Глава 16: Кит (2/2)
В то же самое время вельботы Полларда и Джоя почти скрылись из виду – капитана быстро тащил на лине довольно крупный самец, а Джой умудрился вступить в схватку с самкой, которая норовила натянуть линь посильнее, уходя глубоко на дно. Никто из них не мог обернуться, чтобы посмотреть, как там дела у мистера Чейза, хотя Полларда и терзало жгучее желание вернуться к кораблю. Ветер свистел у него в ушах, не давая сосредоточиться, и древко гарпуна едва не шло трещинами от того, как крепко капитан сжимал его в побелевших пальцах.
Команда Чейза с трудом втащила поврежденную лодку на корабль; пробоина была так внушительна, что не было никакого варианта, кроме как прибить ко дну вельбота заплатку из парусины. Кто-то из матросов предложил взять другую, запасную лодку, но Чейз с каким-то яростным упрямством отказался, едва не кинувшись на него с кулаками. Он сам перевернул вельбот днищем вверх, хмурясь, торопясь и ругаясь сквозь зубы – его молоток гулко стучал по дну, загоняя в доски крупные, неровные гвозди. Все с нетерпением и тревогой смотрели на своего командира, сосредоточенно чинившего пробоину, и никому не приходило в голову предложить Чейзу свою помощь – все были слишком ошеломлены, чтобы думать своей головой. Никерсон пытался рассмотреть вдалеке лодки капитана и второго помощника, но безуспешно – волны, поднятые порывистым, холодным ветром, скрывали от глаз их крошечные вельботы, затерявшиеся в море.
А Чейз все стучал молотком, с каждым ударом будто причиняя немалую боль и себе самому. Он не мог думать о ките – не мог даже вовремя увести лодку, чтобы уберечь ее от удара, не мог бросить гарпун с прежней силой. Все его мысли то и дело возвращались к Полларду: даже сейчас, остервенело заколачивая гвозди в скрипящие доски, он не мог перестать думать о том, что делает Джордж. Чейз, стиснув зубы от отвращения к самому себе, от непонимания того, что с ним творится, все равно продолжал думать о Полларде, и только чувство долга и злоба мешали ему поднять голову, чтобы, подобно Никерсону, с тревогой высматривать в море маленький, утлый вельбот капитана.
Поэтому, когда весь корабль содрогнулся от первого удара, Чейз даже не удивился – ему почудилось, что это лишь его тело дрожит от того самого, едва сдерживаемого желания. И только по застывшим от ужаса лицам своих матросов он понял, что в “Эссекс” со страшной силой в самом деле что-то ударило.За первым ударом последовал второй – более сильный, более мощный. Что-то по правому борту будто пыталось раз за разом пробить тяжелую обшивку корабля. Кто-то из команды, не сумев удержать своего любопытства, полез наверх, высматривая нечто, что наносило кораблю такие сильные удары. Чейз же, в замешательстве занеся руку с зажатым в ней молотком прямо над вельботом, изо всех сил вслушивался: ему показалось, что помимо ударов он слышит и глухой всплеск – именно так звучит кит, в ярости бьющий хвостом по воде.
– Мистер Чейз, взгляните! – в ужасе закричало сразу несколько голосов. Он бросил молоток на палубу, подбегая к самому борту, и его сил едва хватило на то, чтобы заставить себя не вскрикнуть от ужаса.
Это был кит. Огромный кашалот-альбинос, длиной около восьмидесяти пяти футов. Он был к ним так близко, что все могли видеть его гигантскую, покрытую шрамами голову. Этот кит был не просто огромным – он вел себя странно, выказывая непонятную для этого животного расчетливость. Он плыл рядом с кораблем, время от времени пуская фонтаны, и будто наблюдал за в ужасе столпившимися людьми. Спустя пару минут после первого удара, кит будто бы снова очнулся от раздумий – он стал быстро разгоняться, яростно раскачивая хвостом, вспенивая вокруг себя воду. Чейз в ужасе смотрел на него, понимая, что кит идет прямиком на корабль, и столкновения им не удастся избежать никоим образом. Вцепившись пальцами в ванты, он хрипло прокричал:– Кто-нибудь, лево руля!Но никто не смог даже шелохнуться.
Кит протаранил корабль прямо у фор-русленя. “Эссекс” содрогнулся, будто налетел на скалу. Все попадали с ног, крича и в страхе хватаясь за все, что попадалось под руку. Чейз едва удержался на ногах, чувствуя, как сердце готовится вот-вот выскочить из груди, а все тело затапливает удушливая волна ужаса вперемешку с недоумением. Он словно оцепенел, не в состоянии даже назвать своего имени.
Кит тем временем поднырнул под корабль и выбил головой фальшкиль – затем он вынырнул у кормы, отплыл, хорошенько разгоняясь снова, и понесся навстречу кораблю, клацая челюстями и взбивая хвостом плотную пену.
Огромную, иссеченную шрамами голову, наполовину скрытую под водой, которую Чейз увидел в то мгновение, он запомнил на всю жизнь. С треском ломающегося дерева кит ударил корабль слева, чуть пониже якоря, и судно вдруг замерло, остановленное исполинской китовой тушей. С жутким треском надломились мачты, сшибая все на своем пути, и люди, охваченные ужасом, едва успевали спасаться из-под валящихся на палубу обломков. “Эссекс” стенал, словно раненое животное, и сквозь пелену оцепенения и страха Чейз слышал чьи-то крики – вода, вопили матросы, вода заливает трюмы, заливает все нижние отсеки корабля. Чейз не сразу понял, что это значит – корабль неизбежно потонет, и он никак не может этому помешать. Кит, последний раз ударив жалко треснувшую обшивку корабля, уплыл прочь, исчезая в темных океанских водах, как злое видение, призванное преследовать всю команду “Эссекса” до конца жизни.
Поллард, не выдержав собственных мыслей о Чейзе, не дававших ему сосредоточиться на поимке кита, обернулся, с тревогой всматриваясь в океан – нигде не было видно вельбота Чейза. Джордж взглянул чуть правее, туда, где ожидал увидеть корабль – но вместо него он увидел только часть корпуса, остававшегося над водой, и сломанные, жалкие мачты, запутавшиеся в такелаже. Капитан глухо, отчаянно вскрикнул, бледнея, как мертвец, и на какую-то удивительно долгую, мучительную секунду команда в ужасе смотрела на него, а не на “Эссекс”, не понимая толком, что же случилось.
– Рубите линь, – произнес Поллард помертвевшими губами, – гребите к кораблю.