Глава 9: Книга Иова (1/2)
Первая неделя января 1820 годаПока Чейз раздевал капитана – уверенно, почти властно, на этот раз даже неторопливо – тот молчал, тяжело дыша, и не позволяя себе думать. Мысли, дай им волю, затопили бы его голову, не позволив целиком отдаться такому новому, неожиданно приятному ощущению легкости. Джордж будто бы разом снял со своих плеч весь груз неуверенности, сомнений, ответственности и с облегчением бросил его, как мертвого, за борт, зашив в собственную койку, за неимением лучшего гроба. Чейз трогал его небрежно, но обстоятельно, проводя горячими сухими ладонями по бокам, задирая рубаху, комкая ее ворот у самой шеи Полларда, красневшей неловко, пятнами; он засовывал руки в штаны, уверенно кладя их на ягодицы и притягивая Полларда ближе к себе, встрепанного, запыхавшегося и молчаливого.
В тот, первый раз, они оба скорее выясняли отношения, весьма неудачным образом придя к единственно верному решению – теперь же Чейз знал, носом чуял, как Поллард смирен и готов ко всему, чего только он, Оуэн, пожелает. Казалось, что капитан весь пропах этим, и его одежда, и волосы, и сама кожа, покрывавшаяся мурашками от грубоватых, но аккуратных прикосновений Чейза. Поллард поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как тот улыбается, едва ли не плотоядно, обнажая в усмешке неровные клыки; Чейз тут же подхватил его подмышками, сдергивая наконец рубаху, и отступил на шаг, любуясь.Капитан, в одних штанах, дрожащий и неподвижный в свете одинокой, дрожащей свечи, смотревший из-под ресниц, был словно сошедшим на эту грешную землю прямиком из какого-нибудь особенно неуместного сна, которых Чейз на своем веку немало перевидал. Ему, еще гарпунеру, Поллард снился по-разному, но пока однажды он не проснулся в холодном поту, едва успев убрать руку с приятно ноющего паха – до этого времени Чейз не был уверен ни в чем. Какая-то часть его все еще не могла поверить в то, что теперь, спустя столько лет, происходило прямо перед его глазами.
- Подойдите, капитан, - хрипло произнес Чейз, чтобы избавиться от этого чувства. Поллард прикусил губу, будто размышляя, стоит ли подчиняться, но потом шагнул, неуверенно и слишком торопливо, протягивая руку к шее Чейза. Тот увернулся, хмыкнув, и мысленно понадеялся, что еще не совсем выжил из ума.
- Капитан, знаете, о чем я думал? – пространно спросил он, водя большим пальцем по скуле Полларда, небрежно задевая иногда губы.
- Нет, - сдавленно ответил тот, просто чтобы что-то сказать. Чейз на секунду прикрыл глаза, полагаясь только на свои обоняние и осязание. От Полларда почти буквально несло жаром, пахло мягко и чуть терпко, и Чейз, как пес, принюхался, втягивая ноздрями воздух. Мягкие, подрагивающие губы под его пальцами изогнулись в почти машинальной горестной ухмылке.- О том, что вы не позволите подобному случиться всего лишь один раз, - произнес Чейз, наконец открывая глаза. Поллард посмотрел на него долгим, пристальным взглядом, оглядывая с головы до пят, будто желая удостовериться, Чейз перед ним, или всего лишь ночное видение, пришедшее снова мучить его. Джордж вспомнил, как давным-давно, когда он только поступил на ?Эссекс?, ему первым предложили выбрать себе в команду гарпунера, и он не раздумывая указал на мистера Чейза: почему, он вряд ли смог бы себе объяснить. Можно было бы сказать самому себе, что этот молодой гарпунер силен, явно подкован в своем ремесле, и, главное, молод и не так далек от него, как угрюмый мистер Джексон и огромный молчаливый Фау – но Поллард потом понял, почему не раздумывая указал именно на него. Ему казалось, что ранее так же бессердечно кто-то указал ему на самого Чейза, не оставляя иного выбора, кроме как подчиниться, принимая на себя все страдания, которые его квакерская натура могла ему обеспечить.
Поллард молча отступил назад, вглубь комнаты, невольно вынуждая Чейза шагнуть следом. Он безмолвно опустился на колени у собственной кровати, оглянулся через плечо на застывшую фигуру Чейза, и уперся руками в матрас, низко опуская голову. Время будто остановилось, замерев у самого порога, и Джордж почти не слышал ничего, кроме оглушительного стука крови в висках. Чейз тяжело опустился на колени позади, кладя ладони на напряженную поясницу, почти лаская провел ими вниз, подцепляя пальцами край штанов. Поллард уперся лбом в скрещенные руки, предпринимая последнюю попытку изгнать из головы все мысли – они упорно цеплялись за обрывки воспоминаний, будто понуждая Полларда вскочить, одеться, выставить Чейза прочь и больше никогда не пускать его к себе. Желание это было так велико, что он тихо застонал, до боли вжимаясь лбом в собственные руки; однако, Чейз не дал ему сделать ничего из этого.Он быстро притянул Полларда к себе вплотную, приспуская его штаны, оглаживая ладонями ягодицы и чуть процарапывая ногтями длинные красные полосы. Почти рыкнув от удовольствия, Чейз коленом расставил ноги капитана пошире, насколько позволяла одежда, смачно сплюнул на пальцы и провел ими меж ягодиц, получая в ответ глухой стон. Злоба, с которой он в прошлый раз насаживал Полларда на себя, в этот раз безмолвствовала, уступив место грубоватой, но нежной похоти -Чейз был весь таков, прост, но искренен, пусть даже с самим собой. Он довольно хмыкнул, похлопал Полларда по ягодице, наклоняясь ниже, к самому его лицу.- Никуда не уходите, - произнес он шутливо, и, чтобы не мелочиться, разом принес всю лампу с капитанского стола. Поставив ее на пол, рядом с кроватью, Чейз снял верхушку, запустив пальцы в жир, и мазнул ими между ягодиц, впрочем, не стараясь даже попасть, куда нужно. Повинуясь какому-то сиюминутному порыву, он поднял лампу повыше, и вылил жир на спину Полларда – тот потек по пояснице, по бокам, капая на пол. Чейз собрал пальцами, что успел, размазал по ладоням, по всему телу Полларда, с удовлетворением слушая, как тот почти скулит, вздрагивая. Руки теперь мягко скользили по коже, оставляя жирные, масляные следы. Чейз раздвинул пальцами ягодицы, чуть надавливая, и протолкнул один внутрь, погружая его почти целиком до упора.
- Не хочу церемониться, - откровенно сказал он, сразу добавляя второй, прокручивая их внутри, чувствуя, как по рукам на бедра Полларда течет жир, пачкая все вокруг.
- Так не церемоньтесь, - неожиданно тихо произнес тот. Его голос звучал так, что Чейз едва удержался от дрожи, торопливо проталкивая внутрь третий палец. Его другая ладонь соскальзывала с бедра Полларда, не давая удержать его – он слегка подавался навстречу, все еще не поднимая головы, будто боясь открыть глаза. Чейз решительно протянул руку дальше, сгребая капитана за волосы на затылке, пачкая их жиром тоже, и в ту же секунду мягко, плавно вошел в него до упора, не смазывая член – жира было так много, что в том не было нужды. Поллард вскинул голову, беззвучно вскрикнув, и, повинуясь сильной руке, крепко державшей его, выгнул шею.Чейз подхватил Полларда под животом, не давая вырваться или рухнуть вниз, и стал размеренно, почти лениво вбиваться в него, слушая, как с каждым разом тот стонет все отчетливее, безуспешно пытаясь замолчать. Тонкие стены между каютами капитана и его помощников для Чейза были чем-то, о чем он сейчас беспокоился в последнюю очередь, поэтому, когда Поллард в очередной раз подавился собственным стоном, на ягодицы тут же опустился ощутимый шлепок, заставивший его хрипло вскрикнуть. Чейз перехватил Полларда поудобнее, вбиваясь чуть сильнее, уперся коленом в пол и потянулся вперед – уткнуться в слипшиеся от жира и пота волосы, прикусить за загривок и шепнуть, едва выговаривая слова:- Мне кажется, вы обойдетесь и без моей помощи.Поллард почти зарычал, стремительно опуская одну руку вниз – но Чейз перехватил ее играючи, вернул на место, и прижал, для верности, собственной ладонью.- Я сказал, вы обойдетесь без помощи, - произнес он почти с садистским удовольствием, вбиваясь в чужое тело быстро и грубо, чуть меняя угол, удерживая Полларда почти распластанным под собой; если бы не рука, крепко прижимавшая его за живот, тот бы давно рухнул на пол, увлекая Чейза за собой.
- Я не… - хрипло произнес Поллард, давясь стоном, сжимая руки в кулаки так, что побелели костяшки. Чейз прикусил его за загривок еще раз, не разжимая зубов, и буквально тряхнул, прежде чем почувствовал, что тот лихорадочно вздрагивает, молча пачкая пол собственной спермой. Поллард разом обмяк, опустил руки, упираясь щекой в кровать, и Чейз подхватил его обеими руками, обнимая, с трудом скользя жирными ладонями по всему телу. Он кончил через пару движений, едва успев выйти, и зажал свой член в кулаке, зажмурившись и тихо постанывая сквозь зубы.
Поллард, все еще плохо соображая, что происходит, закинул ногу на кровать, обессиленно вполз на нее, вздрагивая всем телом, и крепко закрыл глаза. Свеча, покачнувшись от ветра, едва не погасла, но Чейзу все-таки пришлось идти задувать ее.- Подвиньтесь, капитан, - грубовато попросил он, вернувшись, и подвинул Полларда к краю, едва уместившись рядом на узкой койке. В темноте, разбавленной лишь тусклым лунным светом из небольшого окошка, лицо Полларда было почти умиротворенным, и Чейз, натянув на них влажную простыню, быстро провалился в сон.Сам Поллард лежал без сна, только через час открыв глаза и глядя прямо перед собой в густую ночную темноту. Все те мысли, которые он так долго гнал от себя прочь, разом вернулись, принося ему еще большие мучения оттого, что рядом сном праведника спал Чейз.
В южных широтах море было несравнимо более спокойным, чем на безлюдной оконечности мыса Горн. ?Эссекс? тихо качало на волнах, будто диковинную исполинскую птицу, присевшую отдохнуть на безбрежную гладь океана. Ночью, когда на палубе оставалась лишь горстка вахтенных, за неимением иного дела переговаривавшаяся вполголоса, корабль погружался в темноту и тишину, нарушаемые только мельканием одиноких ламп, которые кто-нибудь выносил на палубу себе в помощь, чтобы при ее тусклом свете вырезать на деревяшке или китовой кости незамысловатый узор. Никерсон сладко спал, прикорнув у бочонка с линем, подложив под голову свою потасканную куртку.- Как у вас, мистер Чаппел, продвигается? – с любопытством спросил Лоуренс, склоняясь над закусившим губу Томасом: тот вырезал на круглой, длинной деревяшке скособоченный, но упорно цеплявшийся за берег домишко, который, казалось, не вместил бы в себя и одного жителя. Лоуренс тихо, восхищенно присвистнул, зачарованно глядя, как нож прочерчивает уверенные, грубые линии на податливом дереве.- Я бы в жизни так не сумел, - произнес он снова, присаживаясь рядом, и наблюдая, как Чаппел помещает домик на спину уродливо изогнувшегося кашалота, будто вознамерившегося перекусить пополам соломенную крышу.