Сила бюрократии (1/2)
Спустя неделю после того, как шериф и его помощник нашли мертвое тело Роберта Хантингтона , оказавшееся на поверку глиняным болваном, все вроде бы улеглось. Разбойники точно в воду канули, от Братства Волка тоже не было ни слуху, ни духу. Видимо, члены братства разбежались, кто куда. Но Роберт де Рено все равно отказывался покидать аббатство Святой Марии, а для связей с внешним миром использовал помощника, который, как курьер, мотался туда-сюда между Ноттингемом, где засел Брюйер, и аббатством.Как ни странно, предъявлять шерифу претензии никто не торопился: похоже, пропажу зерна списали на Братство Волка. Прибывший в тот день в аббатство Уильям Брюйер любезно справился о здоровье милорда де Рено и сочувственно выслушал от аббата Хьюго душещипательную историю, как его брат настрадался в плену у этих дикарей. Потом взял под локоть Гая, до глубины души потрясенного этой ложью, отвел его в сторону и настоятельно попросил держать язык за зубами, чтобы о случившемся ни одна живая душа не узнала. Гай держал. Но время шло, а Брюйер все настойчивее желал видеть де Рено в Ноттингеме. Наконец тот согласился вернуться, однако аббат почему-то на охрану поскупился, дав только двух человек.В мрачном расположении духа (каждый по своей причине) шериф с помощником ехали через лес, когда их догнал небольшой отряд графа Хантингтона-старшего. И в этом отряде присутствовал Хантингтон-младший. При виде него Гай онемел от изумления, а шериф потребовал от графа Дэвида объяснений, что здесь делает чертов разбойник. Граф же с присущим ему достоинством ответил, что его сын больше не является преступником, и встреча эта — большая удача, ведь теперь милорд де Рено тоже знает сию новость. Так сказать, из первых рук. Пока шериф читал сунутую ему под нос бумагу с королевской печатью, Гай вышел из ступора и согнулся в седле от хохота. Все с удивлением уставились на него.— Гисборн, потрудитесь объяснить, отчего вы ржете, как ломовая лошадь?— Милорд, вы разве не поняли? — сквозь смех выдавил Гай.— И что я должен был понять?— То, что Хантингтона выгнали и из Сыновей Хэрна, и из Робин Гудов! Правда, хотел бы я знать, почему?— Потому что я вернулся! — вдруг раздалось наверху. С дуба на дорогу спрыгнул высокий молодой зеленоглазый красавец с копной темных волос и, подмигнув Хантингтонам, лучезарно улыбнулся де Рено. — Шериф, мое почтение! Давно не виделись!
Шериф сдавленно булькнул, побелел как полотно, потом побагровел и, схватившись за грудь, кулем свалился с лошади. Гай в остолбенении уставился на слезшего с ветки типа: если бы взглядом можно было убить, от того уже осталась бы кучка пепла.— Что с ним? — спросил сэр Дэвид, кивнув на шерифа.Гай мотнул головой, медленно спешился и склонился над телом.— Умер, — подозрительно спокойно ответил он и как-то очень злорадно посмотрел на стоящего рядом разбойника, который с напускным простодушием посетовал:— Надо же, сколь убийственно может быть мое появление!Гай выпрямился, потер подбородок и тоже ухмыльнулся.— А ты, вообще, кто?— Что значит ?кто?? Гисборн, у тебя память отшибло? Я Сын Хэрна, Робин Локсли!— Что, еще один Сын? Ну вас и расплодилось.— Что значит ?еще один?? Я единственный!— Ну, предположим. Но сам-то ты кто?— Гисборн, тебя с утра по голове не били? Я — Робин Локсли. Робин Гуд.— Ну, допустим, Робин Гуд... А чем докажешь, что ты Робин Локсли?— Но Робин из Локсли — это же я!
— Робин из Локсли умер три года назад. Его смерть засвидетельствована, об этом записано в приходской книге, и в замке тоже хранится бумага. А кто ты, я не знаю. И пока не докажешь, что ты и есть Робин Локсли, и не получишь документ, что живой, а запись о смерти ошибочна...— Меня шериф узнал!
— Милорд де Рено, вы узнаете этого... кхм... человека? — Гай потыкал мертвого шерифа носком сапога.Тело, естественно, не издало ни звука. Гай развел руками.— Увы, не засчитано.При этих словах остолбенел уже разбойник, а Роберт Хантингтон спросил со смешком:— Гай, ты серьезно?— Более чем! — спокойно отозвался Гай и добавил: — Сын Хэрна и Робин Гуд — это своего рода должности. Их кто угодно может занимать. Вот ты, например, занимал, причем целых два года. Но ты у нас еще и Роберт Хантингтон. А он — непонятно кто!
— Но он же сказал, что...— Что он Робин Локсли? Да, и мы знаем об этом только с его слов. Но кто подтвердит, что он не врет? Может, его на самом деле зовут Джон Доу? У него есть хотя бы два свидетеля, которые скажут, что он и есть Робин Локсли?
— Конечно, — Робин посмотрел на него, как на полоумного. — У меня их больше двух. Эй, ребята!Он свистнул, и на дорогу из кустов вышли остальные члены шервудской шайки.— Эти не годятся, — заявил Гай.Разбойники протестующе загалдели и схватились за луки. Но Робин их остановил.— Это еще почему? — спросил он, поигрывая кинжалом.— Они вне закона и не могут ничего подтвердить, их слово не имеет силы. У тебя есть приличные свидетели, которых не испугает петля за пособничество разбойнику?— Гисборн, мне не нужно подтверждение того, кем я являюсь. Я тот, кто есть. Сын Хэрна и Робин из Локсли! Робин из Шервуда!— У нас уже есть один бывший Сын Хэрна и бывший Робин из Шервуда, который Робин Гуд. Это Роберт Хантингтон. А ты у нас кто? Повторяю еще раз, Робин Локсли умер три года назад, и на это есть официальная бумага. А ты сейчас самозванец.Роберт, который все это время похрюкивал в кулак, захохотал, уже не сдерживаясь. Гай тем временем поднял тело шерифа и взвалил на его лошадь. Потом тщательно закрепил повод на луке своего седла.— Что такого смешного тут происходит? — поинтересовался у него отец.— То, что не Гай Гисборн за Робином Локсли бегать будет, а наоборот! Чтобы бумагу получить, что он в самом деле Робин Локсли, в самом деле жив и в самом деле Робин Гуд!— Вот зря ты смеешься, Хантингтон, — отозвался Гай. — Ситуация серьезная. Ладно, как ни приятна ваша компания, но у меня безотлагательное дело и труп, так что я поехал. Счастливо оставаться.С этими словами он вскочил в седло и повернул в сторону Ноттингема. Следом за ним двинулись в путь и Хантингтоны.— Что это было? — оторопело спросил Робин, провожая всадников взглядом.— Не знаю, — отозвался Тук и почесал тонзуру. — Ох, Робин, сдается мне, тут дело непростое.
— Робин, ты что, рехнулся? — Скарлет мрачно посмотрел вслед исчезающему за поворотом рыцарю. — Кого ты слушаешь? Это же Гисборн!— Для нас ты всегда был и остаешься Робином из Локсли! — Маленький Джон хлопнул вожака по плечу. — И неважно все.Назир, как обычно молчаливый, кивнул, соглашаясь с ним.— Мне важно! — Робин нахмурился. — Я прежде всего Робин из Локсли, а уже потом — Робин Гуд. Я не могу предать память отца и тех, кто жил в нашей деревне. Не для того я выжил, чтобы называться другим именем. Я верну свое имя!— Но как, Робин? Ты слышал эту ноттингемскую гадюку?
— Он хочет, чтобы я предоставил приличных свидетелей? Я ему их найду.— Робин, я бы на твоем месте не очень надеялся...— пробормотал Тук, но его никто не услышал.***— Эдвард, ты можешь подтвердить перед шерифом, что я и есть Робин Локсли?— При всем моем к тебе уважении и благодарностях, но я еще не выжил из ума. У меня семья, Робин... Найди кого-нибудь еще.Робин уже сбился со счета, сколько раз слышал этот ответ. Наконец он пришел к выводу, что никто не пойдет свидетельствовать перед шерифом.
— Мы, кажется, уже всех перебрали?— Всех. Остался только сам Гисборн, — Скарлет сплюнул. — Он-то, сволочь, тебя узнал!
— Вот и заставим его признаться в этом.— Это как же? — Джон поскреб в затылке. — Поймаем, свяжем и приставим нож к горлу?— Именно! — Скарлет злобно сощурился и демонстративно проверил ногтем остроту кинжала.— И как мы его будем ловить? — спросил Мач.Все посмотрели на Робина.— Как... — тот в задумчивости покусал губу. — На любовницу! У него же их всегда уйма была.Однако вскоре выяснилось, что проделать это будет весьма затруднительно. Во-первых, попытка найти нынешнюю пассию Гисборна закончилась провалом — все только руками разводили. Во-вторых, его милость шериф Брюйер уехал на несколько недель, оставив Ноттингем на помощника. Который вместо того, чтобы мотаться по Шервуду в поисках разбойников, как раньше, носа из замка не показывал. Дважды к нему приезжали оба Хантингтона и о чем-то долго скандалили. Слуги ничего не поняли: хоть ор и стоял на весь замок, но орали на франкском. Дело закончилось мордобоем, в ходе которого Гисборну во второй раз сломали нос, а младшему Хантингтону выбили зуб и основательно подбили глаз.Через несколько дней после этого старший Хантингтон вернулся, и они Гисборном опять поругались, но уже не так бурно. А под конец, ко всеобщему удивлению, вообще напились. В результате Гисборн все-таки поехал на свадьбу Роберта Хантингтона и Марион Лифорд, и даже подарил ей в знак примирения лошадь. Но этой возможностью поймать помощника шерифа не воспользовался уже Робин: с горя он напился до треххвостых белок и не то что до замка Хантингтона, до ближайшего дуба не мог дойти. Гисборн же после этой поездки снова засел в Ноттингеме, занимаясь... Кстати, попытка выяснить, чем именно он занимался, не принесла успеха. Как и попытка поймать в качестве свидетеля аббата Хьюго, потому как тот отправился в Кентербери, на ковер к архиепископу.— Значит, мы сами идем в Ноттингем, — заявил Робин, когда вышел из запоя.Разбойники встретили это предложение без особого энтузиазма.— Робин, это же очень опасно, — попробовал вразумить его Тук.— Завтра базарный день и народу будет, не протолкнешься, — ответил Робин таким тоном, что продолжать увещевания Туку не захотелось.Людей и впрямь набилось в город, что селедок в бочку. И солдат тоже. Осторожно лавируя в толпе и морщась от головной боли с похмелья, Робин выискивал среди синих плащей помощника шерифа. Наконец, он разглядел, как знакомая фигура свернула в один из проулков, расходящихся от базарной площади. Робин двинул следом и успел заметить, как Гисборн постучал в дверь борделя.Вскоре к Робину присоединились остальные: решать, как выуживать помощника шерифа из веселого заведения. Сошлись на том, что спросят первую попавшуюся красотку, где тот развлекается. За это взялся Назир. На стук дверь отворилась, и на пороге появилась весьма миловидная девица, чьи пышные прелести так и норовили выскочить из глубокого выреза блузы.— Чего желает...— поинтересовалась она, но, увидев, что гости не один, закончила: — господа?
Назир лучезарно улыбнулся, обнажив ровный ряд белоснежных зубов, и произнес:— Не скажет ли луноликая дева, что прекрасней дамасской розы, где нам разыскать одного из ваших почтенных клиентов? Он очень нам нужен.Девица зарделась, как означенная роза, улыбнулась и призывно подмигнула сарацину, приглашая их заходить.