Глава 6 (1/1)

— Поешь, а? Видеть не могу твою физиономию, ты на скелет похож…— Не хочу, Барзилай, — Томас устало потёр нос. Всё время, прошедшее после выхода из анабиоза, он толком не ел. Это не было осознанной позицией, просто он почти не чувствовал голода. Брал в руки тюбики, только когда Джой грозился вливать ему еду в жидком виде через неприспособленные для этого отверстия.Атакамес уже был виден. Капитан проснулся три дня назад. Никерсон уже готов был сам себя выкинуть в открытый космос, но его так и не наказали. Он знал, кого за это благодарить, вот только этот кто-то продолжал его игнорировать.Мистер Чейз не разговаривал с ним ни по каким вопросам, приказы предпочитал передавать через матросов или Джоя. Томас тосковал, злился на себя и почему-то на Полларда. Как будто тот был виноват в глупости юнги.Мэттью сказал, что дал капитану под шумок большой опросник для диагностики отклонений. Отмазался тем, что якобы во время анабиоза мог повредиться мозг. Про таблетки ему вообще ничего говорить не стали, все записи и информацию из компьютера Чейз стёр лично.Легче от этого не становилось. Старпом проводил много времени в медблоке, не давая Полларду выйти. Никерсона туда больше не пускали. Один раз капитан сделал обращение к экипажу по громкой связи, но и только. Впрочем, на Атакамес он должен был спуститься вместе с остальными.Им повезло: в командном центре космопорта Атакамеса случайно обнаружился какой-то старый знакомый одного из матросов, так что им обещали довольно тёплый приём и возможность выгодно продать то, что они выгребли из астероида.— Поешь, поешь, поешь, — продолжал нудно приставать Барзилай. Томас вяло выдавил себе в рот первый попавшийся тюбик, просто чтобы отвязаться. Он понимал, что Рэй ему добра желает, но давиться едой было ещё хуже, чем не есть вообще.К счастью, друга это вполне устроило. Он довольно кивнул и отвернулся, бесцеремонно влезая в разговор старших. По какой-то причине к нему матросы относились благосклонно.Он потихоньку выбрался из-за стола и ушёл в своё любимое место — наблюдательный пункт. Здесь было так тихо и спокойно, а стекло иллюминатора так приятно холодило лоб, что он тут проводил почти всё свободное время.Атакамес выглядел симпатично. Это была в прошлом индустриальная небольшая планетка, все заводы и фабрики которой давно забросили. Теперь здесь помимо аборигенов обитали контрабандисты. Скалистая местность, много зелени, какие-то некрупные водоёмы — самое то, чтобы скрывать от властей свои делишки.Они прошли мимо искусственных спутников. Корабль остановился на орбите одного из них, рядом со станцией, вооружённой до зубов. Томас вдруг подумал, что будет, если мистер Чейз решит в наказание оставить его одного на борту ?Эссекса?, представил, как все пушки станции выстреливают одномоментно… Его передёрнуло, и тут под мигнул зелёным.?Пройти к шлюзам?, — гласило короткое сообщение. В сердце у Никерсона потеплело. Пусть массовая рассылка, но с момента, когда выяснилось, кто подсыпал в еду Полларду таблетки, это была первая реплика мистера Чейза, обращённая к нему.Он вскочил и бросился к шлюзам. Успел вовремя: старпом как раз распекал опоздавшего Генри Коффина, и Томасу удалось незаметно проскочить за спинами матросов, встать в строй и сделать вид, что он тут давно.Конечно, от внимательного взгляда мистера Чейза это не укрылось, но он ничего не сказал. Это только подпитало надежду на то, что его, может, скоро простят и всё будет как прежде.— Сегодня спускаемся на Атакамес. Планета не самая дружелюбная, но атмосфера там терраподобная, запас воздуха не требуется. Снимете с капсул всё оборудование и максимально загрузите нашей добычей. Всё ясно? Выполнять!Последнее слово он гаркнул так, что подскочили даже бывалые. Томас ринулся было помогать, но старпом схватил его за плечо, останавливая.— Никерсон, возьми свою платину и погрузи в капсулу, — строго сказал он, глядя поверх его головы.— Это не моя платина, — испуганно открестился Томас. Эффект получился замечательный: мистер Чейз наконец-то посмотрел ему в глаза, сурово, но без прежнего презрения пополам с разочарованием.— Ты добыл? Значит, частично она твоя. Один процент выручки можешь потратить на личные нужды, только постарайся не брать ничего тяжёлого, вес у нас ограничен.— Хорошо, сэр, — он отошёл к трюмам, но вернулся. — Мистер Чейз?— М? — рассеянно отозвался старпом. Он, должно быть, уже размышлял, что ещё может понадобиться на Атакамесе.— Простите, — тихо, но твёрдо выговорил Никерсон. Далось это тяжело, слово словно застревало в горле, не хотело произноситься, но молчать он порядком утомился.Мистер Чейз вздохнул и сердито глянул на него. В самой-самой глубине глаз Томас с радостью и каким-то детским восторгом отметил прежнее тепло, словно кто-то чиркнул спичкой, чтобы разжечь камин — он видел такое в старинном кино.— Я отдал приказ, юнга! Выполнять!Никерсон радостно закивал и умчался за ?своей? платиной. Он закинул на плечо мешочек, подхватил переданный мистером Лоуренсом ящик и кое-как отволок к капсулам. Погрузка шла полным ходом, все взмокли и вымотались до ужаса — почему-то разбирать астероид было приятнее, чем продавать его кому-то или обменивать на объективно более полезные вещи — и тут вошёл капитан.Все притихли. За время анабиоза и лечения он чуть похудел, это было заметно по заострившимся скулам. Под глазами залегли чёрные тени, а форма слегка болталась, но держался он при этом так же, как и обычно — гордо и независимо.— Мистер Чейз передал мне обо всём, что происходило во время моего отсутствия, — он всё ещё слегка хрипел, но интонации не поменялись. — Сожалею тем, кто хорошо знал мистера Девитта, он был хорошим матросом. Также я лично убедился в том, что каждый получил за свои проступки соответствующее наказание. На Атакамесе мы пробудем три часа. Потрудитесь за это время сделать всё от вас зависящее, чтобы вернуться на ?Эссекс? не с пустыми руками. За старшего остаётесь вы, мистер Бонд.Томасу стало немного противно. О смерти матроса, с которым ты летел такое долгое время, можно было сказать что-то большее, чем дежурное ?сожалею?. С другой стороны, Поллард, казалось, вообще никогда и ни к кому не привязывался.?Чёртова ледышка?, — с острой, горячей ненавистью подумал Никерсон и сам себя испугался.Ледышка тем временем приказал грузиться в капсулы. Томас мялся до последнего, не знал точно, куда себя приткнуть, и наконец мистер Чейз махнул ему рукой.— Юнга! Пошевеливайся, чего ты там застрял?! — это так обрадовало, что он тут же почти с разбегу запрыгнул в капсулу и пристегнулся. Джой ободряюще улыбнулся ему из-за двух слоёв стекла, и они вылетели.Никерсон, повинуясь своей новообретённой привычке, сразу прилип к окну. Посадка прошла успешно, языки пламени, охватывавшие капсулы при входе в атмосферу, совсем не пугали, а только завораживали. Даже несмотря на то, что в капсуле при этом стало безумно жарко.А вот такой взлётно-посадочной площадки, как на Атакамесе, Томас ни разу не видел. Это была не идеальная и помпезная площадка на Земле, где каждую полосочку разметки выверяли по миллиметру, и не бедное, но аккуратное и чистое шайрское лётное поле.Здесь сквозь потрескавшийся асфальт повсюду пробивалась трава, а кое-где росли целые кусты. Здание диспетчерской покосилось и выглядело так, будто вот-вот рухнет, ржавые древние громкоговорители хрипло выплёвывали слова на непонятном языке — Никерсон опознал только ?Эссекс?, произнесённый с чудовищным акцентом. Звучало это как ?Ассакс?.И ещё тут были дети. Он едва успел выбраться из капсулы, а его уже облепила загорелая до черноты малышня, бурно лопотавшая что-то. Томас на всякий случай покрепче вцепился в мешочек с платиновой рудой: кто знает, может, здесь, как и на Шайре, люди старели позже, и на деле его окружили взрослые карманники?..К мистеру Чейзу подошёл невысокий кряжистый мужчина, такой же смуглый, как дети. Волосы у него выгорели добела, а синие глаза блестели так ярко, что казались ненастоящими.Они перекинулись парой слов, и Никерсон, спохватившись, включил под, настроив переводчик. Обсуждалась возможность продажи руд или обмена на провизию. Рядом ругался с аборигеном мистер Питерсон, который наотрез отказывался пользоваться подом, аргументируя это тем, что ему, дескать, не хочется чувствовать себя тупее, чем наладонник.— Мистер Питерсон! — весело обратился к нему Оуэн. — Оставьте куплю и продажу мистеру Лоренсу, поверьте, он лучше вашего в этом разберётся.Он краем глаза следил за капитаном. Того пошатывало из-за разницы в гравитации и общей слабости, которую Джою пока так и не удалось купировать.Поллард оказался отвратительным больным. Он то и дело порывался сбежать из медблока и приступить к работе. В какой-то момент Чейзу надоело уговаривать строптивого трудоголика, и он просто заблокировал ремни. Жаль, не удалось заснять лицо капитана, выражение было бесценным. Зато Оуэн ежедневно трижды докладывал Полларду о каждой мелочи, происходившей на корабле, и тот понемногу успокоился.Джой уговорил его не сообщать капитану о проступке юнги. Чейз поломался для вида, изображая сомнение, но на деле он и сам давно уже остыл — таким виноватым выглядел бедняга Никерсон. Ел мало, ходил ссутулившись, как побитая собака, и боялся лишний раз взгляд поднять. Оуэн и сам понимал, что переборщил с суровостью, но пускать всё на самотёк было, конечно, нельзя.Поллард послушно проглотил какую-то чепуху про слабую нервную систему, якобы не дававшую ему выйти из комы, и скупо поблагодарил Мэттью за старание.Сейчас их вели в городок, словно прилипший к диспетчерскому пункту. Большая часть команды отправилась на крошечный рынок выменивать руды на полезные вещи и всякие мелочи, а самого Чейза, капитана и Джоя отвели к ?интересному мужику со сложной судьбой?.Интересный мужик был смутно знаком Оуэну. Его лицо, благородное, с тонкими прямыми чертами, больше подошло бы какому-нибудь мученику из древних отживших своё религий, от которых нынешним людям достались только ругательства. Одежда — какие-то лохмотья, впрочем, в этой части планеты другого и не водилось. Один рукав куртки был небрежно завязан выше локтя.Поллард с идеально вежливой улыбкой подошёл к нему и первым протянул руку, как того требовали приличия.— Капитан Джордж Поллард, ?Эссекс?, — к счастью, у его собеседника не хватало именно левой руки, иначе пожатие превратилось бы в неловкий фарс.— Капитан Клементе Пелаэс, — негромко ответил мужик, — ?Санта Мария?.Смотрел он исподлобья, и во взгляде таился страх. Уж что-что, а это Чейз разгадывать умел. И ещё он, конечно, узнал название корабля.?Санта Мария? ещё три года назад была объявлена пропавшей без вести. Ходили слухи, что везла она не что-нибудь, а редкие драгоценные камни, и что этот Пелаэс присвоил себе все богатства и сбежал вместе с кораблём. Такие случаи не были редкостью, когда речь шла о судах старой серии. В новые — в том числе обновлённый ?Эссекс? — хозяева встраивали механизм самоуничтожения. Вроде ?так не доставайся же ты никому?.— Не угостите коллегу выпивкой? — подал голос Джой. Оуэн благодарно улыбнулся другу: ему и самому хотелось легально промочить горло.Клементе лишь кивнул и отвёл их в обшарпанный бар. Здесь наливали что-то вроде глинтвейна, а ещё каждому поднесли косячок. Мэттью побледнел, лишь завидев джойнт, и торопливо отказался. Чейз ощутил за него гордость: всё-таки переламываться после такого стажа наверняка было непростой задачей.Деревянная столешница, покрытая лаком, была вся изрезана. Её покрывали кое-как нацарапанные имена, надписи, даже стихи и признания в любви. Оуэн незаметно провёл пальцами по следам: подобные вещи казались ему чем-то трогательным и настоящим. Подняв взгляд, он заметил, что Поллард внимательно следит за ним, и почему-то смутился, убрал руки под стол.Капитан никак не прокомментировал это и обратился к Пелаэсу:— Не повезло вам. Как далеко вы были?— Так далеко заходят только глупцы, — Клементе не смотрел ни на кого, крепко сжимая кружку с кислым пойлом единственной рукой.— А поконкретнее? — Чейз терпеть не мог туманных формулировок, предпочитал во всём ясность и краткость.— Парсек от Млечного пути по пятнадцатому направлению.— Оффшорные зоны, — кивнул Оуэн, обменявшись взглядами с капитаном. Действительно, в такие места заходить было глупостью. Если закончится топливо — никому до тебя дела не будет.— Там были невыработанные планеты? — а это тоже был логичный вопрос, хоть в чём-то капитан разбирался недурно. На ?Санта Марии? топливные баки и вполовину не достигали размеров тех, что были установлены на ?Эссексе?, а значит, и точка невозврата у их корабля была значительно дальше.— Больше, чем можно мечтать, — с едва уловимой насмешкой ответил Пелаэс. У Полларда надулись ноздри, Чейз тоже почувствовал азарт, Джой улыбался, все трое склонились ближе к Клементе. — Сотни. Целые звёздные системы. Можно было заполнить трюмы за неделю.— Так чего ж не заполнили? — в этой истории чувствовался подвох.— Нам не позволили, — капитан ?Санта Марии? отвёл взгляд. Ему, видно, до сих пор было трудно говорить о пережитом.— Кто? Пираты?— Нет. Назовите это судьбой, если хотите… Каждая планета, на которую мы пытались сесть, словно ускользала от нас. Расчёты траектории ничего не давали, приборы показывали невразумительные значения… Бортовой компьютер свихнулся и выбросил за борт все запасы еды вместе с шестью нашими. Оранжерея сгорела, а потом…Мэттью отодвинулся так, чтобы Клементе его не видел, и выразительно закатил глаза. Такие байки слышал каждый космонавт — о таинственных местах в космосе, где удача отворачивалась от добытчиков, о всяких демонах и прочей ерунде.Странно, но Оуэну эта история показалась чем-то большим, чем обычная байка.— Может, вам ещё планета станцевала и обчистила карманы? — не выдержал Джой. Поллард прикрыл глаза, на его обычно равнодушном лице на секунду появилось такое выражение стыда, какое бывает только в том случае, когда проёбывается кто-то рядом с тобой или герой любимой книги. Клементе не стал ничего больше рассказывать. Скупо кивнул капитану и ушёл, заметно хромая.— И вы в это поверили? — Мэттью, материалист до мозга костей, был страшно возмущён. Оуэн пока молчал. Его посетило нехорошее предчувствие, а предчувствиям он обычно предпочитал верить.Но сотни планет…— Если вылетим сейчас, верно настроив курс, — сосредоточенно проговорил капитан, — через три месяца будем на месте. Думаю, краткий анабиоз мой организм выдержит. В таком случае дома окажемся ещё через шесть месяцев. Мы сделали большой крюк — поправьте, если ошибаюсь. Что скажете, мистер Чейз? Нет смысла терпеть наши мучения дольше, чем необходимо.Внутри, словно полотно ткани на ветру, вздулось и опало раздражение. Мучения, вы посмотрите на него!— Аминь, чего уж тут, — криво усмехнулся Оуэн и отпил отвратительного глинтвейна.— Аминь, — повторил Мэттью, качая головой. Он, наверное, вообще ни единому слову Клементе не поверил, а вот Чейз много раз слышал о богатствах оффшорных зон, да и говорил капитан вполне убедительно. — Я на рынок, пока время есть.Он поднялся из-за стола и ушёл. Оуэн проводил друга взглядом. Что-то с Джоем было не так, но что именно — непонятно.— Мистер Чейз, вас что-то беспокоит? — от неожиданного вопроса он даже вздрогнул. Задумавшись о Мэттью, совсем забыл, что Поллард остался за столом.— Никак нет, сэр, — Оуэн повёл плечами. Капитан выглядел хреново, на лбу у него выступили мелкие капли пота, а губы побелели. — Вы сами-то как?— Я в порядке, — тот отпил ещё глинтвейна и чуть поморщился. Чейзу тоже не слишком нравилась кислятина, но он пил и похуже. А вот в доме Поллардов наверняка бухали исключительно превосходное вино с непроизносимыми названиями.Он почему-то вспомнил слова капитана о том, что его организм переживёт ещё один анабиоз.— У меня вопрос, мистер Поллард, — протянул Оуэн. — Вы всегда таким были?— Что именно вы имеете в виду? — тот заметно напрягся, крепко сжал кружку.— Вам всегда было плевать на других? — Чейз понимал, что его начинает нести, но останавливаться не желал.— Уточните, — капитан поджал губы, остро глядя на него.— Вы сказали, что ваш организм перенесёт анабиоз. А как насчёт остальных? Вы хоть понимаете, скольких можете угробить?— Это неизбежные… — какого-то такого ответа Оуэн ждал, не стал слушать:— У Девитта остался сын, которому едва исполнилось десять. А ведь он был довольно крепким. Или вы думаете, что ваша жизнь значит больше, чем чужие?— Жизнь капитана важна для экипажа, — это прозвучало и вполовину не так уверенно, как могло бы, будь Поллард нормальным капитаном. Чейз сплюнул.— Даже капитана, который не может правильно настроить курс корабля? Капитана, чьего отсутствия команда толком не заметила? Капитана, который больше печётся о своей заднице, чем о том, как вернуться на Землю в полном составе?В яблочко. О, как же взбесился Поллард. Ноздри у него раздулись, глаза сверкнули, пальцы он сжимал так сильно, что костяшки побелели. Оуэн кожей чувствовал, что тому хочется посильнее его ударить.— Мистер Чейз, — голос капитана звенел от напряжения, — вы хоть понимаете, с кем говорите?— Мистер Поллард, — насмешливо ответил Чейз, — вы хоть понимаете, что мне насрать? Ваша привилегированная задница ничего не стоит.Этого капитан не выдержал. Поднялся во весь рост, прожигая взглядом Оуэна.— Если явитесь на ?Эссекс? пьяным — останетесь на Атакамесе навсегда, это ясно? И, как капитан, — последнее слово он выделил голосом, — рекомендую вам разобраться со своей нездоровой фиксацией на задницах.Он вышел из бара с такой прямой спиной, что лопатки начало сводить. Как же старпом его бесил, до дрожи, а больше прочего бесило то, что в последнее время Чейз на него слишком много смотрел. Впервые Джордж заметил это, когда с трудом открыл веки после анабиоза.Медикаментозный сон едва его не сломал. Бесконечная вереница кошмаров, сводящих с ума; попытки выбраться из этого ужаса, которые не удавалось прекратить… Ему снилось то как он сам с себя сдирает кожу, пытаясь отмыться от жирной чёрной грязи, то как отец с ласковой улыбкой ведёт его в пыточную комнату, какие он видел раньше лишь в исторической хронике. В некоторых снах рядом были женщины без лиц, молчаливые и пугающие; в других — кровавые руки, высовывавшиеся прямо из потолка его комнаты и тянущиеся к нему без единого звука.Осознание нереальности происходящего пришло быстро, но вырваться из ада не удавалось. Он пробовал убить себя, пробовал не бежать от тех, кто его преследовал, но терпел неудачу раз за разом. Боль ощущалась всегда и казалась бесконечно настоящей.Поллард пытался создавать коконы, броню, что угодно — но тогда его жрали гусеницы, жуки, черви или мелкие невидимые насекомые, и он снова умирал, проваливаясь на секунду во тьму, чтобы тут же очнуться уже в другой реальности, страшнее или, напротив, мирной и спокойной. Мозг порой всё же устраивал ему передышки.С непонятной периодичностью приходили и чувственные видения. Иногда женщины, такие же безликие, как и всегда: вместо рта, носа и глаз у них была просто гладкая кожа. Он не мог взять в толк, что делать, и они в гневе вцеплялись ему в лицо или горло, раздирая на куски.Мужчин он хотя бы узнавал, но каждый такой сон заканчивался неизменно тем, что к ним врывался его отец. Джорджа заливал жгучий стыд, он пытался оправдаться, говорил даже, что над подсознанием он не властен, но отец был неумолим и бесконечно жесток. И он, и его любовник умирали мучительно и страшно. Отпор отцу давал только один из его ?демонов?, и именно его увидел Поллард, когда наконец освободился от кошмаров.Чейз стоял возле больничной койки и крепко, уверенно держал его ногу, окидывая всё тело тёмным непонятным взглядом. Когда Джордж совладал с голосом и спросил, что происходит, тот ничего не ответил, только мрачно ухмыльнулся и ушёл за Джоем.Поллард так и не рискнул повторять свой вопрос, убеждая себя, что всё это просто ему показалось спросонья. Старпому явно было важнее привести капитана в рабочее состояние. Вместе с Мэттью они почти от него не отходили. Джорджу быстро становилось лучше, хотя сначала он панически боялся засыпать и до последнего лежал, глядя в потолок. Однако кошмары не возвращались.Чейз ежедневно представлял ему отчёты о корабле и экипаже, такие полные, будто их составлял сам капитан. Это удивляло. Поллард и не думал, что старпом может быть настолько дотошным.Работать, правда, хотелось очень. Пусть Чейз и доказал, что ему можно доверить корабль — Джордж, как истинный перфекционист, предпочитал контролировать всё самостоятельно. Когда он в очередной раз попробовал сбежать из медблока, старпом, видно, потерял терпение.— Я никуда вас не выпущу, — угрожающе, раздельно проговорил он и подошёл ближе. — Лягте немедленно, капитан.— Но… — возразить ему не дали:— Я сказал, лягте! — эту реплику Чейз почти прорычал. Он с силой надавил ему на плечи, так, что стало больно, пришлось всё же лечь. Джордж не успел даже возмутиться, а старпом вдруг оказался так близко, что в нос ударил резкий мускусный запах его пота. Странно, но запах этот вовсе не показался неприятным.— Я хочу, чтобы вы меня слушались, — странным тоном сказал Чейз и навалился сильнее. Его руки были где-то под койкой, Поллард не понимал, что происходит, и почти не дышал. Боялся потерять контроль.Послышался знакомый до боли писк, и приятная тёплая тяжесть — Джордж не знал, когда именно зажмурился — ушла. Он открыл глаза. Старпом стоял возле койки и поигрывал своей картой.— Я заблокировал ремни, — с усмешкой заявил он. — Теперь-то не встанете.Казалось, будто он ничего не заметил. Вернулся на место, стал читать какую-то чепуху, но Поллард всё время чувствовал на себе его внимательный липкий взгляд. Чувствовал, а поймать не мог. И после ?выписки? взгляды никуда не делись. Что-то изменилось в отношении старпома, но что именно?..Мимо него пробежал вытянувшийся и подурневший после анабиоза юнга, навьюченный каким-то барахлом. Джордж неприязненно поджал губы. Никерсон ему не нравился, он вообще не любил людей, похожих на глупых собак. Юнга был именно таким. Бегал за Чейзом, словно привязанный, и подобострастно ловил каждое слово старпома. Но хуже всего было то, что Никерсон делал всё это абсолютно искренне.Это выводило из себя. Поллард-старший учил его никогда не проявлять истинных эмоций.— Люди не упустят возможности ударить тебя в спину, — наставительно скрипел отец. — Единственные, кому ты можешь доверять — семья. Не забывай об этом, Джордж.И Джордж не забывал. Он постоянно убеждался в том, насколько правильными были эти слова. Предательство царило везде, каждый норовил урвать свой кусок выгоды, лучшие друзья становились врагами… Зачем же в таком случае даже пытаться верить кому бы то ни было?Он вошёл в капсулу и опустился в кресло, прикрыв глаза. Дрожь и слабость только усиливались. Возможно, он ошибся, согласившись лететь дальше в анабиозе; возможно, стоило отступиться и вернуться на Землю, выждав время на Атакамесе. Но отступать было поздно. Отношение Чейза очевидно, он не станет выгораживать Полларда, сообщит в отчёте обо всём, что увидел, и оправдаться не выйдет. А значит, никаких больше вылетов.По всему выходило, что единственным шансом хоть как-то реабилитироваться могла стать успешная вылазка в оффшорную зону. Лишь бы только не просчитаться снова с курсом… Правда, Джордж был уверен, что он и в прошлый раз сделал всё верно, а вмешалась какая-то досадная случайность. Но подстраховаться стоило.Команда постепенно возвращалась в капсулы. Матросы закрепляли ящики с провизией, хвастались друг перед другом покупками. Сквозь стекло Поллард заметил Джоя — он выглядел напряжённым, но юнге улыбнулся, как обычно.?Вот к кому я обращусь?, — решил Джордж. Старпома просить о помощи он не желал, а вот второй помощник, насколько он помнил, неплохо разбирался в навигации и мог дать дельный совет без издёвки и этих взглядов.Никерсон показывал Джою какую-то мелкую ерунду, размахивал руками и трепался без остановки. Поллард следил за ними недолго, его всё же сморило. Разбудил кузен, споткнувшийся о его вытянутые ноги.— Простите, сэр, — чопорно поклонился Генри. Джордж лишь кивнул. Коффин ему нравился — он был, пожалуй, единственным, кто хоть немного понимал, каково быть аристократом, и к тому же передавал капитану всю необходимую информацию о настроениях команды. Единственный его недостаток заключался в неумеренной вспыльчивости.Юноша загорался, словно порох, и вёлся на любые, даже самые на первый взгляд безобидные, подначки. Сброд этим пользовался, бедный Коффин до анабиоза порой приходил к нему даже ночью и безостановочно жаловался. Помня о чести семьи, Поллард старался его поддержать, но иногда хотелось просто дать Генри подзатыльник.Он сел рядом, чуть ближе, чем требовалось, и украдкой покосился на капитана. Тот сразу вспомнил один из своих снов, в котором как раз фигурировал родич, и едва не передёрнулся.— Что такое, Генри? — раздражённо спросил Джордж. Тот смутился.— Вы плохо выглядите, кузен, — свистящим шёпотом сообщил он.— Мне это известно. Всё в порядке, беспокоиться не о чем, — холодно ответил Поллард. В самом деле, двоих пекущихся о его здоровье было более чем достаточно, не хватало ещё Коффину превращаться в курицу-наседку. Генри недовольно нахмурился.— И ещё… Капитан, люди судачат, — негромко сказал он.— На то они и люди, — странно, что это не было очевидным для мальчика, выросшего среди Поллардов.— Они не рады вашему решению лететь так далеко, — не унимался Коффин.?Откуда известно решение, хотел бы я знать?, — иронично подумал Джордж и мигом передумал советоваться с Джоем.— И ты их образумил? Ты напомнил им о том, что мы должны заполнить трюмы добычей, что, раз добыча в парсеке отсюда, придётся идти туда?— Кузен, прошу тебя, — тише и мягче, чем обычно, проговорил Генри. На притихших матросов, ловящих каждое их слово, он не обращал внимания. — Это безумие. Ты позволил себе попасть под влияние этого человека… Ты должен развернуть корабль.У Джорджа потемнело в глазах от гнева. Он глубоко вдохнул, чтобы успокоиться. Коффин перешёл грань, позволил себе слишком много — и при ком? При матросах? Чтобы главной темой всех разговоров стало теперь вымышленное влияние Чейза на него, капитана Полларда?— Мой вам совет, — тяжело проговорил он, — успокойте команду. Будьте лидером. И никогда, никогда не смейте злоупотреблять своим родством со мной… мистер Коффин.Генри выглядел так, будто ему на голову вылили ведро ледяной воды. Что ж, он это заслужил. Следовало давно поставить его на место и напомнить о том, что Джордж — не его друг и приятель, а в первую очередь капитан.Чейз прибыл на взлётное поле последним. Он не выглядел пьяным, не пах спиртным, а датчики показывали не превышающее норму содержание алкоголя в крови. Придраться и оставить его на планете не удалось.— Прикажете взлетать, капитан? — спокойно и нагло глядя ему в глаза, спросил он.— Приготовиться к взлёту, — Джордж с достоинством выдержал очередной взгляд. Старпом фыркнул и ушёл в свою капсулу, где к нему тут же прикопался докучливый юнга.— Смотрите, что я нашёл, мистер Чейз! — Томас был так рад покупке, что не мог усидеть на месте. Он купил для мамы замечательный подарок: редкую фигурку ястреба. Мама увлекалась орнитологией, и в её коллекции были собраны почти все известные науке птицы. Земного ястреба там как раз не хватало, ограниченный тираж не позволял достать фигурку даже за большие деньги, а Никерсон потратил на неё совсем немного.— Славная птичка, — похвалил старпом и сел. Его длиннющие ноги заняли почти всё свободное пространство. — Ничего, если я?..Томас смутился и кивнул. Чейз уместил левую ногу прямо поверх его, Томаса, ступней. Это было неловко, но приятно.Джой уже сказал, куда они направляются. Было немного страшно, но, наверное, раз идея принадлежала мистеру Чейзу — оно того стоило. Капсулы с шипением закрылись, Никерсона вжало в кресло, и они покинули Атакамес.Потянулись долгие дни ожидания. Капитан в сотый и тысячный раз проверял координаты. Зато старпом наконец-то окончательно оттаял, почти каждый вечер приходил в любимое место Томаса и подолгу разговаривал с ним о всякой ерунде.Он рассказывал разные истории, иногда смешные, иногда жуткие, но неизменно интересные. И о том, как сам был юнгой, тоже. Ещё у мистера Чейза теплел взгляд, если он говорил о своей жене, Пэгги, и о детях. Это было здорово, но почему-то Никерсон после таких бесед чувствовал непонятную горечь и боль.Хотелось так же. Чтобы нашёлся кто-то, кто бы говорил с такой же нежностью о Томасе, чтобы неосознанно сжимал в кулаке маленькую подвеску, чтобы ждал встречи…Он дотронулся до стекла иллюминатора ладонью и вздохнул. Такого ему не светило, должно быть, никогда. В самом деле, кто он такой, чем хорош? Он не смелый, не умный, даже не красивый, особенно теперь, когда атмосфера Земли его сделала неизвестно кем. Никерсон не узнавал себя в зеркале. Черты остались теми же лишь на первый взгляд, но он замечал всё новые изменения. Барзилай над этим только посмеивался, ему-то всё было нипочём. Рэй находил повод посмеяться в любой ситуации, а Томас таким похвастаться не мог.Новый вход в анабиоз назначили на сегодня, так что он в последний раз пришёл посмотреть на Атакамес. После смерти Девитта Никерсон думал о криокапсулах с дрожью, не иначе. Он боялся и того, что лицо у него совсем переменится, и того, что оно станет уже ничьим. Просто физиономией очередного трупа.Он знал, где лежит тело Девитта, и старался проходить мимо этой комнаты побыстрее. Головой-то понимал, что матрос ему уже точно ничего не сделает, но животный, сосущий страх был намного сильнее какого-то там разума.Корабль вздрогнул, а планета поплыла за границу иллюминатора. Томасу стало дурно: пора. На негнущихся ногах он отправился в криоблок. Команду тоже лихорадило. Рэй несмешно шутил и вцепился в Никерсона, как только тот появился в блоке.Никерсону как юнге предстояло получить укол первому, но он так умоляюще посмотрел на Джоя, что тот отошёл к следующему. Томас, притихнув, смотрел, как вкалывают снотворное остальным, как расслабляются их обычно суровые лица и обмякают напряжённые мышцы. Джой и мистер Чейз ловко укладывали каждого в капсулы, а потом переходили к следующему.Подумалось вдруг, что сейчас, после укола, старпом и его осторожно подхватит под ноги или руки и разместит в ракушке. А он даже не почувствует, потому что будет спать крепко и беспробудно. И тепло от касаний не сохранится — криокамера же, какое тут тепло…Стало обидно, и Томас пообещал себе приложить все усилия к тому, чтобы не засыпать сразу. Мистер Чейз подошёл к нему, улыбаясь.— Ну что, готов? Давай руку.Никерсон протянул кисть. Игла мягко прошила кожу, холодное лекарство потекло в вену.— Не бойся, — негромко сказал ему мистер Чейз. — Всё будет в порядке. Веришь мне?— Конечно, сэр, что вы! — Томас возмутился. Неужели можно было заподозрить его в недоверии?!В голове зашумело. Он сосредоточился, пытаясь сохранить здравый рассудок. Моргнул раз, другой…?Быстрее бы он меня уложил?, — нетерпеливо думал он.— Скоро прилетим. Спи, — мистер Чейз подмигнул ему и, отвернувшись, отошёл к Джою, который тем временем занимался капитаном.Томаса накрыло разочарованием и обидой, но язык отяжелел, а разум вконец помутился. Он моргнул ещё дважды и крепко заснул.