Глава 2 (1/1)

Поллард так сильно сжимал ручку кресла, что пластик слегка погнулся. Он с удивлением глянул на вмятину, а затем — на свой кулак.Удивительно, насколько он, оказывается, нервничал. Впрочем, виду подавать было никак нельзя. Отец, предупреждая его о том, что капитан корабля не должен быть ничьим другом, что команда обязана ему подчиняться, безусловно, был прав. Как и всегда.Но как же его раздражал старший помощник! Сложно было даже представить, что в одном приятном на вид человеке могут сойтись абсолютно все качества, которые доводили Джорджа до белого каления. Он был словно собирательным образом всех — весьма многочисленных — врагов Полларда, нажитых во время учёбы.?Главное — не давать ему забыть, кто главный?, — строго сказал себе Поллард и глянул в иллюминатор. За счёт солнечного паруса они набрали весьма приличную скорость, Земля отсюда казалась уже совсем маленькой, и на Джорджа нахлынула тоска.Он потёр плечо. Содранная мочалкой кожа болезненно ныла. После первой встречи с Чейзом (о которой тот, конечно, даже не догадывался) Поллард никак не мог отмыться. Дурная привычка, отец презрительно называл её ?плескаться?. Зато вода хорошо успокаивала, помогала привести в порядок мысли. Обычно помогала.Джордж чувствовал себя опустошённым. Никто даже догадаться не мог, чего ему стоило оставаться подчёркнуто сдержанным, вежливым и холодным. В колледже и академии он прослыл конченым мудаком, потому что любые предложения дружбы он отвергал, о малейших промахах сокурсников сообщал преподавателям, да ещё и не помогал остальным.Таким был его отец. Да что отец — и дед, и дядя, и старшие братья в их семье были из одного теста. В детстве Джордж слишком много плакал, но его быстро отучили. До колледжа его колени были покрыты синяками. О методах воспитания Поллардов ходило много слухов, и вполовину не столь жутких, как правда.Однажды кто-то из врагов в пылу жаркого спора выплюнул в лицо Джорджу:— Ты такой придурок, потому что у вас в семье баб нет!И это было правдой. Уже несколько поколений Поллардов рождалось без непосредственного участия женщин. Отец избегал объяснений по этому поводу, так что Джорджу приходилось только гадать, с чем связан такой необычный способ воспроизводства. Медицина позволяла ещё и не такое, но эта традиция до сих пор считалась очень странной и противоестественной.С женщинами он вообще почти не контактировал. Колледж и академия были выбраны из числа тех, которые находились под патронажем его отца, так что он мог сам, что называется, ?заказывать музыку?. Первой женщиной в его жизни стала молодая девушка — врач скорой помощи. Джордж тогда совершенно не знал, как себя вести и о чём говорить, женщины казались ему иными существами, кем-то из другого мира, но вскоре оказалось, что они ничем толком не отличаются от мужчин, кроме внешности.Он пытался поговорить с отцом о том, чтобы хоть раз разбавить мужской коллектив. Многие из тех, кого им предлагала компания, были куда хуже, а оплату за службу требовали большую. Но отец был неумолим, поэтому ему предстояло в очередной раз выдерживать общество убогих матросов во главе с Оуэном Чейзом.Этот, конечно, был лидером. Наглый, пробивной, поспешный в суждениях. ?Кровные узы не наполнят трюмы?, ну надо же… А ведь он и понятия не имел о том, каким капитаном был Джордж!— Лучшим в роду, — тихо, но твёрдо сказал Поллард своему отражению. Нельзя было дать команде считать его никчёмным, ни в коем случае. А начать следовало именно с Чейза и его друга-наркомана.Он кашлянул и включил громкую связь.— Всем членам экипажа занять места в зелёной зоне. Повторяю: всем членам экипажа занять места в зелёной зоне. Включение гравитации через минуту.Джордж запустил обратный отсчёт и поспешил встать в зелёный круг. Закрепился плотнее, держась за ручки в обшивке. Гравитационный блок ?Эссекса? как раз недавно, благодаря крупному вложению от отца, заменили на самый современный, включение его проходило плавно, но от скачков веса всё равно мутило.Корабль выровнялся. Полларда чуть шатнуло, он переждал черноту перед глазами и подошёл к обеденному столу, чтобы убрать крепления с приборов и бокалов.Снова вернулось отхлынувшее было раздражение. Его бесконечно злило то, что он сам не догадался проверить охладительную систему, но ещё больше — то, что Чейз легко и походя всё исправил. Такими вещами должен заниматься капитан. Или, по крайней мере, отдавать своевременные и удачные приказы.?Кок? приготовил им индейку. Кассет с любимыми блюдами Джорджа было предостаточно, хватило бы и на два вылета.Мимо открытой двери пробежал куда-то юнга. Шайрец — как его там, Никерсон, что ли? — тоже не слишком нравился Полларду. Слишком эмоциональный, лицо — как корабль со снятой обшивкой, едва ли не мысли видны, такой мог создать проблемы. Впрочем, его досье было вполне приличным.Послышался быстрый, дробный топот: мальчишка пробежал обратно.— Капитан, есть какие-нибудь поручения, сэр? — Никерсон вытянулся в струнку.— Есть, юнга. Напомните мне правило четырнадцать пятого раздела техники безопасности на корабле.Шайрец прикрыл глаза и зашевелил губами. Джордж с удовольствием наблюдал за тем, как к тому приходит понимание — его лицо сначала вытянулось, а потом словно бы перевернулось, до того расстроился.— В штатном режиме перемещение по кораблю разрешено только ровным шагом во избежание травм, — убитым голосом выдавил Никерсон. Он смотрел себе под ноги и заметно прикусывал щёку изнутри, видно, боясь расплакаться.— Именно. Свободен.Шайрец дёрнулся, собираясь бежать, но опомнился вовремя. Отдал честь, развернулся на пятках и вышел. Джордж позволил себе пару секунд насладиться тем, как легко он довёл мальчишку почти до отчаяния, а потом вернулся к столу.Томас и правда едва сдерживался от слёз. Это же надо было — так опозориться, причём сразу перед всеми старшими офицерами! Мало того, что он струсил во время взлёта и мистеру Чейзу пришлось говорить с ним о всякой ерунде вместо того, чтобы следить за взлётом. А потом ещё дурацкий поломанный ремешок. И то, как мистер Чейз и Джой смеялись над ним — не зло, не так, как остальная команда, но всё равно обидно… А теперь он ещё и перед капитаном отличился.?Браво, мистер Никерсон! Уж таким-то образом вы точно попадёте в число лучших исследователей космоса!? — кисло думал он. Поручений от матросов пока не было, есть ему не хотелось, да и еда в тюбиках оставляла желать лучшего. А ещё в кают-компании над ним начали подшучивать, и Томас всё никак не мог объяснить матросам, что он вовсе не сопляк, а даже старше Барзилая — каждое его слово сопровождалось взрывом хохота. Поэтому он и сбежал, когда все переключились на что-то другое. И вот, пожалуйста, даже здесь напортачил.Он наугад зашёл в один из отсеков. Здесь не было почти ничего — насколько это вообще возможно на корабле, доверху напичканном разным оборудованием, и насколько Томас мог видеть в полумраке.Полумрак означал пункт наружного наблюдения. Индикатор шторок иллюминатора (если шторками вообще можно назвать огромные, в три Никерсона высотой, металлические панели) горел зелёным, и Томас, помедлив, нажал ?открыть?.Что-то негромко заскрежетало. Он слегка испугался, подумав, что может схлопотать от начальства за самовольное раскрытие шторок, но уж очень хотелось посмотреть наружу.?Индикатор разблокирован — значит, всё в порядке?, — напомнил он себе. — ?Вряд ли капитан мог ошибиться в такой ерунде. Интересно, он вообще ошибается?..?Металлические створки поползли в разные стороны, и чем сильнее они раскрывались, тем больше у Томаса дух захватывало.?Эссекс? уже должен был набрать огромную скорость, но отсюда этого совсем не было видно, и не чувствовалось. Никерсон зачем-то в красках представил, как корабль врезается во что-нибудь из-за ошибки в расчёте траектории, как всех их сначала буквально размазывает по внутренним стенкам, как затем корабль беззвучно взрывается и остаётся в чёрной пустоте кучкой обломков.Липкий, противный страх комом подкатил к горлу. Томас плотно зажмурился, вдохнул-выдохнул и медленно опустился на мягкое покрытие. Это никуда не годилось. Человек на космическом корабле не имеет права бояться того, что снаружи.?Чернота и пустота, жар и холод?, — подумал он и заставил себя открыть глаза.Иллюминатор, толстый слой армированного стекла, казался хрупким. Фантазия снова разбушевалась, жуткие картинки одна за другой всплывали в голове Томаса, от них никак не получалось переключиться на что-нибудь другое.?Уже подлетаем к Марсу?, — лихорадочно думал он, почти вживую видя, как от попадания мелкого метеорита стекло лопается, и все они за минуту или две задыхаются. — ?Облетаем слева, значит, я его увижу…?Он чуть вытянул шею и больно ударился лбом об иллюминатор. Из-за темноты в помещении не было видно, где вообще начинается стекло. Томас громко ойкнул и скривился, потирая ушибленное место.?Синяк — как вишенка на торте?, — ему даже весело стало. — ?Спешите видеть — самый неудачливый юнга во всей галактике!?Марс показался справа, и Томас жадно прилип к стеклу, напрочь позабыв обо всех ужасах, которые успел напредставлять.Давным-давно колонизированная планета выглядела очень солидно. Её наполовину освещало Солнце, ещё половина пока, должно быть, спала. Были видны скопления ярких огоньков — должно быть, города или промышленные зоны. Идеально круглой формы искусственные водоёмы, Никерсон ещё в школе читал о том, как много сил тогда потратили на терраформирование, оказавшееся довольно бесполезной затеей. Вот разве что атмосфера удалась. А на очистку воды приходилось тратить слишком много ресурсов, поэтому, когда был открыт новый способ синтеза воды, дешёвый и не такой затратный в плане энергии, от искусственных водоёмов отказались. Теперь они служили скорее памятником ошибкам первых колонизаторов.Марс пронёсся мимо слишком быстро. Так быстро, что не удалось ни разглядеть его как следует, ни хотя бы сфотографировать. Но он ему очень понравился. Марс чем-то — сухостью и выжженностью, наверное — напомнил ему родной Шайр, и Томас почувствовал, как сильно он скучает по родным.Поддавшись порыву, он включил камеру на поде.— Мам, пап, привет, — Никерсон старался улыбаться и говорить бодро. — У меня тут всё отлично. ?Эссекс? — классный корабль, тут здорово… Команда хорошая. Мы скоро покинем систему, сигнал будет идти слишком долго, так что это, наверное, последний раз, когда я могу отправить сообщение…Он приостановил запись, чтобы перевести дух. Фраза про последний раз прозвучала как-то зловеще.?Ну хватит уже себя накручивать?, — строго сказал он себе.— В общем, вы не скучайте. Полёт запланирован не очень долгий, скоро увидимся. Ну, пока.Томас выключил запись и отправил сообщение. Сейчас была глубокая ночь, так что ответа он уже не успеет получить, ну и славно: хотя бы не раскиснет окончательно из-за маминого беспокойства и папиной гордости.Его постепенно начинало мутить. Гравитация отличалась от земной и шайрской. Он прошёл подготовку, конечно, но легче от этого не становилось — организм просто не успевал перестроиться так же быстро, как у опытных матросов.Он вдруг вспомнил один из полезных советов, услышанный давным-давно в академии, и поспешил в свою крошечную каюту, которую словно переделали из какой-нибудь кладовой. В ней не было иллюминатора, только спальный мешок да небольшой шкаф для личных вещей.Где-то в шкафу должен был лежать нагрузочный костюм. Такие делались для всех, но обычно их надевали только те, кто находился в невесомости подолгу — например, если выходили из строя гравитационные блоки. Может, если он станет сильнее напрягать мышцы, то и покрепче станет, и от тошноты отвлечётся…Он кое-как выпутался из формы. Нагрузочный костюм от неё ничем не отличался, кроме резинок — та же дышащая ткань, та же прочность, те же встроенные терморегуляторы на тот случай, если придётся срочно выйти в открытый космос, а времени надевать скафандр не будет.Переодевшись, Томас решил всё-таки вернуться в кают-компанию. Мало ли что могло потребоваться остальным. Мелкую и грязную работу всегда поручали юнгам, и её обычно было немало.Он прошёл мимо отсека наблюдения, в последний раз бросив взгляд в иллюминатор, и едва не блеванул прямо на пол. Сдержался только усилием воли.В кают-компании на него не обратили внимания, так что Томас сел в уголке и прижался мокрым от выступившего пота лбом к стенке. Почему-то стал думать о мистере Чейзе, Джое и капитане. Он знал, что обедать они будут вместе, так положено.?Только бы не поругались слишком сильно?, — отчаянно надеялся он.Оуэн, входя в каюту капитана, думал примерно о том же, но в гораздо более крепких выражениях.?Только бы не избить этого чванливого мудака…?Он натянул улыбку и сел за уже накрытый стол. Индейка, вы гляньте только. Вот зачем нужно было так выпендриваться? Неужели нельзя просто поесть корабельной еды из тюбиков, каких-нибудь консервов, перекинуться парой дежурных фраз и разбежаться? Теперь ещё вспоминать, какой вилкой в капитанском обществе принято жрать птицу…?А, к чёрту?, — решил Чейз. Его цель — не понравиться капитану, а просто прожить эти грёбаные два года хотя бы относительно мирно. А потом он получит деньги, купит им с Пэгги и детьми отличный дом где-нибудь, свой корабль — и займётся частным промыслом.Ели молча. Джой всё бросал на них с капитаном тревожные взгляды, но нарушить тишину не пытался.— Если дойдём до Койпера за неделю, есть шансы выйти за пределы галактики по расписанию, — зачем-то сообщил капитан. Как будто Оуэн этого не знал.Отвечать он не стал, больно много чести. Индейка получилась вкусной, он раньше не пробовал еду, сделанную автоматом. Эта птица вышла не хуже, чем у Пэгги, а готовку жены Чейз любил, хоть и на кухне она бывала довольно редко — не любила это дело.— Кукурузы, мистер Чейз? — даже идиот услышал бы в этом вопросе подколку. Но Оуэн своего происхождения не стыдился.— Нет, спасибо, сэр, я её терпеть не могу.— Странно, — невинно протянул Поллард и приподнял уголки губ.?Он вообще знает, что такое искренняя улыбка?? — внутри постепенно вскипала ярость.— Ваш отец её выращивал, не так ли? — продолжал глумиться капитан.— Выращивал. Представляете, как мне надоело есть её каждый день? — Чейз не обращал внимания на то, что Мэттью даже есть перестал. Молчать было точно нельзя.— О. Кукуруза, окра, ещё бобы? Пока он не сел в тюрьму.Этот ублюдок точно наслаждался своим превосходством. Мнимым и нестабильным, как мыльный пузырь. Будто то, что он родился в богатой семье, делало его лучше.— Вам знакома эта история, мистер Джой? — бедняга Мэттью едва не поперхнулся. Он-то, видно, надеялся, что капитан будет упражняться в остроумии только над старпомом.— Сэр? — выдавил он, с трудом проглотив слишком большой кусок.— Вы знали, что мистер Чейз стал фактически сиротой в связи с заключением его отца?— Ну… У всех нас своя дорога в космос, — вот тут Оуэн едва не зааплодировал. Мэттью всегда умел выкрутиться и уйти от ответа на самый гадкий вопрос. Частенько в барах их доставали какой-нибудь чепухой, и там, где Чейз лез в драку, Джой чаще всего забалтывал кретинов, и расставались они чуть ли не друзьями. — Как правило, мы не задаём слишком много вопросов.Они с Мэттью встретились взглядами, и Чейз ощутил прилив горячей благодарности к другу.— Тяжело вам пришлось. Хотя, — капитан никак не желал останавливаться, — в итоге вас усыновила уважаемая семья пилотов из Нантакета.?Да пошло оно?, — зло подумал Оуэн.— Это далеко не первый раз, когда меня называет крестьянином или пришлым какой-то житель Нантакета, лишь бы напомнить, что я чужак в этой семье. Если капитан не против, мне надо распределить команду.Он бросил салфетку на стол и вышел, не слушая, что там капитан ответит. К чёрту. Ему нужно было выпустить пар — он его выпустил. И говорил даже не слишком грубо.В кают-компании было шумно. Команда расслаблялась — слишком рано, не наработали ещё столько.— Поздравляю вас, господа, — Чейз повысил голос, чтобы его было слышно. Все подскочили, бедолага Никерсон встал с трудом, его заметно шатало — космическая болезнь замучила, наверное. — Образцовая работа с погрузкой сегодня. Более жалкой кучки салаг я в жизни не видел!Он заглянул в свои короткие записи.— Мистер Чеппел?— Сэр! — этот матрос Чейзу не нравился. Работал он хорошо и лишних вопросов не задавал, но было в нём что-то тревожащее, что-то неприятное. Отлично — гадов лучше держать вместе.— Будете наводчиком в капсуле капитана. Мистер Лоренс — вы со мной.— Есть, сэр, — а с этим они как-то летали вместе, хороший мужик, выпить любил и умел.— И мистер Питерсон. Вы наводчик второго помощника. По шесть человек на капсулу. Первая отработка завтра, ровно в шесть утра.Чейз уже собирался выйти, когда услышал тихий голос.— Но мы даже не прошли пояс Койпера, сэр.От такой наглости Оуэн даже обернулся.— Как ваше имя?— Коффин. Генри Коффин.Генри Коффин оказался тем самым смазливым до невозможности юнцом, которого Чейз заметил ещё на погрузке. Тот ничего не делал. Вообще ничего, он даже не притворялся, что работает, а у старпома не было свободной минутки устроить наглецу выволочку.— Он кузен капитана, сэр, — услужливо подсказал кто-то. Так вот в чём дело. Послышались смешки: экипаж ?Эссекса? весь как на подбор состоял из разного сброда, и очередной неженка голубых кровей был тут не к месту.— Ну что ж, мистер Коффин. Думаете, нефтяным планетоидам не всё равно, где Койпер?Генри опустил глаза, но Чейза эта ложная скромность не обманула. Нет, он поставил капитанского протеже на место, но теперь следовало держать ухо востро. Такая гадюка не упустит случая отомстить как следует.— Я не знаю, кто вы все такие и как вы здесь оказались. Некоторые из вас наверняка преступники и сейчас в бегах, — конечно, он попал в точку, многие занервничали, среди таких он заметил Чеппела. — Всё нормально, мне плевать. Но взамен вы должны жить ради одного — это грёбаная нефть. Я намерен наполнить все наши грузовые отсеки и вернуться домой как можно скорее. И даже если в радиусе парсека, мистер Коффин, мы отсоединим капсулы и выполним все необходимые манёвры. И любого, кто попытается отлынивать, я отправлю домой в одном скафандре с реактивным ранцем. Это ясно?— Да, сэр, — нестройно ответила команда. Но не вся.Никерсон тяжело схватился за стенку. Его заметно шатало, цветом лица он не сильно отличался от выкрашенной серым внутренней обшивки.— Новичок, ты за мной на третий ярус.Он вышел из кают-компании и взбежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. На третьем ярусе жилых помещений было громче, чем внизу — за стенкой шумели машины, гудела вентиляция. Иногда Чейз натренированным слухом выхватывал из этой какофонии скрежет обшивки корабля, которая то нагревалась, то охлаждалась на свету.Юнга поднялся по лестнице. Идти ему было заметно трудно, но Томас не жаловался. Такой далеко пойдёт. Оуэн придержал его за плечо.— Знаешь, многих по первости мутит… — он подхватил Никерсона за ноги и легко перекинул через перила. Внизу, метрах в восьми, был твёрдый пол, и бедняга Томас заорал от ужаса.— Пожалуйста! Вытащите меня!— Это лучший способ поздороваться с притяжением, парень! — Чейз посмеивался, но держал крепко. Лишь бы юнга не помер от разрыва сердца. Орал он так, что даже шум машин перекрикивал.— Пожалуйста, пожалуйста, вытащите! — Оуэн сжалился и протянул ему свободную руку. Тот вцепился крепко, как клещ.— Ну, полегчало? — спросил Чейз, поставив пацана на платформу. Тот даже ответить не успел — вырвало так, что ботинок старпому забрызгал. В воздухе кисло запахло. — Да твою ж…— Сэр, простите, пожалуйста, — хрипло, почти задыхаясь, проговорил юнга. Казалось, что он вообще не умеет нормально общаться, одни только ?простите? да ?извините?. Будто можно контролировать желудок, когда он хочет вывернуться наизнанку.— Ну, хоть будет о чём мамке дома рассказать, — Оуэн отошёл в сторону и стал скрести ботинком по решётчатым перилам, счищая остатки обеда мальца. Тот открыл настенный ящик, о существовании которого Чейз до этого даже не подозревал, схватил тряпку и бросился к нему.— Моя настоящая мать похоронена на Шайре, — тихо сказал он. — И плита отца тоже там, хотя он в космосе пропал ещё до моего рождения…Пацан нагнулся к его ногам, но Чейз перехватил его руку.— Дай-ка сюда.?Ещё не хватало, чтобы он мне ноги мыл, тьфу?, — неприязненно подумал он. Понятно, что наведение порядка входит в обязанности юнги, но уж с этим-то Оуэн мог справиться.Он забрал тряпку и легко вытер ботинок. Никерсон смотрел на него боязливо, но очень преданно. Чейз вдруг вспомнил своего пса Ларри, которого ему подарили приёмные родители на день рождения. Ларри смотрел ровно так же — с каким-то слепым обожанием. Когда пёс умер в свои четырнадцать, Оуэн, служивший тогда на флоте, рыдал, как ребёнок.— Что ж, теперь твоя семья здесь, парень, — грубовато сказал он. — Хорошо это или хреново… Скорее, хреново.Он кинул юнге тряпку, приказал напоследок протереть платформу и позорно сбежал. Всё это было как-то неловко и неправильно. Но он не был Мэттью, тот обязательно нашёл бы правильные и нужные слова.Томас смотрел ему вслед. Старпом давно уже ушёл, но юнга никак не мог отмереть.Мистер Чейз был замечательным человеком. Теперь-то Томас в этом убедился окончательно. Пусть он порой говорил чересчур резко, грубо и прямолинейно, зато всегда искренне. И зла он никому не желал.Кроме, может быть, капитана.Никерсон вздохнул и взялся за дело. В шкафу с тряпками были ещё специальные швабры, пропитанные особым раствором. Воду здесь, понятное дело, наливать было нельзя: при выходе из строя гравитационного блока даже стакан воды в воздухе возле машинного отсека мог наделать дел. В жилых помещениях можно было включить вытяжные отверстия и избежать попадания воды в лёгкие матросов, но здесь, на больших открытых пространствах, это оказалось бы попросту бесполезным.Он протирал пол, периодически хватаясь за перила, чтобы передохнуть. Вниз смотреть было жутковато. Когда мистер Чейз его подвесил за ноги, держа одной рукой легко, как пушинку, он перепугался насмерть. Однако страх, как ни парадоксально, действительно привёл его в чувство. Ещё, должно быть, помог прилив крови к голове. Его всё ещё мучила слабость, но тошнота прошла без следа.Протерев пол и на всякий случай стены, до каких смог дотянуться, Томас с лёгким сердцем отправился к себе. Он не стал снимать нагрузочный костюм, забрался в спальный мешок и долго ворочался, устраиваясь поудобнее, а потом ещё дольше смотрел в потолок, думая о том, догадывается ли команда, как ей повезло со старшим помощником.Ему показалось, что он прикрыл глаза только на секундочку, и подскочил от крика сирены. Каким-то непостижимым образом уже наступило шесть утра. Он вылетел в коридор, и его едва не сбил мистер Чеппел, самый язвительный и едкий матрос.— Смотри куда прёшь, салага, — бросил он и умчался на построение. Никерсон кинулся за ним и успел встать в строй как раз тогда, когда к ним вышел старпом. У Томаса почему-то ноги стали ватными.?Ну теперь-то стыдно бояться?, — сказал он себе, — ?я ведь проходил обучение и знаю, чего ждать…?Он вытянулся по струнке. Мистер Чейз стал гонять их по всему кораблю, Томаса отправил навешивать на капсулы оборудование и готовить его к выходу в открытый космос. Конечно, Никерсон и тут напортачил: перепутал местами бур и штангу.Старпом, который придирался к каждому пятнышку на обшивке капсул, почему-то ругаться не стал. Просто сказал:— Они должны висеть наоборот.И всё, ушёл после этого. Барзилай, которого тот долго распекал и гонял ползать по всей капсуле, немного сдулся. Ему напоследок удалось самому закрепить вентиль отсека, хотя от него такого не ждали, матросы даже аплодировали, а мистер Чейз сказал, что он неплохо справился, и назвал молодцом. Но чтобы не придираться — так повезло только Томасу.Через некоторое время подготовка была завершена, матросы вернулись на построение. Мистер Питерсон, наводчик Джоя, прихрамывал — должно быть, оступился на какой-нибудь лестнице.— Пока не заучите устройство корабля — в кают-компанию не вернётесь, — объявил старпом. — Продолжайте работу!Выглядел он почти довольным. Наверное, они всё же справились со своей задачей, но не так идеально, как того хотел бы мистер Чейз.Томас переступил с ноги на ногу. Открытый космос пугал его до смерти, но вместе с тем страшно хотелось отличиться. Мистер Чейз мог поспособствовать его повышению, и такую возможность нельзя было упускать.Неожиданно к ним вышел капитан. Все замерли — кто напряжённо, а кто с любопытством. По правде сказать, только Никерсон и напрягся. Остальные, наверное, уже и ставки сделали, кто кого поборет — старпом капитана или наоборот?— Мистер Чейз? — удивительно, он не кричал и не ругался, но голос у него был очень властный.— Сэр, — у старпома заметно испортилось настроение, Томас откуда-то это знал, хотя тот и не подавал вида.— Раскройте солнечный парус.— Вы уверены, сэр? Мы подходим к главному поясу, если ускоримся — можем не проскочить через щели Кирквуда.— У нас два дня отставания, — голосом, не терпящим возражений, ответил капитан. — Нужно ускориться, если хотим достичь границ галактики вовремя. Раскройте парус.У мистера Чейза даже желваки заходили. Томас попятился, наткнулся на Генри Коффина, и тот сразу зашипел:— Поосторожнее, недоношенный болван!Никерсону стало обидно. Он даже извиниться не успел — Коффин отошёл подальше, весь из себя независимый и гордый. Всё это время он держался очень высокомерно, хамил, как мог, и вообще вёл себя неприятно до крайности.— Раскрыть парус! — рявкнул старпом. Томас ещё заметил, как он сделал глубокий вдох и потом выдох.?Он так, наверное, гнев контролирует?, — догадался юнга. Ему самому дыхательная гимнастика часто помогала не расплакаться. В школе его из-за этого часто дразнили и называли слабаком — пришлось научиться справляться с эмоциями.Вместе с остальными членами экипажа он отправился в блок управления и надел шлем. Раскрытие паруса требовало непосредственного контроля со стороны экипажа, но самого Томаса в космос не отправляли — вместо этого почему-то пошёл Коффин. Должно быть, хотел выслужиться перед кузеном.Он управлялся с тканью довольно ловко и двигался легко, а когда закончил — повернулся к иллюминаторам и поднял большие пальцы вверх, довольно улыбаясь. Никерсона кольнула зависть. Ему тоже хотелось показать, на что он способен, но такую ответственную задачу юнге ни за что бы не доверили.Скорость на датчиках росла. Томас заметил, что капитан улыбается. Он стоял позади всех и, скорее всего, не хотел, чтобы его видели. Улыбка была неожиданно мягкой, от глаз разбегались лучиками морщинки, лицо капитана стало приятнее и словно осветилось. Никерсон растерялся: такого он совсем не ждал.А вот мистер Чейз хмурился. Затея с солнечным парусом ему явно не нравилась, но он не мог перечить капитану.Впереди в прорезях между ?лепестками? паруса что-то показалось. Никерсон замер, глядя на то, о чём раньше он только фильмы смотрел. В своё время искусственные спутники и другое космическое барахло отправляли на ?свалку?, и если раньше корабли свободно проходили сквозь пояс, не получая ни малейших повреждений, то теперь плотность объектов в нём была зашкаливающей в большей части секторов. Старпом подошёл к капитану. Улыбку с лица того сразу как стёрло.— Сэр, нужно закрыть парус немедленно. Впереди астероидный пояс.— Пока рано, мистер Чейз.— Мы идём на пояс слишком быстро, — Мэттью Джой тоже встревожился. Говорили они тихо, их слышал только Томас: остальная команда была занята Коффином, который ждал закачки воздуха в шлюзовую камеру.— Пусть, — коротко ответил Поллард. — Команда расслабилась на Земле. Пусть знает, что началась работа.— Если не спустим парус и не изменим траекторию — повредим обшивку, — старпом всё пытался воззвать к благоразумию капитана, но это было бесполезно.— Мистер Чейз, мы не повернём. Мистер Питерсон, — обратился он к штурману по громкой связи, — держите тот же курс.— Есть держать курс, сэр! — бедняга Питерсон отлично видел приближающийся пояс из рубки управления со здоровенным иллюминатором.— Потеряем полдня, если свернём, — продолжил Поллард. — Пройдём через разреженный участок. Если команда не справится — остаётся уповать на удачу.Томас окончательно перепугался. Удача? Космос же не терпит удачи, он жесток и неумолим, как можно надеяться на то, что неприятности обойдут их стороной?..Коффин ввалился в шлюзовой отсек. Ввалился буквально — кто-то подставил ему подножку, и он растянулся во весь рост. Подскочив, он сорвал шлем и принялся возмущённо выяснять, какая сволочь это сделала. Матросы посмеивались и хлопали их по плечам, но они быстро замолчали, когда заговорил старпом.— Приближаемся к астероидному поясу, парни. Готовьтесь, может трясти…Он едва успел договорить. Подбросило так, что на ногах остались только сам мистер Чейз и Мэттью Джой. Томас схватился за одну из ручек — как раз вовремя, от второго толчка он едва руки не вывихнул, иначе впечатался бы в потолок. Обшивка скрежетала и гремела.Парус прямо на его глазах превратился в лохмотья. Стекло иллюминатора выдерживало, но заметно вздрагивало от ударов некрупных камней. Послышался особенно громкий удар, все закричали от ужаса.— Разгерметизация второго отсека! — в голосе Джоя слышался страх, а ведь он был куда опытнее многих. — Оуэн, дверь заклинило!— Давай за мной, — рявкнул мистер Чейз. Томас зачем-то кинулся за ними. В коридоре его швырнуло в стену, в плече вспыхнула боль, но он всё же хотел помочь.В двери застрял ящик, который сорвало со стены. Воздух со свистом проходил через узкую длинную щель, пробитую астероидом, это было слышно даже через шлем. Старпом навалился изо всех сил, но этого было мало.— Мэттью, помоги!Вдвоём они всё же вытолкнули ящик и едва успели убрать руки. Тяжёлая дверь захлопнулась.— Нормально, починим, — проговорил Джой, тяжело дыша. — Юнга, а ты что здесь?..Окончания вопроса Томас не услышал — корабль содрогнулся, обшивка взвыла, как раненый зверь, самого Никерсона швырнуло к потолку, и он отключился.