вертеть задницей в своих смешных платьишках!- У тебя претензии к моей заднице или к одежде? А не важно. Это все тоже к Нигану. Главный разбирается, а мы послушно следуем ему приказам.Энн направляется к выходу с внутреннего дворика. Говорит спокойно, а сердце уже колотится как бешеное. Едва-едва пронесло. Пусть Том жалуется Нигану (да и вряд ли пойдет). Хера с два они просто так найдут, где спрятаны часы. Энн идет, но недостаточно быстро.- В твоей же группе был такой мелкий пиздюк, да? Я помню: его и мексикашку тогда парни скрутили, пока не явилась бешеная сука с дымовухой. Мелкий такой, темноволосый, рожа в конопушках.?Его ж там не было? Или был??- И цацка бабская на кожаном шнурке. Коготь или клык.?Зуб. Зуб, тупиздень. Зуб аллигатора. Энджи подарила, а ей он достался от мужа?.- Мы ведь их нашли. Всех-всех нашли. И парнишке твоему – кирдык. Попытался скрыться в толпе ходячих. Они его и пожамкали. Заживо. Ох, блять, слышала бы ты, как он орал. Как заливался. Хочешь я тебе по….Энн не важно, что она в два, а то и в три раза, меньше Тома по всем параметрам. Она налетает на него бешеной лисицей. Метит в челюсть и попадает (кажется, ломая себе в процессе палец). Удар. Еще удар. Она вкладывает в удары всю злость на тех, из-за кого она попала в это блядское Святилище. На Паоло и Микки, которые так тупо попались! На Ричарда, научившего ее выживать и превратившего во что-то, что ее саму иногда пугает. ?Если бы я просто сдохла под тем деревом, на котором он сидел?. На родителей, которые помогли деньгами на билеты в Америку. ?Если бы они просто не пустили меня!? На себя саму! ?Если бы ты просто осталась тогда в полицейском участке, а не сбежала, напуганная взрывами!? Правая сторона лица взрывается болью, когда в нее врезается кулак мужчины (не успей она чуть отклонится – у нее б, пожалуй, башка оторвалась). Но из глаз так и брызнули слезы от неожиданности. Ее растерянности вполне хватило Спасителю, чтоб опрокинуть ее навзничь. От удара об землю перехватывает дыхание. Энн пытается судорожно сделать вдох и сообразить, где вообще что, а ее уже пригвоздило к земле тяжелым телом. ?Ну пиздец. Приплыли?. На шее – капкан из стальных пальцев. В глазах – как оно водится – драматично темнете. ?Господи. Как же нелепо, а?. Энн вслепую шарит рукой по земле….- А может мне тебя сначала отыметь? Хочешь немножко приятного перед..?***- Знаешь, Ричард, ты был прав. Оружием может быть все, что угодно. А сочетание попавшегося под руку камня и острого желания жить вообще смертоносное.Она, наверное, уже и первым ударом его убила. Острой гранью – вот от чего порезы на пальцах – прям в височную долю. Так что, наверное, молотить по лицу Тома не было смысла (но приятно). Зато какое эффектное, наверное, зрелище было для наконец-то появившейся публики. Прям как копы в Голливудских фильмах.Сидят такие полтора метра в веселом платьишке (а дурацкую девчачью одежду она продолжала носить уже из принципа) с окровавленным лицом и с диким воем и криком ?сдохни? молотит уже мертвого Спасителя камнем по лицу. Что-то там орал Фрэнк. Что-то кричала Арат. Но с тела Тома ее стаскивали в четыре руки. Со стороны она, наверное, была похоже на девочку из ?Экзорциста?. Плесни на нее святой водой – точно бы зашипела. О чем-то спорили Фрэнк и Арат. Несколько раз она слышала святое для Святилища ?Ниган?. Потом она вроде всего на пару секунд прикрыла глаза и очухалась уже в карцере.

– Знаешь, что самое смешное? Том ведь наверняка меня просто развел. Никого они не нашли, просто знал, как выглядел парень. Я ж вспомнила голос. Он меня тогда по голове приложил. А я купилась. Вот так. Несколько месяцев коту под хвост. Я так и сдохну в этом гребаном Святилище. Только совсем не хочется. Не здесь. Не так. И ак же, черт возьми, хочется домой.Посвистывание в коридоре. Такое знакомое, пробирающее до печенок посвистывание. ?Ну нет. Нет. Нет. Нет. Хер вам всем в глотку!? Она зажимает в руках нож (позабыв, что в выемке тайника остались отцовские часы), вжавшись в стенку. Готовая в любую секунду оттолкнуться от нее и напасть.Все ведь было нормально (даже нет, не нормально ─ охуенно). Мэйсон чуть ли слюнями не исходил от восторга, описывая Энн в работе, и то, насколько она в момент сражения с мертвецами неуловимая и несдерживаемая. Просил Нигана, чтобы он девчонку с концами прикрепил к его группе, давая ей возможность и дальше выходить за ворота Святилища, стены которого по итогу покинул и Паоло. Последнего Ниган отправил на один из блокпостов (вроде и отпустил, но в тот же момент только еще туже натянул поводок, не позволяя Энн знать, где именно находится ее друг, но давая понять, что с ним может случиться что угодно, если она выкинет какое-нибудь дерьмо). Все было хорошо. ?СУКА, БЛЯДЬ!? ─ все было слишком хорошо. Он должен был все же понять, что все хорошее очень быстро заканчивается и чаще всего после оборачивается в полное дерьмище, от которого не отмыться, старательно натеревшись мылом. Его возглас пролетел по всему коридору, ударяясь об стены и отскакивая как теннисный мячик, заставляя людей разбегаться, прятаться, чтобы только не угодить под тяжелую руку Нигана, что устремился вперед за своим ?блядь?, желая не только его нагнать, но и дать пинка для ускорения, чтобы усилить эффект и, может, на этом коротком ругательстве выместить свою злость, что срывает его тяжелое дыхание, и туманит рассудок.Его выловила Арат, когда он выходил из комнаты своих жен, и без долгих раздумий сообщила о том, что произошло на заднем дворе. Свидетелем чего стала она и с десяток других обитателей фабрики. ─ Какого хуя она вообще шароебилась одна!?

Возмущение не имеет за собой никакого основания, ведь сам дал добро на свободное перемещение Энн по фабрике, позволяя ей выйти за границы, в которые она была заключена по прибытию в Святилище (?и сука, зря!?). Возмущение не имеет за собой никакого основания, но Арат отшатнулась от свирепого возгласа Нигана, как будто он ее ударил, заставляя отлететь к стене, освобождая себе дорогу, чтобы двинуться вперед (куда?). К камерам, куда оттащили девчонку, заперев в карцере. Решили, что так будет лучше, ведь она убила. Решили, что так гнев Нигана пройдет мимо, не задевая никого, кто может оказаться виноват в том, что не досмотрели, не доглядели, не додумались понять, что какой-нибудь из мудил все же может решить на нее напасть, не желая соглашаться с тем, что какая-то выскочка вдруг может стать любимицей - если уж и не самого Нигана, то других командиров. ?Или из-за какого дерьма там это все еще могло произойти??. И где был ебаный Фрэнк, что обязан был быть тенью Энн, и если потребуется, то подтирать девчонке зад, лишь бы она себя же не утопила в унитазе, желая так съебаться из Святилища. И где он лично не доглядел, не досмотрел? И пока идет по коридору, в крыло, где расположены камеры, Ниган пытается понять: а почему ярость такой силы? Откуда такая злость (и капелька страха, что мелькнул, когда Арат только произнесла имя Энн). Ниган не желает признавать того, что девчонка ему просто начала нравиться, и из-за этого он начал за нее в какой-то мере переживать (не хочет признавать, что с неким удовлетворением всякий раз слушал доклады Мэйсона о полезности Энн в бою). Не хочет признавать, что в нем копошиться злость на пацана, которого Энн убила, а ей же… он блядь почти гордится, что она уебала выблядка, который решил на нее напасть. А Ниган уверен, без всякого суда, разбирательств, что именно парень напал на нее, уж никак не наоборот. Лишь не уверен, что не она его намеренно спровоцировала какими-то словами, что удачно ввинтила в брошенные в ее адрес оскорбления.Он остановился в метрах десяти от камеры. Переводя дыхание, Ниган заставляет утихнуть злость. Ведет раскрытой ладонью по лицу, как будто желает смахнуть с него все лишние эмоции и только после этого продолжает свое движение. Ключи сжаты под пальцами (чуть сильней, чем необходимо, сильней, чем, если бы он действительно был спокоен ─ вот этих мелочей в его поведении, движениях, их же так много, мелочей, что с головой выдадут все его эмоции, но читать их почему-то никто и не пытается, чтобы уберечь себя же от неприятностей). Он насвистывает дурацкую мелодию себе под нос (все хорошо ─ вот он, злой серый волк, что пришел сожрать свою добычу). И биту ведь даже держит уже в расслабленных пальцах второй руки, пока открывает дверь от карцера, готовый уже шутить о том, что: ну вот теперь то, пора блевать на его ботинки, а не в ведро, которое он учтиво в этот раз не принес. Он ожидает увидеть забитую в угол девчонку в своем дурацком платье с единорогом, которое она продолжает носить, хотя могла ведь уже давно переодеться (вроде как наряд, не слишком-то подходящий для того, чтобы танцевать среди мертвецов и сносить им бошки). Он ожидал это, но никак не нападения (броска в его сторону маленького тела, что инерцией сносит его с места, заставляя отступить на шаг, путаясь в своих же ногах). Ниган позорно падает на пол. Летит с высоты собственного роста, кажется, меньше, чем должен был бы, но вот головой об бетонный пол ударяется со всей силы (так, что звезды перед глазами и комок блевотины в самом горле). ─ Сука!

Он успевает выругаться, рассредоточенным взглядом находя Энн, которая бросилась на него и снесла, а сейчас взобралась сверху, пытаясь прижать его к полу.─ Слезь с меня, дура!

Она как будто и не соображает. Не слышит. Она действует так, как должен каждый, кто приговорен к смерти. Но ведь он не приговаривал ее к смерти. Он вообще не намерен был никак ее наказывать (серьезно уж точно), хотел только разобраться в причинах, влепить ей несколько подзатыльников и после отправить на какую-нибудь черную работу ─ временно, конечно же. А людям, что ждали бы приговора и нового спектакля, он бы сказал, что мудак, напавший на Энн, сам виноват в собственной смерти, и ни одна тварь не осмелилась бы оспорить его решения.[И все же, она тебе нравится]. Да блядь, она ему нравилась. Не как баба, которую он бы хотел трахать и не разговаривать после этого (хотя, может, он уже в ней даже сумел рассмотреть и то, за что ее могут хотеть мужики). Она ему нравилась своим несносным, боевым характером. Ниган мог представить себе, что вот с ней ему уж точно будет даже приятно сражаться плечом к плечу, что с Энн они смогут вдвоем выжить, если здесь все пойдет по пизде ─ она не была слабой, она была чуть ли не сильней его самого, уж духом точно, или слишком хорошо это показывала, скрывая свою слабость, что тоже является силой. Он пытался ее от себя оттолкнуть. Сбросить. Прижать после своим телом к полу и заставить ее успокоиться. Ниган замечает блеснувшее лезвие ножа и по инерции выставляет руку вперед, не позволяя Энн ударить его в плечо, горло или куда она еще могла метить. По коридору разноситься возглас боли (его боли), с диким рыком, что свистит через сжатые зубы. Эта боль помогает. Отрезвляет. Изгоняет изнутри всю жалость. Сомнения. Желание разобраться со всем миром (сжигает дотла потребность докричаться до Энн, заставляя остановиться). Ниган скидывает девчонку с себя рывком, отбрасывая ее к стене со всей силы. Рука пульсирует болью (кровь затекает за рукав кожанки, стекает по пальцам). Он перехватывает вновь ее руку с ножом, сжимая на запястье пальцы до хруста в девчачьих костях, не раздумывая над тем, что может сломать руку. Отбрасывает нож в сторону. Забывает о собственной бите, что выронил, когда падал, снесенный идиоткой, решившей, что сможет справиться с ним в одиночку. ─ Успокойся, дура! ─ он наваливается, прижимая Энн к полу. И массы его тела хватает на то, чтобы она полностью растворилась под ним, чтобы тяжесть его тела сдавила ей грудную клетку, не позволяя дышать. Ниган бы улыбнулся (усмехнулся) ядовитой улыбкой, смотря на Энн сверху, только никакого чувство удовлетворения не испытывает. Как будто и не победил (не жалеет только, что в коридоре они все еще одни, никто не спешит на шум драки, и у Нигана все еще есть возможность сделать вид, что ничего и не было ─ Энн просто ответит перед ним лично, ведь нападение так просто не простит, но и наказывать за него прилюдно он так же не станет, как и за убийство). ЧЕРТ. Ему все же нравится эта девчонка с ее несносным характером.Кажется, в определенный момент у Энн отключились мозги. Разум уполз в тихий, темный уголок. Остались лишь одни инстинкты. Она четко помнит, как услышала знакомое посвистывание, как почувствовала дрожь по коже. И помнит, как оттолкнулась от стены, выскочила вперед как разжавшаяся пружина, умудрившись сбить Нигана с ног. А дальше? Дальше: набор разрозненных кадров. Он вроде бы что-то говорил, а она пыхтела как хомяк под дозой. Точно помнит, как нож прошел сквозь ладонь мужчины и обратно. Тихо вскрикнула, когда на запястье сжались тиски, а потом…. Вроде бы она распластанной, приготовленной к препарированию лягушкой лежала на полу, пытаясь хоть как-то двинуться под тяжелым телом. Где-то посреди слепой ярости билась вполне себе адекватная мысль "он не старается мне так уж навредить", но команды успокоиться и перестать дергаться ее тело от мозга не получило. Она зажмурилась в ожидании то ли удара, то ли еще чего. Дышать стало еще тяжелее, а потом. Внезапная свобода.- Вставай. Живее.Энн помотала головой в попытках осознать, какого хера происходит. Наверное, когда Ниган отшвырнул ее к стене, она стукнулась головой, и теперь у нее галлюцинации. Не может такого быть, чтобы Фрэнки – преданный и верный солдат Святилища – вырубил Нигана, а теперь тащит тело славного лидера в карцер. Наверное, она действительно стукнулась головой. Или спит. Или потеряла сознание, когда Том начал ее душит и теперь…- Живо, мать твою!

Или это все происходит на самом деле. Фрэнк рывком вздернул ее на ноги за руку (ту самую руку, которую только что сжимал Ниган; ту самую руку, на которой поврежденный палец), и боль отрезвила. Боль вернула ее обратно, запустила необходимые процессы в мозгах. Она встряхнулась, подобрала окровавленный нож (потешив себя мыслью о том, что небось ни одна из женушек Нигана не может похвастаться тем, что "проникла" в их общего мужа) и приготовилась бежать.– Не надо. Никакого бега. Не нужно привлекать внимание. Идем быстро, но спокойно по своим делам. Просто иди за мной.То ли никто особо не распространялся о ее проступке, то ли им охерительно повезло не нарваться ни на кого любопытного (по крайней мере внимания ни них не обращали). И не встретили никого из лейтенантов. Такая удача, конечно, заставляет задуматься. Например, о том, в какой ответственный момент госпожа фортуна внезапно начнет смотреть в другую сторону и лишит своего покровительства.- Ты ведь понимаешь, что не сможешь остаться?

Энн первая не выдержала напряженного молчания. Она не понимала, за каким чертом Фрэнк так рисковал, чтобы теперь делать вид, что ведет ее на эшафот? Как ему вообще подобная мысль взбрела в голову? С этим его ?Я Ниган?, ?я забочусь обо всех в Святилище?. Разве она не угроза его любимому обществу? На доли секунды мелькнула с кривой улыбкой мысль: у Фрэнка поехала крыша, и он жаждет правосудия – пристрелит на заднем дворе как больную бешенством собаку. Но она знает Фрэнка. Нет, дело в другом. Только в чем?- Да.Просто ?да?. Вот так. Без лишних подробностей. Она прекрасно осознавала, что не время для задушевных разговоров. ?Но зачем??? Вопрос кусался. Она так долго продумывала план побега, в котором Фрэнк не огребет по первой число, а тут он сам бросился под пули. Точнее на Нигана.- За каким хреном ты…- Тебе здесь не место. Тихо. Пришли. Смотри по сторонам. Обычно здесь никого не бывает, но…Но удача не может сопутствовать вечно. ?А ведь могла бы хоть минут пять побыть на нашей стороны!? Мэйсон придавил окурок мыском ботинка и бросил хмурый взгляд в сторону Энн. Наверное, она ему нравилась. После удачного устранения стада на мосту он обращался к ней по имени, и благодаря его рекомендациям, у нее появлялась возможность участвовать в вылазках, и хоть одной ноздрей вдохнуть свободы (пока не дернули поводок).Но судя по взгляду он в курсе, что произошло между Энн и Томом. В курсе и не одобрял. ?Угу. А что бы ты сделал, если бы тебя начала душить стокилограммовая туша с личными претензиями??

- Она ведь должна быть в карцере.- Она там и была.Фрэнк ощутимо сжал Энн за локоть, чтоб она подыграла ему и не вздумала ляпнуть ничего лишнего. Энн старалась не думать о том, какой это на ней по счету за сегодня будет синяк. Паршиво постоянно влипать в неприятности и иметь нежную кожу.

– Мне разрешили ее вывести: подышать свежим воздухом все такое. Видимо, все не так хреново.Он не верит ему. ?Да и Фрэнк не умеет врать?, – она заметила насмешливо-отеческий взгляд Мэйсона, почувствовала напряжение Фрэнка. [Все правильно, котенок. Не вини себя. Ты выживаешь. Любые средства подойдут]. До желанной свободы рукой подать. Вернее – через стену перемахнуть. Всего лишь нужно потянуться к кобуре Фрэнка.- Ну постою с вами. Выкурю еще одну. Говорят, что никотин убивает, но лично я думаю, что человека убивает собственная тупость. Как думаешь, Фрэнк? Энн? Есть мысли?Она бежит. Бежит как можно быстрее, с силой отталкиваясь от земли. Энн не думает о том, что оставила позади. Она смотрит вперед, она глубоко втягивает носом воздух. Она улыбается. Она не думает о том, что будет с Фрэнком. Он ведь пытался уговорить Мэйсона уйти. Пытался по-хорошему. Не вышло. ?Пацан, я понимаю, что влюбленность заставляет творить всякую хуйню, но пока здесь нас только трое, подумай хорошенько: оно того стоит??. Она не думает о том, что Фрэнк выстрелил в колено Мэйсону. Она сильно сомневается, что дело только в ней. Но когда Фрэнк поторапливал ее и помогал перебраться через забор, она молчала, не спорила и – в кои-то веки – выполняла его указания. Он повторял сквозь зубы, как на редкость идиотскую мантру, что ей здесь не место. Энн бежит. Она понимает, что никогда больше не увидит парня, который подписал себе смертный приговор. Но…сначала надо убраться подальше. ?Об остальном я подумаю завтра?. Энн бежит.?Бежать, бежать, бежать – не останавливаться?. Энн бежит так, словно от этого зависит ее жизнь – впрочем, а разве не так? Другое дело, что страха из-за погони она не ощущает. Ею движет дикий, животный восторг. Свобода. Она наконец-то на свободе, и ей не нужно возвращаться. ?Хера с два, я вернусь!? И не важно, что уже слышны голоса ее преследователей. Энн бежит и улыбается, потому что: ?Свобода!? Наверное, с ней что-то непоправимо не так: то, что Ричард сломал, срослось неправильно. Она должна испытывать ужас, потому что весьма красочно представляет, что с ней будет, если ее вернут в Святилище. Она должна бояться того, что у нее с собой ни черта нет: ни оружия (помимо ножа), ни припасов (которые она так старательно ныкала по всему зданию фабрики, но как оно обычно и бывает: все планы пошли по известному месту). Черт, да она все еще одета в идиотское платье с единорогом (хорошо хоть из любимых берцев никогда не вылазит). И все же Энн ни черта такого не чувствует: ни страха, ни ужаса, ни паники. Только почти (почти?) что безумный восторг. [А я всегда знал, что в тебе это есть, котенок]Под ногами то и дело попадаются ямы, камни, коряги, и Энн лишь чудом умудряется не споткнуться в лучших традициях ужастиков (когда убегающая от монстра жертва и на ровном месте падает, ну и далее показывается ее незавидная участь). Повезло еще, что небо чистое, и луна светит ярко. Она сворачивает в самый бурелом – на вид непролазный, - но для нее – мелкой и шустрой – там есть, где развернуться.Ветки хлещут по голому лицу, царапают руки и колени, но это только подзадоривает. Как и раздраженные голоса, одаривающие ее не самыми лестными эпитетами. ?Ой, как мило: меня ищут. Пусть и с намерениями ооочень далекими от дружелюбных. Ну давайте, уроды, попробуйте: ?спасите? меня!? Из бурелома дальше: зайцем скачет между деревьев, и не думая устроить привал, хотя сердце уже где-то в глотке. Нужно максимально разорвать расстояние, а там она уже что-нибудь придумает. Энн бежит, и в голове ветер. Она не думает об оставленных позади надежных стенах, еде (а на баллы с новой работой удавалось неплохо затариться), теплой воде. Она не думает об оставленных позади людях: о Фрэнке, Кори, Паоло, о старике Парсоне, собравшим тот самый детонатор. Она даже не думает о том, как и где ей искать остальных из ее группы (если, конечно, это все еще ?ее? группа). Энн бежит.-Suka!Она ругается сквозь зубы, притаившись в кустах колючих кустах. За – сколько она уже бежит? то ли пару часов, то ли несколько минут, или прошел день?– время гонки она стала похожа на драную кошку, закаленную в уличных боях. В волосах листики, насекомые и прочий мелкий мусор; лицо, руки – исцарапаны; палец, который она повредила о каменное лицо Тома, уже не ?наверное?, а точно сломан – опух, как пчелой укушенный. Зато после того как она все-таки оступилась и свалилась в невысохшую лужу, платье превратилось в почти что камуфляжное (?угу, я прям Арни в лесу Хищников. Нано Арни!?). Капли пота чертят дорожки на потемневшей от пыли и грязи коже. Энн пытается отдышаться, раз уж выпала такая возможность, подаренная мертвыми. Мертвые ее пугают куда меньше живых. Тупые, неуклюжие. Но одно дело, когда их три-четыре. Ну пять. Ладно, с некучным десятком гнильцов - в хороший день (то есть, будучи сытой, не потратив уйму сил на бег по пересеченной местности), без снаряги и с одним лишь ножом – она в одиночку справится. Здесь – явно больше десяти. Они, конечно, в основном не кучкуются (один вот дожирает нечто, напоминающее тушку средних размеров грызуна; прям перед ней вообще половина туловища ползет – спасибо и на этом – в противоположную сторону). Бредут туда-сюда на крики Спасителей, которые эхо гоняет по лесу. Можно рискнуть и попробовать прорваться. ?Знать бы еще, что проскользнув через это шайку-лейку, не нарвусь впереди на настоящее стадо?. Рискнуть-то можно, а стоит? Энн с сожалением качает головой, понимания, что ей нужен отдых. Не полторы минуты кое-как восстановиться дыхание, а хотя бы полчаса. ?Да-да, почему бы и не поваляться в лесу, кишащим мертвыми и живыми. И главное все заодно и жаждут моей смерти.? Энн выдыхает, задирая подбородок к небу. Ее взгляд падает вправо, на раскидистый дуб с густой кроной. Вариант.Так странно, но Энн даже рада видеть под собой знакомую макушку (больше она рада только тому, что чуть пошевелившись, наконец-то начала чувствовать отсиженную задницу). Знакомая кожаная куртка, бита на плече. В голове мелькает несвоевременная мысль о том, что она так и не узнала, за каким лешим Ниган таскается с этой злосчастной битой. Люсиль – это ведь не просто так. Да, Энн в курсе, что мальчики (впрочем, как и девочки) любят давать имя своим любимым игрушкам. У нее и папа свой старенький хундай ласковой называл Хуюшей. ?Хуюша, ласточка моя. Ну давай сейчас без капризов?. Но Люсиль…. ?Люсиль? всегда казалась Энн чем-то слишком личным. Сестра, жена. А может ребенок? Хотя какая разница? У нее нет времени выяснять, так что гештальт останется незакрытым. Она сомневается, что они когда-нибудь еще встретятся. Энн наблюдает за Ниганом, которого нисколько не смущают гулящие поблизости мертвецы. Наоборот, он словно ждет, когда они пойдут навстречу. Наверх он и не смотрит. Выжившие привыкли к двум типам опасностей: такие же выжившие и вечно голодные трупаки. Про мертвых птиц-убийц никто вроде не слышал - смысл задирать голову кверху? Энн вполне может подождать, пока лидер Спасителей свалит. Не такая уж и паршивая мысль дождаться утра на дереве, когда наверняка видно, что перепрыгиваешь через корягу, а не через сморщенную кисть, готовую ухватить тебя за ногу. ?Ну давай, шеф, пиздуй. Тебя гарем твой наверняка заждался?. Ее внимание привлекает мелькнувшая рукоять пистолета, а дальнейшая мысль формируется автоматически. Пистолет — не лучшее оружие среди тех, кто очень бурно реагирует на шум. Да и в целом огнестрельное оружие самой Энн не пришлось по вкусу. Но все же лучше, чем один единственный нож. Потому что последний отлично справляется с мертвыми. А вот с живыми…. ?Наверное, он сильно жалеет, что оставил мне жизнь тогда. Что ж, как говорится: Бог любит троицу?.Он все-таки успел дернуться на шум хрустнувшей ветки, но гравитация оказалась быстрей его реакции. Энн свалилась на Нигана сверху как пума (окей, как котенок пумы). Пару царапин на лице, прыжок, кувырок, и дуло пистолета направлено во все еще привлекательное лицо лидера Спасителей. Уж кто бы пригодился в рекламе ?жажда — ничто, имидж — все?, так это он. Заинтересовавшиеся подозрительным хрустом мертвецы развернулись в их сторону.— Прости, шеф. Но я не вернусь обратно.Ей даже слегка жалко того располовиненного бедолагу, который так старательно полз в противоположную сторону. Все труды насморку. Дуло едва заметно — но все-таки заметно для Нигана — дрожит. Энн бы списала все на усталость, но дело в том, что:

— Думаешь, я не убью тебя?

?Логичнее же убить?. Но ей не хочется его убивать. [Он опасен, котенок. Спусти курок осторожности ради] По сути ей лично Ниган ничего не сделал. Покалечил человека Королевства? Тот сам виноват. Не хер ввязываться в сомнительную авантюру, которую тебе предлагает едва знакомый человек. Месть за Паоло? Она, конечно, не раздробила ему руку, но уверена, что этой рукой Ниган не сможет дрочить еще долго — здесь они, можно сказать, рассчитались. Ну называл он ее ребенком, разок заальфачил, дернув за волосы? И что? Отчего-то ей кажется, что Святилище без своего стиляги-лидера очень быстро загнется. Да-да: ей не должно быть до этого дела. Допустим, помрут люди, которых она знает. Помрут люди, которых она не знает. И что? Все же там будем. Только вот слова Криса она не забыла: ?Мы сражаемся с мертвыми. Не с живыми?. Поэтому она не сбежала от этой группы, поэтому остановилась. Они дали ей цель.— Ты прав. Я же тупой ребенок.На одну секунду она опускает пистолет (кажется, она собирается сдаться), а в следующую — стреляет. Недостаточно близко, чтобы задеть причесон Нигана хотя бы по касательной. Но достаточно близко, чтобы оглушить. ?Ты нормальный. Для мудака?, — но об этом откровении лидер Спасителей никогда не узнает.Энн бежит.